Гроб Тети Эллы в Гефсимании

Фото: Гроб Великой княгини Елизаветы Федоровны,  святой преподобномученицы великой княгини Елисаветы в усыпальнице под храмом равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании. Из личного архива Холодюка А.Г.

До наших  дней сохранилась  редкая  цветная фотография гроба Великой княгини Елизаветы Федоровны, принадлежавшая до 1979 года ее родственнице –   игуменье Тамаре (1890–1979; урожд. Романовой;  в миру – княжна Татьяна; в замужестве – княгиня Татьяна Константиновна Багратион-Мухранская). Крестным отцом княжны Татьяны был Великий князь Сергей Александрович, а его супруга  Великая княгиня Елизавета Федоровна приходилась ей родственницей – "тетей Эллой", как  с детских  лет называла ее княжна Татьяна.

Игуменья Тамара, чей монашеский путь в 1946 году начинался  в Святой Земле, и в течение  всей жизни нежно называла Великую княгиню Елизавету Федоровну – "тетей Эллой". В личном альбоме матушки Тамары эта фотография имела порядковый номер "23". Над изображением одна из елеонских сестер-помощниц  напечатала название: "Гроб тети Эллы.Гефсимания".  Данная фотография в цвете выполнена в июле 1969 года.

...Монахиня Тамара по прибытии в декабре 1946 года в  Святую Землю сразу полюбила Гефсиманию  и возвышающийся в ней  пятиглавый храм в русском стиле, названный в честь св. Марии Магдалины. Он  стоит у самого основания Елеонской горы, украшенной двумя русскими монастырями: один находится у подножия, а другой возвышается на вершине горы. Храм в Гефсимании сооружен из белого местного камня на средства дяди инокини Тамары – императора Александра III, его братьев в память об их матери императрице Марии Александровне, урожденной принцессе Гессенского дома, принявшей православие. Ежегодно в ночь со 2 на 3 июня инокиня Тамара молилась об упокоении императрицы Марии Александровны, скончавшейся в 1880 году от туберкулеза. Инокиня Тамара поминала ее и возле мраморных досок, где на русском, греческом, латинском и арабском языках вырезана надпись: «В память в Бозе почившей Государыни Императрицы Марии Александровны». Внешний вид белого храма, вокруг которого располагался Гефсиманский женский монастырь, производил на инокиню Тамару радостное и светлое впечатление. Этот храм, как и Крестовоздвиженский собор в Женеве, стал для нее великой русской святыней и частью потерянной Родины.

Монахиню Тамару окружала и  манила в  Гефсимании божественная, дивная природа. Первые несколько  месяцев  она с молитвами на устах ходила по Гефсиманскому саду, останавливала свой взор на стволах и кронах древних олив и кипарисов. Инокиня внимательно разглядывала цветы миндаля, олеандра, «кораллового дерева», брахихитона, любовалась бугенвиллиями, впитывая в себя источающиеся цветочные запахи и духовный аромат этого исключительного по своей красоте священного места, столь любимого Господом.
 
В библиотеке монастыря монахиня Тамара нашла несколько сохранившихся здесь русских журналов, рассказывающих, как в начале октября 1888 года проходило торжественное освящение церкви Cв. Марии Магдалины в Гефсимании, приуроченное ко времени путешествия по Святой Земле Великих князей Сергея и Павла Александровича и Великой княгини Елизаветы Федоровны. 1 октября того же года состоялся крестный ход вокруг наружных стен храма. В нем участвовали Великие князья, Великая княгиня и все присутствующие в этот день в храме. Инокине Тамаре показали хранящиеся в ризнице святыни, связанные с именем Великой княгини Елизаветы Федоровны. Это пожертвованное для храма и лично вышитое ею облачение (накидка) к жертвеннику храма св. Марии Магдалины. Инокиня Тамара видела и преподнесенные Великой княгиней Елизаветой Федоровной в дар храму различные богослужебные предметы: Евангелие, священные сосуды и воздухи.

