Девичьи слезы – ерунда,
Девичьи слезы – как вода…
Верочка возвращалась домой с небольшого междусобойчика, устроенного её подругой в честь знаменательной даты – исполнился ровно год, как Кристина познакомилась со своим бойфрендом. Конечно, событие не ахти какой значимости, и все-таки. Если учесть, что больше месяца та ни с кем никогда не встречалась, то юбилей тут был налицо, и не отметить его было ну, никак нельзя.
На вечеринку молодёжь собралась в загородном поместье отца Кристины – большом и очень красивом доме, больше похожем на какой-нибудь дворец венецианского дожа – богатенький папа Кристины любил показуху и излишества во всём. Ну, как говорится, о вкусах не спорят, бесполезное это занятие, и каждый человек вправе сам решать, куда и как ему тратить свои деньги.
Время они провели замечательно, молодежи было много, вкусной еды и питья - более чем достаточно, а нанятый на этот вечер массовик-затейник не давал им скучать, преподнося один сюрприз за другим, честно отрабатывая те деньги, которые получил за работу. Теперь же Верочка возвращалась домой со своим близким другом Аркадием, довольно симпатичным стройным юношей лет двадцати пяти.
Два года назад Аркадий с красным дипломом окончил университет, и сейчас работал топ-менеджером в фирме ее отца. Юноша вырос в простой и небогатой семье, но был умен, амбициозен и подавал большие надежды, поэтому отец Верочки и не запрещал им встречаться – в конце-концов, и его дочери надо когда-нибудь выходить замуж и рожать детей. И уж лучше иметь в зятьях небогатого, но умненького парнишку, который в будущем сможет продолжить семейный бизнес, чем связать судьбу единственной дочери с недалёким, избалованным сынком какого-нибудь денежного мешка, который в словах «плейбой» и «плебей» не видит совершенно никакой разницы.
Сама же Верочка была двадцатилетней девушкой, симпатичной сероглазой блондинкой, с легким покладистым характером. Несмотря на то, что ей повезло родиться в очень обеспеченной семье, она отнюдь не была избалованной куклой. Её мать, мудрая и много чего повидавшая на своем веку женщина, об этом позаботилась, хорошо воспитав свою единственную любимую дочь.
Сейчас девушка училась в институте, причем, училась хорошо, и все экзамены сдавала сама, не надеясь на громкую фамилию и деньги своего папочки.
…Итак, стоял тихий летний вечер, ярко-красный шар солнца уже закатился за горизонт, но было еще довольно светло. Они ехали по шоссе в негустом потоке автомобилей. Ничто не предвещало беды. Красный кабриолет Верочки с откинутым верхом бодренько катил по направлению к Москве. За рулем сидел Аркадий. Девушка предпочитала не садиться за руль сама, если выпила хотя бы каплю спиртного, а в этот вечер на её совести были два бокала шампанского. Аркадий же совсем не пил, и даже вкус алкоголя был ему незнаком – что было, кстати, еще одним немаловажным плюсом для будущего мужа Веры.
Вдруг огромный черный внедорожник обогнал их автомобиль, и неожиданно остановился прямо перед ними, громко заскрежетав тормозами. Чтобы избежать аварии, Аркадий тоже вынужден был резко затормозить буквально в нескольких сантиметрах от заднего бампера подрезавшей их автомашины. Из «Лендкрузера» вылезли трое молодых мужчин, и вразвалочку стали приближаться к автомобилю Веры. Было абсолютно ясно, что мужики эти сильно разгорячены спиртным, и их намерения далеки от дружеских, но избежать неприятностей никаких возможностей не было – настолько быстро и неожиданно всё произошло.
- Смотри, братва, золотая молодежь с гулянки возвращается! Молоко на губах не обсохло, а машина-то явно не с АвтоВАЗа. Не иначе, папочка расстарался, подарил игрушку детям, - сказал один из вплотную подошедших к автомашине парней, так и излучавший угрозу.
- Эй, парень, как автомобильчик-то называется? – спросил другой, нежно поглаживая огромной ладонью полированный бок дорогущей иномарки.
- Ма…ма…- запинаясь, пытался произнести название марки автомобиля Аркадий, на лице у которого застыло выражение неподдельного ужаса от происходящего.
- Это хорошо, что ты маму вспомнил, - захохотал третий парень. – Её помощь тебе может очень пригодиться. Она тебе штанишки застирает, и носик платочком вытрет!
После этих слов, произнесенных с ласковой, и поэтому особенно зловещей интонацией, по ногам юноши и в самом деле заструилась горячая влага, и он жалобно, по-собачьи заскулил, закрыв лицо руками, хотя подошедшие пока не сделали ему ничего плохого.
- Ладно! Будешь тихо сидеть, так, может, для тебя всё ещё и обойдется! – похлопал по плечу Аркадия тот же парень. - Зачем ты нам нужен? Слизняк! Хвост овечий! А вот дамочку твою мы чуть-чуть потискаем! Можно? Не все же ей с вами, бизнесменами, любовь крутить! Надо и для простых парней немного потрудиться! Так ты как, не против, а? Ну, скажи дяденькам, не стесняйся!
Мужики опять весело заржали, а Аркадий часто-часто закивал головой в знак согласия.
- Да, да! Конечно! – нисколько не возражал молодой человек против изнасилования своей невесты.
- Ну, спасибо, что ты не против! – куражились мужики, а девушка сидела рядом с водителем на сиденье ни жива, ни мертва. Хорошо проведенный летний день грозил закончиться так, как и в страшном сне не приснится.
- Господи, что же делать? - думала она, холодея от страха, но в голову не приходила ни одна стоящая мысль.
Конечно, у нее в сумочке лежал электрошокер. Но до сумочки ещё дотянуться надо. Да и что такое эта трещалка против троих подвыпивших амбалов, ищущих приключений на этом шоссе! Она только еще больше разозлит их. Ведь они ничего не боятся, даже того, что в проносящихся мимо автомобилях сидят люди. Только что это за люди? Ни один из проезжающих мимо мужиков даже не притормозит, и не пригрозит из-за опущенного стекла вызвать милицию, не говоря уже о какой-то конкретной помощи, хотя все ясно видят, что здесь происходит что-то очень нехорошее.
Вдруг к Верочке протянулись две сильных мужских руки, одним движением выдернули тело девушки с переднего сидения, и перекинули его на заднее, как будто это был не живой человек, а тряпичная кукла. Один из парней уже расстегивал ремень на брюках.
Девушка забилась в самый дальний угол машины, но это мало чем могло ей помочь, разве что, на несколько секунд отсрочить неизбежное.
Неожиданно боковым зрением она увидела, что на противоположной стороне шоссе остановился старенький темно-синий «Жигуль», и из него вышел парень лет тридцати. Пока мужчина из остановившейся автомашины пытался перебежать шоссе между несущимися потоком автотранспорта, амбал со спущенными штанами уже сидел на сиденье рядом с девушкой, и грубо срывал с неё одежду.
- Хорошо еще, что я в джинсах, может быть, он успеет! – подумала Верочка, но вдруг с ужасом поняла, что насильников трое, а он – один. Ведь не брать же в расчет этого труса Аркадия, который готов сам помочь раздеть её, чтобы только угодить бандитам!
- Эй, мужики, что за дела? – послышался в это время голос подошедшего.
- Иди своей дорогой, пока цел! – нисколько не смутились амбалы, отмахнувшись от него, как от надоедливой мухи, прекрасно понимая, что у парня нет шансов против них троих. А девушка на заднем сиденье была уже совсем раздета.
- Отпустите ее сейчас же! – не унимался мужчина из «Жигулей», подходя ближе.
На эти слова мужики ответили веселым смехом. Тогда подошедший парень схватил за грудки одного из них, и откинул далеко от себя. Тот упал, но быстро встал с земли, и пошел на своего обидчика. Завязалась драка, где двое были против одного. Третий же не бросал своего приятного занятия на заднем сидении автомобиля, совсем подмяв девушку под себя, и было понятно, что он добьется своего уже через минуту, и жертва ничего не сможет с этим поделать – слишком уж неравны силы.
Видя, что даже при самом хорошем раскладе помочь ей парень все равно не успеет, Верочка громко завизжала и вцепилась в лицо насильнику своими длинными и очень острыми ноготками.
- Сука! – завопил тот от резкой боли, и, мгновенно достав из заднего кармана приспущенных джинсов пистолет, наотмашь ударил ее рукоятью по голове, отчего Вера потеряла сознание, и уже не видела ничего из того, что же происходило дальше.
А дальше было следующее. Тот мужик, который хотел изнасиловать девушку, теперь потерял всякий интерес к беспомощно раскинувшемуся на сидении женскому телу. Тем более что перевес в драке, как ни странно, был далеко не на стороне его приятелей, которые из последних сил отбивались от нападавшего. Тогда третий парень выскочил из машины, и тоже стал размахивать кулаками, и неожиданному защитнику девушки пришлось бы совсем несладко, несмотря на всю его силу и ловкость, если бы вдруг один из амбалов не крикнул:
- Атас, милиция!
Вся троица мгновенно оставила свое занятие, мужики вновь оседлали стоящий неподалеку внедорожник, и через несколько секунд их след уже простыл.
Вдалеке, и правда, послышалась милицейская сирена, и к месту драки подкатил новехонький милицейский «форд». Видно, кто-то из проезжавших мимо, действительно, вызвал стражей порядка, увидев драку на шоссе.
Подъехавшие менты обнаружили на обочине шоссе дорогой красный кабриолет, и лежащую без сознания на заднем сиденье голую девушку с окровавленной головой. Водитель с белым, как мел лицом и блуждающим взглядом сидел на своем месте и, кажется, физически не пострадал, но было видно, что парень явно немного не в себе. Рядом, на пыльном асфальте, неподвижно лежал человек, который, судя по всему, был сильно избит, и тоже нуждался в медицинской помощи. Мужчина не пытался встать с земли, и даже не шевелился. Это говорило о том, что и он без сознания, и одной «Скорой» здесь будет явно маловато.
Один из милиционеров вышел из своей машины, и подошел к водителю. Его напарник в это время набрал на мобильном телефоне короткий номер «Скорой», и теперь объяснял медикам, куда ехать.
- Что здесь произошло, вы можете объяснить? – спросил милиционер у Аркадия, который с трудом смог повернуть к нему свое посеревшее от страха лицо, на котором сильно выделялись безумные глаза.
- На нас напали, я… я сильно пострадал! Они хотели убить меня! Они грозили мне пистолетом! – выкрикивал он всё громче и громче
- Разберемся! А что с девушкой?
- А её они, наверно, изнасиловали. Я не смотрел, извините.
- Так, понятно! Ну, а это кто, вы не знаете? – спросил старший лейтенант, показывая на неподвижное тело мужчины, лежащее в пыли на обочине шоссе.
Аркадий, который все это время просидел с крепко зажмуренными глазами, посмотрел на лежащего без сознания мужчину, и вдруг абсолютно уверенно произнес:
- А это как раз один из преступников!
- И кто его избил? Вы хотите сказать, что это сделали вы? – усмехнулся милиционер.
- Упаси Бог! Я никого не бил! Это меня хотели избить! Меня! – истерично закричал парень, а его безумные глаза грозили вот-вот выскочить из орбит.
- Это вы уже говорили. Так, значит, этот человек изнасиловал девушку! А она его избила, и потом потеряла сознание! Так, что ли? – пытался разобраться в ситуации старлей.
- Ну, наверно, преступники что-то не поделили между собой, а потом избили и бросили здесь своего сообщника.
- Ну, а сами-то они где?
- Уехали. Один из них крикнул «Милиция!», и после этого они сразу исчезли.
- Понятненько! Ну, вот и «Скорая» приехала. Потом вас осмотрят, а сейчас протокольчик подпишите. Вот тут, где галочка! – милиционер сунул под нос Аркадия исписанный мелким почерком листок бумаги, где тот поставил свою подпись, не прочитав ни строчки из написанного – вряд ли в таком состоянии он смог бы понять что-либо.
Медики забрали пострадавших, и сразу уехали, включив сирены, а милиционеры стали осматривать автомашину Верочки.
Найдя в бардачке документы на автомобиль и права, старший лейтенант присвистнул:
- Ничего себе! Шеф сейчас весь наш отдел на уши поставит! Ты знаешь, кто такая эта девица?
- Нет, не знаю.
- Так вот, это дочь самого Соколовского, Павла Дмитриевича. Надеюсь, тебе знакомо это имя!
- Ну, судя по тому, какая машина у этой дамочки, я и предполагал нечто подобное. Я-то смогу накопить на такую со своей зарплаты разве что, лет за двести. И это при условии, что за все это время не буду тратить из нее ни рубля, - ответил ему сержант, почесывая коротко стриженый затылок. - Да и то, вряд ли.
- Да… Неслабая машинка, - согласился с сержантом старлей. - Надо бы ее к отделению доставить. Тут её за полчаса разденут, а то и вовсе уведут. Кстати, тот парень, что лежал тут избитым… Что-то не похоже, что он преступник. Скорее всего, как раз он-то и пытался помочь девушке и этому трусливому придурку, который нассал в штаны со страха.
- Похоже, что так, - тяжело вздохнул сержант. - Только плохи его дела! Кто будет разбираться, что и как? Был на месте преступления? Был! Свидетель утверждает, что он – насильник. Сама девчонка без сознания, и вряд ли что вспомнит, когда придет в себя, да и большой вопрос, выживет ли она вообще, медики сказали, что шансов мало. Что еще надо следователю? Дело-то совсем тухлое! Сейчас столько шума будет – мама, не горюй… Ее папаша до самых верхов дойдет. Те прикажут – преступников срочно найти и арестовать. А где их взять-то, этих преступников? Ни номеров машины, ни примет нападавших. Ну, а тут – вот он вам, преступник, собственной персоной, на блюдечке с голубой каемочкой…
- В общем, бедному парню не позавидуешь. Как говорится, ждет его дальняя дорога и казенный дом лет на несколько! – не стал спорить с сержантом старлей, и тоже тяжело вздохнул. - Ладно, садись, и поехали! Устал я сегодня, да и время позднее. Жена, наверно, совсем заждалась с ужином…
С этими словами они сели в машину, и отбыли восвояси, не забыв позаботиться о красном кабриолете дочери господина Соколовского…
…Уже совсем стемнело. На город опустилась тихая летняя ночь. Лишь изредка по шоссе проносилась припозднившаяся автомашина. И ничего не напоминало о том, что произошло здесь пару часов назад. Только бедный старенький «Жигуль», брошенный на произвол судьбы, покорно стоял на обочине, и ждал своего хозяина, как верный преданный пес. Но им уже не суждено было встретиться в этой жизни, и дальнейшая судьба их, судя по всему, была печальна…
…Девушку и двух мужчин вызванные «Скорые» привезли в больницу. Один из них был совсем не ранен, и нуждался только в помощи психолога, второй был сильно избит, но довольно быстро пришел в себя. Девушка же была плоха – удар пришелся в область виска, и дать гарантию, что она останется в живых, врачи не могли, хотя и делали всё возможное, чтобы спасти её.
О случившемся тут же сообщили Павлу Дмитриевичу, и тот примчался в больницу в сопровождении охраны.
- Где она? Где моя дочь? – спросил он, сразу почувствовав себя хозяином того места, в котором находился. И все окружающие смотрели на него с трепетом, если не сказать со страхом.
- Она сейчас в операционной. Вам придется подождать, пока освободится врач, - испуганно произнесла женщина в белом халате, скорее всего медсестра.
Вдруг из мужчины как будто выпустили воздух, которым он был наполнен. Он как-то сразу съёжился весь, и сник, и тут все увидели, что это просто любящий отец, который очень волнуется за свою единственную дочь, и боится потерять свою ненаглядную девочку…
Павел Дмитрич тяжело опустился на кушетку в коридоре, прислонился спиной к прохладной стене, и откинул голову. А потом пошарил у себя в кармане, и достал пузырек с лекарством. Кинув таблетку под язык, он глубоко вздохнул, и подозвал охранника.
- Можете ехать по домам, - приказал он. - Оставьте только двух человек. Остальным – до завтра отдыхать…
…Утром прооперированную девушку перевезли в самую лучшую клинику, и теперь ее охраняли двое вооруженных молодых ребят. В себя Верочка пока так и не пришла, хотя врачи сказали, что после удачно проведенной операции у нее неплохие шансы остаться в живых.
Очнулась Вера только через несколько дней, но следователя к ней так и не пустили – наверняка она ничего не помнит, а если и помнит, то совсем ни к чему девушке еще раз переживать все то, что произошло неделю назад. Кто знает, как повлияют тяжелые воспоминания на состояние её неокрепшего здоровья! Ведь она ещё так слаба, отрицательные эмоции могут сильно ей навредить, и тогда врачам, позволившим следователю допросить её, не позавидуешь…
…А ни в чем не повинного избитого мужчину быстро привели в чувство, чуть-чуть подлечили, допросили и отправили в следственный изолятор до суда.
На допросе он попытался было объяснить, что произошло. Рассказал, как ехал на машине по шоссе, увидел, что трое мужчин пристают к женщине, и хотел помочь ей, но, к сожалению, силы были неравны. Но никакого автомобиля на шоссе к утру уже не было и в помине, и это подтверждало версию следствия о том, что он был одним из преступников. Да и кто в наше время поверит, что человек будет рисковать своей жизнью для того, чтобы выручить из беды незнакомую девушку, вступив в схватку с тремя вооруженными амбалами! Чтобы сделать такое, нужно совсем лишиться ума, а на умалишенного этот парень был не похож. В общем, все произошло именно так, как и предсказывал старший лейтенант – тот парень оказался в этой истории «крайним», и в итоге загремел на нары, даже не успев как следует опомниться. Заступиться за него было некому – кроме матери, преподававшей в средней школе русский язык и литературу, да старенькой тетки, сестры матери, близких родственников у него не было. Не было и больших денег на хорошего адвоката. Так что, он отправился на зону, не надеясь на чудо, проклиная тот день и час, когда его угораздило остановиться там, на шоссе, и покинуть свои старенькие «Жигули», чтобы ввязаться в драку. И девчонке не помог – говорят, совсем плоха она, и сам влип по «самое не балуйся» из-за показаний этого трусливого психа с мокрыми штанами.
Иногда его удивляла та легкость, с которой невиновного человека отправили за решетку. Но, послушав тех, кто сидел рядом с ним, удивляться перестал – все у нас осталось так же, как и в прежние времена, четко по принципу «награждение непричастных, наказание невиновных»…
…Прошел целый месяц, прежде чем Верочка вышла из больницы и приехала домой, чего с таким нетерпением ждали отец с матерью.
Синяки и ссадины уже сошли с ее тела, и о произошедшем с ней событии напоминала только сильная головная боль, которая иногда мучила ее, особенно по вечерам. Но врачи обещали, что и это пройдет через месяц-другой.
Отец отобрал у дочери ключи от красного кабриолета, сказав, что этот открытый автомобиль не для наших дорог, и купил ей другую автомашину, которая выглядела столь же красиво и элегантно, но была настоящей «крепостью на колесах». Кроме того, в ее бардачке теперь лежал небольшой заряженный пистолет, оформленный на её имя – так, на всякий случай.
Немного придя в себя, девушка на следующий же день позвонила своей подруге, от которой возвращалась в тот злополучный вечер. Кристина очень обрадовалась, что Вера уже выписалась из больницы, и пообещала навестить ее в самое ближайшее время, отложив все свои дела.
- Конечно, приезжай! – не возражала Вера. - Может, мы с тобой сделаем небольшой набег на магазины. Это здорово поднимает настроение. А мне просто необходимы положительные эмоции после того, что произошло.
Утром, не успела Верочка позавтракать, к ней приехала Кристина.
- Ну, что! Выглядишь совсем неплохо, - сказала подруга, глядя на симпатичную сероглазую блондинку. – Бледновата, конечно. Но это дело поправимое. А самочувствие как?
- Нормально. Голова болит только. Но врачи сказали, что и это со временем должно пройти.
- Слава Богу! Мы все так переживали за тебя. Это же надо! Пережить такой ужас! А как Аркадий? Он ведь был с тобой в тот вечер и, кажется, тоже пострадал?
- Аркадий? – усмехнулась Вера. - Лечит пошатнувшуюся психику. Знаешь, после того, что случилось, я поняла, что это отнюдь не герой моего романа.
- Значит, ты дала ему отставку, и снова в поиске чего-то нового? – ахнула подруга.
- Да, вот чуть-чуть передохну, в себя приду, перышки почищу, и тогда может быть…
Верочка пожала худенькими плечиками, и вздохнула, как будто решая про себя, что может быть, а чего быть не может…
- Я тоже сейчас в одиночестве, - тяжело вздохнула Кристина, и посмотрела на Веру сразу погрустневшими глазами.
- Как? Опять? А юбилей?
И обе девушки прыснули от смеха – встречи и расставания не приносили двадцатилетним красавицам сильных душевных переживаний – совершенно очевидно, что настоящую любовь они еще не повстречали, и всё это только ожидает их где-то впереди...
Поговорив о своем, о девичьем, еще минут десять, подруги вышли из квартиры, и спустились на лифте вниз, чтобы уехать.
Выезжая с охраняемой автостоянки в новом автомобиле Верочки, они чуть притормозили около шлагбаума на выезде, и в это время к их автомашине вдруг кинулась пожилая, очень скромно одетая женщина, которая, очевидно, уже давно поджидала их тут, не имея возможности миновать охрану и пройти к подъезду дома.
Она подошла вплотную к их автомобилю, и знаками попросила открыть окно.
- Ты её знаешь? – спросила Кристина.
- Нет. А ты?
