О книгах Рябиновый клин и Тайные виды на гору Фудз

О книгах «Рябиновый клин» Дины Рубиной,
и «Тайные виды на гору Фудзи» Виктора Пелевина

Две столь разные, но такие, по сути, похожие книги прочла последовательно, словно жизнь подсунула мне очередное доказательство того, что все не случайно, и все почему-то. Вот, например, обе эти книги, оказавшиеся передо мной одновременно, показались уравнением, приведшим к неожиданному выводу, погрешность которого - своеобразный отпечаток времени.
Доверительному погружению в сюжет поначалу способствовал хороший литературный язык и стиль авторского письма, интерес к происходящему, окутанный в грубоватый, отчасти, юмор. Пока мне не стало казаться, что Дина Рубина собирала вписанный в уста героя-балагура текст в разные времена, и в разных ситуациях. Это видится уже после прочтения, когда проясняется смысл повествования. Получилось вроде как перебор специй в супе, - они и необходимы: ибо добавляют вкус, и мешают: когда их чересчур, то и вкус теряется.
Но главное, пока автор не привел к пониманию своей выдумки, книга казалась легко читаемой. Как только авторская придумка стала проглядывать сквозь строки, интерес угас. То же самое и в книге Пелевина, сразу хлынувшей из всех щелей собранием общих мест ранее прочитанных историй о духовных (без духовности) практиках Паоло Коэльо;  замешанных на воздействии наркотиков поисках слияния с природой Карлоса Кастанеды;  буддийских лекций профессора Александра Моисеевича Пятигорского, столь смело упомянутого автором в определённом положении; и, даже, газетными публикациями недавнего прошлого, повествующими о развратной жизни олигархов на яхтах, и о современных женских движениях в некоторых демократических странах.
В общем, все это вместе взятое составляет эдакий насыщенный компот с экзотическими фруктами нецензурной брани, но пить его большими глотками нельзя, поскольку трудно переваривается. В некотором смысле, описанное в книге представляется даже карикатурой.
И снова выдумка автора обесценила финал, как мне показалось, коль скоро в результате действие свелось к одному и тому же банальному приведению образов главного героя, и его параллельно существующей спутницы в назначенное место, и соединения их судеб, как того и желалось ими обоими изначально, правда, каждым по-своему.
Можно, конечно, сказать, что об этом вся литература, начиная с эпоса и народных сказок. Так оно и есть. Вопрос лишь,-  как это подано, и чем приправлено.
И еще, от столь неприкрыто прописанных образов некоторых наших знаменитых современников, узнаваемых и по внешнему облику, и по звучанию имен и фамилий,  с выпячиванием их недостатков и особенностей образа жизни, возникает чувство неловкости, словно подсматриваешь в замочную скважину.
Я закрыла книгу с ощущением возникшей дыры, - не то, чтобы приобрела нечто новое, ценное, а наоборот, - точно отторгла ранее обретенное.
И все яснее становится: как, и зачем пишутся те или иные книги.
Когда-то в детстве мне купили на городском празднике сладкую вату, огромный шар накрученных на палочку тонких нитей воздушной сладости. И после того, как я попыталась прожевать кусочек, ощутила лишь химический, слипшейся комок во рту.
Ни подслащенная, ни накрученная слоями придуманность оригинальностью не является, она только принижает ценность настоящего аромата самой жизни, так гениально демонстрирующей за всеми выдумками действительную глубину своей простоты и ясности.