Роза

Простите, вы слышали, как шумит огонь в печи?
Такой тихий, глухой звук уходящего времени.
Очень мирный для дома.  Согревающий. Божественно очищающий от беспокойных мыслей. Когда смотришь на огонь в топке  печи, нельзя думать о силе огня, потому- что сразу становится нескончаемо одиноко от своего доверия к этому закованному в чугунную клетку огненному жару.
Также и с воспоминаниями о детстве.
Память о ней порой бывает с улыбкой или со слезой, но стоит задать себе вопрос, почему и как получилось, что мы не можем вернуться в те далекие дни прошлого, чтобы кого-то вновь обнять и вспомнить запах родного человека, научившего тебя любить жизнь, то появляется щемящая боль от безвозвратности прошедших событий, забравших с собой любимых людей для того чтобы сжечь их образы в пламени огня времени, оставив в памяти лишь тлеющий пепел воспоминаний. Да и те порой мы оставляем на потом.
Потом, потом...
И вот, это «потом» приходит и не отпускает, пока не переживешь его  заново.
***
Из всех городов в Америке, где мне пришлось побывать, город Вашингтон самый замечательный. Уютный своими старыми зданиями, где в отличии от Нью-Йорка не строятся высокие небоскребы. Город очень торжественен и многолюден от обилия туристов в центре. На окраинах, наоборот, всегда очень спокойно. От череды исторических зданий, можно со счету сбиться, начиная от церкви Святого Иоанна, прозванная церковью «президентов» и заканчивая особняком бывшей первой леди Долли Мэдисон, в котором сегодня находится Космос-клуб. Здание Казначейства и суда США по федеральным претензиям и многие другие ещё для меня неизвестные, настолько красивы, что проходя мимо них невольно ощущаешь значимость того, для каких целей они построены. Вблизи от этих зданий разбит небольшой парк «Лафайет- сквер», прогуливаясь по которому можно увидеть очень близко от себя здание Белого дома, главной резиденция президента США.
 Особенно город красив, как сейчас, поздней осенью, когда город меняя цвет зелени многочисленных деревьев на цвет багряна и золота, погружается  в холодную тишину смены времени года.
Но для меня, конечно же, это не главное. А главное это люди, населяющие столицу Америки. Пожалуй, нет такой национальности на планете, который не стоит в перечне живущих в Вашингтоне. Этот город для таких, как я. Уставших от перемен  не только стран, но и континентов. Почему-то в этом городе я, в один из обычных для меня дней увидела себя со стороны — одинокую, не всматривающуюся в будущее человека.
Не женщины ближе к пятидесяти с пониманием своей увядающей зрелости, а человека, понимающего, что жизнь уходит безвозвратно и несмотря на внешнюю успешность в жизни , где-то или что-то осталось такое, что я не досказала себе в умении жить счастливо, независимо от внешних обстоятельств.
*****
Я и не знала, спросив у друзей адрес модного в то время книжного магазине «Крамербук», что это не только магазин, но и что-то, вроде домашней библиотеки, где можно не только купить книгу, но и почитать. Для этого к магазину прикреплён ресторан, в котором можно великолепно провести время и вкусно перекусит, либо пообедать или же поужинать. Такое знаете ли интеллектуальный отдых-шоппинг с возможностью поесть.
Очень скоро, это  место, расположенное недалёко от моей работы на ДюпонСайкл, стал моим любимым местом проведения свободного времени и единственном местом, где я не поддаюсь соблазну оглядывать людей вокруг себя - привычка, ставшей с недавнего времени слишком назойливой и ненужной.
Мне нравиться процесс отбора книг для покупки. Клиенту даётся  возможность оценить это не спеша, сидя в кресле под хороший кофе и обслуживание.
Я помню,  тот бесснежный, но очень холодный день, как сегодня .
Выйдя из метро и проходя мимо знакомого книжного магазина, мне захотелось хорошего кофе в перемешку с запахом свежей, ещё не перелистанной книги в руках. Время было к полудню, но магазин только открылся. Войдя под звон колокольчика во внутрь со стороны кафетерия, я направилась в сторону стеллажей с книгами. Удивительно, но в кафетерии магазина всего лишь после половины часа от открытия не было ни одного свободного столика. Выбрав понравившуюся мне книгу, не оглядываясь на помощь официанта, я направилась к столу у окна витрины, за которым сидел пожилой, очень грузный со стороны мужчина.
— Xaй !,— это легкое на выдохе звук- приветствие очень популярно среди американцев.
— Хай !, — выдохнул мужчина, не отрывая взгляда от распахнутой книги на столе. Напротив меня сидел большой с темной, почти сливающейся с цветом черного джемпера кожей афроамериканец.  Через ворот джемпера, словно стесняющаяся своей неоновой яркости, выглядывала рубашка красно-оранжевого цвета.