- Я тоже вижу эту женщину первый раз в жизни.
- Ну, сейчас мы узнаем, что ей надо. Не будет же просто так пожилой человек кидаться под колеса автомобиля!
Верочка опустила стекло, и приблизила лицо к окну.
- Вы о чем-то хотите меня попросить? – спросила она, с интересом разглядывая на незнакомку.
- Скажите, девушка, вы Вера Соколовская? Я не ошиблась? – еле слышно прошелестела женщина, тиская в руках старенькую, потрескавшуюся от времени сумочку.
- Да, это я.
- А я – Марья Петровна Чернова, мать Ивана.
- Мать Ивана? – удивилась Вера. - Извините, но вы, наверно, ошиблись, Марья Петровна. У меня нет знакомого с таким именем.
- Пожалуйста, уделите мне пять минут! Я все объясню. Это вопрос жизни и смерти для моего мальчика, да и моей жизни тоже! Умоляю вас…
На глазах у женщины появились слезы, которые она тщетно пыталась сдерживать, часто-часто моргая.
- Ну, ладно! Садитесь в машину, раз так, – сказала несколько озадаченная Верочка, и распахнула перед ней дверцу.
Женщина юркнула в салон, рассыпаясь в благодарностях.
- Дело в том, что мой сын, Ваня, ехал на работу, - начала она свой рассказ. - По ночам он подрабатывал охранником на складе. Вдруг он увидел открытую красную автомашину. А рядом стояла еще одна, черная, которая мешала ей проехать. И еще увидел, как трое каких-то мужчин пытались приставать к девушке. Он остановился, и попытался помочь. Только силы были неравны – один против двоих. Ну, а потом еще и третий присоединился. Они сбили его с ног, и забили бы насмерть, если бы не приехала милиция. Ну, а когда милиция-то подъезжала, та троица успела уже удрать, а Ваня мой в это время без сознания на дороге лежал. Единственно, кто остался жив-здоров – это тот мужчина, который в красной машине за рулем сидел. Он-то и дал показания, что Ваня – это один из преступников. Ну, долго разбираться не стали, осудили моего сына, и в тюрьму отправили. А за что? За то, что людям помочь хотел?
Слезы опять появились на глазах женщины, и она вытирала их пальцами, а они никак не хотели останавливаться, и женщина открыла сумочку, чтобы достать носовой платок.
- Подождите! Вы хотите сказать, что Аркадий дал показания в суде против вашего сына? – удивилась девушка.
- Да, - утвердительно покачала головой женщина. – Именно так всё и было.
От того, что услышала, бледное лицо Веры побледнело еще больше, а её серые глаза потемнели, и стали почти черными.
- Значит, он не просто трус, но ещё и подлец, каких мало!
- Ну, а вы сами-то хоть что-нибудь помните, деточка?
- Конечно, помню! Я отлично всё помню до того момента, как получила удар в висок. И сегодня же поговорю с отцом. Все будет хорошо, Марья Петровна. Мы исправим эту ужасную ошибку, поверьте. Я об этом позабочусь, даю слово.
- Спасибо вам, милая! Больше мне не на кого надеяться. Только на Бога, да на вашу доброту. Ну, пойду я. А то и так сильно задержала вас, неудобно это. У вас ведь, наверно, тоже дела!
- Какие пустяки! Да все наши дела, вместе взятые, не стоят того, о чем вы мне только что рассказали. Знаете что, дайте мне ваш телефон. Я позвоню вам, чтобы вы не волновались. Уверяю вас, ошибка скоро будет исправлена! И знайте – если я поставила перед собой цель, я ее обязательно добиваюсь, чего бы это мне ни стоило.
- Я вам верю, деточка… Храни вас Господь!
С этими словами женщина вышла из автомобиля, и медленно побрела по улице к остановке автобуса, внимательно глядя себе под ноги, и вытирая платком слёзы, которые до сих пор текли из её глаз.
- Ты представляешь, какая сволочь этот Аркашка! Мало того, что сам обделался от страха, когда меня хотел изнасиловать этот подонок, так еще и оболгал единственного мужчину на трассе, который решился на благородный поступок. Вот подонок!
- Да… Не случись этого ужаса, вышла бы ты за него замуж, и никогда не узнала бы, кто живет рядом с тобой и спит в твоей постели!
- Действительно. Знаешь, пожалуй, мне надо познакомиться со своим спасителем, и поблагодарить его. Сегодня же, не откладывая, поговорю об этом с папой! Думаю, он не будет против.
…Вечером Верочка не могла дождаться, когда отец вернется домой. И как только он открыл дверь, сразу кинулась к нему.
- Папочка, мне надо с тобой поговорить. Это очень важно!
- Конечно, дочка. Я весь внимание! Какие у нас проблемы?
Она рассказала отцу все, о чем узнала от Марьи Петровны, и теперь ждала, что скажет отец.
- Так ты подтверждаешь её слова? Тот молодой человек, и в самом деле, проезжал мимо, остановился, и потом один дрался с тремя бандитами, рискуя из-за тебя собственной жизнью?
- Да, папа, и готова поклясться в этом под присягой в суде!
- Честно говоря, в глубине души я подозревал нечто подобное. Уж слишком в этом деле, как говорится, «торчали из шляпы заячьи уши». Нет, ну, каково следствие, а? Посадили в тюрьму хорошего парня, который совсем ни в чем не виноват, и достоин награды! А настоящие преступники до сих пор на свободе, и могут опять напасть на кого-нибудь, потому что чувствуют свою полную безнаказанность!
- Пап, выручать надо парня-то!
- Согласен. Завтра же поговорю с адвокатом. Думаю, через месяц-полтора можно будет добиться пересмотра дела. Только тебе, наверно, придется выступить на суде свидетелем. Ты как, не возражаешь?
- Да конечно, не вопрос! Папуль! А пока он там… Можно я съезжу к нему? Отвезу что-нибудь вкусненькое, и все расскажу ему. Ну, и поблагодарю за то, что он для меня сделал!
- Ну, это не проблема! Завтра я дам тебе знать, когда ты сможешь поехать. Только вот, как твоя голова, детка? Здоровью такая поездка не повредит?
- Да всё нормально, пап. Мне уже значительно лучше.
- Только поедешь с охраной. Это не обсуждается. Там такие места, ты же сама понимаешь!
- Конечно, понимаю. Папочка, какой же ты у меня хороший!
Верочка подошла к отцу, обняла его и крепко чмокнула в щеку.
- Я же люблю тебя, дочка!
- И я тебя люблю, папочка. Очень…
…Через несколько дней из Москвы выехали два огромных черных джипа. В одном из них ехала молодая девушка с шофером, а другой был набит охраной, которая была хорошо вооружена и на всякий случай получила довольно четкие инструкции от своего босса.
К счастью, никому в голову не пришло преграждать дорогу мчащимся с огромной скоростью автомобилям, с сидящими в них молодыми мужчинами, которые, наверняка, были вооружены, и девушка благополучно доехала до нужного места, пробыв в пути почти целые сутки.
Верочка с интересом смотрела в окно, разглядывая те места, по которым они проезжали. Её поразил контраст, который она видела повсюду – покосившиеся ветхие домишки с хилым кустом сирени под окнами, а среди них – шикарные коттеджи местных богатеев, сумевших «половить рыбку в мутной воде». Почему-то это напомнило ей рваный крестьянский армяк с заплатками из бесценной золотой парчи…
…Переночевав в местной гостинице, Верочка снова села в автомобиль, и он подвез её к высокому забору с колючей проволокой наверху, и пропускному пункту в нем. Она вышла из машины и подошла к небольшой двери. Следом за ней охранники несли многочисленные коробки, которые привезла с собой девушка.
Предупрежденный о её приезде старший лейтенант тут же распахнул перед ней дверь, и провел в большую неуютную комнату, окрашенную в грязно-серый цвет, сразу нагонявший на человека смертную тоску. Тут же захотелось поскорее выйти отсюда на улицу, где светит яркое летнее солнце, и медленно плывут по небу белые барашки облаков. Но Вера пересилила себя, и огляделась вокруг.
Мебели в комнате для свиданий почти не было, кроме стола и нескольких стульев. Окна, забранные частыми решетками, были давно немыты, и плохо пропускали солнечный свет, поэтому тут царил полумрак. На подоконнике стоял чахлый цветок в треснутом горшке с покрытыми пылью бледно-зелеными листьями. Очевидно, здесь не сильно утруждали себя уходом за этим бедным растением, как, впрочем, и за всем остальным тоже.
Верочка прошла в комнату, и села на краешек расшатанного стула. Следом за ней зашли два ее охранника с коробками в обеих руках, и тут же вышли, поставив коробки в угол.
Через несколько минут в комнату вошел молодой мужчина, и быстро огляделся.
- Вы Иван Чернов? Здравствуйте! – поздоровалась Верочка, вскочив со стула.
- Здравствуйте. Извините, вы ко мне? Но я вас не знаю.
- Я – Вера Соколовская. Вы что, совсем не узнаете ту девушку, из-за которой рисковали своей жизнью?
- А… Это вы… Вспомнили, наконец? – с горечью в голосе сказал мужчина, и посмотрел на неё с некоторым осуждением.
- Да я и не забывала. Только три дня как выписалась из больницы. Вот, приехала…
- Понятно, - тяжело вздохнул мужчина. - Вам ведь тоже тогда досталось… Эх! А я-то обрадовался, думал, мать приехала… Ну, а вы как здесь оказались?
- Просто хотела поблагодарить вас за то, что вы сделали для меня, и сообщить, что сейчас вашим делом занимаются адвокаты моего отца. Уж потерпите месяц-полтора. Потом состоится еще один суд, я дам показания, и вы снова будете на свободе. А это я привезла вам тут кое-что!
Девушка рукой показала на коробки, стоящие в углу комнаты.
- Что вы, разве сюда привозят столько! – усмехнулся Иван. - Передача должна иметь вполне определенный вес, и никак не больше.
- Сколько надо, столько и привозят! – уверенно сказала девушка.
Сержант-охранник, сидевший в углу комнаты, зачарованно глядел на посетительницу. Ему сказали, что приехала дочка самого Соколовского, и поэтому тот точно знал, что все коробки, что она привезла, отдадут этому зэку, даже проверять не станут, что там, внутри, иначе себе дороже. Да и вообще, теперь уж лучше обходить этого парня стороной, как бы не вышло чего. Глядишь, и он скоро станет членом их семьи! Ишь, как эта симпатичная дамочка глазками в него стреляет!
Пробыв в унылой серой комнате еще несколько минут, Вера попрощалась с Иваном, и вышла в коридор. А потом сказала дежурному:
- Мне надо поговорить с самым большим начальником, который тут у вас есть.
- Одну минуту! – ответил тот, и опрометью кинулся к телефону – он имел четкие указания руководства по возможности исполнять все желания важной московской гостьи.
- Пойдемте, я отведу вас! – сказал он через минуту, быстро переговорив с кем-то, и повел Веру по узкому коридору вглубь здания.
Кабинет начальника был намного уютнее той комнаты, в которой Вера только что побывала. Здесь стояла добротная мебель, мягкие стулья, стены были отделаны светлыми деревянными панелями, на них висели картины в красивых рамах, а на окнах стояли довольно ухоженные цветы в расписных глиняных горшках.
- Здравствуйте, Вера Павловна! Позвольте представиться. Полковник Свистунов, Дмитрий Алексеевич. Очень приятно видеть вас у себя в кабинете! Как ваше здоровье?
- Здравствуйте, Дмитрий Алексеевич. Спасибо, что не заставили ждать. Здоровье мое почти пришло в норму, головные боли больше не беспокоят. Я вот о чем хотела бы с вами поговорить…
- Я весь внимание, и, поверьте, сделаю для вас все, что смогу! – приложил полковник руку к сердцу, как бы от избытка чувств.
- У вас есть заключенный - Чернов Иван. Он спас мне жизнь, и при этом пострадал сам – его сильно избили напавшие на нас бандиты. То, что он находится здесь – ужасное недоразумение, которое будет обязательно исправлено. И я хочу, чтобы он вышел отсюда живым и абсолютно здоровым. Кстати, сейчас адвокаты занимаются пересмотром этого дела, так что надолго он здесь у вас не задержится.
- Понял вас, Вера Павловна. Не волнуйтесь, безопасность ему обеспечим! Нет проблем!
- Ну, а для того, чтобы у вас был стимул позаботиться о моем протеже, примите от меня вот это!
Она положила на стол толстый конверт, и продолжила:
- Ну, и последнее. Здесь ведь можно остаться родственникам на несколько дней. Так сказать, на свидание…
- Да, конечно, но только близким родственникам – женам или матерям.
- Можете считать, что я – его жена. Или мать, как хотите, - сказала Вера, и в упор внимательно посмотрела на мужчину.
Желание увидеть Ивана здесь, в тюрьме, еще раз, и провести с ним наедине несколько ночей, возникло у нее еще в той жуткой серой комнате, и сразу стало таким сильным, что она готова была умолять этого полковника разрешить ей остаться здесь прямо сейчас, но девушка понимала, что даже для неё это было бы слишком.
- Но он здесь еще совсем недавно, ему длительное свидание не положено…- начал было мужчина.
Верочка чуть приподняла красивые брови и снова вскинула на полковника свои серые глаза, которые теперь выражали некоторое удивление от услышанного. Как это не положено, если ей надо?!
- …но я готов пойти на нарушение, - закончил свою мысль полковник, скидывая чуть подрагивающими пальцами пухлый конверт в ящик стола, чтобы тот, не дай Бог, не попался на глаза тем, кто мог зайти в его кабинет – за такое можно и должности, и погон лишиться.
- Тогда где-нибудь через неделю я снова к вам. И не надо ни о чем говорить Чернову. Я хочу, чтобы это было для него небольшим сюрпризом. О’кей?
- Как скажете, Вера Павловна, как скажете, - сказал полковник, тщетно пытаясь рукой хоть немного ослабить галстук, который стал почему-то вдруг очень тесным, и удавкой сдавил его толстую шею – прямо ни вздохнуть, ни выдохнуть.
- Так, я позвоню, и заранее сообщу вам о своем приезде! – сказала девушка, принимая из рук мужчины визитку с телефонами.
Полковник проводил девушку до двери, а потом вернулся к своему письменному столу, обессилено опустился в кресло, и стал обмахиваться тоненькой папкой с документами, чтобы прийти в себя, хотя кондиционер трудился на совесть, и в комнате было прохладно и совсем не душно.
- Фу, черт! Кажется, ни одной проверки из Москвы так не боялся, как этой девчонки, - прошептал он чуть погодя, и вовсе сняв с себя надоевший галстук, и вытирая огромным носовым платком покрасневшую шею и обширную лысину на голове. Потом подумал немного, закрыл дверь на замок, и достал из ящика конверт. При виде его содержимого лицо полковника расцвело лучезарной улыбкой. Наконец-то он сможет поменять себе машину, а жене купить шубку, о которой та давно мечтает. Да за такие деньги он готов терпеть эту важную дамочку сколько угодно, и будет пылинки сдувать с этого зэка, ставшего в одночасье очень популярной личностью – дочь самого Соколовского хлопочет за него, подумать только…
…Иван вернулся к себе, а следом за ним охранники несли коробки, привезенные этой девчонкой, из-за которой он нежданно-негаданно и оказался здесь.
- Ну, что? Как свиданье? Кто приезжал-то? – закидали его вопросами мужчины, для которых каждое свидание с родными было большим праздником и самым светлым пятном в их нынешней не слишком весёлой жизни.
- Да та девушка приезжала, из-за которой я здесь оказался. Сказала, что сейчас адвокаты занимаются моим делом, и скоро будет еще один суд. А она показания даст.
- А что же раньше-то не дала? Когда первый суд был? – засомневались окружающие.
- В больнице она лежала, только три дня как выписалась. Видно, крепко ей в тот вечер досталось.
- Ну, тогда ставь Богу свечку, парень. Твое дело в шляпе. Скоро выйдешь отсюда, как пить дать. А в коробках-то что?
- Не знаю, - пожал мощными плечами Иван. - Можете посмотреть, если хотите!
С этими словами он лег на свою постель, и закрыл глаза.
За то время, что был здесь, он привык ненавидеть всех тех, кто постарался отправить его сюда. Это чувство помогало ему переносить все невзгоды и унижения нелегкого лагерного быта. И вот теперь появилась эта девчонка. Нельзя сказать, что и её он ненавидел тоже, хотя именно из-за неё всё и произошло. Но ведь не она была виновата в том, что случилось. И не она давала показания в суде. Ну, а то, что в это время девушка лежала в больнице, полностью извиняло её.
- Надо же, не поленилась, сама приехала! – уже с некоторой теплотой думал мужчина. - А могла бы просто охранника с коробками прислать. Мол, это компенсация вам, так сказать, за причиненные неудобства…
Он думал о том, что девушка вела себя совсем по-простому, и если не знать, кто её отец, то вполне можно было бы предположить, что она – простая продавщица в супермаркете или медсестра в местной поликлинике. И говорила она с ним совсем не свысока, а в её взгляде он видел самое искреннее сочувствие. Ну, и вообще, можно честно признаться себе, что очень ему эта девушка понравилась, хотя и была ему совсем не парой. Ведь кто он сейчас – демобилизованный капитан, «отставной козы барабанщик», а кто она…
…В то время как он ковырялся в своих чувствах, изо всех сил стараясь убедить себя, что визит девушки совершенно не тронул его, соседи быстро распотрошили коробки, привезенные Верой, и теперь внимательно разглядывали их содержимое. Чего тут только ни было! Несколько блоков самых лучших сигарет, много вкусной еды, свежие фрукты, теплый тренировочный костюм, книги, мобильный телефон и еще много необходимых и не очень в тюремном обиходе вещей.
- Ну, ты, Вань, даешь! По тутошним меркам ты – настоящий миллионер! Угостишь сигареткой-то?
- Да конечно, мужики! И стол накрывайте. Берите, что надо. Не пропадать же добру…
…Верочка возвращалась домой, и все время думала о том человеке, с которым только что рассталась. Надо сказать сразу, что это был совсем не её тип мужчин. Ей всегда нравились поджарые, элегантные, высокие красавцы с покрытыми легким загаром лицами и модной дорогой стрижкой, на которых, как влитые, сидели дорогущие костюмы, привезенные из-за границы. Именно таким был Аркадий – худой, изящный, интеллигентный, с узкими ступнями ног и длинными пальцами холеных рук, никогда в жизни не державших молоток или лопату. Этот же мужчина был его полной противоположностью. Высокий, мускулистый, с широкими плечами, большими натруженными ладонями и чуть вьющимися непослушными волосами, он чем-то напоминал ей одного из её охранников. Но что-то в нем, конечно, было. И это «что-то» не давало ей ни на секунду забыть о нем, заставляя снова и снова вспоминать весь их короткий разговор. К сожалению, Вера должна была признать, что, скорее всего, не слишком сильно понравилась ему. Хотя, многие мужчины были бы совсем не против завести с ней роман, даже не зная, кто ее отец, и сколько миллионов в инвалюте составляет ее «скромное» девичье приданое.
Итак, чем больше она думала о нем, тем сильнее её охватывало совершенно непонятное чувство, которое заставляло сердце девушки сладко сжиматься и трепетать. Такого с ней еще не было никогда…
…Приехав домой, она набрала телефон матери Ивана. Та была дома, и сразу подняла трубку, ожидая звонка.
- Марья Петровна, это Вера Соколовская.
- Верочка, как хорошо, что вы позвонили! Я уже извелась тут вся!
- Не волнуйтесь! Нашим делом уже занимаются адвокаты отца. А я ездила к Ивану, и только что вернулась…
- Что вы говорите? Вы видели его?! Расскажите, как он там, мой мальчик?
- Нормально. Если хотите, я заеду к вам, и расскажу все подробно.
- С нетерпением жду вас, деточка! Записывайте адрес…
Верочка записала, где живет Марья Петровна, и поехала к ней, несмотря на то, что почти не спала прошлой ночью – она никак не могла заснуть в машине, а всю ночь они провели в пути.
С трудом разыскав старенькую девятиэтажку среди десятков таких же сереньких типовых домов, похожих друг на друга как близнецы-братья, Вера уже через полтора часа звонила в нужную дверь.
Та сразу распахнулась. У Верочки было чувство, что пожилая женщина ждала ее приезда в прихожей.
Девушка вошла в крошечную двухкомнатную квартирку. Следом за ней охранник нес два полных пакета с гостинцами.
Отпустив охранника, Верочка огляделась вокруг. Квартира была очень тщательно убрана, но во всем чувствовалось, что люди здесь живут небогатые. Вся мебель была явно куплена еще в первой половине прошлого века, а на полу около входа лежал цветастый самодельный половичок, связанный из обрезков ткани, которые давно уже не встречаются в городских квартирах. Единственным украшением в комнатах были многочисленные горшки с ухоженными цветами.
Верочка сразу прошла на кухню, и стала разбирать привезенные пакеты. Быстро накрыв на стол, они сели пить чай.
- Ну, расскажите, деточка, как там мой сынок-то?
- По-моему, у него все нормально, насколько я могла судить. Он здоров. И настроение неплохое. Расстроился только, что это я приехала, а не вы. Очень хотел вас увидеть.
- Да я пыталась начальство уговорить, только сказали, не положено пока…
- Я ему там мобильный телефон передала, так что он вам позвонит, и сам обо всем расскажет.
- Ой, дорого ведь, наверно, телефон-то!
- Да ну, ерунда все это… Марья Петровна, расскажите мне о вашем сыне! Пожалуйста! Очень вас прошу!
