И всё с начала. Январь 2019

          Ассоциации на пустом месте

      Почти экспромт, возможно, черновик


В пустоте, да не в обиде —
можно ль так? Наверно, можно.
Но не мне. На тонкой нити
удержаться очень сложно.
Так не просто не сорваться
и так просто поскользнуться.
Где же он, мой доктор Ватсон?
Не пора ль ему очнуться
от столетней летаргии?
Нет, не всё элементарно.
Даже Фирса позабыли,
а иных — уж и подавно.
Режиссура подкачала
в сумасшедшем нашем мире,
перепутаны с началом
все концы, как два с четыре,
как три четверти с восьмушкой,
утро зимнее с закатом.
Ну, так где же наша кружка?
Из нее, как в сорок пятом,
не пора ли за победу —
ту, что есть, была и будет,
неужели плоше дедов
оказались нынче люди?
Неужели всё "до фени"?
Неужели всяк, как может?
Говорят, такое время.
Я не верю. А вы — тоже?

               

                *   *   *


Расту грибом на высокой ножке,
под шляпкой прячась от праздных взглядов.
А люди ходят всё по дорожке,
не замечая того, кто рядом.
И хорошо: не сорвут, не бросят
и не растопчут в угаре прытком.
Но никогда ни о чем не спросят
и не одарят меня улыбкой
не потому, что стою на ножке
и из меня можно сделать нечто,
просто на радостях: день хороший,
ну, и гриб вроде очеловечен —
грустен бывает, бывает весел,
хочет увидеть иные страны,
только вот мир его очень тесен
и потому все грибы так странны,
хоть под защитным покровом шляпным
некто не просто живет, а светит.
Знаете, было бы так приятно,
если бы люди это заметили.
Но, как  и прежде, расту неспешно,
прячась от  всех незнакомых взоров,
видя во сне океан безбрежный,
степь и вдали голубые горы.


               
            Я был тебе другом


Я был тебе другом, я был тебе братом,
я был тебе вовсе никем.
Я был в твоей армии просто солдатом.
Я был. Без билетов и тем,
которые жизнь на экзамен выносит.
Вот так: просто был — и весь сказ.
Никто за меня не осудит, не спросит,
не вставит в строку напоказ.
Никто ничего: ни о чем и ни к месту —
я был и меня как бы нет.
Ты мне не была ни женой, ни невестой,
ты просто сказала: «Привет!»
Ты просто однажды взглянула небрежно,
кивнула головкой шутя.
А я? Я любил тебя пылко и нежно,
я холил тебя как дитя.
Я тешил себя этой вечной мечтою,
что будто когда-нибудь ты...
А впрочем, тебя я, конечно, не стою,
как вазы не стоят цветы.
Хрусталь — это нечто: весомо и зримо,
блестит он и в вёдро, и в дождь.
Цветы же завянут, засохнут, застынут
и будут безжалостно (что ж...)
отправлены прямо на свалку рукою,
которая их приняла.
И, знаешь, я рад, я безмерно спокоен —
ведь ты никогда не лгала.
Ты мне никогда не давала надежду.
И я благодарен за то.
Но я не похож на предмет из одежды,
на старое чье-то пальто:
меня не забыть ни в шкафу, ни в прихожей,
меня вообще не забыть.
Мы были с тобой безнадежно моложе,
когда я учился любить.
Я понял, как быть тебе другом и братом,
но всё же сберег свою честь.
И я не хочу оставаться солдатом.
Я жив, я свободен, я есть.


          И всё с начала
               

Зверю в себе брось пару костей,
скотине отмерь овса,
выстави всех незваных гостей
из яви своей и сна.
Голосом мощным задень струну,
пробуя на разрыв,
выкинь из сердца еще одну,
если оно болит.
Встань на заре, словно в первый раз,
в детстве, когда был гон.
Снова весна и ее указ
всяких лишит погон,
сана, наград и любых постов —
все перед ней равны.
В этом основа иных основ,
вечный закон равнин,
сопок, лесов, побережий, рек:
силу от всех стихий —
сможешь — возьми, если человек,
и воплоти в стихи,
в танец, в картину, в победный крик,
в песню — во что горазд.
Видишь: лицо превращает в лик
свет из открытых глаз.
Слышишь: ведь это зовет тебя
голос — не трубный глас.
На горизонте, весь мир любя,
солнце встает для нас. 

                январь 2019 г.