Человек читал книгу. По напряженному лицу на котором брови взлетев вверх медленно опускались вниз, словно выговаривая слова в такт из книги вместе с движущимися полными губами. Было очевидно, что человек глубоко занят своим воображениям. Его кофе стояло нетронутым, остывая от шелеста перелистываемых страниц в книге. Мне стало неудобно, от своего шумного приветствия, как ко вторжению на чужую частную территорию.
Меня не обслуживали. Я перелистывала выбранную мной книгу и понимала, что официант ко мне не подойдёт, пока этот собственник стола не допьёт свой кофе или хотя бы перекинувшись парой слов со мной, разрешит официанту обслужить и меня за его столом. 
На столе стоял сервировочный набор «Соль» и «Перец», посередине которой находилась маленькая ваза с одним бутоном красной розы.
— Какой шедевр для немого кино,— с усмешкой подумалось мне, - старый, добрый африканец, читающий по слогам книгу и я, ждущая благословенного момента, когда он обратит на меня внимание, чтобы я могла сделать заказ еды официанту. А межу этими двумя «берегами» одна алая роза, кроваво- красного цвета.
Я улыбнулась своим мыслям и посмотрела на розу. Мне показалось, нет вернее, я вдруг почувствовала, что она мне улыбнулась в ответ.
Ну, конечно, Боже мой! Как же я могла забыть?! Ведь я знаю и умею разговаривать на языке роз...
•••
В моей жизни долго не было слова «Мама», как впрочем и её самой,  пока она меня  не забрала обратно от женщины, ставшей мне няней от рождения и воспитывающий затем последующие годы до девяти лет.
Я не хотела никакой мамы, никого не докучала вопросами о ней, потому-то -то в моей жизни была, она, Ханза, с приставкой «Аба», что означало бабушка. Бабушка Ханза-Аба.
С мамой впоследствии, несмотря на то, что мы очень любили друг друга, сложились очень сложные отношения. Так до конца жизни, она и не смогла найти во мне то тепло, которое я бережно хранила в себе от той, которую помнила как она прижав меня маленькую к своему животу, напевала молитвенные слова в песне,  убаюкивая  ко сну.
— Доча, ты не можешь помнить всех этих деталей своего детства в горах. Ты была слишком мала, чтобы помнить то время. А если ты помнишь эти, идиотские розы на полотне ткани висящей в сакле, как ты можешь не помнить меня? Ведь, я  приезжала навещать тебя. Играла с тобой, привозила игрушки и еду, — маму ужасно раздражало любое упоминание о времени проведённом мною до неё. Словно у меня не было моего маленького детского прошлого, а только есть настоящее, начавшееся со времени когда мы стали жить вместе.
Все мои воспоминания о времени проведённым в селении, всегда встречались с глухим молчанием, неприятием моей любви к женщине так и оставшейся для неё чужой. Той моей любимой, которую я называла своей бабушкой. Лишь вначале, когда мы начали жить вместе, всего лишь раз, она пошла на уступку, когда я потребовала называть тем именем, которым звала меня бабушка - Розой.
— Ну почему, именно Роза? Если тебе не нравиться твоё собственное имя, давай называть тебя другим. Что за имя такое, Роза? Очень вызывающе, даже как-то и не понятно, как может женщина жить с именем цветка в паспорте..
Я не спорила, но везде и всегда представлялась этим именем и пожалуй, это была первая часть того, что закрыв свои воспоминая о моем первом доме детства, я оставляла всегда на слуху, то откуда они идут - из детства проведённого в горах..
Давно уже нет бабушки в живых. Скоро будет три года, как умерла мама.
Нет дома, где поутру, я просыпалась под гул растопленной печи в комнате, где стены были занавешены тканями, на одной из которой, висевшей у меня над кроватью были вытканы большие, алые розы.
— Я хочу, чтобы ты в жизни всегда была как эта роза,— показывая на один из цветков, говорила бабушка,— может на твою жизнь выпадет много горя или унижений, но ты всегда должна оставаться красивой, потому-то корень, который будет держать твою красоту будет орошён знаниями о простой жизни крестьян, живущих вдали от больших городов...
На мою жизнь, действительно, пришлось много горя. Я меняла города и страны. Строила дома, а потом бросала их обустроенные или недостроенные. Мне никогда не доставало счастья до конца, когда однажды, в большом все еще чужом для меня городе, меня не окликнула Судьба и не вынесла вердикт :
— Эй, подруга! Пора определяться, где и с кем ты будешь встречать свою старость ....