Но женщину не надо было долго упрашивать – ее лицо тут же осветилось улыбкой и вдруг расцвело. Сразу стало понятно, что сына своего она очень любит, и расскажет о нем все с превеликим удовольствием.
- Ну… С чего начать-то, не знаю! Отец его был офицером, погиб в Афганистане. Одна я Ванечку растила. Сын тоже в армию пошел, до капитана дослужился. В прошлом году демобилизовали его по ранению – медаль дали, да и выкинули с грошовой пенсией. Растерялся он. Я испугалась, думала, сломается, запьет. Знаете, как бывает? А он ничего! Неделю пластом на диване пролежал, как приехал, а потом на работу устроился. Ребята помогли. Работа хорошая, правда, платят немного. Да мы к большим деньгам не привыкли. Я всю жизнь в школе учительницей работаю. Нам хватает. Вот так и жили, пока все это не произошло…
- Понятно. Ну, а девушка у него была? Или, может, жена? – спросила Вера, и с замиранием сердца ждала ответа.
- Нет, женой не успел обзавестись. Девушки были, конечно. Как не быть! Только, по-моему, ничего серьезного.
- Очень хорошо! – сказала Верочка, и вдруг сильно смутилась, как будто сказала что-то не то.
А мать внимательно посмотрела на девушку, и улыбнулась.
- Конечно, хорошо! Куда ему торопиться-то? Жениться-то и в тридцать не поздно.
- Вот именно! Поспешишь – людей насмешишь!
И обе женщины рассмеялись, почувствовав вдруг сильную симпатию друг к другу.
- Марья Петровна, а можно я Ванину комнату посмотрю?
- Да конечно, милая! Посмотри!
В небольшой комнате кроме узкого диванчика, гардероба, письменного стола и книжных полок не было ничего. Обои на стенах выцвели и кое-где потрескались, рисунок на линолеуме почти стерся. Очевидно, ремонта здесь не было уже очень давно.
- А как вы смотрите на то, чтобы сделать небольшой ремонт к приезду сына?
- Нет, ну, что вы, ремонта мне не потянуть – на это ни денег, ни сил не хватит.
- Вы только согласие дайте, а все остальное вас не касается!
- Как же так не касается? А мебель двигать? Полы после побелки мыть? Это ж всё хозяева должны делать, где ж мне одной-то с моим здоровьем…
- Давайте договоримся так! Вы забираете ценные вещи и документы, и уезжаете недели на две. Вам есть, у кого пожить это время?
- Конечно, у меня сестра недалеко тут живет. У неё и побуду.
- Сегодня вторник? Так вот, в четверг к вам придут мастера. А я за всем прослежу! Договорились?
- Ну, договорились! – растерянно пожала плечами женщина, которая никак не могла поверить в свое счастье. Хороший ремонт был ее голубой мечтой, и еще сегодня утром она была совершенно уверена, что этой мечте не суждено сбыться, по крайней мере, в ближайшее время.
Распрощавшись с Марьей Петровной, Верочка чмокнула ее в щеку на прощанье, и умчалась…
…Придя домой, она, прежде всего, позвонила в строительную фирму, которая принадлежала её отцу, и вызвала дизайнера на квартиру Черновых. Тот должен был проследить за ремонтом и обставить квартиру, предварительно показав план расстановки мебели и образцы обоев и плитки ей.
Договорившись о ремонте, Верочка позвонила своей подруге Кристине.
- Ой, Верка, что-то ты опять совсем пропала! По-моему, это не к добру! – после взаимных приветствий воскликнула та.
- Ну, извини! Времени нет абсолютно! Вчера вернулась из тюрьмы, а сегодня была у матери Ивана.
- Откуда ты вернулась? Из тюрьмы-ы-ы?! Господи, как тебя туда занесло? И зачем?
- Я решила, что мне надо навестить того человека, который пытался спасти меня там, на шоссе.
- Ну, и как он?
- Вроде, нормально. Отвезла ему кое-что, теперь он ни в чем не будет нуждаться.
- Да я не о том! Как он сам?
- В порядке. Пока держится.
- При чем здесь это? Я спрашиваю, как тебе он сам? Ну, как мужчина?
- А… Ты об этом! Молодой, высокий, сильный.
- Ой, мне это нравится!
- Мне тоже…
- Я не поняла, ты что, влюбилась в него, что ли?
- Не знаю. Но, во всяком случае, думаю о нем, не переставая. И чувствую жуткую потребность увидеть его еще раз, и не только увидеть, но и...
- …и теперь будешь с нетерпением ждать, пока его выпустят? – постаралась закончить её мысль Кристина.
- Нет, я собираюсь еще раз навестить его там. И пробыть с ним целых три дня наедине.
- Верка, ты сошла с ума? Ой, ну, выдумала тоже! Твой отец ни за что не отпустит тебя!
- Да я знаю. И поэтому ты должна мне помочь, подружка.
- Интересно, и как же я это сделаю? – заинтересованно спросила Кристина, которая страсть как любила всякие приключения, потому как знала, что папочка вытащит её из любой передряги.
- Я уже всё продумала! Отпрошусь у отца на недельку к тебе погостить. А сама поеду к нему. Только и всего. Дорогу я хорошо запомнила. Так что, одна ночь в пути – и всё в порядке. Ну, а через три дня я вернусь назад, и всё будет шито-крыто.
- Всё-таки, ты сумасшедшая, Верка! Но я тебя понимаю. Встретить в наше время настоящего парня – это дорогого стоит. Ведь вокруг нас и мужиков-то почти не осталось – так, одни особи в штанах. Знаешь что, я, пожалуй, поеду с тобой. Там ведь можно снять номер в отеле?
- Конечно, там довольно приличная гостиница. Только зачем тебе всё это надо?
- Просто боюсь отпускать тебя одну. Так мне будет спокойнее. Да и вести машину ночью лучше по очереди. Ведь, правда?
- Ты, конечно, абсолютно права. Спасибо! Кристин, но у меня к тебе еще одна просьба. Я завтра очень занята, а ты, пожалуйста, купи продуктов на три дня. И обязательно фрукты и хорошее вино. Да, и бокалы возьми!
- Хорошо, сделаю. Нет проблем!
- Тогда до послезавтра. С утра я у тебя. Не забудь!
Убедить отца в том, что ей просто необходимо съездить на недельку к Кристине, было несложно. В конце-концов, не сидеть же ей все каникулы дома, в четырех стенах!
…Когда Верочка подъехала к дому подруги, та уже встречала ее на пороге, несмотря на довольно раннее время, хотя обычно не вылезала из постели раньше одиннадцати.
- Ну, давай грузить! – деловито распорядилась Кристина, поднимая крышку багажника автомобиля Веры.
- Что грузить? – опешила подруга.
- Как что? Продукты! Ведь сама же просила! Забыла, что ли?
Кристина распахнула дверь, и показала на многочисленные коробки, стоящие у входа в дом.
- Это все мне? Ты с ума сошла? Да этими продуктами роту солдат накормить можно, и ещё останется!
- Но ты же просила на три дня! Ну, я и взяла с запасом… Уж, лучше пусть останется, чем не хватит!
- Ну, может быть, ты и права. Только мне показалось, что Иван был недоволен, когда увидел, что я привезла ему все эти коробки.
- В конце-концов, если что-то будет лишним, мы всё это где-нибудь сумеем пристроить.
Девушки быстро загрузили коробки в багажник, а те, которые туда не уместились, поставили на заднее сидение, с трудом разместив их даже там…
…На другой день, устроив Кристину в местной гостинице, Верочка уже звонила в знакомую дверь. Та сразу же открылась, и ее провели к полковнику.
- Ну, вот, Дмитрий Алексеевич. Я приехала, как договорились.
- Да-да, всё, как договорились. Сейчас вас отведут в комнату, и на три дня она в вашем распоряжении. Вам никто не будет мешать.
- Отлично. А это небольшой презент. Люблю, знаете ли, мужчин, которые выполняют свои обещания!
С этими словами она положила на стол такой же конверт, как и в прошлый раз, и тот тут же исчез с него в глубоком ящике письменного стола…
…Она сидела на краешке стула в маленькой неуютной комнате, где кроме узкой скрипучей кровати, стола, накрытого выцветшей клеенкой, электроплитки, старенького холодильника и пары стульев почти не было мебели. И вдруг её душу стал заполнять страх.
- Господи, да что же я делаю! Правильно сказала Кристинка, я ненормальная. Приехала к незнакомому мужику, чтобы провести с ним три ночи вместе. А если он скажет, что я ему на дух не нужна? Что я буду делать? Да тут вся тюрьма будет надо мной потешаться, и пальцами на меня показывать!
От этих переживаний девушка сильно побледнела, и хотела, было, уже отказаться от задуманного. Она даже встала со стула, и сделала шаг по направлению к двери, чтобы уйти, но тут вдруг эта дверь отворилась, и в комнату вошел Иван.
- Это опять вы? – ошарашенно спросил мужчина. – А я был уверен, что на этот раз приехала моя мать. Ну, и зачем вы здесь теперь?
- Вот, захотела еще раз вас увидеть, - залепетала она, в душе проклиная себя за сделанную глупость.
- Развлекаетесь, значит, - нехорошо усмехнулся тот.
- Почему же это развлекаюсь? Просто я подумала, что будет совсем неплохо, если вы три дня побудете в другой обстановке.
- Эта обстановка для семейной пары. Здесь даже второй кровати нет. Неужели вы сами этого не видите?
- Вижу, конечно! – растерянно сказала Вера.
- Ну, и что же мы будем делать?
- Ну… Для начала я буду кормить вас обедом…
- Вы умеете готовить? – совершенно искренне удивился Иван, вероятно, считая, что такие девушки как Вера Соколовская созданы лишь для того, чтобы создавать мужчинам проблемы.
К чести девушки надо сказать, что готовить она умела. Так же, как стирать, гладить белье, штопать носки, ставить заплатки и вышивать гладью. Её мать, будучи очень обеспеченной женщиной, считала, что её дочь должна уметь всё. Совсем не для того, чтобы делать это самой, а «для того, чтобы со знанием дела выбранить свою прислугу».
- Что приготовить вам на обед? – спросила Вера, подходя к столу и, беря в руки кастрюлю.
- Первое, второе и третье, - усмехнулся Иван, заранее потешаясь над её кулинарными изысками. – Ну, и, конечно, стакан хорошего вина.
- Тогда вы немного отдохните, а я тут на плите поколдую!
Иван лег на белоснежную простыню, принесенную заботливым полковником из дома – не спать же важной гостье на застиранном тюремном белье – и тут же заснул. Всю последнюю неделю он почему-то совсем не мог спать по ночам – эта сероглазая колдунья совсем лишила его покоя...
…Проснулся он от приятного запаха только что приготовленной еды. На столе стояла кастрюля с супом, на сковороде шипело в меру подрумянившееся мясо, а в кружки был налит компот из свежей клубники. Салат из огурцов, помидоров и сладкого перца, щедро посыпанный зеленью, дополнял картину. Кроме того, в середине стола Иван увидел бутылку дорогого вина, о котором знал только понаслышке.
- Хорошо, что вы проснулись. Я уже хотела вас разбудить, а то у меня тут всё стынет…
Иван посмотрел на девушку немного удивленным взглядом, и, не говоря ни слова, сел за стол.
Пожалуй, такого вкусного супа он не ел даже дома, хотя его мама очень хорошо готовила. Выше всяких похвал было и сочное мясо, а компот оказался в меру сладким и очень ароматным. К тому же перед обедом они выпили по бокалу вина, которое оказалось просто замечательным.
- Ну, как? – спросила Верочка, когда обед был закончен.
- Спасибо, все очень вкусно, - сказал повеселевший от вкусной еды мужчина. - Где ты так научилась готовить?
- Меня мама научила.
- Молодец твоя мама, ничего не скажешь. Ну, а теперь отдохни ты. Наверно, всю ночь в машине провела?
- Нет, мне удалось немного поспать по дороге. Но я с удовольствием прилягу. После больницы никак не приду в форму, - пожаловалась Вера.
Иван отвернулся, а девушка скинула с себя халатик, и быстро юркнула под одеяло.
Проспав немного больше часа, она открыла глаза и увидела, что Иван по-прежнему сидит за столом, закрыв глаза и подперев голову рукой.
- Ванечка, иди ко мне, - чуть слышно позвала она, отодвинувшись к стене, и откинула край одеяла. – Пожалуйста!
Тот поднял голову, повернулся, и изумленно посмотрел на нее.
- Ты что, считаешь, что я железный? И смогу вот так просто лежать в постели рядом с тобой?
Она ничего не ответила, просто по-прежнему лежала перед ним с откинутым одеялом. Прошла минута, потом другая, потом третья… Наконец, он не выдержал, и лег рядом, сразу заключив её в свои объятия.
- В конце-концов, никто из мужчин не смог бы отказаться от такого предложения, тем более находясь в местах не столь отдаленных, - подумал он. – Может быть, хоть теперь эта девица оставит меня в покое, и перестанет сниться каждую ночь!
- Ванечка, дорогой мой, - шептала девушка, крепко прижимаясь к нему и целуя его лицо. А он всё никак не мог поверить в то, что это происходит с ним не во сне, а наяву – эта красивая девушка, которая может заполучить любого мужчину, какого только пожелает, вдруг захотела быть именно с ним – бесправным заключенным, и она шепчет ему нежные слова, и целует его, и он может целых три дня наслаждаться её телом, ни на мгновение не выпуская его из кольца своих рук…
…Ни он, ни она никогда не получали такого удовольствия от близости. Эта ночь была просто сказочной. Они заснули только под утро, и проспали почти до обеда. Никто не рвался к ним в дверь – полковник строго-настрого запретил беспокоить важную гостью, пригрозив за ослушание самыми строгими мерами.
Все три дня пролетели, как один миг, и вот уже нужно расставаться.
- Я думаю, что мы совсем скоро увидимся, - сказала Вера, целуя его на прощанье.
- Не стоит. Ни к чему все это! Пошалили, и хватит, - ответил Иван, мягко отстраняясь от нее.
- Пошалили? Ты так всё это называешь? – ахнула девушка, и её голова дернулась, как от удара.
- Да. Именно так. Чем еще можно считать блажь богатенькой девочки? Как говорится, «от скуки на все руки»!
Вера смотрела на него, пытаясь поймать его взгляд, но он отводил глаза – не хотел, чтобы она видела, как ему больно. Ведь девушка была единственным светлым пятном в этой его нынешней жизни. Он очень боялся, что вскоре она станет для него совершенно необходимой, и он не сможет без неё жить на свете, а её интерес к нему исчезнет так же быстро, как и возник. Кто их поймет, этих молоденьких избалованных девчонок! Сегодня они хотят одного, а завтра им подавай совсем другое…
- Ну, тогда до свидания! – сказала Вера, и встала.
- Прощай! – ответил Иван. – И… спасибо тебе за все!
Вера вышла на улицу, где ее уже ждала Кристина. Та выскочила из машины, едва завидев её.
- Ну, как? Рассказывай!
- Я не знаю, что и сказать. Он прогнал меня!
- Как это - прогнал? За что? Что ты сделала не так?
- Сказал, что больше не хочет терпеть блажь богатенькой девочки.
- А может, он прав? И ты забудешь о нем уже через несколько дней, получив от него всё, что хотела. Зачем ему пускать тебя в свое сердце, а потом страдать?
- Не знаю. Может быть. Только я снова хочу оказаться в его объятиях, а ведь мы только что расстались.
- Ладно. Садись в машину! Время покажет, что и как, и всё расставит по своим местам.
- Ты права. Только вряд ли что-нибудь изменится, я чувствую.
- Ой, как все это романтично… Тюрьма, любовь, тяжелое прощание, разлука… Завидую я тебе, Верка! Честное слово, завидую!
- Ну, хватит, Кристинка. Поехали уже!
…Они приехали в загородный дом к Кристине рано утром, и, приняв душ, сразу нырнули в свои постели, и окунулись в сон – ночь, проведенная в пути, давала о себе знать. Во сне Верочка как будто заново пережила все те три дня, которые провела в той маленькой неуютной комнате с человеком, ставшим вдруг для неё самым дорогим на свете.
Хорошо отдохнув, Вера быстро собралась, и поехала к себе. По пути ей нужно было заехать на квартиру Ивана, и посмотреть, как продвигается ремонт.
Приехав в знакомый дом, она увидела, что квартира уже совершенно пуста, и ремонт идет полным ходом.
Дизайнер показал ей свои наброски и образцы материалов. Тут не к чему было придраться – специалистом он был очень опытным, и все было продумано до мелочей.
- Покажите мне еще раз комнату хозяина! – попросила Вера.
- Вот, пожалуйста!
Мужчина подал ей несколько эскизов, образец обоев, штор и мебельные каталоги.
- Отлично! Надеюсь, диван будет достаточно удобен?
- Да, к тому же он легко раскладывается в двуспальную постель, - чуть заметно улыбнулся уголками губ пожилой мужчина.
- Ну, хорошо! На днях я заеду еще раз, - сказала чуть смущенная Верочка, заметившая многозначительную улыбку на лице дизайнера.
Теперь она могла поехать домой, чтобы как следует отдохнуть и привести свои мысли в порядок.
…Так прошло ещё несколько дней. Отец, глядя на дочь, которую явно что-то угнетало, попытался было поговорить с ней, но та отговорилась головной болью.
- Пашенька, ты уж не приставай к ней с расспросами, - уговаривала мужа Александра Яковлевна. – Все равно ведь ничего не скажет. А если и скажет, то неправду. Думаю, наша девочка влюбилась.
- Да что ты, мать? В кого она могла влюбиться? И когда?
- Ну, а об этом мы, как все родители, узнаем последними…
…Через две недели мать Ивана приехала к себе домой, и не смогла узнать свою квартиру.
- Господи, да разве я могла мечтать о таком ремонте? Это же просто чудо какое-то! – шептала про себя женщина, с некоторым трепетом дотрагиваясь до новой мебели, разглядывая люстры, ковры на полу и открывая дверцу огромного холодильника, под завязку наполненного свежими продуктами - об этом тоже позаботилась Вера. - Какая красота! Вот Ванечка-то приедет, обрадуется!
Вдруг зазвонил телефон.
- Здравствуйте, Марья Петровна! Это Вера. Вы уже видели свою квартиру?
- Здравствуй, Верочка! Только что вошла. Вот, хожу, любуюсь. Я даже не предполагала, что будет так красиво! Всё просто замечательно!
- Ну, я рада, что вам понравилось… Ваня не звонил?
- Целых три дня не звонил, уж я волноваться начала, а вчера вечером поговорили. Не нравится мне его голос.
- А что у него с голосом?
- Да чувствую я, что-то у него там случилось, а что – не говорит.
- Вы не переживайте, Марья Петровна! Скоро получите своего сына назад в целости и сохранности. Только вот, какой будет у него голос, не знаю…
- Что-то ты загадками говоришь, девочка! Из-за тебя, что ли, он там переживает?
- Не знаю. Только я переживаю из-за него…
- Господи, вот еще беда-то! Что он натворил? И когда успел? – запричитала Марья Петровна.
- Об этом мы с вами как-нибудь потом поговорим. Сейчас не могу. Простите…
Удивленная женщина положила трубку на рычаг, и еще долго покачивала головой в такт своим мыслям. Кое-какие выводы она сделала, но не могла даже допустить, насколько они правильны. Ведь этого просто не может быть! Так не бывает…
…Время шло. Лето катилось под уклон, и всё чаще голубое небо закрывали по-осеннему плотные облака, проливавшиеся на землю мелким холодным дождем. Но иногда солнце всё-таки пробивалось сквозь тучи, и заливало своим светом землю, как будто пытаясь продлить людям короткую пору тепла, зеленых деревьев и ярких цветов. Но все понимали, что еще совсем немного, и пожелтеет листва на деревьях, птицы покинут свои гнезда, и полетят на юг, а люди снова закутаются в теплые куртки и пальто, запасутся зонтиками и «Антигриппином», и будут с легкой грустью вспоминать о прошедшем лете и ласковом теплом солнышке.
Вера считала дни до суда, и мечтала о новой встрече с любимым. Из памяти почти стерлись последние минуты их расставания, и его обидные слова. Теперь она помнила только его ласковые руки, сжимающие её в объятиях, его губы, нежно целующие её, и те особые мгновения, когда исчезает всё вокруг, и остается только головокружительная страсть, охватывающая с головы до ног и тело, и разум. Теперь она не могла даже представить себе, что для них всё это только в прошлом.
- Я сделаю всё, чтобы быть рядом с ним, - думала девушка. – Ведь я так люблю его…
…Суд состоялся через полтора месяца после того, как Верочка видела Ивана. За это время дочка извела отца ежедневными вопросами – ну, когда же его, наконец, выпустят. А отец говорил, что торопиться в таком деле не стоит, и лучше немного потерпеть, но действовать наверняка. Уж его адвокаты знают, что делают, на них в этом вопросе вполне можно положиться!
Итак, за то время, что прошло с их последней встречи, девушка убедилась в двух вещах – в том, что она по-прежнему безумно влюблена, и в том, что она беременна. Об этом пока не знал никто, кроме её задушевной подруги Кристины, которая была в восторге от этой романтической истории – любви красивой богатой девушки и бедного заключенного, оказавшегося в местах не столь отдаленных именно из-за нее. Это немного напоминало ей историю, прочитанную в одном из модных дамских романов, которые Кристина просто обожала, и читала запоем.
…Но вот, наконец, настал день суда. Верочка сильно нервничала, сидя в коридоре на скамейке для свидетелей, хотя, казалось бы, для этого не было причин – отец убедил её, что Ивана обязательно освободят, причем прямо сегодня.