Конечно,  монахиня Тамара вспоминала в гефсиманской келии и свои встречи в императорской России с «тетей Эллой» и «дядей Сергеем», ее крестным отцом. Вечером 4 февраля 1905 года 15-летняя впечатлительная княжна Татиана была шокирована страшным известием о том, что революционер бросил бомбу в карету, где находился ее крестный отец, и что после сильного взрыва от тела Великого князя и от корпуса кареты остались только фрагменты. Лицо Татианы было все в слезах. После трагической гибели Великого князя Сергея Александровича княжна Татиана, одетая в траурное платье, вместе с родителями, которым в порядке исключения император Николай II разрешил поездку в Москву, отправилась ко гробу убиенного. Вспоминала инокиня Тамара и  о том, как в  день похорон ее отца в июне 1915 года в Мраморном дворце, в маленькой гостиной ее матушки, «за столом Великая княгиня Елизавета Федоровна говорила в ответ на общий разговор, что ожидает на том свете усопшего: «Души усопших в бездействии не бывают. Им от Бога назначается духовная деятельность, и они поднимаются от силы в силу. Так написано у Св. Отцов». Тогда же, в день отпевания Великого князя Константина Константиновича, в комнате остались только Великая княгиня Елизавета Федоровна и княжна Татиана. Княгиня села в кресло, а княжна стала перед ней на колени... Через много лет в Иерусалиме игуменья Тамара напишет о себе: «...Смотрела ей прямо в глаза, и она смотрела в глубину моих глаз. Молча. Полчаса. Не произносили ни одного слова. Не отрывая глаз. Бурно, скорбно изливала я ей свою душу. Передавала ей свое желание, о котором и говорить в то время нельзя было, и которое теперь сбылось. Чувствовала, что она все понимает... Меня утешила и подкрепила. Без одного движения. Через полчаса я встала, поцеловала ей руку со словами: «Благодарю тебя. Слава Богу за все».

Не забывала в Гефсимании монахиня Тамара и о дорогом подарке любимой тети Эллы – «розовой топазной брошке с бриллиантами» (это украшение подарил когда-то своей супруге Великий князь Сергей Александрович. – Прим. автора), присланной повзрослевшей княжне Татиане в память об ее убиенном крестном отце. Эта брошка украшала ее наряд в начале марта 1907 года, когда она присутствовала на бале для молодежи в Павловском дворце. В Мраморном дворце, вспоминала монахиня Тамара, в родительском фотоальбоме хранились многие фотографии, запечатлевшие некоторые сцены из любительского спектакля «Евгений Онегин» с участием Великой княгини Елизаветы Федоровны в роли Татьяны и цесаревича князя Николая Александровича, будущего императора Николая II. Безбородый и с «кучерявыми волосами» цесаревич Николай исполнял в спектакле 1890 года роль Онегина. А тетя Элла выглядела на сцене прекрасно в белом и ... черном платьях.

В основанной в 1934 году Гефсиманской общине Воскресения Христова, в храме св. Марии Магдалины, с 1939 года хранилась почитаемая гефсиманскими сестрами святыня – Смоленская икона Божьей Матери, именуемая «Одигитрия» («Гефсиманская Одигитрия»). Перед нею молилась инокиня Тамара об упокоении своей "тети Эллы"– мученицы, умершей в страшных страданиях от жажды и голода и тяжелых увечий, полученных при падении в шахту... Молилась она и о преданной  келейнице – инокине Варваре, убитой под Алапаевском вместе с родными   братьями инокини Тамары – князьями Иоанном, Константином и Игорем Константиновичами.
 
Монахиня Тамара прочитала в библиотеке и  ранее не известные ей материалы о том, как  тело почившей мученицы Елисаветы Федоровны  было омыто, одето в чистые белые одежды и положено в деревянный гроб, имевший внутри футляр из кровельного тонкого железа. Деревянный гроб "тети Эллы" протекал,  но «особого трупного запаха не было», «жидкость, вытекавшая из гроба, благоухала, и ее бережно собирали как святыню в бутылочки». По пути в Иерусалим на задрапированном в черную ткань гробе были укреплены большой медный православный крест и в простой тиковой рамке  фотография "тети Эллы" в одеянии сестры,  а также  маленькая медная корона  над ней.  У изголовья  гроба горела свеча.

