Рыжик

  То  солнце, то ветер, то  дождь- за  один  час  осеннего  дня  происходит  по   несколько   таких  перемен.  А   листопад   всё  ещё  продолжается.  Давно  до  последнего  листика  сдались  на  милость  осени  ольхи,  осины.
И   рябины  приметны и  видны  далеко-далеко.  Вот  как-то  сразу  выкрасили   притихший   лес. Но  всё  чаще и  чаще  дерзкий,  острый  ветерок
 наскакивает  на   берёзу- ослушницу  и  берёт  с  неё   дань- слетают, кувыркаются   и  садятся  литья  на  зелёную  отаву, на  опушку, на  картофельные   грядки.
Татьяна,  путаясь  в резиновых  сапогах, несколько  раз  выходила  на  улицу, где  моросил  холодный  и   нудный  дождь. С  надеждой   смотрела  в сторону  речки,  слушала.  У   причала  гремела  цепью  привязанная  лодка,
гулко   наскакивала  волна  на  берег. Звуков   было  много, но  лишь   
обещал  вернуться  ещё  вечером.  Татьяна  не   могла  заснуть.  Тревога  за  Василия  усиливалась  с  каждым  часом.  Она   слышала, как во  дворе  :опытный   человек  в   любом  деле.  Допустим, мотор  сломался. Василий –
да  не  починит?!   Вот  и  отсиживается  где-нибудь  на  острове,  пережидает  погоду.  Успокаивала   себя, а  сама знала- до  утра  лодочного  мотора  не  услышит.
Татьяне   вспомнилось, как  она  своих  чувств не  скрывала  от подруг-
ей  нравилось, что  за ней ухаживает   неразговорчивый  егерь. Встречи с  ним  были  совсем  не  похожи  на  те  прежние  с  парнями- сверстниками.
Конечно,  Василий  в  свои  двадцать  девять  лет  казался   Татьяне  стариком.  Но это  не  отталкивало   от  него.  Она  видела   в нём  умного  старшего   товарища.  Он  относился  к  ней  как   заботливый  брат, а  она  взяла  на  себя  роль  немного   капризной  сестры.  А как  он  объяснился    
в  любви?   Семья   Татьяны  переезжала  в   другой  посёлок, а  он- нескладный,  угрюмый, как  всегда,- прибежал  на  вокзал  и  в  самый  последний   момент  стал  просить  её  руки.  Через  месяц  они  поженились,  через  год  родился   Ромка…
Пока  она  ходила  к  причалу и  возвращалась, проснулся  семилетний  сын,  звал  мать,  заливался  горючими  слезами.  Татьяна  успокоила  его, положила с  собой.  Всхлипывая,  Ромка   быстро  уснул, а  чтобы  мать  больше  не  уходила,  обеими  ручонками  ухватился  за неё.
Длинная,   осенняя  ночь  подходила к  концу. Было  ещё   темно, когда  она  оделась  и  подоила  корову.  Дождь  и  не   думал переставать,  нахлёстывал  ещё  сильней.  Решила  не  выгонять  корову и  овец, оставила во  дворе,  благо  ещё  вчера накосила  подкормки.
Тревожные   мысли  о  Василии  как-то  разом  навалились  снова.  Надо было  что-то  предпринимать. Связаться  по  рации  с охотоведом?  Да  ведь Вася  говорил,  что  батарейки  разряжены, а новые  должны  привезти.  Как
нужна  сейчас   рация!      
    Сердцем, всем  своим  женским  существом  почувствовала  она- что-то  случилось  с  Васей. 
Замерла,  услышав   шум  мотора,  боялась  повернуться  к  окну.  Предчувствие   беды,  не   дававшее   покоя  почти  сутки,  обернулось  самой
бедой.  Она  не могла  видеть,  что  происходит  у  причала,  почувствовала-  добро  не  ждать.
Обернулась и  вскрикнула.
К  причалу  приставала  чужая  лодка, а  на   буксире  за  ней  болталась
лодка   Василия.
Ромка   хотел  что-то  сказать  матери, но, увидев, как  неузнаваемо  она
изменилась,  испугался.  Матери  не  хватало  воздуха, она судорожно  ловила  его  губами,  побелевшими  пальцами  вцепилась  в  подоконник.