А Иван, оказавшись в зале суда, быстро окинул взглядом всех присутствующих, но не увидел среди них той женщины, о которой думал длинными бессонными ночами, без которой теперь просто не представлял своей дальнейшей жизни, и тихо сходил с ума от желания её увидеть, пусть даже издалека.
- Ну, конечно! Она уже и думать забыла обо мне! Каприз прошёл, зачем же ехать в суд, и вспоминать то, о чем хочется скорее забыть. Чему же тут удивляться! А ведь я с самого начала знал, что так всё и будет! – изводил себя умозаключениями молодой мужчина.
Он не слышал совершенно ничего из того, что говорил адвокат, не видел, кто выступает в роли свидетелей. И вдруг в его мозг ворвалась фраза судьи:
- Вызывается свидетель защиты Соколовская Вера Павловна!
- Господи, ну, конечно! Да как же я мог забыть! – сразу оживился Иван. - Свидетели же не могут сидеть тут, в зале. Они ждут вызова в коридоре! И она была здесь, рядом, когда я осуждал её! Моя маленькая девочка, моя любимая! Значит, она не забыла…
Верочка вошла в зал, и Иван заметил, что за то время, что они не виделись, она немного побледнела и осунулась. Но не мог даже предположить, что именно он сам является виновником этого.
Допросив Веру, суд стал заслушивать речь адвоката, а девушка села на место рядом со скамьей, на которой сидел Иван. Она не видела ничего вокруг, кроме него. Он тоже, не отрываясь, смотрел на нее, пытаясь понять, о чем она думает.
Опомнились они только тогда, когда судья зачитал приговор, по которому подсудимый освобождался из-под стражи как невиновный в том преступлении, в котором его обвиняли.
К Ивану сразу кинулись мать и друзья, Веру совсем оттеснили от него, а Павел Дмитриевич подошел к ней, взял дочь под руку, и повел её к выходу из зала.
- Ну, как? Ты довольна, дорогая? Теперь всё по справедливости. И этот молодой человек снова на свободе.
- Да-да, все прекрасно, - ответила Верочка, думая о том, что так и не смогла даже прикоснуться к своему Ванечке, и перекинуться с ним хотя бы парой слов.
- Девочка моя, ты совсем не слушаешь меня. О чем ты все время думаешь? – спросил отец, когда они ехали домой.
- Пап, не спрашивай меня ни о чём! Сначала я сама должна разобраться в своих проблемах.
- Ладно. Только знай, детка, что есть два человека, которые всегда готовы прийти тебе на помощь, и никогда не осудят тебя, что бы ни произошло – это твоя мать и я.
- Я знаю, папа! И тоже очень люблю вас…
…Иван вышел из здания суда с матерью и друзьями, когда автомобиль Соколовских уже отъезжал.
- Ну, конечно! Они сделали все, что смогли, и теперь мы в расчете. Нет, надо забыть обо всем, и как можно скорее. Иначе, от этих мыслей можно и в самом деле сойти с ума!
Черновы сели в машину друга Ивана, и тот отвез их домой, а сам сразу уехал – на работе он смог отпроситься только до обеда.
Мать с сыном вошли в подъезд, поднялись к себе на этаж, и Марья Петровна открыла дверь в квартиру, пропуская сына вперед.
- Ну, заходи, сынок!
- Что это такое? Я ничего не узнаю! Откуда все это? – чуть раздраженно спросил сын, увидев, как изменилось все вокруг.
- Это всё Верочка.
- Зачем ты позволила ей сделать все это, мама?
- Да я даже предположить не могла, что так все будет. Думала, только потолки побелят, да обои переклеят. А оно вон как вышло… Ты уж не сердись, сынок! Она же хотела как лучше!
- И что, часто она к тебе приезжала? – как бы между делом поинтересовался сын.
- Часто, Ванечка! Все просила рассказать о тебе хоть что-нибудь, фотографии в альбоме разглядывала. Спросила, есть ли у тебя жена.
При этих словах она хитровато посмотрела на него.
- Надо было сказать, что есть у меня и жена, и трое детей, мал-мала меньше…
- Ну, это уж ты сам с ней разбирайся. Небось, завтра приедет.
- Да не приедет она. И не надо!
- Ну, не надо, так не надо – тебе-то самому виднее, сынок!
…В эту ночь Верочка не смогла сомкнуть глаз. С трудом дождавшись утра, она позавтракала, тщательно оделась, и поехала к Ивану, надеясь застать его в это время дома, и поговорить с ним. Она не могла больше выносить неопределенности их отношений – или теперь они будут вместе навсегда, или должны разойтись, «как в море корабли», и забыть о том, что было между ними, как бы это ни было тяжело для нее.
Иван тоже не спал эту ночь. Ему не верилось, что он снова дома, со своей матерью, а его любимая женщина всего в часе езды от него, и он в любой момент может увидеть её, хотя бы издалека.
Промучившись бессонницей до семи часов утра, он встал, чтобы проводить мать на работу – лето закончилось, уже наступил сентябрь, и она снова преподавала в школе.
Проводив Марью Петровну, он с трудом смог выпить чашку черного кофе, а потом принял холодный душ, чтобы немного встряхнуться. Сегодня он собирался весь день пробыть дома – очень соскучился по своей квартире, хотя теперь она была совершенно другой, и уже ничем напоминала ему тот родной дом, к которому он привык.
Вдруг раздался звонок в дверь. Иван посмотрел на будильник – ещё нет и десяти часов утра.
- Интересно, кто это может быть? Наверно, мама что-то забыла дома, и вернулась, – подумал он, и распахнул дверь.
- Ты? – удивился он, увидев перед собой ту женщину, которая так часто снилась ему во сне.
- Я… Вот, решила навестить. Ведь вчера нам не удалось перекинуться даже парой слов.
- Ну, и что? О чем нам с тобой говорить? – вдруг проворчал молодой человек, у которого приезд девушки неожиданно вызвал раздражение, хотя еще несколько минут назад он мечтал хотя бы издали увидеть её.
- Может, разрешишь мне войти? – спросила Вера, глядя на нахмуренное лицо Ивана.
- Заходи! Полюбуйся, во что ты превратила нашу квартиру!
- Тебе не нравится? А Марья Петровна сказала…
- Меня не волнует, что сказала моя мать! – перебил девушку Иван. - Я бы ни за что не разрешил тебе командовать здесь, делая всё по-своему, и выкидывать вещи, к которым я привык, и которые мне дороги!
- Я не хотела причинять тебе боль, поверь! Я хотела как лучше… Но что же мне теперь делать…
- Что делать? Оставить меня в покое! Зачем ты приехала? Все, что обещала, ты уже исполнила. И что тебе еще надо от меня?
Иван выкрикивал эти слова, понимая, что своими руками рушит свою судьбу, что ещё минута, и он потеряет Веру навсегда, но ничего не мог с собой поделать. Как будто какой-то другой, враждебный ему человек, вселился в него, и теперь говорил вместо него против его собственной воли. И он ничего не мог с этим поделать.
- Да ничего… Прости, если я сделала что-то не так. Я хотела, как лучше. И прощай…
Верочка повернулась к двери, и хотела уже выйти из квартиры, чтобы навсегда исчезнуть из его жизни. Но тут почувствовала руки Ивана на своих плечах. Она резко повернулась, и оказалась в крепких мужских объятиях, о которых мечтала всё это время.
- Ванечка, милый мой, - прошептала она, крепко прижимаясь к нему. – Я так соскучилась по тебе! Я считала минуты до нашей встречи...
- И я тоже постоянно думал о тебе, милая моя… Прости меня, я сам не знаю, что со мной случилось – вот, нагрубил тебе, вместо того, чтобы поблагодарить за все, что ты для меня сделала…
Девушка прижала свой пальчик к его губам.
- Не надо ничего говорить, пожалуйста! Просто поцелуй меня…
…Его не надо было уговаривать. Уже через минуту он совершенно потерял голову от страсти. Как, впрочем, и она…
…Пришедшая с работы Марья Петровна открыла дверь своим ключом, и вошла в квартиру, стараясь не сильно шуметь. Она знала, что Иван не спал всю ночь, и решила, что тот прилег отдохнуть. Тихонько приоткрыв дверь в его комнату, она сразу захлопнула её. На широком диване она увидела спящего сына, который и во сне крепко прижимал к себе тело молодой женщины, тоже обнимавшей его. И в этой спящей молодой женщине узнала Веру.
- Так вот в чем дело-то! Вот почему он вчера метался, места себе не находил! Дела…
Марья Петровна покачала седой головой, а потом пошла на кухню, надела передник, и стала готовить обед.
Часа через полтора на кухню пришел сын.
- Мам, ты уже дома?
Он подошел к матери, и поцеловал её в седую макушку.
- Да, сынок! Вот, поесть приготовила. Сейчас мы с тобой обедать будем.
- А у нас гостья.
- Да ты что? – сделала Марья Петровна удивленные глаза, как будто это было для неё новостью. - И кто же это? Я её знаю, эту гостью?
- Знаешь, конечно, это Вера. Она сейчас отдыхает, и я не хочу будить её. Пусть поспит, - сказал сын, и в его голосе послышалась необыкновенная нежность.
- Хорошо, Ванечка, как скажешь!
Но Вера как будто почувствовала, что говорят про нее, и проснулась. Быстро одевшись, она вышла на кухню, чуть смущенно поглядывая на мать Ивана.
- Здравствуйте, Марья Петровна!
- Здравствуй, Верочка! Очень рада видеть тебя у нас, дорогая. Сейчас обедать будем!
- Спасибо, но я совсем не хочу есть, - сказала Верочка, которую с недавних пор мутило даже от запаха еды.
- Что ты, мама! Разве будет она есть то, что едим мы? Ведь она же – дочь самого Соколовского! – вдруг опять сорвался Иван. - И вообще, она случайно попала сюда – наверно, заблудилась по дороге. И ей уже пора домой!
Вера смотрела на него с неподдельным ужасом – только что они лежали в объятиях друг друга, шептали друг другу слова любви, и задыхались от охватившей их страсти, и вот теперь он опять прогоняет её, как будто она бедная уличная попрошайка, клянчащая у прохожих деньги на выпивку!
А Марья Петровна тоже удивлялась тому, как изменился голос сына. Минуту назад он говорил о ней с такой нежностью, а сейчас хочет, чтобы она ушла – что же творится-то с её мальчиком?!
Верочка выскочила в крошечную прихожую, схватила сумочку, захлопнула за собой дверь и побежала вниз, глотая слезы обиды.
- Ну, почему он со мной так? Что я опять сделала не так?
Сев в машину, она посидела в ней немного, опустив голову на руль – прежде чем ехать, надо было немного прийти в себя. И еще была мысль, что он опомнится, спустится вниз, и вернет её. Но шло время, а его все не было. Верочка вставила ключи в зажигание, и надавила на педаль газа…
В последующие несколько дней она почти не вспоминала о том, что случилось. Начались занятия в институте. Вера очень уставала, и когда приходила домой, сразу ложилась отдыхать. Мать спрашивала, почему она ничего не ест, но та отговаривалась тем, что хорошо пообедала в институтской столовой, и не хочет наедаться на ночь. Вечером Верочка с трудом выпивала чашку чая, настоянного на смородиновых листьях, и снова ложилась.
- Детка, что происходит? – спросила у нее мать, уставшая от отговорок дочери. – Только скажи мне правду. Мы с отцом не можем больше смотреть, как ты мучаешься и таешь на глазах.
- Мамочка, к сожалению, вы с папой ничем не можете мне помочь, - тяжело вздохнула дочь, и закрыла глаза, чтобы скрыть навернувшиеся слезы.
- Но мы наверняка сможем дать тебе дельный совет! Ведь мы немного старше тебя, и чуть-чуть опытнее! А у отца полно всевозможных связей. Да и деньги…
- Мамочка! Ни связи, ни деньги моего отца не могут дать то, что мне необходимо!
- Господи, ты влюбилась! – догадалась мать. - Ведь только любовь на этом свете нельзя купить за деньги…
- Да. По-моему, я влюбилась. И это очень серьезно, поверь.
- Ну, а он? Он что, не любит тебя? Да быть такого не может! Ты молода, умна, красива, и у тебя еще масса всевозможных достоинств.
- Мамочка, всё очень сложно. Наши отношения почему-то не заладились с самого начала. И я должна сама во всем разобраться. Дай мне время.
- Хорошо, дорогая, - не возражала расстроенная мать. - Делай, как лучше тебе…
Верочка ушла к себе в комнату, и набрала мобильный телефон матери Ивана.
- Марья Петровна, здравствуйте! Это Вера…
- Я узнала тебя, моя девочка.
- Можно, я приеду к вам завтра?
- Конечно, приезжай, дорогая! Мой дом – это твой дом! Никогда не забывай об этом, что бы ни случилось!
- А Ваня… Он будет дома? Я не хотела бы случайно встретиться с ним после того, что произошло.
- С утра он поедет на работу. Не знаю только, примут ли его назад. Ну, а вечером вернется.
- Тогда я приеду часам к двум, пока его не будет. В это время вы уже придете из школы?
- Да, конечно. Я буду ждать тебя.
Приехав на следующий день ровно в два часа, Верочка позвонила в знакомую квартиру. Дверь тут же открылась, на пороге стояла мать Ивана.
- Здравствуй, Верочка! Заходи, милая.
- Здравствуйте, Марья Петровна! Вы одна дома?
- Одна, одна. Ты о чем-то хотела со мной поговорить? – спросила женщина, усадив гостью в маленькой уютной кухне.
- Да. Но сначала… Вот, возьмите, пожалуйста! Ваня пока не работает, вам же надо на что-то жить.
Девушка положила на стол конверт.
- Думаю, сын не поблагодарит меня за это, - сказала женщина, с опаской глядя на конверт.
- Так мы ничего ему не скажем! Вы просто спрячьте конверт куда-нибудь подальше. А я скоро уйду.
- Ну, и что же ты хотела мне сказать, милая? – спросила Марья Петровна, убирая конверт с деньгами в ящик кухонного стола.
- Простите, пожалуй, не сегодня. Я ещё не готова. Пусть это пока остается моей тайной.
- Именно из-за этой тайны ты ничего не можешь есть? Ведь так, девочка? – понимающе улыбнулась женщина, и ласково погладила Веру по голове.
Вера опустила глаза, и кивнула.
- Только об этом никто не должен узнать, прошу вас!
- Ну, конечно! Я никому не скажу. Это дело касается только вас двоих – тебя и отца ребенка.
- Вот именно, двоих. Только, скорее всего, отца у моего ребенка не будет.
- Что ж так? Не любит? – ахнула Марья Петровна.
- Не любит.
- Ну, и дурак он! Как можно тебя не полюбить? Умница, красавица… Да такую женщину на руках надо носить!
- И кого это здесь надо носить на руках? – вдруг послышался голос Ивана из прихожей.
- Это опять ты? – продолжил он, входя в комнату и увидев Верочку. - Зачем пожаловала на сей раз? Или забыла тут что?
- Вот, хотела поговорить с твоей матерью.
- Нашла себе подругу! Тебе что – больше поговорить не с кем?
- Я думаю, что ей мои проблемы ближе всех.
- Неужели и у тебя есть проблемы, как у нас, обычных смертных? – усмехнулся Иван, с ужасом думая, что своими словами делает примирение с Верой совершенно невозможным.
- К сожалению, есть. Но тебя они не касаются. Ну, мне уже пора идти. Извините.
Вера встала со стула, и пошла к выходу. Иван пошел следом за ней, чтобы проводить ее. И уже в дверях не вытерпел, схватил ее в охапку, и стал целовать.
- Останься со мной, Вера, прошу! Я не могу без тебя жить!
- Ты шутишь! Только что ты так грубо разговаривал со мной, - еще сопротивлялась девушка, но было очевидно, что она и на сей раз поступит именно так, как хочет он.
- Ну, вот, мама! Вера решила остаться, - сказал Иван, входя в комнату и крепко держа девушку за руку, как будто она собиралась вырвать эту руку, и убежать.
- Вот и хорошо! Сейчас обедать будем. А потом мне надо к сестре съездить. Она себе платье шьет, а я вчера обещала помочь ей с примеркой, - сказала женщина, понимая, что этим двоим просто необходимо остаться наедине друг с другом.
За обедом Верочка честно попыталась съесть несколько ложек супа, но вынуждена была тут же бежать в ванную, зажав рот рукой.
- Что это с ней? – удивился Иван.
- Ну, у женщин иногда такое случается. Если Верочка захочет, она сама расскажет тебе обо всем. А ты ешь, давай! Зря, что ли, я вчера вечером два часа у плиты простояла!
Верочка вернулась, и снова села за стол, но уже не притрагивалась к еде, и только иногда подносила ко рту стакан с холодной колючей минералкой.
Потом Марья Петровна уехала, и девушка осталась с Иваном наедине. Он обнял её, но вдруг неожиданно отстранился, и спросил:
- Что это за странная женская болезнь, когда нельзя ничего есть? Ты можешь мне объяснить?
- Я сама не знаю. По-моему, что-то с печенью. Или с почками. Или то и другое сразу.
- Нечего сказать, успокоила! Что же там, ваши врачи – совсем лечить разучились?
- Почему разучились? Лечат. Таблетки дали. Сказали, что ничего серьезного, скоро это пройдет.
- Ну, тогда ладно! – успокоился мужчина. - А знаешь, я думал, что ты больше не приедешь. Я сильно обидел тебя, извини.
- Ну, а я вот приехала. Хотя, честно говоря, не думала, что увижу тебя сегодня…
…Вернувшаяся почти в полночь мать, заметив на тумбочке в прихожей сумочку Веры, поняла, что та осталась у них на ночь.
- Господи, хоть бы Ванечка был с ней поласковее! Ведь так обижает девочку, а та всё терпит. Видно, любит сильно, - думала она. – Вот ведь как бывает! Любит Ваню, а ребенка ждет от другого мужчины. И что теперь будет? Как поступит мой сын, когда узнает обо всем? Дела…
…Утром они все вместе завтракали на кухне. Вера пила только чай, её мутило даже от запаха пищи. И вдруг уронила на пол чайную ложку.
- Ванечка, достань из ящика чистую ложечку. Тебе там рядом! – попросила мать.
Иван открыл ящик, и вдруг увидел конверт.
- А это еще откуда? Вчера здесь ничего не было, - сказал он, заглядывая внутрь конверта.
Увидев деньги, он пришел в настоящее бешенство.
- Так это гуманитарная помощь? Так сказать, голодающим? Ну, как же мы без вас, богатеньких, проживем? Забери сейчас же, и уходи! Видеть тебя не хочу! Слышишь? Никогда!
Вера вскочила со стула, схватила плащ и сумочку в прихожей, и выбежала из квартиры.
Через секунду в захлопнутую входную дверь летел конверт, из которого сыпались на пол денежные купюры. Мать же неподвижно сидела за столом, не в силах вымолвить ни слова. Она никогда не видела таким своего сына – он всегда был очень покладистым и ласковым мальчиком. Что ж из того, что он сейчас стал уже совсем взрослым? Для матери он всегда так и останется маленьким. Только вот останется ли таким же покладистым?…
- Ваня, успокойся! Не произошло ничего такого, в чем ты мог бы обвинять Веру. Просто она считает себя виновной в том, что ты потерял работу. Ну, не захотел ты взять эти деньги – просто отдал бы ей их назад, и всё. Зачем же так обижать девушку? Тем более ей сейчас никак нельзя волноваться…
Она сразу замолчала, и прикрыла рот рукой – вот, выдала тайну, которая ей не принадлежит. Но Иван сделал вид, что не обратил на её последние слова никакого внимания, и она продолжала:
- Ну, если не хочешь её видеть, поговори с ней спокойно. Но ведь ты же сначала укладываешь её в постель, а потом прогоняешь от себя прочь. Я понимаю, дело молодое, она тоже к тебе тянется. Но ты ведь и сам прекрасно понимаешь, что ни о каких серьезных отношениях между вами речи быть не может.
- Это еще почему? Ты считаешь, что меня нельзя полюбить? – спросил Иван, повернув к ней вдруг сильно побледневшее лицо.
- Почему же нельзя? Можно, конечно! Только она любит другого, мой мальчик, и с этим ничего не поделаешь.
- Она сама сказала тебе об этом? – нахмурился Иван.
- Дурачок! – тяжело вздохнула и покачала головой мать. - Она ждет ребенка от того человека, и собирается его родить. А от нелюбимых мужчин детей не рожают! Так что, опоздал ты, сынок. И с этим ничего не поделаешь!
- Так Вера беременна? – спросил удивленный Иван. - И какой же у нее срок?
- Не могу сказать. Но думаю, что не больше двух-трех месяцев, отсюда и токсикоз. Да ведь ты-то, Ванечка, в это время в тюрьме сидел.
- Сидел. Только она была у меня, и сумела сделать так, что мы провели там три ночи вместе. Так что, этот ребенок вполне может быть моим.
- Вот оно что… Поэтому она ко мне и приезжала, поговорить хотела. Да так и не смогла признаться. Ну, а ты тоже хорош! Женщину наизнанку выворачивает, а он ни о чем не догадывается!
- Так она сказала, печень…
- Ладно, сынок. Вечером об этом поговорим! Я и так уже в школу опаздываю!..
…Вера гнала машину в сторону поселка, в котором жила Кристина. Ей надо было выплакаться, а делать это в присутствии матери она не могла – ни к чему той волноваться, ведь помочь ей она все равно не сможет. С дороги девушка позвонила подруге.
- Кристин, я приеду к тебе сейчас?
- Конечно, приезжай, Веруня! У меня тут как раз небольшая компания собирается, будет очень весело…
- Мне сейчас не до компаний. Сможешь выделить мне на сутки одну комнату?
