I-II

 Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека; ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо.
Екклесиаст XII:  13-14
I.
Этой ночью меня разбудила смерть…
Осознание своей кончины пришло не сразу. Казалось, что это всего лишь сон, но теперь я сижу на краю кровати и смотрю на себя же спящую. Рассвет наступит только через пару часов и, наверно, никто не решит меня проведать. Придется ждать до утра. Это так необычно, смотреть на себя со стороны.  Что-то бесформенное, непонятное, закутавшиеся в одеяло, маленькое мертвое изнутри, а теперь и снаружи тело, которое, увы, больше не издаст признаков жизни. Медленно подойдя к окну, я сажусь на подоконник и наблюдаю, как вышки деревьев начинают загораться теплым огоньком.  Слышаться издали  трели соловья, которые так милы сердцу, он словно поет мою прощальную песнь. Где-то уже проснулись люди, кто-то собирается на работу, кто-то на учебу, вот неспешно какая-то старушка идет выгуливать своего седого и слепого пса, вот знакомый мужчина вышел на пробежку…а меня больше нет..Почему? Почему, Господи? Все…все мои мечты…поездки, друзья, семья, в конце концов, у меня скоро намечалась свадьба, я не хочу так просто сдохнуть! Если бы меня можно было услышать, то мой крик был бы слышен даже в другом микрорайоне и от него проснулись бы даже глухие.  Крик боли, отчаяния, безысходности, будто душу разорвали на миллион осколков. И где же? Где же тот ангел хранитель, которого мне обещали?
То, что я уснула навсегда, мама поймет не сразу, а только когда мой будильник разбудит весь дом и на часах будет далеко за 11. Матушка подойдет ко мне, чтобы сказать, что я проспала все на свете и теперь могу рассчитывать лишь на холодный кофе с такими же гренками. Но, взяв меня за руку, она содрогнётся и позовет папу. Это конец. Мне, действительно, очень жаль. Мама плачет, без осознания того, что это реальность, отец курит уже пятую сигарету, сестренку не пускают в комнату, все ждут скорую и полицию. Ах, родные, как же мне хочется сейчас обнять вас, сказать, что это не самоубийство, что я не хотела умирать именно так.  Мама пишет и звонит родственникам и близким, чтобы дрожащим голосом и, сдерживая до последнего слезы, сообщить о том, что больше я не появлюсь на учебе, на работе, никто больше не услышит меня, я не приеду в гости этим летом. Меня больше нет.
Нет, все, это все слишком тяжело, я не могу на это смотреть, во всяком случае, не сейчас. Смерть сестры еще свежа в моей памяти и, видя все это в голове, всплывают образы, которые были три года назад.
Мое тело незамедлительно отправили в МОРГ. Вот оно, безобразное, противное, холодное. Моя была смуглость, которую я всегда пыталась выбелить, постепенно приобретает  голубовато-зеленый оттенок, ногти и губы уже голубые, а носогубной треугольник как никогда темен. Доктор подозревает, что смерть произошла из-за сердечного приступа, но, пожалуй, стоит еще раз в этом убедиться, проведя вскрытие.  После долгих уговоров родителей врачи достают различные ножечки, ванночки, баночки-скляночки, сейчас мы узнаем мой «богатый внутренний мир». После тщательного осмотра тела  снаружи. После основного секционного разреза  покровов производят внутреннее исследование трупа. Маленькое, но острое лезвие скользит по моему телу, делая  Y-образный разрез на шее и вниз по животу. С помощью специальных инструментов вскрывают мою брюшную полость, обнажается вся грудина с ребрами. Патологоанатом прорезает реберные хрящи у границы с костьми, затем открывает грудную полость. После осмотра все внутренности, наконец-то, извлекают и исследуют в определенном порядке. Меня режут словно свинью, хладнокровно, не спеша, но с уверенностью достаются поочередно органы и выкладываются  в специальные лотки.  И без того безобразное тело начинает приобретать форму сдутого шарика. Далее следует «обнаруживание ума» в моей черепной коробке, которая была вскрыта с помощью специальной пилы. И больно, и грустно, и, одновременно, забавно смотреть на себя вот таким «полностью опустошенным» в прямом смысле этого слова. Невольно приходишь к выводу о том, что каким бы ты красивым, умным, прославленным и глубоко мыслящим не был, все равно будешь лежать здесь. На столе у патологоанатома. Или ждать своей очереди на разрезание. Но тебе не нужно куда-то торопиться, тебе не важно, что вот эту бабку без очереди пронесли и без талончика, а ты тут на 14:45 записан. Тебе все равно. Ты уже мертв.