Татьяна   шагнула  к  двери,  забыла  о сыне, а он  удивлённо  и  непонимающе  смотрел  вслед   матери.
Знакомый   рыбак   Андрей   Иванович  отчёрпывал  из  лодки  воду, не
замечая    Татьяны.  Бросив  ведёрко   под  ноги, он  наконец  увидел её,
развёл  руками:
- Вот,  сударыня,  лодка,  значит….  На   островке я  за  щуками   мотался, а   тут…  Его, Василия,  лодка   плывёт.  Знаю.
-А  где  Василий?  Ничего  тебе,  девка,  не  скажу. Вот лодка- пригнал, а
Василия  в  ней  не  было.  Хотел  я  там  поискать, да  посмотри  сама, свищет-то  как.  Еле   ноги  унёс,  промок   до нитки.
Синяя   жилка  у  виска  несколько  раз  дёрнулась  и  остановилась:
- Где  вы  нашли  лодку?
-  Вчера  вечером,  значит, думал на  Лосином  острове  заночевать. Иду  к  острову, и  как  жахнет  над  головой   ветрище!
Вмиг  всё вокруг  взбесилось.  Только  бы  до  острова  добраться,  думаю.  Вода-то  кипит  под   островом,  а  недалеко от  берега, значит, её, эту
лодку, и  вижу.   Увидел  и  успокоился:   люди, выходит, на  острове, ночь   коротать  веселее…
Татьяна  слушала   рыбака.  Доброго  он   ничего  не  говорил ей, но  всё  равно  сделалось  на    душе легче.
- Лосиный-то  я  обошёл  вокруг, невелик  он, так и  ночевал  одинёшенек.  Чуть  свет,   лодку  на  буксир- и  сюда.       
-Вы  мне   поможете?  Спасибо,  лодку  пригнали.  Я  вот  на  этой  собиралась   мужа  искать.  Теперь что?  Теперь  не страшно.
Не   вопрос,  просьба   прозвучала  из  уст  этой  дерзкой   девки  с  кордона,  и   Андрей   Ивановича  от её   просьбы  передёрнуло, разозлило:
« С  ума  спятила.  Сунься-ка   в  реку  при  такой  волне.  Если  ты  спятила,  то  у  меня всё  ещё  все  дома.»
- Ты,  сударыня,  не   дури.  Погода   утихнет- без  тебя  всё  сделаем,
без   тебя   поищем.  Не  твоё  это  дело-  наше,  мужицкое.
Андрей   Иванович  заговорил  о шторме, а  Татьяна  плохо  слушала его,  проверяла  в   лодке  бензиновые   бачки
Потом   вспомнила,  что  нужно  взять  с  собой   продуктов, и  ушла  в избу.
« Так-то  лучше  будет.  Одумалась.  Покурю   вот, зайду, успокою. Может, и  найдётся  её  муженёк,  может, не  утонул. Себя  беречь  ей   надо.
Ему  -то, видимо,  всё  равно   теперь…»
Татьяна   вышла  из  избы  с   Ромкой.  Он  не  плакал,  послушно  шагал за  матерью,  держался  за   корзину  с  продуктами. Дядя  Андрей  как  раз
в  это   время   докурил   сигарету  « Прима», каблуком  вдавил  её  в  землю.  Он  посмотрел  на   Татьяну  и  нахмурился:» Чего  это  девка  надумала?»- когда  она   размотала  причальную  цепь и  тяжело, осторожно
перевалилась  в  лодку.
Не   под  силу  было   Татьяне  запустить   мощный  «Вихрь»  Мотор  не
заводился,  лодку  понесло  от  причала  ветром.
- Сдурела,  баба?   Умом  чокнулась?  Вёсла  бери- и к  берегу!  Правь, говорят!
Отдышавшись, она  крепко  ухватилась  за  ручку  стартёра, все  силы  собрала  для   рывка.   Прежде  чем  дёрнуть,  прикрикнула  на   сына:
- Не  реви!  Ты  ведь  мужчина,  Ромка!-  Берег уходил  всё  дальше               
и   дальше. – Дядя   Андрей!  Будь  на кордоне   хозяином!  За  Ромку
с  тебя  спрошу.