- Да хоть десять комнат! Наверху весь этаж свободен, располагайся и живи, сколько захочешь.
Верочка поздоровалась с молодежью, собравшейся на пикник, и пошла в дом. Её уговаривали остаться, повеселиться с ними, но она извинилась, и, сославшись на мигрень, поднялась на второй этаж. Там она закрылась на ключ, плотно занавесила шторы на окнах, и обессилено рухнула на постель. Теперь она уже точно знала, что безумно любит мужчину, а тот обращается с ней, как плохой хозяин со своей собакой – небрежно откидывает её от себя сапогом, а она снова и снова возвращается к нему, в надежде, что он, наконец-то, сменит гнев на милость, и ласково погладит её по голове.
- Надо найти в себе силы, и забыть об этом капризном и жестоком человеке. И выкинуть из головы те несколько ночей, которые я провела с ним. Только проще сказать, чем сделать. Вот сейчас, я не видела его только несколько часов, а уже готова мчаться к нему, чтобы потом опять побитой собакой покидать его дом, и ехать к подруге зализывать душевные раны…
Запищал мобильный, и Вера, не глядя на экран, нажала на кнопку вызова. Она была уверена, что звонит её мать.
- Слушаю!
- Вера…
- Ваня… Ты?..
- Приезжай, пожалуйста! Я не могу жить без тебя… Прости…
- Уже еду! – сказала Вера, и стала судорожно натягивать на себя одежду. А через час уже вбегала в знакомый подъезд и, запыхавшись, бежала на пятый этаж, не в силах дождаться лифта.
Прямо у дверей сильные мужские руки схватили ее, и закружили по комнате.
- Пусти, голова кружится, - слабо запротестовала она.
Тогда он бережно посадил ее в кресло, и сам устроился рядом.
- Ну, как ты?
- Нормально.
- Как твоя печень?
- Уже лучше.
- И ты ни о чем не хочешь мне сказать?
- Я думала, это ты скажешь мне что-нибудь. Ведь это ты позвонил мне, и позвал к себе.
- А сама бы ты не приехала?
- Скорее всего, нет. Разве что, навестила бы твою мать. Она замечательная женщина!
- Ну, конечно! Зачем я тебе? Со мной одна морока.
- Ну, ты опять начинаешь… Не испытывай мое терпение, ведь я могу и уйти.
- Можешь уйти? Ты так сказала? Тогда уходи! Насовсем! Скатертью дорога! Плакать не стану…
- А я в этом и не сомневаюсь. Только зачем звал?
- Думал, что ты хоть раз будешь со мной откровенна, а ты… Ты просто избалованная маленькая стерва!
- Ну, все. Хватит с меня! – сказала Вера, встала с кресла, и, схватив с журнального столика мобильный телефон Ивана, удалила из памяти свой номер. – В конце-концов, все имеет свой предел. И мое терпение тоже. Прощай! И не поминай лихом!
Потом она на негнущихся ногах вышла в прихожую, открыла дверь, и вышла. Никто не задерживал её в этом доме. А она уже и сама не хотела в нем оставаться. Что-то вдруг оборвалось в её сердце, как будто лопнула натянутая до предела струна. Но легче от этого не стало. И вместо струны в её груди образовалась пустота, которую постепенно заполняла невыносимо едкая горечь.
- Вот, оказывается, как бывает! Безумно любишь мужчину, готова для него на все, а он пару раз вытрет об тебя ноги, а потом выбросит прочь за ненадобностью, как старую половую тряпку…
Верочка шла по улице, низко опустив голову и закусив губу, чтобы не разрыдаться тут же, на виду у старушек, сидящих на лавочке возле подъезда. Они всегда и так с повышенным вниманием относились к её персоне, и наверняка судачили за её спиной. Еще не хватало, чтобы они рассказали Ивану или его матери, как она рыдала, выходя из подъезда!
Девушка уже почти дошла до своего автомобиля, который оставила неподалеку от дома, как вдруг услышала, что её окликнули. Она подняла голову, и увидела, что к ней, улыбаясь, идет Марья Петровна. Потом фигура женщины стала расплываться у неё перед глазами, а уже через секунду её и вовсе закрыла плотная серая пелена – девушка упала в обморок. Слишком сильный стресс был не по силам её неокрепшему после ранения организму.
- Господи! Верочка, дорогая, что с тобой? – испуганно закричала Марья Петровна, подбегая к ней. – Люди, помогите!
Вокруг стала сразу собираться толпа зевак, а Марья Петровна вытащила мобильный телефон, и набрала номер Ивана.
- Сынок, беги скорее на улицу! Верочка упала в обморок! «Скорая» нужна!
Уже через несколько секунд Иван выскочил из подъезда, и огляделся. Увидев неподалеку небольшую толпу народа, он кинулся туда.
- Мама, что случилось? Надеюсь, она жива?
- Да, но в больницу бы надо! Господи, спаси и помилуй! Что же могло случиться-то?
Через несколько минут вдалеке послышался вой сирены кареты «Скорой помощи». Вышедший из машины врач подошел к Верочке, и пощупал пульс.
- Что случилось?
- Вот, в обморок девушка упала. Никак в себя не приходит.
- Ладно, посмотрим, - сказал врач, и крикнул кому-то в машине:
- Несите носилки!
Иван сам бережно поднял девушку на руки, и положил на каталку, которая тут же оказалась внутри автомашины.
- Вы её родственник? – спросила медсестра.
- Я её жених, - сказал Иван, и сразу подумал, как было бы здорово, окажись это правдой. Но ведь он сам все испортил, и теперь вряд ли сможет повернуть время вспять.
- Вы поедете с нами?
- Да, если можно! Мам, а ты позвони родителям Веры. Или лучше не надо – я сам.
Но Марья Петровна уже набирала номер на мобильнике…
«Скорая» привезла девушку в ближайшую больницу, и осмотревший её в приемном отделении врач обнаружил у нее очень высокое давление.
- Доктор, - сказал Иван, - вы должны знать - она беременна!
- Да, именно это я и предполагал. Сейчас придет женский врач, и осмотрит её. А вы пока заполните с медсестрой карточку.
- А можно потом я поднимусь в её палату?
- Можно. Посидите с ней, поддержите. Вполне вероятно, что на этом дело сегодня не кончится.
- Что вы имеете в виду?
- Я не исключаю, что она может потерять своего ребенка.
Иван схватился за голову руками.
- Боже мой, что же натворила эта моя проклятая гордость? Вместо того чтобы держать ее в своих объятиях и говорить ей о своей любви, я могу стать свидетелем гибели собственного сына или дочери…
…Когда Верочка пришла в себя, она увидела перед собой Ивана.
- Ваня? Ты? Что случилось? Где я?
- Тебе стало плохо на улице. Мама вызвала «Скорую», и тебя привезли сюда. Врач разрешил мне побыть с тобой, пока не приедут твои родители.
- А он… жив?
- Кто?
- Мой ребенок…
- Ты хочешь сказать, наш ребенок?
- Нет, теперь только мой. Я сама буду воспитывать его. Думаю, у меня получится.
- Я не буду сейчас выяснять наши отношения, но мы еще вернемся к этому.
- Никуда и никогда мы с тобой не вернемся. Всё. Я устала от тебя. Прости. Тебе и сейчас не стоило приезжать сюда. Ты вычеркнул меня из своей жизни, и я сделала то же самое.
- Да, я понял. Я не нужен тебе. Каприз прошел, и ты опять превратилась в избалованную дочку денежного мешка! – опять не удержался Иван.
- Не смей так называть моего отца! Он ничего не крал, и на большой дороге не разбойничал! Если ты хочешь знать, он – доктор наук, изобретатель. Просто ему повезло, и изобретенный им прибор очень кому-то пригодился. Так он начал своё дело. А потом работал по двадцать часов в сутки, а не выл на луну по ночам, как некоторые, от собственного бессилия и злости.
- Извини, не знал. Но это ничего не меняет. Мы – люди из разных жизней. Сейчас придет твой отец, и я уйду. Не хочу оставлять тебя одну. Мало ли что еще может случиться!
Он замолчал, чтобы своими словами не расстроить молодую женщину еще больше, а Верочка отвернулась к окну, и теперь разглядывала желтые листья деревьев за стеклом, и двух ворон на ближайшей ветке, которые не поделили что-то, и громко кричали друг на друга грубыми противными голосами.
Вдруг распахнулась дверь, и в палату вошли родители Веры.
- Доченька, что с тобой случилось, дорогая? – воскликнула мать, быстро подходя к кровати дочери.
Иван встал, и уступил стул Александре Яковлевне, которая от волнения сама едва держалась на ногах. Отец стоял чуть поодаль, но по его лицу было видно, что он тоже сильно переживает за дочь.
- Мамуль, да не волнуйтесь вы так! Это просто остаточные явления! Шла по улице, немного закружилась голова, я присела, а проходящая мимо женщина вызвала бригаду «Скорой».
- А почему здесь оказался этот молодой человек, а «Скорую» вызвала его мать?
- Об этом давай чуть позже, мамочка! Иван сейчас должен уйти – у него очень важные дела, и они не терпят отлагательства.
- Да, извините, мне пора! Я просто хотел дождаться вас, чтобы не оставлять её одну, - сказал Иван, и собрался уходить.
- Спасибо, что побыли рядом с нашей дочерью.
- Что вы! Спасать вашу дочь из неприятностей уже входит у меня в привычку! – грустно усмехнулся молодой человек, и вышел из палаты, кинув последний взгляд на женщину, дороже которой у него в жизни ничего не было, и которую он так незаслуженно обидел…
- Ну, вы посидите тут, а я пойду к лечащему врачу, узнаю, что и как, - сказал Павел Дмитриевич, вставая со стула.
- Пап, подожди! Я должна вам сказать… Дело в том, что у меня будет ребенок…
- Да… Удивила, дочка! – воскликнул отец. - Могу ли я узнать, кто же счастливый отец?
- Пап, об этом потом. А сейчас забери меня отсюда. Пожалуйста! Я уже очень прилично себя чувствую.
После довольно продолжительного разговора с врачом отец вернулся, и сказал:
- Одевайся, Верочка! Мы едем домой. Я пообещал, что если вдруг тебе снова станет нехорошо, мы обязательно положим тебя в лучшую клинику на обследование. А дома ты поспишь, хорошенько отдохнешь, и наконец-то откроешь нам свои страшные тайны, которые так тщательно хранила до сих пор. Ведь мы же твои друзья, не так ли?
- Да, конечно. Теперь я жалею, что не сделала этого раньше. Может быть, тогда всё было бы по-другому, и я не оказалась бы сейчас здесь.
Верочка оделась с помощью матери, и вышла из палаты, бережно поддерживаемая под руку отцом.
Когда они шли по больничному двору до своей автомашины, Вера огляделась вокруг. Ей показалось, что в тени дерева она увидела мужской силуэт. И силуэт этот был ей очень хорошо знаком.
- Нет, это не может быть он! – подумала девушка. - Что ему тут делать теперь? Наверняка сейчас он уже дома, сидит на диване, потягивает пиво из банки, и смотрит футбол по телевизору. А я для него так – дело десятое… Как и мой ребенок…
…Иван проводил взглядом автомобиль семьи Соколовских, и пешком пошел домой – больница была совсем недалеко от его дома. По дороге он ещё и ещё раз вспоминал всё то, что произошло, и произошло по его вине. Он – мужчина, и даже если он прав, всё равно надо было уступить. А сегодня он был неправ. Но что толку теперь казнить себя? Делу этим вряд ли поможешь. Остается только вспоминать о том, как хорошо ему было с Верой, и как щедро эта удивительная девушка дарила ему себя, не требуя ничего взамен…
…Когда он пришел, мать сразу бросилась к нему.
- Ну, как там наша девочка?
- Нормально. Родители забрали её домой.
- А что с ней было?
- Там и последствия травмы, и повышенное давление, и угроза выкидыша.
- Бедная Верочка! Но сейчас ей уже лучше?
- Наверно. Как только пришли родители, я ушел.
- Как ушел? И она не представила тебя как отца своего ребенка? – ахнула Марья Петровна.
- Мам, ну, о чем ты говоришь?! Она и я – что может быть между нами общего?
- А ты не думал об этом, когда тащил её в свою постель?
- Ну, это еще надо посмотреть, кто и кого тащил, - усмехнулся сын. – Она сама приехала в тюрьму, и добилась свидания со мной. Что я мог сделать? Три дня спать на стульях? Да рядом с ней такого не вытерпел бы даже мертвый…
- Ваня, ты же всегда был таким внимательным и чутким мальчиком, я столько сил положила на то, чтобы вырастить тебя таким, и что же я вижу? Ты бессердечный и холодный человек! Девушка тебя так любит, что готова на все, а ты…
- Мам, очнись! – перебил её сын. - Эта девушка – дочь Соколовского. Да появиться в её компании даже сын какого-нибудь министра сочтет за честь. А я кто? Бывший заключенный без работы и без денег. Я даже в кафе пригласить её не могу. А ты… внимательный, чуткий…
- Ты так ничего и не понял, глупый! Не денег и не ресторанов она хотела от тебя, а тепла и любви. И что ты ей дал? Каждое ваше свидание обязательно заканчивалось ссорой. Я думаю, что и в этом обмороке есть доля твоей вины. Что ты сказал ей на этот раз?
- Не помню.
- Но вы поссорились?
- Да. Она никак не хотела признаться, что ждет от меня ребенка, и я вспылил!
- Так я и знала! Ладно, сынок. Думаю, что на этот раз она исчерпала своё терпение, и теперь забудет о тебе. А ты живи, как хочешь. Только теперь помни, что где-то будет расти малыш, который никогда не узнает, что ты его отец и как тебя зовут.
- Ну, спасибо, мама. Успокоила!
- Я просто сказала тебе правду. Спокойной ночи, Ваня.
- Мам… Ну, как же я теперь буду жить без неё? Ведь я же её так люблю!
- Это надо было сказать не мне, а Вере. И тогда, может быть, все сложилось бы по-другому. Только теперь уже поздно об этом говорить,сынок, - вздохнула мать, и незаметно смахнула слезинку с ресниц – ей было жаль красавицу Веру, жаль своего сына, который сам не знал, чего хочет от жизни и от любимой женщины, и жаль ещё не рожденного внука, так никогда и не узнающего, где его отец.
…Верочка вошла в свою комнату, и рухнула на постель. Голова уже почти не болела, и не было жутких блестящих кругов перед глазами, которые крутились в бешеном хороводе. Видно, капельница и таблетки, которые ей дали в больнице, все-таки подействовали. Она свернулась на кровати калачиком, поджав под себя ноги и обняв руками живот.
- Спи, мой маленький! – сказала она тому, кто был внутри нее. А потом добавила: - И тебе спокойной ночи, мой любимый…
Вошедшая в комнату через несколько минут мать застала Верочку крепко спящей. Это очень её обрадовало. Ничто так не приводит человека в норму, как крепкий сон. Ну, а завтра будет новый день, её девочка расскажет все, что с ней произошло, и они всей семьёй будут думать, что можно предпринять в сложившейся ситуации. Женщина верила, что все в этой жизни можно исправить, кроме смерти. Тезис этот, надо сказать, очень спорный, всегда придавал ей уверенности в своих силах. А когда человек уверен в себе, то ему и в самом деле многое по плечу…
Утром девушка хорошо себя чувствовала, и даже смогла немного поесть за завтраком – её желудок принял чашечку чая и крошечный бутерброд. Отец сегодня не поехал на работу. Для него судьба единственной дочери была куда дороже успехов в бизнесе.
Когда завтрак был окончен, и горничная убрала со стола, Павел Дмитрич хотел, как обычно, закурить душистую сигару. Но вдруг, как будто вспомнив о чем-то, схватил пепельницу и вышел курить на балкон, где было уже довольно прохладно – сентябрь в этом году был намного холоднее обычного, хотя Гидрометцентр, видно по инерции, каждый день торжественно обещал, что вот-вот наступит запоздавшее «бабье лето». Мать тут же пошла за ним, и накинула на его плечи теплый пуховый платок, который до сих пор лежал на её собственных плечах.
Сердце дочери сжалось – она тоже хотела бы вот так заботиться о своем муже, о своем ненаглядном Ванечке, чтобы тот не простудился ненароком Хотя прекрасно понимала, что теперь это уже невозможно…
- Ну, как ты себя чувствуешь, Верочка? – спросил отец, когда вернулся с балкона.
- Нормально. Как видишь, сегодня я даже смогла поесть.
- Тогда, может быть, ты расскажешь нам, что у тебя произошло? А то, мы с матерью извелись совсем.
- Расскажу. Все банально и очень просто. Я влюбилась в мужчину. Мне кажется, что он лучший мужчина на свете. Конечно, после тебя, папочка! – сказала Верочка, целуя его в чисто выбритую, благоухающую дорогим одеколоном щеку.
- Ах, какая же ты у меня подлиза! – расцвел от её комплимента отец.
- Ну, а он-то, дочка? Он-то что? – нетерпеливо спросила мать.
- А он… Наверно, я для него была лишь эпизодом. К сожалению, мы расстались.
- Хорош эпизод! Он хоть знает, что скоро будет отцом?
- Я ему этого не говорила, но он догадался сам.
- И что же? Он не предложил тебе стать его женой, как сделал бы любой порядочный мужчина на его месте?
- Нет, не предложил. Да я бы и сама не согласилась, - тяжело вздохнула Вера, потому что солгала отцу.
- Это почему же? По-моему, выйти замуж за лучшего мужчину на свете, не считая меня, конечно, очень даже неплохо! – воскликнул озадаченный словами дочери отец.
- Мы встречались с ним несколько раз, и каждая наша встреча заканчивалась ссорой. Он прогонял меня, а потом звал опять…
- Как-то все это странно, ты не находишь, Шурочка?
- Да. У меня такое чувство, что он как будто испытывал нашу девочку. Только зачем ему это надо было? Ведь Верочка – просто чудо, её нельзя не полюбить!
- Ты мне скажешь его имя, дорогая? Я бы хотел познакомиться с ним, и кое-что выяснить.
- Нет, папа. Все, что хочешь, только не это!
- Ну, хорошо! Тогда я подумаю немного, и скажу, что тут можно предпринять. Скажи только еще одно – ты хочешь оставить этого малыша, или…?
- Конечно, он должен родиться. Это не обсуждается! Я думаю, что будет мальчик, Ванечка!
Поняв, что проговорилась, Верочка прикрыла рот рукой, и с некоторым испугом посмотрела на отца. Но тот сделал вид, что совершенно ничего не заметил.
- Ну, ладно, дорогие дамы! Вы оставайтесь, почирикайте тут еще чуть-чуть, а я должен немного поработать, - сказал отец, а потом пошутил: - Ведь скоро надо будет покупать пеленки и распашонки для малыша, и деньги нам очень понадобятся!
С этими словами Павел Дмитрич вышел из дома, сел в машину, и укатил в свой офис, а мать, как могла, успокаивала дочку. Потом она повезла её в клинику, где Верочке быстро провели необходимое обследование и поставили на учет по беременности. Жизнь входила в свою обычную колею…
После обеда Верочке позвонила её однокурсница Вероника, и пригласила на свадьбу.
- Свадьба уже в эту субботу. Надеюсь, ты придешь?
- Ну, конечно, приду! Разве могу я пропустить свадьбу подруги?
- Тогда сегодня же я пришлю тебе приглашение. На два лица?
- Нет, я буду одна.
- Ну, и хорошо! Думаю, тебе не придется скучать. Молодежи будет много…
…Следующие два дня были заняты подготовкой к свадьбе подруги. Верочка купила себе новое платье, а потом долго искала подарок молодоженам. Наконец, она выбрала чудесную китайскую вазу, которая могла украсить собой любой дом.
Итак, в субботу она в лимузине отца прибыла к ресторану, в котором должен был состояться банкет. Событие это вызвало немалый интерес желтой прессы – отец жениха был довольно известным в городе человеком, и его имя редко сходило с газетных полос.
Увидев элегантную молодую женщину, выходящую из лимузина, репортеры тут же принялись её фотографировать – они сразу узнали в ней Веру Соколовскую, ту девушку, которая совсем недавно перенесла нападение на шоссе, и чуть было не погибла от рук бандитов. Уж тут можно накропать материалец – зашибись! И этим обстоятельством репортеры не преминули воспользоваться. Весь вечер щелкали фотоаппараты, снимая все подряд – как она танцует, с кем знакомится, и кто будет тем счастливцем, который удостоится чести проводить её до дома. Так что, Верочка на этой свадьбе была фигурой почти такой же значимой, как и невеста с женихом.
Вышедшая на следующий день бульварная пресса была заполнена снимками состоявшейся накануне свадьбы и самыми подробными комментариями к ним…
…Утром Марья Петровна шла на работу, и вдруг увидела пачку газет, которую только что привезли в киоск «Союзпечати». Пачка эта была еще не распечатана, но на первой странице женщина увидела знакомое лицо.
- Девушка, милая, дайте мне вот эту газету, пожалуйста! Я совсем не могу ждать – у меня в школе урок, а она мне просто необходима! Очень вас прошу!
- Не иначе, знакомую среди этих знаменитостей увидели, - пошутила молоденькая девушка-киоскер, умело распаковывая тяжелую пачку.
- Вот именно, - сказала скромно одетая пожилая женщина, доставая из старенькой потрепанной сумочки кошелек, чтобы расплатиться.
Девушка посмотрела странной женщине вслед, а потом опустила глаза на первую страницу газеты со снимками молодых нарядных женщин в сверкающих драгоценностях и импозантных мужчин, затянутых в смокинги, и усмехнулась.
