В. Логинов. Кулешов Владилен Иванович

«Кулешович и компания» - так иногда начинался урок латинского языка на первом курсе второй роты первого взвода. Это произносила преподаватель Такжина Е.Н., добавляя при этом – «я старушка древняя», как бы оправдываясь в совершенной оговорке.

Владилен от такого начала занятий буквально подскакивал. Как-то он поделился, что имя Владилен состоит из 2-х слов Владимир Ленин. Подобные выкрутасы с именами своих, не могущих возразить, детей имеют место быть и по сей день. На моём жизненном пути этот факт не единственный: у меня был еще друг – сослуживец, моряк – Ремос, что означало реконструкция Москвы.

С Владом, так кратко я называл его, мы хорошо познакомились в Приветницком и только потому, что были в одном отделении и спали в одной палатке. Он попытался меня и Виталия Цовбуна приобщить к неведомому для меня виду спорта – фехтованию. Влад договорился с родственниками, и в Приветницкое довольно быстро доставили всё необходимое снаряжение и оружие – шпаги.

Командование курса не возражало и отвело нам время и место для тренировок. Руководителем, конечно, был Влад. В свою очередь, мы с Виталием Цовбуном попытались ввести в состав гребцов Влада. Из этого ничего не получилось, а с возвращением в Ленинград прекратились наши занятия на шпагах. Шлюпочное дело взяло верх. Однако дружественные отношения - мои и Влада - продолжали иметь место: практически всегда мы вместе занимались на самоподготовке. Коллективное изучение анатомических препаратов на нашем курсе было распространено.

В 1960 году 19-20 мая прошла научная конференция слушателей академии, где была представлена наша с Владом и Журавлевым Евгением работа - «Механическая обработка водой под давлением различных поверхностей, обсемененных кишечной палочкой и антракоидом».

Как-то неожиданно мы расстались с Владом, при выпуске из академии. Причин искать не буду, но, возможно неожиданная болезнь моей жены – инфекционный миокардит – осложнение после ангины – в определенной степени повлияло на ситуацию. Тем более, что по тому времени, с этими лекарствами и знаниями, заболевание считалось крайне серьёзным. Поэтому, как попал Влад на дальний Восток, не знаю. Это крайне далеко – в Ленинград не вырвешься. То ли дело – Северный флот.

Вскоре пришло плохое известие: во время гриппа у Влада затромбировалась легочная артерия. Все остальное на грани бесконечной «везухи»: было лечебное учреждение, стационар, была и аномалия в пользу пациента развития околосердечных сосудов. Нашелся сосудик, который подарил Владлену жизнь! По медстатистике это 0,001%.
Затем дембель, много трудных дней, и Владлен оседает научным сотрудником в НИИ токсикологии Министерства здравоохранения СССР. Защита кандидатской, и в 70х годах он уже директор этого заведения. Странная штука жизнь – я уехал из Ленинграда в Москву, чтобы встретиться с Владленом Ивановичем на научном поприще. С 80 года до 90-х годов мы встречались очень часто как по работе, так и в быту.
Приезжая в Москву, Влад обязательно бывал у меня: иногда мне приходилось оказывать ему квалифицированную мед. помощь – инъекции, перевязки (незаживающая рана голени).

Мне приходилось тоже бывать в Ленинграде – я член Ученого Совета НИИ Токсикологии. К сожалению, какими проблемами занимался Владилен Иванович, как лично, так в своём коллективе, изложить нельзя.
Но не только творческие проблемы связывали нас в 1981 г. Влад был у нас на серебряной свадьбе. Остались только фотографии.
Бесконечно благодарен я своему другу за помощь на завершающем этапе моей докторской. Вскорости начался развал СССР, что неминуемо сказалось на научных учреждениях. Начались выборы руководителей НИИ, попал в эту мясорубку и Владилен Иванович.

После проигрыша он ушёл на пенсию, да и здоровье здорово пошатнулось. Влад перестал посещать сборы нашего курса, замкнулся в себе. Я кстати тоже часто отсутствовал. Правда в феврале 1998 года посетил меня как больного в клинике Военно-Морской терапии. В то время я лежал с гипертоническим кризом – последствия смерти моей старшей дочери. Помню, Влад с трудом добрался на костылях к Витебскому вокзалу с ул. маршала Тухачевского, где неоднократно мы с ним встречались, это его дом.

Отличный человек, друг, жизнелюб, кладезь анекдотов всяких. Умело их рассказывал.
И в заключении, его любимая песенная классика.

«Чёрные стрелки, проходят циферблат,
Славно, как белка, колесики стучат.
Многие годы прошли передо мной –
Я вышел из академии с седою бородой.
Время проходит, товарищи, зазря.
На черных погонах – только якоря.
Всю свою службу курсантом я пробыл,
На многие чадильники я уголек грузил.
А теперь на старости в курсанты не гожусь,
При магазине сторожем теперь я нахожусь.
Вместо бушлата – ободранный тулуп,
А вместо автомата берданку мне дают.
Время проходит, движется вперед…
Вот, моя смена – дед Архип идёт,
Веселый старикашка, приятель старый мой.
Но тоже с академии с седою бородой.
Вместе учились в Академии одной,
Он был в первой роте, а я был во второй,
Прошу не удивляться – чудес на свете нет:
Окончил академию семидесяти лет!»