Детство моего дневника. Глава 4

Рисование

Так началась новая эра. Письмо, математика, окружающий мир и, конечно, рисование. Эти уроки почему-то ассоциируются с солнечными днями, хотя в школе проводят занятия в любую погоду. Однажды мы рисовали льва, а потом Наталья Александровна выбрала три рисунка, которые ей больше всего понравились. Мой почему-то тоже она оценила в числе этих трёх.

Наверное, это счастье билось из меня, когда я шла домой и кружилась вокруг себя, потому что дни шли хорошо, потому что мама записала меня в два кружка, потому что дома меня ждали раскраски и фломастеры. Именно тогда мы подружились с Сеней. Он был, наверное, такой же странный, как я. Несколько раз мы шли из школы вместе, обсуждали «Гарри Поттера», волшебство и даже поговорили однажды об одной моей фобии, которая как-то удивительно оказалась ещё один связующим звеном.

Сейчас я, пожалуй, не смогу объяснить почему, но в семь-восемь лет я боялась, что мама с бабушкой в какой-то момент могут исчезнуть из моей жизни, а если точнее, то оставить меня одну. Это не значило, что они могут умереть, нет, именно исчезнуть: уйти, уехать. В своей абсолютной беспомощности я осознавала сильнейшую зависимость от них. И хотя я знала, что они меня любят (должна была знать), почему-то боялась именно этого. Так, я поведала Сене об этом, и он признался, что и его посещают подобные мысли. Только через несколько лет я узнала, что его со старшим братом почти всё время воспитывала бабушка.

Как-то мы видели во дворах похороны, и долго пытались прийти к ответу, что бы это значило. Потом мимо проходила слепая соседка из старого дома, и мы с ней поздоровались, и было даже невдомёк, что она нас не видит. Детство ещё билось у нас в сердцах, и мы всё время создавали параллельные миры прямо в стенах школы или по дороге домой.

Несмотря на художественный класс и всевозможные уроки рисования, я не отличалась особенной аккуратностью. В моих тетрадях всё время было что-то исправлено, по несколько раз зачёркнуто, а, в конечном счёте, испорчено. Уход от пера к шариковой ручке – это вовсе не панацея. Я думаю, мама больше смеялась над моими тетрадками, чем серьёзно относилась к этому. И всё-таки это была единственная причина того, что по русскому языку в последующие три года я чаще получала четвёрки, чем пятёрки.

А вот первую тройку я получила по математике. Конечно, я уже не помню, в чём там было дело, но это меня очень расстроило. Так, что потом, через урок, Анна Владимировна даже подошла ко мне, чтобы сказать, что это вполне нормальное явление и не стоит так сильно переживать. Но потом до конца начальной школы я не получала ни одной плохой оценки. Это сейчас я вижу, что слишком хорошо учиться не главное в жизни, а тогда это была почему-то одна из главных целей. Почему? Наверное, это был такой способ самовыражения, ведь у нас не так много было средств, чтобы выделиться. Занимались все примерно одним и тем же, почти одинаковыми были увлечения. А если ты хорошо учишься, да тебя ещё хвалят за это, то такая учёба как будто становится самоцелью. Не для чего-то, а просто так, для себя. Это единственное объяснение, какое я могу найти.

Как-то нас фотографировали на доску почёта – меня и Аню, девочку, которая через пять лет стала моей лучшей подругой. А тогда её выделили за успехи в учёбе, а меня – в творчестве. Какое уж там было творчество, не знаю, подозреваю, что меня просто хотелось как-то выделить, а до учёбы мне всё время что-то не хватало. Так вот, учёба почему-то считалась круче. Почему? Сейчас я бы однозначно была за творчество и была бы счастлива, если бы кто-то обратил на него такое внимание.

Как я уже писала, я ходила на занятия в два кружка. В качестве исключения мне разрешили один год попробовать и шить, и плести из бисера, чтобы понять, что мне больше подойдёт. На шитьё мне не очень нравилось ходить, но я тогда не могла сказать «нет, не буду» и прогуливать бы не стала. Следуя своему обычному педантизму, который к тому времени мама во мне уже воспитала, я по одну за другой сшила все игрушки, которые были на стенде «Это просто», и уже потом сделала несколько более сложных и объёмных работ. Когда хорошие материалы и все тебе готовы помочь, то и получается хорошо. Наверное, я испытывала какое-то удовлетворение, когда очередная игрушка была готова, пусть и не все они мне нравились, но это были идеальные подарки. Как и работы, которые мы делали на «Художественной росписи», которая постепенно превратилась в «Бисероплетение», потому что плели мы куда чаще. За кажущейся простотой иногда скрывались сложные схемы, но любые усилия всегда оправдывались.

Мне повезло с учителем. Фаина Львовна была профессионалом с тонким художественным вкусом и отличным чувством прекрасного. Ей удавалось одним движением кисти оживить любую роспись, а намётанный глаз сразу видел ошибки в бисерных рядах и переходах между ними.

http://www.proza.ru/2019/01/31/403


Рецензии