- Ага, размечталась бабка! Не иначе, как крышу у неё совсем снесло! Знакомую…
…Павел Дмитриевич позвонил своей секретарше. Та через секунду впорхнула в его кабинет, держа в руках блокнот и авторучку.
- Эллочка, пожалуйста, вызови мне начальника охраны.
- Сейчас сделаю, Павел Дмитрич!
- Да, и кофе нам приготовь! – крикнул он вслед девушке.
Через минуту к нему в кабинет вошел массивный мужчина лет пятидесяти с отличной военной выправкой. В руках он держал тоненькую кожаную папку с документами.
- Вызывали, Павел Дмитрич?
- Садись, садись, Юрий Василич. Разговор у нас с тобой будет долгий, а в ногах правды нет…
После того, как тот удобно уселся в кресле, а секретарша принесла им кофе и печенье в хрустальной вазочке, Павел Дмитрич спросил:
- Ну, что там с тем делом? Уже есть результаты? Твоим орлам удалось что-нибудь узнать?
- Да без проблем! Они и не скрывались! Мы установили все по часам. Вот тут все есть.
Он положил перед шефом несколько скрепленных стиплером листков.
Павел Дмитрич углубился в чтение, и несколько минут в комнате стояла полная тишина. Только тихонько позвякивала ложечка в чашке начальника охраны, осторожно размешивающего сахар – тот очень любил кофе, приготовленный умелыми руками секретарши шефа, и с удовольствием пил его по утрам, когда была такая возможность.
Оторвавшись, наконец, от бумаг, Павел Дмитрич спросил:
- Ну, и что ты сам обо всем этом думаешь?
- Как специалист или как отец?
- Как отец, конечно!
- Думаю, что девушка в него влюблена, и это очень серьезно. Одно то, что она поехала к нему на свидание в тюрьму, и пробыла там три дня наедине с ним… - начальник охраны покачал седеющей головой.
- Да, кто бы мог подумать, что моя дочь решится на такое!
- Ну, и подруга хороша! Так сказать, создала ей железное алиби!
- Хорошая девчонка. Я её с самого детства знаю. Но, честно говоря, такого от неё тоже не ожидал.
- Должен сказать вам, Павел Дмитрич, что мы совсем не знаем своих детей, и о многом узнаем последними. Наверно, считаем их проблемы слишком мелкими, и не хотим вникать в них, выслушивать их рассказы о всяких там вечеринках, встречах и других увлечениях. И забываем, что они – уже совсем взрослые люди, и скоро сами должны будут выслушивать своих отпрысков.
- Ты прав. Времени совсем нет. Всё бегом, всё вприпрыжку. А жизнь-то идет! Вдруг останавливаешься на минуту, оглядываешься вокруг себя, и видишь, что дочка-то взрослая совсем… Ну, ладно! С ней все ясно. Теперь поговорим о нем.
- Иван Максимович Чернов, двадцать восемь лет, женат не был, живет с матерью, которая преподает в школе русский язык и литературу. С отличием окончил военное училище. Год назад был комиссован по ранению – участвовал в разминировании склада боеприпасов, оставшихся еще с Отечественной, был ранен взорвавшимся снарядом. Награжден медалью за проявленное мужество. Потом работал в юношеской спортивной школе тренером по боевым искусствам. Хотел после тюрьмы восстановиться на работе, но место уже занято. Сейчас пока без работы. Все характеризуют его как грамотного, умного, смелого и справедливого командира, и вообще считают хорошим парнем. Только в наше время, чтобы сделать себе карьеру, быть просто хорошим парнем еще недостаточно, вы и сами прекрасно это знаете…
- Ну, а мы-то на что, Василич?
- Да, если ему немного помочь, он может далеко пойти. Такие люди сейчас на вес золота. Но это уже не в моей компетенции.
- Ну, а как он относится к моей дочери? Здесь тебе удалось что-нибудь выяснить?
- Я попросил подругу матери позвонить ей, и узнать, как дела у сына. Насколько та поняла, у парня сейчас депрессия. Мать боится, что он может сорваться, и запить. Или натворить что-нибудь и похуже. Еще она сказала, что сын очень страдает от разрыва с любимой девушкой. Но почему-то считает, что сам виноват в этом разрыве. Я думаю, что здесь налицо комплекс неравного положения – мол, кто она и кто я. Отсюда и все проблемы.
- Ладно. Успокоил. Если хочешь, Эллочка принесет тебе еще кофе.
- Спасибо, не отказался бы! – сказал Юрий Василич, а шеф сразу стал нажимать на кнопки телефона, снова вызывая секретаршу…
…Марья Петровна не могла дождаться перемены. Она хотела прочитать, что же пишут в газете о Верочке, снимков которой там было не меньше, чем фотографий молодой четы. Да и сами фотографии она хотела хорошенько рассмотреть. Сделать это до уроков ей не удалось – слишком много времени она потеряла, пока уговаривала киоскершу продать ей газету из той пачки. Едва успела прийти в школу до звонка.
Наконец, урок закончился, она пришла в учительскую, и развернула газетные листы.
- Марья Петровна, дорогая, с каких это пор вас стала интересовать бульварная пресса? – с усмешкой спросила её коллега, учительница математики, проходя мимо неё с чашкой кофе.
- Да просто увидела здесь фото знакомой девушки, вот и купила!
Математичка заглянула ей через плечо, хмыкнула, и сказала:
- Конечно, эта девушка - одна из приглашенных на свадьбу!
- Именно так, - подтвердила Марья Петровна, не желая вдаваться в подробности.
- И ваш сын собирается на ней жениться в самом скором времени, - потешалась та, уже не скрывая своего отношения к происходящему.
Все остальные учителя с интересом прислушивались к их разговору, на время оставив свои важные дела.
- Нет, они расстались. К сожалению. Сын очень переживает их разрыв, да и я тоже.
- Уж не дочку ли Соколовского он выбрал себе в жены? – уже откровенно хихикала женщина.
- А если бы и так?
- Ну, если так, то я на той неделе выхожу замуж за папу Римского, - закончила математичка, и, красноречиво покрутив пальцем у виска, отошла от Марьи Петровны, и села за свой стол.
Все остальные учителя низко опустили головы, чтобы скрыть усмешки. Они любили Марью Петровну, и не хотели её обижать. Но её нынешние фантазии превосходили всякую меру. Надо же такое придумать - сын, только что вышедший из тюрьмы, встречается с дочерью самого Соколовского и даже собирается на ней жениться! Вот уж насмешила-то, ей-Богу!
Марья Петровна перевернула последнюю страницу, потом аккуратно сложила газету, и сунула в сумку. Вечером она покажет её Ване. Правда, женщина совершенно не представляла, какую реакцию вызовут у сына эти снимки. Вполне вероятно, что, увидев их, он затоскует еще сильнее.
Придя домой, она вынула из сумки купленную утром газету, и положила её на кухонный стол.
- Вот, сынок! Посмотри! Узнаёшь?
Иван взял газетные листы в руки, и долго разглядывал каждый снимок, на котором была его Верочка. Такой он её не знал. Когда он увидел её в первый раз, на шоссе, она была истерзана бандитом, и одежды на ней почти не было. На свидание в тюрьму она приезжала в простеньких блузках и джинсах, да и сюда, к нему, тоже приезжала очень скромно одетой. Теперь же он увидел её такой, какой девушка была на самом деле – элегантной красавицей в длинном вечернем платье с красивой прической, открывающей такое милое лицо, с дорогими украшениями в ушках, на шее и холеных пальцах.
- Нет, надо быть абсолютным дураком, чтобы полюбить такую женщину, - подумал он, снова и снова любуясь её снимками. – Теперь я еще раз убедился в том, что поступил правильно, и мне не место в её жизни. У нее своя дорога, а у меня – своя. Только вот малыш… Ведь зачем-то он нужен ей, иначе она уже давно избавилась бы от него – теперь с этим нет никаких проблем! А вдруг мать права, и она действительно любила меня, а я …
Его душевные метания были прерваны телефонным звонком. Он поднял трубку, и незнакомый мужской голос попросил Ивана Чернова.
- Добрый день! Мне нужен Иван Максимович Чернов.
- Я вас слушаю.
- Вы отправляли свое резюме в интернет?
- Да.
- И уже нашли себе работу?
- Нет, пока не нашел.
- Могу предложить вам поработать в нашей фирме. Нам нужен толковый менеджер, и вы очень подходите на эту должность. Запишите телефон!
- Интересно, что я должен буду делать?
- Нам требуется помощник для генерального директора – умный, честный, образованный молодой мужчина. Мы навели о вас справки, вы нам вполне подойдете. Остальное вам расскажут при встрече.
- И вас не смущает то, что я почти три месяца провел в заключении?
- Нет, не смущает. Мы читали ваше дело. Оно ещё больше убедило нас в вашей порядочности и смелости. А это немаловажные качества для человека, работающего в нашей компании!
…На другой день Иван ехал устраиваться на работу, ломая голову над тем, как могли эти люди среди всех соискателей выбрать именно его. Но, кроме того, что все это – просто счастливая случайность, ничего в голову не приходило.
Компания, в которой ему предстояло работать, была очень известной, и он смог без труда разыскать красивое здание, в котором та находилась. Будущий шеф был с ним весьма любезен, а отдел кадров быстро оформил документы, и уже через день Иван вышел на работу.
Так как он был отнюдь не единственным помощником шефа, в курс дела его вводил молодой парень по имени Виктор, который уже через несколько дней стал его приятелем, и иногда давал ему очень ценные советы.
Работа была довольно сложной, требующей сообразительности и предельного внимания, но интересной, к тому же платили за нее хорошо, и Иван был очень доволен, что в его жизни всё так хорошо сложилось. Конечно, он и предположить не мог, что работает у делового партнера господина Соколовского, а дочка его шефа Кристина – лучшая подруга Веры, которая и помогла им встретиться в тюрьме. И именно отец Веры попросил своего друга об этом одолжении – взять его к себе на работу. К тому же каждую неделю он справлялся, как идут дела у нового сотрудника, и очень радовался его первым успехам…
…Время шло, и Иван стал уже забывать о том времени, когда вышел из тюрьмы и был безработным. Теперь он многое мог себе позволить - со вкусом одевался, купил новый автомобиль вместо того жигуленка, который так и пропал прошлым летом на шоссе, и уже подумывал о том, чтобы поменять свою крошечную квартирку на более просторную. Удерживало его от этого шага только то, что именно в этой квартире бывала Верочка, и всё здесь напоминало ему о ней.
Молоденькие симпатичные девушки-секретарши с ногами «от коренных зубов» обращали внимание на интересного, молодого, да к тому же неженатого мужчину, но не вызывали у него ответной реакции – он ждал хоть какого-нибудь известия от Веры, и считал дни до рождения ребенка, отмечая их в своем календаре. Но звонка от Веры так и не было, а сам позвонить он не мог – ведь она стерла свой телефон из памяти его мобильника, уходя от него в последний раз…
…Так прошла осень, наступила и кончилась зима, народ весело и с размахом отметил Международный женский день. Наконец, в город пришел долгожданный апрель. Именно в конце апреля, по всем подсчетам, и должен родиться ребенок у Веры.
Её беременность проходила тяжело, несмотря на все усилия врачей и матери. И пугало всех не физическое здоровье будущей мамочки, а её душевное состояние. Верочку ничего не радовало, и она пребывала в состоянии постоянной тоски – редко что могло вызвать слабую улыбку на её сильно осунувшемся лице. Все ждали, когда же, наконец, она родит ребенка. Может быть, малыш заставит мать изменить свое отношение к жизни и вернёт ей красоту и ощущение радости жизни.
И вот, во второй половине апреля, Вера почувствовала первые схватки. Мать быстро вызвала врачей, и те посоветовали не тянуть, и тут же везти дочь в больницу – состояние здоровья молодой женщины очень озаботило их.
Взяв с собой всё необходимое, мать и дочь, в сопровождении машины с охраной, помчались в клинику, где Верочке предстояло произвести на свет маленькую девочку по имени Мария. Имя это она выбрала потому, что очень привязалась к матери Ивана – в этой женщине было столько любви и душевного тепла, что их вполне хватило бы на троих!
Приехав в клинику, мать с дочерью сразу расстались – девушку увезли в родильное отделение, а мать осталась ожидать её в той палате, где Верочка будет находиться одна с ребенком.
Роды закончились довольно быстро, и уже к четырем часам дня девушку привезли назад, в палату.
Мать сразу кинулась к ней.
- Ну, как ты, дорогая?
- Нормально, мамочка. Все это оказалось совсем не так страшно, как я думала. А как там Машенька? Ты уже видела нашу девочку?
- Нет, сейчас ей занимаются врачи. Но её принесут совсем скоро.
- Мам, может быть, ты поедешь домой? Ты устала и переволновалась, на тебе лица нет.
- Нет, уж я дождусь, когда тебе принесут ребенка. Хочется увидеть, наконец, свою внучку. А потом я уйду.
Минут через двадцать в палату зашла медсестра с крошечным ребенком на руках, и мать с бабушкой с интересом рассматривали малышку. Бабушка искала в ней семейные черты, а мать – сходство с отцом, как будто от этого что-то зависело. Да он наверняка уже и не вспоминает о них!
На следующий день стали приходить посетители – отец, подруги, однокурсники, дальние родственники. А Верочка все ждала, что вдруг откроется дверь, и войдет Ванечка, и обнимет её, и поблагодарит её за то, что она подарила ему такую чудесную дочку. Но она понимала, что этого просто не может быть – тот даже не знает о том, что она находится здесь, и ждет его…
…Через неделю счастливый дед забирал дочку с внучкой Машенькой домой. Было много народу и море цветов, Юрий Василич снимал всё на камеру, чтобы запечатлеть момент для потомков.
Наконец, они приехали домой, сдали ребенка с рук на руки пожилой няне, и Верочка вновь оказалась в своей комнате. Она немного устала от всей этой кутерьмы, с трудом разделась, рухнула на постель, и горько разрыдалась…
…Марья Петровна переживала, глядя на сына. Она понимала, что он ещё долго не сможет оправиться от своей потери, и нескоро какая-нибудь молодая женщина переступит порог их квартиры. Ну, чем мать могла ему помочь? Пожалуй, ничем. Здесь могло помочь только время, которое затягивает сердечные раны, притупляет душевную боль и позволяет людям, пережившим разрыв с любимым человеком, жить дальше.
- Хорошо хоть, что работу Ванечка нашел себе по душе! – думала женщина. – Не иначе, Бог помог! Услышал мои молитвы…
…Вечером, когда мать уже накормила своего сына ужином, а теперь мыла посуду на кухне, раздался звонок в дверь.
- Господи, кто ж это может быть? – всполошилась Марья Петровна. Как и у всех наших людей старше пятидесяти, в её подсознании еще оставалась паническая боязнь поздних звонков, хотя время черных «воронков» и внезапных ночных арестов давно кануло в лету.
- Мам, я сам открою, - сказал Иван, и распахнул дверь.
На пороге стоял отец Верочки – Павел Дмитриевич Соколовский, собственной персоной.
Кровь отлила от лица молодого мужчины – он испугался, что случилось что-то непоправимое, о чем они с матерью должны обязательно узнать.
- Что с ней? Что с Верой? – спросил Иван, даже не поздоровавшись.
- Ну, для начала здравствуйте, молодой человек! – сказал, усмехнувшись, отец Веры, и прошел в квартиру мимо застывшего у двери Ивана, захлопнув за собой дверь. Несколько охранников остались ожидать его на площадке лестницы.
- Здравствуйте, Павел Дмитрич! Раздевайтесь, и проходите в комнату, - пригласил гостя опомнившийся Иван.
- Да расслабьтесь, молодой человек, ничего не случилось, я приехал просто так, навестить вас. И поинтересоваться, как ваши дела, - сказал тот, садясь в кресло и вглядываясь в сильно побледневшее лицо мужчины. - На работу уже устроились? Или, может быть, вам необходима моя помощь? Могу посодействовать!
- Нет, спасибо, я уже работаю.
- И что же, работа вам нравится?
- Да, мне повезло. Работа интересная. У нас дружный коллектив, достойная зарплата и хорошие перспективы на будущее.
В это время из кухни вышла мать Ивана. Она тоже поздоровалась с гостем, а потом опять ушла, чтобы приготовить чай. К счастью, она испекла сегодня очень вкусное печенье, а в холодильнике лежал свежий лимон – будет, чем угостить позднего гостя. Конечно, ей очень хотелось остаться и послушать, о чём будут говорить мужчины, но женщиной она была тактичной, и поэтому оставила их наедине. Если захочет, сын потом сам расскажет ей обо всем.
- Это меня радует. Может, есть еще какие-то проблемы, помимо устройства на работу? В нашей семье ни на минуту не забывают о том, что вы сделали для моей дочери.
При этих словах гость внимательно посмотрел на молодого мужчину, ожидая ответа.
- Конечно, как и у каждого человека, у меня есть проблемы. Без проблем живут только дураки. К сожалению, в их решении вы не сможете мне помочь! Но я очень благодарен вам за то, что вы предложили мне свою помощь.
- Ну, что ж! Не могу настаивать. Но помните, что как только будет нужда, я всегда готов вам помочь! Ведь долг платежом красен!
В это время Марья Петровна внесла в комнату большой поднос с чайными чашками, вазочку с печеньем и тонко нарезанный лимон.
- Павел Дмитрич, выпейте с нами чашечку чайку! Я тут печенья напекла, попробуйте, - сказала женщина, сноровисто расставляя по столу чашки.
- Спасибо, не откажусь, - сказал Соколовский, пересаживаясь с кресла на стул, поближе к столу.
- Скажите, как там Верочка? – спросила Марья Петровна после того, как гость выпил несколько глотков душистого чая с лимоном и попробовал печенье.
- Сейчас уже нормально.
- Что значит «сейчас»? А раньше? – заволновалась женщина.
- Не знаю, в курсе ли вы того, что моя дочь преподнесла нам с матерью сюрприз – родила ребенка, хотя так и не вышла замуж за его отца. Она очень плохо переносила беременность, мы с женой переживали за её здоровье. Но сейчас все уже позади. Теперь у меня очаровательная внучка.
- Что вы говорите?! И давно она родила?
- Да неделю тому назад, двадцать второго числа. Девочка и мама уже дома, позавчера я забрал их из роддома.
- За это не грех и выпить! – сказала Марья Петровна, и на столе тут же появились рюмки и бутылка коньяка.
- Ну, что ж! Выпить по пятьдесят граммов за нашу Машеньку, я думаю, не помешает! – сказал счастливый дед, поднимая рюмку.
Они чокнулись, и выпили коньяк, закусив долькой лимона.
- Да, вот тут у меня с собой фотографии есть, это мой начальник охраны снимал. Могу показать, если хотите!
Павел Дмитрич достал из внутреннего кармана пиджака конверт с фотографиями. Он попросил напечатать их специально для Ивана. Хотя тот, конечно, не должен был узнать об этом.
Иван схватил фотографии, и долго разглядывал их, как будто совсем позабыв о госте. Павел Дмитрич тщательно прятал улыбку, прикрыв рот ладонью – пока все шло именно так, как он и рассчитывал.
- Ну, что ж! Не буду больше отвлекать вас от дел. Поздно уже. Поеду домой!
- Передавайте привет Верочке. Скажите, что мы помним и очень любим её, - сказала Марья Петровна, имея в виду не столько себя, сколько сына.
- Хорошо, передам, - сказал Павел Дмитрич, и, попрощавшись, выплыл из квартиры.
Марья Петровна из окна наблюдала, как он садится в свой автомобиль, охранники тоже занимают свои места, и кортеж из трех машин выезжает из двора. А застывшие на улице в недоумении соседи долго не могут понять, что делали тут эти люди, и к кому же приезжал этот важный дядька с целой армией охранников.
Иван не видел, как уезжал отец Веры – он так и не смог оторваться от фотографий, снова и снова рассматривая их одну за другой. Вскоре мать присоединилась к нему.
- Ну, что, сынок?
- Она похудела. Смотри, как осунулось её лицо!
- Ну, бывает и такое.
- А дочка – просто прелесть!
- Да что ты там смог рассмотреть среди всех этих оборочек и воланчиков?
- Мам, посмотри повнимательнее! Тут все можно рассмотреть, если постараться.
Мать надела очки, и еще раз просмотрела фотографии.
- Сынок, а ты заметил, что ни на одном снимке Вера не улыбается?
- Заметил, - тяжело вздохнул Иван.
- И что бы это могло обозначать?
- Боюсь, что мы с тобой сейчас придумаем что-нибудь, и потом сами поверим в то, что придумали. А на самом деле все окажется совершенно иначе.
- Да, конечно. Может случиться и такое. Только очень хотелось бы…
- Мам, давай лучше помолчим!
- Ладно. Лучше еще раз посмотрим на них, - согласилась женщина, снова беря в руки одну из фотографий и надевая на нос очки…
…Через несколько дней Иван вышел из своего кабинета покурить, а следом за ним вышел и его приятель.
- Ну, как дела? – спросил Виктор.
- Вроде, все в порядке, - пожал плечами Иван.
- Что-то ты невеселый в последние дни.
- Да нет, просто не высыпаюсь.
- Надеюсь, причиной твоей бессонницы не являются местные девицы?
- Нет, ну, что ты! Для меня все они на одно лицо!
- Смотри! Они тут прилипчивые. Стоит только чуть-чуть проявить внимание к одной из них, и сам не заметишь, как она пиявкой повиснет на тебе. А ты парень видный, и с перспективой…
- Я не понял, ты к чему всё это мне рассказываешь?
- Да к тому, что одна из секретарш уже давно проявляет к тебе нездоровый интерес!