Монахиня Тамара старалась представить себе, как 15/28 января 1921 года тела обеих неразлучных до конца страдалиц "тети Эллы"  и инокини Варвары, сопровождаемые игуменом Серафимом, прибыли в поезде на маленький железнодорожный вокзал Иерусалима. Гробы с телами были торжественно встречены греческим, русским и арабским духовенством, принцессой Викторией, представителями английской власти, многочисленной русской диаспорой, местными жителями и паломниками. После панихиды  гробы поставили на украшенные цветами автомобили. Процессия двинулась по направлению к Гефсимании где, ее встретили крестным ходом монахини Елеонского и Горнего монастырей. По дороге была отслужена еще одна лития. Крестным ходом уже за медленно двигающейся процессией шли в облачениях духовенство и за ним монашествующие. Когда гробы на руках внесли в храм св. Марии Магдалины, была «отслужена панихида и сказано слово».

16/29 января, в храме Cв. Марии Магдалины были отслужены Божественная литургия и панихида.  На другой день Иерусалимский Патриарх Дамиан совершил литургию и прочитал разрешительную молитву почившим мученицам. После литургии состоялись панихидa и погребение останков Елизаветы Федоровны и монахини Варвары в усыпальнице (крипте) храма св. Марии Магдалины, называемой с той поры в русских кругах «Царской». Желание самой великой княгини Елизаветы  быть похороненной на Святой земле, выраженное ею во время паломничества в 1888 году,  было исполнено.
 
Внутренние стены крипты, для которой заказали новую крепкую дверь, были покрыты темной материей. Снаружи висело несколько икон с лампадами. Игумен Серафим в ногах гроба преподобномученицы поставил драгоценную шкатулку, всюду сопровождавшую княгиню Елизавету. В ней находились оторванный взрывом палец Великого князя Сергия Александровича и прядь волос Царственного Мученика Цесаревича Алексия Николаевича.

Во времена пребывания монахини Тамары в Гефсимании специальную  усыпальницу с гробами, где находились останки умученной большевиками, но  в то время еще не прославленной родственницы инокини Тамары – "тети Эллы", открывали очень редко, не более одного-двух раз в год и то по просьбам пребывавших на Святой Земле представителей духовенства РПЦЗ. По окончании литургии все участвовавшие в ней благоговейно входили со свечами в усыпальницу, припадали к гробам и со слезами совершали панихидное пение.   В  усыпальнице, где совершались молитвы, исходили струи кадильного благоухания, горели свечи и мерцала неугасимая лампада.  Все молящиеся плакали. Сестры видели слезы и в глазах молчаливой инокини Тамары.

Начиная с  1951 года  игуменья Тамара, управлявшая женским монастырем на горе Елеон,  ежегодно 5 июля вместе с сестрами  до самой своей блаженной кончины в 1979 году  приходила  в Гефcиманию к гробу "тети Эллы".

Прошли годы. В 1981 году, накануне канонизации новомучеников российских Русской Православной Церковью Заграницей, гробницы мучениц  в присутствии членов комиссии во главе с начальником Русской духовной миссии архимандритом Антонием (Граббе) вскрыли. Рассказывают, что  в час  открытия  гроба с телом Великой княгини, все помещение наполнилось благоуханием. Присутствующие   чувствовали «сильный запах как бы меда и жасмина». Мощи,  оказавшиеся частично нетленными, 1 мая 1982 года, в день празднования Недели святых жен-мироносиц, перенесли из усыпальницы в  храм Св. Марии Магдалины.В 1992 году Архиерейским собором Русской Православной Церкви Великая княгиня Елизавета и сестра Варвара причислены к лику святых и включены в Собор новомучеников и исповедников Российских.

...Из  корпуса разобранной  гробницы Великой княгини Елизаветы гефсиманская  монахиня Моисея (Бубнова), возглавившая в 1997 году Спасо-Вознесенский  монастырь, принесла на Елеон часть дубовых досок. Из них  мастера изготовили резной крест размерами около 35 см, бережно хранимый ныне в ризнице  монастыря. Ежегодно в праздник Воздвижения Креста Господня его выносили  для поклонения из алтаря. Фотография гроба "тети Эллы", принадлежавшая игуменье Тамаре,  перешла  после ее кончины в коллекцию ныне покойной старшей сестры Феоктисты (Ягнам), подарившей  ее  при жизни  автору этих строк.