Василий-фермер. Деревенские чудаки

Фермеру,  что живёт на нашей улице - под семьдесят. Но от дел  пока не отходит. Человек он образованный. За спиной у него университетский физический факультет по специальности «оптика и лазерная физика» и заочная  Московская Тимирязевка, факультет - «производство и переработка сельскохозяйственной продукции». Причём, дипломы о высшем образовании он, как   правило, носит при себе, вместе с паспортом, в особом прозрачном конверте с кнопкой.

Непьющий, а выглядит … кого  бы вам назвать для примера? В общем, самым затрапезным мужичком.  Роста небольшого, рыжеватый, с пёстреньким от конопушек лицом, в заношенной телогрейке, из тех, которые  добрые люди давно заменили на нынешние куртки, в кирзовых сапогах, невесть когда чищенных.  Наряд завершает немыслимая фуражка, которую он собственноручно сшил из старого выношенного пиджака по  давнишнему журналу «Сделай сам»,  о чём с гордостью сообщает, при случае.

Нет ничего, что выдавало бы в нём успешного хозяйственника и человека состоятельного.  Единственное, что  удивит нового собеседника – острый, вдруг неожиданно,  хитрым огоньком загорающийся взгляд.  Да ещё, невзначай отпущенная реплика,  исключительно точно и компетентно  по затронутому вопросу, с непременной ссылкой на источник.
 
Народ его уважительно Василием Иванычем зовёт. А за глаза – Василий-фермер.
В гараже у него «Toyota», а ездит на  старенькой, видавшей виды, двуколке со смирной рыжей лошадкой.

Случится ему обедать вместе с рабочими – новая штука! Мужики разложат сало, яйца, пирожки. Угощают – присоединяйся, Василий Иваныч! Уж, он себе не изменит! Достанет в газетку завёрнутый кусочек серого хлеба и огурец.
 
Ни за что, не догадается посторонний человек, что это – начальник.
 
Любит он народ эпатировать.  К примеру, вот такой, давний уже, случай с ним произошёл. И свидетель, из здешних, тому  происшествию имеется.

Было это в самом конце 80-х. Помним мы тогдашнюю неразбериху во всём. Зарплат не платили. Цены безумные. А у Василия три девчонки, старшеклассницы погодки, и жена, что  на почте работала, к зиме – разутые. Он, к тому времени, уже года три, как уволился с номерного завода, где перестали инженерам платить, и занялся хозяйством.   Короче, забил он быка, продал да и отправился в Москву – девкам своим за сапогами.

Худо-бедно, в очередях, с переплатой, купил  он сапоги. Сам из себя, такой, как я его и описала, сидит в метро на скамейке с мешком, в котором четверо, то ли, финских, то ли,  австрийских  сапог. (Спроси его - почему не сумка, а мешок?).
 
Вид имеет подозрительный для московской милиции.  Или – вор, или – спекулянт. Подходит милиционер, требует показать содержимое мешка. Василий, естественно, оскорбляется, возражает.
Страж ему, как положено, что, мол, «ваши документы или пройдёмте» - с соответствующей интонацией.

Василий достаёт из внутреннего кармана  заветный конверт  и, для начала, вроде бы нечаянно, протягивает два диплома о высшем образовании, а затем, покопавшись – паспорт, где чёрным по белому, значится, что у него на иждивении три дочки-подростка и жена, с ним - в зарегистрированном браке.  Те времена, 90-е, тогда наступить ещё не успели, когда  образованные бомжи стали привычными. Милиционер недоверчиво поднимает на него глаза, сверяет фамилию с паспортом и … берёт под козырёк.

Василий, при этом, не упускает случая заметить, что он,  согласно  статье 8.3 Конституции СССР (Основного Закона) от 7 октября 1977г, имеет право свободно передвигаться и выбирать себе местожительство в пределах своего государства.

То, что это – чистая правда, можно не сомневаться. Он, и до сих пор, с  новыми людьми  так юродствует.  Ждёт своего часа, чтобы «взмыть» над озадаченным человеком.

Приезжает, на днях, к примеру, закупщик подсолнечника с маслозавода.  Впервые.  Спрашивает у мужичка, поправляющего  сбрую у лошадки, под берёзой, возле  нового здания конторы - где бы, повидать хозяина. А дальше - словно, диалог Чичикова с Плюшкиным:

«— Что ж барин? у себя, что ли? — Здесь хозяин, — сказал ключник. — Где же? — повторил Чичиков. — Что, батюшка, слепы-то, что ли? — сказал ключник. — Эхва! А вить хозяин-то я!».
 
И доволен  произведённым впечатлением.  Словно, только этого и ждал!   При том, что хозяйство его - крепко, дела идут успешно, а вот,  нужен  зачем-то Василию этот … «костюмированный спектакль».

Бывали и раньше на Руси похожие чудаки. Как не вспомнить Григория Николаевича Карташова, описанного Владимиром Гиляровским в его "Москве и москвичи".  Миллионер. Крупные суммы в долг давал под великие проценты.  Платье же, носил ветхое, оборванное. Придёт утром в богатый трактир, где его хорошо знают, и  закажет половому: попросить на кухне, да разогреть, вчерашних щей. А если осталась, то и кашки ложечку. Тем и сыт.
   
Впрочем, может быть, это и есть, тот самый случай, когда  «уничижение паче гордости»?