- Надо же, а я и не заметил.
- Значит, есть кем голову занять, и из-за кого ночами не спать?
- Есть. И женщина любимая есть, и ребенок от неё, девочка…
- Нет, серьезно? Ну, вот… А я думал немного обрадовать тебя!
- Чем обрадовать?
- Так, пустяки…
- Да говори, не томи!
- У нас в начале мая юбилей – исполняется двадцать лет фирме. Пригласят всех сотрудников. Только для всех сделают обычный банкет в актовом зале, а для самых избранных будет еще и прием в хорошем ресторане. И на этом приеме будут очень важные люди. А с ними их жены и дочери. Будет дочка нашего шефа, Кристина, её подруги, ну, и много других незамужних и очень симпатичных девушек. Вот приударить за такой – это высший пилотаж. Ну, а встретиться с ней ещё и после приема – это вообще редкая удача. Хотя, последнее для тебя, как я понял, неактуально…
- А ты уверен, что я тоже буду приглашен на этот прием? Ведь я работаю тут совсем недавно, да и попал сюда не по знакомству, а абсолютно случайно!
- Просто так я не стал бы говорить об этом. Сам видел тебя в списках! И вообще, - приятель приблизил свое лицо к лицу Ивана, - я слышал, что начальство очень хорошо отзывается о тебе. И ты – первый кандидат на повышение!
- Да ну тебя, захвалил совсем! – смутился от такой похвалы молодой мужчина, но было понятно, что слова друга ему приятны.
…Через несколько дней Иван собирался на прием. Почему-то было очень не по себе. Он попытался проанализировать это чувство, и найти причину своего волнения, но так и не смог этого сделать – вроде бы, никаких причин волноваться у него не было, а сердце тревожно билось в груди, как будто предчувствуя что-то.
- Ладно. Будь что будет! – решил про себя молодой мужчина, и вышел из дома, на ходу доставая из кармана пиджака ключи от автомобиля…
…В зале ресторана собралось уже много народа, но главных действующих лиц – владельца компании и его дочери - ещё не было.
Разыскав среди гостей своего приятеля, Иван огляделся. Кругом было много красивых молодых женщин и импозантных мужчин. Все были радостно возбуждены – их шеф не скупился на сюрпризы, и каждый из работающих сегодня получит свой подарок.
Иван стоял в группе молодых мужчин, которые обсуждали свои дела, и вдруг почувствовал, как затих зал. Он обернулся, и увидел в дверях своего шефа и его дочь, симпатичную молоденькую блондинку. А рядом с ней стояла Вера, под руку со своим отцом, который тоже был приглашен на этот прием.
Увидев Веру, Иван непроизвольно сделал шаг ей навстречу, и молодая женщина сделала то же самое. Но вдруг оба остановились, как будто между ними встала незримая преграда. Павел Дмитриевич наклонился к дочери, тихо сказал ей что-то на ухо, и после этого они пошли прямо по направлению к той группе мужчин, в которой был и Иван.
Поздоровавшись со всеми, господин Соколовский отошел к другим сотрудникам, а Вера так и осталась стоять рядом, не в силах сделать больше ни шагу – ни уйти, ни приблизиться.
Иван глядел на девушку, подмечая, как она изменилась за то время, что они не виделись. Он увидел, что на ее лице пролегла тень какой-то усталости, а под глазами появились темные круги, которые были тщательно скрыты под дорогой косметикой.
- Бедная моя! Наверно, она много пережила за эти полгода, - подумал он. Потом, как будто опомнившись, сделал шаг ей навстречу.
- Здравствуй, Вера! – тихо сказал он, подходя к ней.
- Здравствуй, Ваня! Не ожидала встретить тебя здесь.
- Честно говоря, я тоже не ожидал тебя увидеть. Но очень рад этой встрече.
- Пойдем куда-нибудь, присядем. Мне тяжело долго стоять.
- Конечно, пойдем, - сказал Иван, беря девушку под руку, и уводя её. – Я видел здесь неподалеку несколько свободных кресел.
Увидев, что Иван запросто разговаривает с дочерью Соколовского, его приятель был поражен.
- Вот это да! Все наши мужчины лишний раз взглянуть на нее не могут, а он… Такое чувство, что он видит её отнюдь не в первый раз. Интересно, где они могли познакомиться? Завтра же обязательно постараюсь всё узнать!
Иван привел девушку в небольшой закуток в холле, отгороженный от остального пространства несколькими цветочными горшками с пышными зелеными растениями. Он усадил Веру в кресло и сам сел напротив.
- Ну, расскажи, как ты живешь? Как мама? Здорова?– спросила Вера.
- Всё нормально. Работаю. Мама, слава Богу, здорова.
- Ну, а личная жизнь?
- Тут тоже все в порядке, - сказал мужчина, отводя глаза.
- И у меня тоже. Вот, замуж собираюсь…
После этих слов у Ивана как будто оборвалось сердце. Но он всё-таки нашел в себе силы сказать:
- Поздравляю! Я так и думал, что ты не будешь тянуть с этим.
А потом, помолчав немного, произнес:
- Знаешь, теперь, когда уже ничего не вернуть назад, я могу признаться, что безумно люблю тебя. И отдал бы свою жизнь, чтобы ты была счастлива. К сожалению, ничего другого я подарить тебе не могу. Прости меня, прости, что так нелепо всё получилось. Ты появилась тогда, когда я переживал очень трудное время. Так что, не вини меня за грубость. Я сам казню себя за несдержанность каждый день. И очень хорошо понимаю, чего лишился. Но если бы ты осталась, наверно, было бы ещё хуже – я все время чувствовал бы себя не на своём месте, и совершенно запутался бы.
- В нашем разрыве есть и моя вина. Прежде, чем делать что-то, мне надо было ставить себя на твое место, а я… Я заставляла страдать твое достоинство и твою гордость. Ты тоже прости меня, если можешь!
При этих словах Вера положила свою ладонь на его руку, и вдруг почувствовала, как она напряглась.
В это время все собравшиеся стали входить в зал и рассаживаться там за столиками.
- Может быть, не пойдем в зал? – спросил Иван. Он хотел побыть со своей любимой хотя бы несколько минут вдалеке от посторонних глаз.
- Да, давай посидим здесь еще немного. А потом ты присоединишься к своим друзьям за столом, а мне надо возвращаться домой – я же кормлю малышку грудью!
- Наконец-то ты сказала мне о том, что родила ребенка!
- Ты же знал, что он должен родиться!
- Но я совсем не был уверен, что ты оставишь его после того, как мы расстались.
- Теперь у тебя есть дочка, Машенька. Она просто прелесть. И очень похожа на тебя.
- Я понимаю, что не вправе рассчитывать на это, но мне бы очень хотелось увидеть её.
- Нет проблем. Ты можешь увидеть свою дочь в любое время, когда захочешь! Двери моего дома будут всегда открыты для тебя.
- Тогда, может быть, сегодня? Прошу тебя…
- Хорошо. Сегодня, так сегодня. Пойдем, я скажу отцу, что мы уже уезжаем!
Они разыскали Павла Дмитриевича, и сказали, что едут к ним домой. Тот не возражал – сам он тоже собирался покинуть этот прием через несколько минут…
…Иван заметно волновался – он первый раз ехал домой к Вере. Они подъехали к высокому красивому дому, и оставили машину на стоянке. Поднявшись на четвертый этаж, Вера открыла дверь квартиры, и пропустила его вперед.
- Заходи! – сказала она, и, взяв его за руку, повела в детскую.
Они вошли в полутемную комнату, где в красивой кроватке с кружевным пологом спала крошечная девочка. Иван наклонился над кроваткой, и долго вглядывался в лицо спящего ребенка, как будто собирался надолго сохранить его в памяти.
- Ты побудь здесь немного с Машенькой, а я пойду, переоденусь, - сказала Верочка, и вышла из детской.
Вскоре она вернулась в легком халатике и мягких домашних тапочках. Вынув проснувшуюся девочку из кроватки, она села на диван, и, освободив грудь, стала кормить её.
Иван смотрел на эту сцену, и сердце его заходилось от чувства утраты – он так хотел быть участником всего этого – помогать ухаживать за ребенком, держать его на руках, а должен обыкновенным зрителем смотреть, как любимая женщина кормит грудью его дочь, и делать вид, что это его совсем не касается!
- Вера, извини, но мне пора идти! – вдруг сказал мужчина, и встал со стула, не в силах больше выносить все это.
- Подожди немножко! Я сейчас уже освобожусь!
Иван подумал, что не может вот так сбежать от них, своих любимых, и остался.
Через несколько минут молодая женщина положила ребенка в кроватку, и позвала няню. А сама взяла его за руку, и потащила за собой.
- Ты куда меня ведешь? – спросил Иван.
- К себе, конечно! – сказала Вера, заходя в свою комнату, и поворачивая ключ в замке.
- Но мне, наверно, всё-таки лучше уехать!
- Для кого лучше?
- Для всех нас – тебя, меня и твоего будущего мужа…
- Ты даже не спросил, как его зовут!
- Да не хочу я этого знать!
- Эх, ты! Иванушка-дурачок! – прошептала Верочка, обнимая его.
А тот смотрел на нее, и боялся поверить в то, что происходило. Сейчас он напоминал себе больного, которого доктора приговорили к самой скорой и лютой смерти, а потом вдруг сообщили, что диагноз не подтвердился, и он совершенно здоров. И вдруг опять захотелось жить, и радоваться жизни.
- Вера… Не шути так со мной! Пожалуйста!
- Сегодня ты сказал, что любишь меня, и что готов отдать мне свою жизнь. Я принимаю твой подарок. И если ты сделаешь мне предложение, то я приму его, и выйду за тебя замуж. Ну, а если нет…
Молодая девушка пошла по направлению к двери, чтобы открыть замок. Но он не позволил ей сделать этого, а схватил её на руки и закружил по комнате.
- Сумасшедший, ты уронишь меня!
- Ещё чего! Уж теперь я никогда не выпущу тебя из своих рук! Даже если ты и начнешь вдруг вырываться…
- С чего бы это я стала вырываться? Ведь я так люблю тебя...
…Утром Вера кормила своего любимого завтраком, когда на кухню вышла её мать.
- Доброе утро!
- Доброе утро, мамочка! Вот, познакомься…
- Да что ж я, Ивана, что ли, не знаю! – удивилась женщина.
- Познакомься с моим мужем!
- Мужем?! Паша! – закричала вдруг Александра Яковлевна. – Иди скорее сюда!
Павел Дмитрич мгновенно появился на кухне, не успев стереть мыло со щеки – в это время он брился в ванной комнате.
- Ты слышал, дорогой? Дети решили пожениться!
- Ну, что ж! Свадьба – дело хорошее, тем более, когда в кроватке спит ребенок. Ведь вы же не будете отрицать, молодой человек, что Машенька – ваша дочь!
- Нет, не буду. Поверьте, Павел Дмитрич, я очень люблю Веру, и постараюсь быть ей хорошим мужем.
- Это приятно слышать. Ну, а мы постараемся помочь вам в этом по мере сил, - сказал отец Веры.
- Шурочка, - повернулся он к жене. – Как ты смотришь на то, чтобы оставить эту квартиру ребятам, а самим переехать за город? Наш дом уже совсем готов.
- Я совсем не против. Буду разводить там цветы, и выращивать на грядках клубнику для своей внучки Машеньки…
…Через месяц в прессе появились снимки со свадьбы Веры и Ивана. Невеста выглядела на них очень довольной, а жених был просто на десятом небе от счастья…
…Марья Петровна снова пришла на работу с газетой.
- Ну, и что там на сей раз? – спросила математичка. – Опять чья-то свадьба?
- Да, на сей раз мой сын женился на своей любимой девушке, и имя её – Вера Соколовская, – сказала женщина, а потом с усмешкой добавила: - А вам, милочка, придется теперь выходить замуж за папу Римского, как и обещали!
Математичка выхватила из рук Марьи Петровны газету, и стала рассматривать фотографии. На них она увидела и Ивана, и саму Марью Петровну, и Верочку Соколовскую, которая стояла рядом с мужем и счастливо улыбалась в объектив...
…Прошёл год. Иван теперь работал в фирме своего тестя, и тот не мог нахвалиться на него – было понятно, что ему будет на кого оставить дело, когда подойдет время.
Семейная жизнь тоже складывалась удачно – Верочка была хорошей, любящей женой. К тому же она умела каждую ночь, проведенную с мужем, сделать сказочно прекрасной, и Иван был просто без ума от неё…
…На следующий день к ним должны были приехать гости – они отмечали первую годовщину свадьбы. Вера целый день суетилась по дому, и под вечер сильно устала.
- Так нельзя, детка! – ворчал на неё муж. - Ты целый день в делах. А тебе надо как можно больше отдыхать. Что скажут твои родители, когда увидят тебя? Что ты работаешь в две смены?
- Ну, отчасти они будут правы, дорогой… - сказала Вера, ласкаясь к нему.
Несколько дней назад Вера призналась мужу, что снова ожидает ребенка. Это привело Ивана в полный восторг. Он очень любил детей, и души не чаял в своей дочке Машеньке, которой недавно исполнился год. И теперь главной его задачей было беречь жену. Ведь он хорошо помнил, как протекала её первая беременность, и как он сидел в больнице подле неё, со страхом ожидая последствий обморока. Но сейчас жена, несмотря на утомленный вид, была довольна тем, как прошел день. Она многое успела сделать, чтобы подготовиться к скромному юбилею.
Проснувшись утром, она не нашла мужа возле себя. Но на тумбочке возле кровати в большой хрустальной вазе стоял роскошный букет белых роз, которые она любила больше всего, а рядом с вазой лежала маленькая коробочка. Открыв её, Вера обнаружила там симпатичное колечко, которое она сразу надела на руку.
Соскочив с кровати, она накинула на себя пеньюар, и помчалась на кухню, откуда неслись запахи свежего кофе. Там, несмотря на ранний час, колдовал Иван.
- Ну, вот, - расстроился он. – Сюрприз не получился! А хотел подать кофе в постель!
- Ну, как же не получился? А это?
Вера показала руку, на которой блестело кольцо.
- У меня тоже кое-что есть для тебя!
Она достала из кармана и положила на стол коробку.
- Это мне?
- Ну, а кому же ещё? Посмотри!
В коробке лежали дорогие часы, о которых он втайне давно мечтал…
…Часам к пяти стали собираться гости. Было много тостов и пожеланий, время бежало быстро, и когда гости, наконец, стали разъезжаться по домам, долгий июньский день уже закончился, и на улице было довольно темно.
Вера с Иваном вышли проводить гостей до машины, и те стали отъезжать одна за другой. Когда же со стоянки потихоньку выруливал последний автомобиль – уезжали домой родители Верочки – Иван заметил, что жены почему-то нет рядом.
- Да где же она? – подумал он, но в первые секунды не сильно заволновался, подумав, что та уже поднялась домой. Хотя это было довольно странно – он был уверен, что Вера ни за что не ушла бы, пока не уедут все гости.
Иван подошел к машине Соколовских, и спросил:
- Павел Дмитрич, а вы не видели Веру?
- Она была тут минут пять назад. Странно, ведь она не подошла попрощаться. Может, ей снова стало нехорошо, и она пошла домой?
- Хотелось бы верить, - прошептал Иван, и всё его тело покрылось липким холодным потом от страха, который появился вдруг непонятно откуда, и не собирался исчезать. Наоборот, страх этот становился с каждой секундой все сильнее и сильнее, от него заболело сердце и перехватило дыхание, а ноги стали ватными и противно дрожали.
Сказав шоферу, что они задержатся здесь еще на какое-то время, отец стал набирать номер Веры на мобильном телефоне. Но трубку никто не брал. Александра Яковлевна нервно теребила в руках ручку сумочки, почему-то тоже сразу поверив в то, что с дочерью случилось что-то очень нехорошее…
- Мне это совсем не нравится, - сказал Павел Дмитрич, и вышел из машины. Он не мог уехать, не убедившись, что с его любимой дочерью всё в порядке.
Все трое поднялись на лифте, и вошли в квартиру. Тут было всё спокойно. Горничная на кухне мыла посуду, няня тоже была на месте и занималась ребенком. Но Веры дома не было. Её мобильный телефон лежал на тумбочке в спальне…
…После того жуткого нападения на шоссе жизнь Аркадия кардинально поменялась. В одночасье он, почти что муж Веры, топ-менеджер в фирме её отца, имеющий самые радужные перспективы в будущем, превратился в абсолютное ничто. Конечно, Павел Дмитрич не выгнал его с работы после того происшествия на шоссе. Он отлично понимал, что не каждый человек способен заставить себя противостоять троим отморозкам, и рисковать своей собственной жизнью ради жизни его дочери, при этом не имея ни малейшего шанса спасти её. Но теперь вопрос о женитьбе уже не стоял – Вера ни за что не стала бы его женой после того, что произошло, да и сам Павел Дмитрич уже не горел желанием видеть его своим зятем.
Аркадию самому пришлось написать заявление об уходе, и причина здесь была не только в его взаимоотношениях с Верой.
Дело в том, что после того нападения на дороге ему долго пришлось посещать психолога. Но, то ли психолог был не очень опытный, то ли дело с психикой молодого человека было значительно сложнее, чем это казалось на первый взгляд, но визиты эти не дали ожидаемого результата, и Аркадию пришлось надолго лечь в психиатрическую клинику.
После целого месяца процедур он уже не вскакивал по нескольку раз за ночь с истошным криком «Спасите, убивают!», и спокойно спал до утра. Но всё-таки, что-то в его поведении давало врачам повод думать, что до конца лечения далеко.
Но было тут и ещё одно. Об этом стыдно было говорить медикам, но именно это угнетало юношу, пожалуй, сильнее всего. Теперь, при любом, даже самом незначительном волнении, его мочевой пузырь отказывался держать своё содержимое. А так как жизнь любого современного человека наполнена всевозможными стрессами и неприятностями, то происходило это почти каждый день, а то и по нескольку раз на день. Ну, и как он мог с этим жить? Где работать? Конечно, немного выручали памперсы. Но они делали его фигуру уродливой, а Аркадий очень гордился прежде своей элегантной внешностью.
Выйдя из психушки, молодой человек целыми сутками сидел у себя в комнате, почти не выходя из дома. Мать была в курсе его проблем, но ничем не могла помочь сыну – бесплатная медицина уже сделала всё, что могла, а на то, чтобы положить его на лечение в дорогую клинику, женщина не имела средств.
За прошедший год ничего в жизни Аркадия не изменилось. Он с утра до ночи сидел в интернете, или тупо глядел на экран телевизора. Когда и эти занятия надоедали, мужчина доставал спрятанную от матери бутылку, и выпивал. Он ещё не был алкоголиком, но иногда уже чувствовал тягу к спиртному, и ничего не мог с этим поделать.
Вечерами, перед тем как уснуть, он часто размышлял о том, как смог вляпаться в такое дерьмо, и кто виноват в том, что с ним произошло. И всё чаще виноватой у него получалась Вера.
- Конечно, все это из-за нее! Сука! Ей обязательно нужно было ехать к этой подружке! Сидели бы спокойно дома, или поехали бы в кабак, и ничего бы не было! А теперь она вся в шоколаде, вышла замуж за этого здоровенного дебила, который кинулся её спасать. Защитник хренов! Да ещё и родила от него ребенка. Про меня, небось, и не вспоминает. А я тут мучайся теперь со своими проблемами! Нет, в конце-концов, она должна за это ответить! Такое прощать нельзя! В конце-концов, мужик я или не мужик! – думал Аркадий, каждый раз все больше и больше распаляя себя.
И в его мозгу одна за другой возникали картины мщения этой женщине. Правда, надо сказать, что даже в мыслях он не хотел убивать её. Просто напугать, да так, чтобы она тоже описалась от страха. Вот будет здорово! Он доведет её до самой последней черты, а потом сменит гнев на милость. Ну, а когда она поймет, какой он благородный, и как до сих пор любит её, он предложит ей бросить этого мужлана, который стал её мужем, и уехать с ним куда-нибудь на остров, где почти нет людей и причин для волнений. Там он быстро вылечится от своего недуга, и жизнь снова станет такой же прекрасной, как и прежде. Конечно, её отцу придется раскошелиться, чтобы на этом острове им было комфортно жить, но ведь не будет же он экономить на любимой дочери…
Постепенно эта мысль стала его идеей-фикс, и он уже не мог думать ни о чём другом, мечтая о своем сказочном тропическом острове, затерянном в океане, и представляя себе всё новые и новые подробности их счастливой жизни с Верой вдали от людей и их жестокостей.
…Теперь Аркадий стал часто выходить из дома. В своей машине он подъезжал к дому, где жила Вера, и долго сидел там, ожидая сам не зная чего. На стоянку его не пропускала охрана, и только при въезде на неё он мог увидеть или услышать что-нибудь полезное для исполнения задуманного.
За день до юбилея юноша тоже был «на своём посту». Ближе к вечеру, когда он уже собирался ехать домой, около шлагбаума затормозила автомашина с яркой надписью на боку «Торты на заказ».
- К кому? – строго спросил бдительный охранник.
- К Черновым. Завтра у них юбилей, вот, торт привезли! – ответила девушка в красной униформе, сидящая рядом с водителем.
Охранник проверил что-то по своей тетради, и открыл шлагбаум.
- Проезжайте!
Автомобиль проехал, а Аркадий подумал:
- Вот отличный способ обмануть охранника и проникнуть на стоянку! А там уж как повезет!..
…Назавтра ему действительно повезло. Он спокойно въехал на охраняемую территорию, сказав, что приглашен на юбилей к Черновым.