II.
Бродя по местам, которые были так любимы сердцу, я начинаю немного задумываться о том, что я сделала и не сделала в этой жизни. Если сейчас надо мной будет вершиться Суд, то какой ответ дам я Богу? Ангела все нет рядом. Ну и где тот обещанный средний род, что спустится ко мне и будет водить по различным местам, показывая, что хорошего и что плохого я сделала. Пусто.
-Ты так и будешь здесь сидеть, и жаловаться на жизнь и смерть? – услышала  я за спиной до боли знакомый и милый сердцу голос.
Оборачиваться я боялась, но это стоило того. Самый близкий сердцу, любимый и дорогой человек, по которому я так скучала, стоял недалеко от меня в белоснежном платье, ярко-рыжие кудри излучали такой свет и тепло, что казалось, будто это нимб. Этот голос я узнаю из тысячи. Бабушка. По щекам потекли слезы, и я побежала в объятия любимого человека, с которым распрощалась более 10 лет тому назад.
- Бабулечка, миленька, как я рада, что ты пришла за мной! Где я? Что со мной? Забери меня, пожалуйста…
-Не торопи события. Никто не знает, где мы. Каждому уготовано свое испытание. Я и сама не знаю, как выбраться отсюда. Это вечный замкнутый круг, в котором я, периодически, встречаю кого-то из своих старых друзей, родных и провожаю их.
- Ох, сложно как…- с леностью в голосе протянула я.
- Ни одна смерть не происходит напрасно и без повода. Даже самоубийство. Все по воле Его, - продолжала бабуля - в соответствии с земным пребыванием человека и его духовной жизнью, умерший должен прожить заново основные переломные моменты, повлиявшие на него или на его окружающих. Неважно, хорошее это или плохое. Сделать выводы, принять свои грехи или же раскаяться. Потом же, по истечении срока, над ним будет вершиться суд.
- И долго я так буду мучиться и переживать то, что вспоминаться, может быть, мне не хочется? Зачем это все? Можно мне просто в ад?
- Все зависит от самого человека. Каждому уготовано свое время. У кого-то это один день, у кого-то год его земной жизни.  Одно неизменно точно, по истечении времени ты будешь находиться, как и все умершие, в ожидании суда.
- И сколько же мне уготовано? -  со страхом поинтересовалась я.
- Давай посмотрим, но учти, как только ты узнаешь, то сразу отправишься туда и я не смогу помочь. Все сама, одна, без чьей-либо помощи. На то это и испытание, чтобы проверить твою душу.
- Не переживай, любимая моя, я справлюсь. Не уверена, но надеюсь на это.
-Иди, милая и не бойся, Бог и я всегда с тобой, как бы тебе не было тяжело. Даже сейчас, Он борется за твою душу. Ты справишься. 
* * *
Моя дорогая бабушка, как же мне тебя не хватает. Последняя наша встреча была давным-давно. В 2007, когда я приехала к тебе на всё лето. Нет каких-то отдельных дней, дат, чтобы вспомнить все детально, но остались лишь теплые отрывки, которые подкреплялись фотографиями с твоими подписями и видеозаписями с кассеты, с которых твой голос звучал как никогда пронзительно и резал душу и сердце. Я до сих пор жалею о том, что не захотела приехать к тебе следующим летом, о том, что так мало пела с тобой и проводила времени. Ты была одним из первым кто видел меня после того, как я появилась на этот свет, ты воспитала мою самую лучшую на свете маму, ты пела со мной, покупала мне энциклопедии, смотрела со мной мультфильм по утрам, играла на спортивной площадке и именно от тебя мне передалось чувство и любовь к прекрасному. Помню то, первосентябрьское видео, когда каждый из членов семьи записывал на камеру мне пожелание и ты, взяв одну свечку с торта, обозначавшую 1-й класс, сказала, что когда я окончу школу, то должна приехать к тебе, держа в руке 11 свечей, и сказать: « Бабушка, я окончила школу, поступила в ВУЗ», обнять тебя и поцеловать.  Лишь спустя не один год, пересмотрев это видео, я поняла, что оно было как некое послание мне в будущее. Оно разорвало мне сердце, но, увы, я так и не смогла сказать тебе заветные слова, даже после твоей смерти.
- Ну, я пошла. – на удивление радостным, уверенным голосом сказала я, идя  вперед в неизвестность.