Перед отъездом

                В 1992  году мы собирались в Америку. На Украине в то время царили просто неприлично пустые прилавки магазинов. Не хватало всего. А самое необходимое распределялось по талонам. Масло, сахар, водку, сигареты продавали по карточкам. Исчезли с полок моющие средства, мыло, шампунь. Испарилась даже уродливая обувь местного производства, хотя, правда, кое-где можно было наткнуться на резиновые калоши громадных размеров. Бытовал такой анекдот, будто поинтересовались у японцев: "Сколько продавцов нужно в магазине? Они отвечают, что двое. Один будет стоять на входе и встречать покупателя со словами: "Ницего нет", а второй на выходе: "Ну, цто убедились?" В продуктовых магазинах опустевшие полки украшались кое-где бесцветным березовым соком и даже "Кильки в томате", как сквозь землю провалились. А какой роскошью считалась туалетная бумага! На заводе, где я притворялась, что вкалываю, а государство делало вид, что платит, однажды распределяли туалетную бумагу. Нашему бюро из пятнадцати человек выделили аж два рулона. Курам на смех! Мы устроили лотерею, где двум счастливчикам досталось по одному. Я, естественно, к ним не относилась. Народ выкручивался как мог. На вычислительном центре, где я работала, использовали для низменных целей испорченные распечатки.
 
               Готовясь к отъезду навсегда, распродавали остатки. Стеклянный колпачок, который нам достался от бывших хозяев и висевший в спальне, смотрелся очень даже ничего. Его называли китайским фонариком: когда желалось яркого света, то дёргали за пимпочку, и тогда высовывалась лампочка и освещала комнату, когда хотелось полумрака, то пимпочкy поднимали вверх и лампочка оказывалась в голубой цветастой вазочке. Моя сестра Магда, приходя в гости, возмущалась: "Когда же, наконец, выбросите эту рухлядь?" В девяностых годах, этот предмет из хлама превратился в антиквариат, и мы продали его жене милиционера, которая давно на него заглядывалась.

              Инфляция случилась жуткая. На Украине ходили купоны, которые котировались даже ниже российского рубля. Кажется, пять купонов приравнивались к одному рублю. Продавать особо было нечего. Но, все же, кое-что выудили, и расклеили по Харькову объявления на трамвайных остановках:
"Продаётся новый чемодан на колёсиках (тогда это было в диковинку) и немецкий фен для сушки волос. Всё за 3500 купонов."

             На следующий день, уже в семь часов утра раздался звонок. Кому-то очень срочно, понадобился чемодан с феном. Мой муж очень любезно объяснял кому-то по телефону: "Мы живём в частном доме. Наш адрес: улица Черепановых 33, квартира 1. Да, можете приезжать прямо сейчас. Меня дома не будет, но не беспокойтесь. Вас встретит моя жена."

            Договорившись, с какими-то мужиками, тут же умотал на работу в ПТУ, где он преподавал физику. Мною овладела какая-то смутная тревога. Только он удалился, как в дверь постучали. Я открыла её и увидала импозантного мужчину:
— Я к вам по объявлению. Можно зайти?
— Да, проходите, на кухню, — неохотно пробормотала и пошла за товаром.
Молодой человек внимательно все осмотрел. Покатал чемодан на колёсиках, включил фен.
— Да, путём. Все работает. Подходит. Так сколько вы хотите?
— 3500 купонов за все.
— 3500 купонов. Нормалек. Я буду с вами откровенен. Этот товар нужен не мне, а моему напарнику. Он ждёт в машине. (Вот почему они так быстро прискакали) Я пойду его позову. И, если товар ему понравится, он его схватит. Вы только цену не называйте. Я прибавлю для моего клиента. Хочу немножко наварить на этом.
— Вы не возражаете?
— Да, мне по барабану.
Он достал пачку купонов, отсчитал три с половиной тысячи и протянул мне:
— Проверьте.
Я пересчитала: "Все правильно".

             Молодой человек пошёл за покупателем. И через пару минут уже вдвоем вернулись. Второй мужчина тоже покрутил чемодан, включил фен. Но восторга особого не проявил:
— Даже не знаю.
А первый принялся его уговаривать:
— Бери, цена подходящая и товар стоящий.
Но что-то напарника смутило, и он отпарировал:
— Нет, передумал. Чего-то не хочется. Сваливаем!
Жаль, сделка сорвалась. Я промолчала и возвратила деньги. Но главный мялся и не хотел уходить восвояси. Принялся уламывать своего приятеля:
— Чо там думать, не пожалеешь. Прикинь, где такое ещё возьмёшь. Наконец, незнакомец сдался:
— Ну, ладно, берём.
Тип вернул мне пачку купонов, мужчины выкатили чемодан, запихнули туда фен и ушли.

             Я осталась довольна проведённой операцией. Держа купоны в руке, и почувствовав что пачка вроде стала тоньше, открыла её. Пара купонов была только сверху и снизу, а внутри находилась нарезанная газета. Все понятно. Мне подсунули куклу. Расстроившись, с криком: "Стойте!" — помчала на улицу и увидала отъезжающую машину.
— Бежать вслед? Нелепо! Какая же я дура? — ругала себя. От обиды даже заплакала. Даже в последние дни перед отъездом меня «кинули». Ну, а как же без этого...
            
             Друзья уговаривали меня, что я дёшево отделалась. Ведь могло быть гораздо хуже. Да, они правы. Например, мне могли дать по голове, а чемодан и фен просто спереть. А ещё хуже было бы, если б мы никуда не уехали.

            Иногда меня спрашивают: "Скажи, а ты никогда не жалела, что уехала в Америку?"
— Что? — восклицаю. Ну, что вы? Это самое лучшее, что, вообще, случилось со мной!

Нелли Эпельман-Стеркис 26 марта 2017 г