Так как гостей было много, охранник даже не стал проверять список, а сразу пропустил его автомобиль. Тем более что на сидении рядом с мужчиной лежал букет цветов, предусмотрительно купленный им на ближайшем рынке.
Заехав на стоянку, молодой человек не стал выходить из автомашины, благо затемненные стекла не позволяли видеть, есть ли кто внутри.
И вот, наконец, проведя в автомобиле несколько нескончаемо долгих часов, он был вознагражден за свое терпение - из подъезда вышли люди, и стали рассаживаться по машинам. Их провожали хозяева – Вера и её муж.
Подойдя вплотную к молодой женщине, которая случайно оказалась в тени растущего дерева, Аркадий одной рукой крепко обнял её за талию, а другой приставил нож к горлу.
- Пикнешь, зарежу! – прошептал он чуть слышно, но жертва услышала, и тело её напряглось. Остро заточенный нож так плотно прижался к нежной коже женщины, что прорезал её, и из раны заструилась кровь, прокладывая ярко-красную дорожку по её груди и пачкая светлое нарядное платье.
- Иди вперед! – грубо подтолкнул он её, и уже через несколько секунд усадил в машину на сидение рядом с собой.
Вера настолько была поражена тем, что произошло, что никак не могла прийти в себя. Ведь вот он, её Ваня, в двадцати метрах от нее, разговаривает с отцом, весело смеется, и ни о чем не догадывается. А её в это время увозят. И она не может закричать – этот тип в бейсболке и огромных темных очках чиркнет ей по шее ножом, и всё! Было очевидно, что человек, захвативший её, сильно нервничает, и женщина сразу поняла, что он очень опасен, и с ним шутки плохи.
- Уж лучше делать всё, что он скажет! Наверняка этот тип будет шантажировать отца, заломив за моё освобождение баснословные деньги. Но так есть хоть какой-то шанс остаться в живых! – думала она, прижимая к сильно кровоточащей ране на шее носовой платок…
…Автомобиль быстро ехал по ночным улицам Москвы. Совсем скоро они пересекли кольцевую автодорогу, и теперь мчались по направлению к области.
- Интересно, куда он меня везет? – думала Вера, пытаясь разглядеть названия населенных пунктов, быстро мелькающие за окном в свете фар.
Проехав еще часа полтора, они въехали в небольшой дачный поселок.
У одного из домиков автомобиль остановился. Фонари на улице не горели, и в доме света не было тоже, так же, как и в соседних домах. Одно из двух - то ли все жители уже легли спать, то ли все домики в округе были пусты, и дачники уехали в Москву – ведь на исходе был вечер воскресенья, а в понедельник с утра на работу. Но, так или иначе, Вера поняла, что на помощь окружающих надеяться не приходится, и рассчитывать надо только на собственные силы. В конце-концов, похититель у неё только один.
Мужчина в низко надвинутой на лоб бейсболке вышел из автомобиля, и открыл дверцу перед ней.
- Выходи! – приказал он уже в полный голос.
Вдруг голос похитителя показался Вере знакомым.
- Господи, этого не может быть! – подумала она, и послушно вышла из машины.
Крепко схватив молодую женщину за руку, мужчина потащил её в дом, уверенно ориентируясь в темноте.
По всему было видно, что в домике давно никто не живет. На скудной старой мебели лежал толстый слой пыли, обои кое-где отстали от стен и свисали вниз уродливыми грязными языками. На столе, покрытом пожелтевшей газетой, валялись остатки чьей-то трапезы – видно, люди, приезжавшие сюда в последний раз, не удосужились убрать за собой. И вообще, повсюду чувствовались разруха и запустение, какие всегда бывают в тех помещениях, где долго никто не живет.
Включив свет в комнате, мужчина тщательно сдвинул занавески и усадил Веру на диван. А потом снял с себя бейсболку, очки и перчатки, в которых был до сих пор.
- Аркадий? – удивленно воскликнула Верочка, и лицо её вдруг осветилось радостью.
Женщина знала, что её прежний жених долго лечился в психушке, да и теперь в его глазах она ясно видела следы душевного недуга. Помня о том, что неадекватных людей лучше не раздражать, а делать вид, что во всем согласна с их действиями, Вера решила скрыть свой страх перед ним, и сделать вид, что очень рада встрече.
- Да, это я! Похоже, ты совсем забыла, что я ещё существую на этом свете! – заворчал он.
- Совсем нет! Я очень рада тебя увидеть. Ты ведь исчез из моей жизни так неожиданно…
- Но ты недолго тосковала в разлуке, и выскочила замуж за этого бугая, и даже родила от него ребенка! – обиженным тоном отчитывал Веру мужчина.
- Аркаш, ты неправ! Ты же знаешь, что я очень долго лежала в больнице. Мне сказали, что и ты сильно пострадал. Всё это время я ждала, думала, ты вернешься ко мне. Но потом пришла мысль, что после того, что со мной сделал тот подонок, ты не захочешь больше прикоснуться к моему телу. Ведь ты такой изысканный, легкоранимый мужчина… А этому парню, который стал моим мужем, было всё равно, в чьих руках я побывала. Его интересовали только деньги отца, и за них он готов был всё простить мне, – вдохновенно врала Вера, пытаясь своими словами хоть чуть-чуть притушить ярость, до сих пор полыхавшую в глазах Аркадия.
Видно, всё сказанное понравилось мужчине. Он положил на стол свой страшный нож, который до сих пор был в его руках, и сказал:
- Да, я изысканный, элегантный и очень умный, и любая женщина считает за честь быть со мной!
- Вот и я о том же! – с готовностью подхватила Вера. – Вряд ли можно встретить такого же мужчину, как ты.
- Конечно, мне очень тяжело сознавать то, что ты побывала в чужих руках. Но я согласен простить тебя. В конце-концов, виной всему обстоятельства. Если бы не они, то твоим мужем был бы сейчас я, и от меня ты рожала бы детей!
В душе мужчины возникло и стало быстро расти сознание собственной значимости, совершенно утерянное за последние полтора года «домашнего заключения». Он как будто снова вернулся в прошлое. Рядом сидела его женщина, она не забыла его, и по-прежнему нуждалась в его любви. Оказалось, что всё складывается даже лучше, чем он мог предполагать! Ему не придется ни к чему принуждать её, она сделает всё добровольно!
Сев на диван рядом с Верой, он прижался к её губам своими губами. Женщина сидела, ни жива, ни мертва, думая о том, что сама навлекла на себя весь этот ужас, убедив Аркадия, что не прочь вернуться к нему. Хотя, разве было бы лучше, если бы он вместо своих губ опять приставил к её шее этот ужасный нож?!
Держа в объятиях покорное тело молодой женщины, Аркадий вдруг почувствовал, что в нем поднимается острое и сильное желание. Такого сексуального возбуждения он не ощущал уже очень давно. Это хороший признак – он захотел обладать этой женщиной, значит, он выздоравливает, и это здорово!
Повалив Веру на пыльный диван, мужчина стал срывать с нее одежду, и было ясно, что на этом он не остановится. Молодая женщина сопротивлялась, но его руки оказались неожиданно сильными, и от этого сопротивления было мало толку.
- О, Боже! Еще не хватало быть изнасилованной этим дурно пахнущим невменяемым человеком! Как же я смогу жить после такого? И что скажет мой любимый, когда узнает? Пожалуй, это конец всему, и нож в сердце был бы наилучшим выходом для меня, - с ужасом думала Вера, теряя последние силы.
И вдруг мужчина вспомнил, что прежде, чем заняться любовью с этой женщиной, он должен будет снять с себя памперсы, и она всё увидит. При этой мысли его как будто облили кипятком с головы до ног. Тугая струя вдруг сильно ударила в памперсы, и, не уместившись там, вылилась наружу, заставив его бросить свое приятное занятие, и быстро вскочить с дивана… От бессилия и стыда он схватился за голову и жалобно заскулил, как скулит от боли маленький щенок. Потом ему пришлось срочно ретироваться на кухню, и искать хоть что-нибудь из одежды, чтобы переодеться.
Вера же в это время тоже вскочила с дивана, и предусмотрительно припрятала нож, отлично понимая, что при желании орудием убийства может послужить любая вещь, хотя бы вот эта подушка на диване в рваной серой наволочке, плотно прижатая к её лицу…
…В квартире Черновых, несмотря на поздний час, царила паника. Теперь тут, кроме мужа и родителей Веры, находились специалисты, вызванные Павлом Дмитричем. Они установили на все телефоны записывающие устройства, а потом начали опрашивать всех, кто мог хоть что-то видеть.
Просмотрев запись, сделанную с видеокамеры при выезде с автостоянки, они обнаружили несколько автомашин, которые их заинтересовали, и теперь проверяли их владельцев. Но на это требовалось время, да и редко кто мог помочь им в такой поздний час – в любом случае, необходимо было дождаться утра. Охранник, стоявший на воротах, тоже сменился, и никто не мог сказать, где он живет. Так что, родственникам предстояла тревожная ночь в ожидании звонка от похитителей, чтобы узнать сумму выкупа и условия передачи денег. Все были уверены, что это обычный киднэппинг – состояние отца молодой женщины никогда не оставляло равнодушными любителей поживиться за чужой счёт…
…Машенька, как будто почувствовав, что с мамой случилось несчастье, никак не хотела засыпать, и няня сбилась с ног, пытаясь хоть как-нибудь успокоить ребенка. Но девочка капризничала всё сильнее, и успокоилась только тогда, когда на руки её взял отец. Он ходил по комнате с ребенком на руках, поглаживая её по спинке и что-то тихо шепча ей на ушко. Постепенно девочка успокоилась и уснула, но Иван так и не смог положить её в кроватку – он держал её на руках, и сам немного успокаивался, ощущая в своих руках тепло крошечного детского тельца.
Павел Дмитриевич постоянно звонил куда-то, что-то объяснял, чего-то требовал, о чем-то просил. Его натура требовала хоть какого-то действия. Он не мог просто наблюдать за тем, что делают другие.
Мать Веры сидела в кресле, бессильно откинувшись на спинку, сжав в кулаке свой нательный крестик и закрыв глаза. Ее губы беззвучно шевелились. Бедная женщина молилась, пытаясь отвести беду от своей единственной дочери и от своего еще не рожденного внука, о котором узнала только сегодня.
Марья Петровна ничего не знала о случившемся. Она уехала домой одной из первых, и сейчас наверняка уже легла спать. Иван решил, что не будет беспокоить её – помочь мать ничем не сможет, а её больное сердце может не выдержать такого испытания. Уж очень любит она свою ненаглядную Верочку, просто души в ней не чает…
…Минут через двадцать Аркадий вернулся в комнату. Теперь на нём были трикотажные тренировочные брюки с вытянутыми коленками, вид которых сильно смущал молодого человека. Но больше он не смог ничего найти в этом долбаном доме!
- Аркаш, ты что так долго? – спросила Вера, как будто ничего не случилось.
- Искал, во что бы переодеться. Я вдруг обнаружил, что мои брюки сильно испачкались по дороге.
- Я хочу пить. У тебя здесь есть вода?
- Сейчас принесу.
Аркадий вышел из домика, и достал из автомобиля бутылку минеральной воды и пластиковый пакет с едой, припасенный заранее.
Вера хотела, было, выйти следом за ним на улицу, но дверь оказалась запертой – значит, он все-таки не поверил в искренность её слов. Да и куда побежишь ночью, впотьмах, совершенно не зная дороги!
Она снова села на стул. Аркадий вошел через несколько секунд.
- Вот, пей!
- Спасибо, - сказала молодая женщина, и сделала несколько глотков из пластиковой бутылки. – Что ты собираешься делать дальше? Звонить моему отцу?
- Да, думаю, он не откажется обеспечить будущее своей дочери, да и моё тоже! Ведь мы теперь всегда будем вместе, не так ли? Или ты предпочитаешь всё-таки умереть?
Он подошел вплотную к стулу, на котором сидела Вера, и навис над ней, глядя в её глаза своими глазами, в которых безумие боролось с остатками здравого смысла.
- Я не хочу умирать, мне всего двадцать лет! - прошептала Вера.
- Значит, мы всё решили. Только отсюда нам придется уехать.
- Куда ты решил уехать?
- На какой-нибудь маленький остров посреди океана, лишь бы там было поменьше людей…
Слушая бред больного человека, Вера думала о том, как волнуется сейчас её муж и как переживают родители. Надо было срочно заставить Аркадия позвонить, и сделать так, чтобы они поняли, кто говорит с ними. Но только как всё это сделать?
- И сколько денег ты хочешь попросить у отца для нас? – спросила девушка.
- Я думаю, что он должен отдать нам всё, что имеет!
- Ты прав! В конце-концов, он может заработать себе ещё, - поддержала его Вера, думая, что чем чудовищнее будут его запросы, тем легче обнаружить, что звонит больной человек. – А если попросить, чтобы он купил нам яхту? Иначе, как мы доберемся до того волшебного острова, на котором будем жить?
- Да, пожалуй. Пусть будет и яхта!
- Ну, звони же быстрее! Мне не терпится узнать, что скажет мой отец!
Аркадий стал набирать знакомый номер квартиры Соколовских, который до сих пор оставался в его памяти.
- Алло! – сразу ответила трубка.
- Павел Дмитриевич?
- Да, это я!
- У меня для вас хорошее известие. Ваша дочь сидит рядом со мной!
- И я могу услышать её голос?
- Сначала вы должны узнать, что мне надо от вас.
- Я весь внимание!
- Вы должны отдать мне всё, что у вас есть, и еще купить нам яхту. И на этой яхте мы с Верой уплывем отсюда навсегда, чтобы вместе начать новую жизнь.
При этих словах глаза всех мужчин, слушающих разговор, полезли на лоб, но надо было говорить с похитителем дальше, чтобы обнаружить, откуда сделан звонок.
- То есть, вы не собираетесь отпустить мою дочь, когда получите деньги? – спросил отец Веры. – Я правильно понял?
- Она и сама не хочет уйти, она же любит меня! И её замужество было ошибкой, которую она уже осознала и готова исправить.
- Понятно. Ну, что ж! Ради своей дочери я готов пойти на всё, - сказал Павел Дмитриевич, видя, что тот мужчина, который отслеживает звонок, поднял вверх большой палец. – Будет вам и яхта, и счет в банке. Для своей дочери я ничего не пожалею. А теперь я всё-таки хотел бы услышать голос Веры!
Аркадий поднес телефон к лицу молодой женщины, и та прокричала:
- Папочка, я…
Но связь тут же прервалась, потому что мужчина нажал кнопку отбоя.
- Что же ты не сказал, как папа сможет передать тебе деньги? – спросила Вера у Аркадия.
- Я сделаю это завтра, - сказал он, и стал набирать номер матери. Уходя из дома, он не сказал ей, куда уезжает и когда вернется, и женщина, должно быть, сильно волновалась.
Переговорив с сыном, и тоже узнав о его скором отъезде на мифический «остров любви» в обществе Веры, мать поняла, что у Аркадия совсем поехала крыша, тот совсем не соображает, что делает, и вполне может натворить, Бог знает чего. Женщина тут же перезвонила в квартиру Соколовских.
- Павел Дмитрич, это мать Аркадия! Он сейчас звонил мне, и нес абсолютную чушь! Видно, разум совсем помутился в его голове! Скажите, ваша дочь дома?
- К сожалению, нет. Аркадий похитил её!
- О, Господи! Что же делать?
В голосе женщины звучало отчаяние – ей было жаль Веру, которой сейчас было несладко, и жаль сына, впереди у которого, в лучшем случае, было долгое лечение в психбольнице, а в худшем – большой срок за похищение человека.
- Звонок смогли отследить, мы знаем, где он находится, – сказал Павел Дмитриевич. - Но хорошо бы иметь точный адрес, а не терять время на прочёсывание всего поселка – неизвестно, что еще может прийти в голову больному человеку. Вы знаете точно, где сейчас ваш сын?
- Конечно, я покажу, где этот дом! – воскликнула женщина, довольная тем, что сможет быть полезной, и это как-то зачтется её сыну.
- Мы едем к вам немедленно!
…Несколько машин с включенными мигалками мчались по ночной Москве. Захватив с собой мать Аркадия, они развернулись, и ехали теперь в тот дачный поселок, где находились Вера и её похититель.
- Вот, по этой улице третий дом справа, - сказала женщина, и автомобили остановились. Из одного из них быстро выскочили несколько вооруженных мужчин, а из другого торопливо выбрались Павел Дмитриевич и Иван. Охранники Соколовского тоже вышли из машины, готовые сделать всё, что прикажет шеф.
Все бесшумно стали двигаться по направлению к дому. На улице было очень темно, крошечный серп молодого месяца не мог как следует осветить землю. Из дома, сквозь плотно занавешенные шторы, свет тоже почти не пробивался. Но женщина, шедшая впереди, видимо, хорошо знала дорогу, и уверенно шла по тропинке.
Подойдя к двери, она негромко постучала. Аркадий запаниковал, и стал искать свой нож.
- Кто это может быть? Сегодня я не жду гостей!
- Может быть, кто-то из соседей? – пыталась успокоить его Вера – в таком состоянии, как сейчас, он мог наделать много бед. А ведь за тот час, что прошел после звонка отцу, Вере почти удалось успокоить его. Молодой человек спокойно сидел на диване, и рассказывал, как он представляет свою жизнь с ней в роскошном доме среди цветов и вечнозеленых деревьев, в окружении послушных слуг-туземцев. И вот теперь он снова стал опасен. Хорошо еще, что помощь уже близка, а она вовремя спрятала тот страшный нож!
- Нет тут никаких соседей! Все уехали еще днем, - пробормотал Аркадий, и заметался по комнате в поисках ножа.
Тут с улицы послышался женский голос:
- Сынок, открой! Это я!
- Мама? – узнал голос матери Аркадий. - Ты как здесь оказалась?
- Я сейчас всё объясню! Мне надо с тобой поговорить, Аркаша! И это очень срочно! Пожалуйста, открой мне дверь, сына!
Аркадий откинул крючок, и в дом вошла его мать, и следом за ней – вооруженные люди в масках. Через секунду он уже лежал на полу лицом вниз, и на его запястьях поблескивали наручники.
- Пожалуйста, не делайте ему больно! – просила Вера, вдруг ощутив острую жалость к человеку, который запросто мог убить её сегодня. – Он болен, и не понимает, что делает! Прошу вас!
Молодого мужчину поставили на ноги, и вывели из дома, а навстречу уже спешили отец и муж Веры. А та вдруг поняла, что все закончилось, и ноги отказались держать её. Она обязательно упала бы, если бы сильные руки не подхватили её, и не вынесли прочь из этой комнаты, где она провела несколько не самых приятных часов своей жизни…
Оказавшись в машине, Вера пришла в себя. Рядом сидел муж, а на переднем сиденье – отец. Теперь все было в порядке.
- Ты как, дорогая? Мы в больницу?
- Нет, не надо никакой больницы, я очень хочу домой.
Она приникла губами к уху Ивана, и что-то шептала ему, крепко обняв за шею рукой.
Очевидно, то, что говорила женщина, очень понравилось ему, потому что он вдруг схватил жену в охапку, и стал целовать её, совсем не стесняясь того, что в машине они были не одни.
…Автомобили мчались теперь по направлению к Москве. Короткая летняя ночь подошла к концу, и край неба уже заалел. Вот-вот оттуда должен был появиться солнечный круг, возвещая о начале нового дня. Уставшие люди дремали в машинах. Крепко спала на плече мужа измученная Верочка. Несмотря на всё пережитое, сон сморил и её. Но Иван так и не смог закрыть глаз. Слишком сильное потрясение испытал он сегодня.
Когда автомобиль остановился около их дома, Иван бережно вынес спящую жену из машины, и понес её к своему подъезду, стараясь сделать так, чтобы она не проснулась.
- Наконец-то всё закончилось! – думал он. – Моя любимая жива, и снова со мной!
Поднявшись в квартиру, муж бережно уложил её на постель, и сам лег рядом. Сильное нервное напряжение постепенно спало, и он тоже погрузился в сон…
Проснулся он оттого, что ласковая рука гладила его по голове.
- Верочка! Уже проснулась! Как ты, дорогая?
- Я нормально. А ты?
- По крайней мере, лучше, чем вчера. Знаешь, когда я понял, что произошло, было ощущение, что у меня вырвали сердце, причем без наркоза…
- Бедный мой! Тебе сильно досталось, я это вижу… - сказала жена, целуя его в висок.
- Что же ты можешь видеть, милая? Это что, написано у меня на лице? – усмехнулся мужчина.
- Можно считать, что и так. Посмотри!
С этими словами Вера подала мужу зеркало. Иван увидел в этом зеркале себя. Его виски за ночь стали абсолютно седыми…
…С тех пор прошёл год. За это время в жизни наших героев произошло многое. Верочка родила сына и окончила институт. Теперь они вместе с детьми жили за городом, в доме отца – мужчины решили, что так им будет проще сохранить самое дорогое, что у них есть – любимых женщин и детей.
Павел Дмитриевич по просьбе Веры оплатил лечение Аркадия в дорогой частной клинике. Теперь тот снова был здоров, устроился на хорошую работу и нашел в себе силы извиниться за то, что натворил год назад. Никто не держал на него зла – в конце-концов, все хорошо, что хорошо кончается…
…Теперь о том, что произошло, напоминали только поседевшие виски Ивана, да тонкий, едва заметный шрам на шее у Веры, который со временем обещал исчезнуть совсем…
* * *
Девичьи слезы - как вода
© Copyright: Татьяна Стрельцова 2, 2019
Свидетельство о публикации №219012900747
Свидетельство о публикации №219012900747
Рецензии