Татьяна  сбрасывала  на  себя  рычажок  газа.  Теперь-то  освоилась   
с   мотором  и  волной.  Она  не  сомневалась- найдёт  Василия, выручит
его…

-Пошли,  Рыжик.  Ишь,  не время  попусту  лаять.
Рыжик   обиженно  оставил  белку, неохотно   плёлся  за  хозяином.
До   бобровых  поселений   осталось   недалеко, и  вот  Василий  несколько  раз  слышал  собачий  лай в  разных  концах острова: «А-а-а  стервец- до  лосей  добрался.  К  лодке   погнал….»
На   лосином  жила  семья  сохатых.  Они  забрели  сюда  зимой  по  льду  да   так и  остались  на острове.  Благо   корма здесь  предостаточно.
Несколько   раз  Василий  видел  лосей,- их  стало  четыре, на  острове
родилось   два   телёнка.      
 
поселения   это   место.  Всюду  видна  их  работа.  «  Напиленный  осинник  перегородил  русло,  и  получилась   запруда.   Василий  всегда  восхищался  умением  бобров,  любил   рассказывать  о  них   Ромке,  да
и   Татьяна   удивлялась   его  рассказам.
Ветер  чуть  изменился, и  Василий  услышал  радостный лай  Рыжика.
Дались  ему  эти  лоси.  Я  вот  тебя…  Василий  заканчивал осмотр  поселений  и  стал  возвращаться  к  лодке,  хотелось  засветло  выбраться  с  острова.   Татьяна  ждёт  его  сегодня  пораньше.  Следы  на  песке   злобно  влажными.  Чью – ту   лодочку    просмотрел,  выходит?
Худшего, чем   увидел  Василий,  быть  не  могло: метрах  в  трёхстах от
берега  на  вонах   прыгала его  лодка. Её  крутило, вертело  и  ветром  уносило  всё  дальше.  В  лодке  никого  не  было, а  Рыжик  злобно  залаял
в    другую   сторону.  Браконьеры ?  Сумерки  быстро  сгущались.  Сделалось    холодно.  Почувствовал  топорик на ремешке,  довольно  кивнул
Рыжику:-  Не скули!   Не  помрём!  Давай-ка  сообразим   ночёвку.
….Утро   выдалось  хмурое  и  дождливое.  Костёр  из  сырых   дров  еле теплился,  никак  не хотел   разгораться.
- Ну, дружище  Рыжик, промышлять  пойдём, не  крути  хвостом.
Польщенный  вниманием  хозяина пёс заглядывал ему  в  глаза,  ласкался.
Вечером  Василий  убил  пару  уток- крякв, Рыжик  ловко  вытащил  ихиз воды.
 здесь  встречать  можно.  Ох, холодно!  Давай  к  костру  скорее. 
       Прошла ещё одна  длинная,  беспокойная  ночь.  Раза  два  к  костру
подходили  лоси.  Рыжик  кидался  в  темноту, отгонял  их. Сырые  дрова   плохо  горели.  Василий  не  отходил  от  костра.
К   полудню   ливень  стал  выдыхаться, выбросил  на  землю  последние  капли  и  затих.
Костёр  распалился  большой, жаркий.  Василий  высушил  у костра  одежду.
Вечерело. В  тусклых  красках   заката  Василий  увидел  вдруг на воде  лодку.   Она  шла  против   волны  и  могла   пройти  мимо  острова.  Времени
для   раздумий  не  оставалось,  и  он, забросив  ружьё за  плечи,  побежал  к  воде.   « Заметили!»-это  он  понял  точно,  лодка   круто   повернула  к  берегу.  Рыжик  носился  по  кромке  воды  взад-вперёд  и  повизгивал.  Метрах  в  ста  от  берега  Василий   узнал  свой  « Прогресс».
Что-то   знакомое,  родное  мелькнуло  за  ветровым  стеклом,  но  волна  ударила   по  стеклу,  смыла  это  смутное  изображение.  Зато  Рыжик,
он   был   чуть  в  стороне  от  егеря,  завыл,  завизжал  и, не  дожидаясь,
пока   лодка  ткнётся  в  берег,  бросился  в  воду,  поплыл  навстречу
хозяйке.
Лодка   ткнулась  в  берег.  Обеими  руками  вцепившись  в  руль,  окоченевшая   Татьяна  смотрела  куда-то  мимо   Василия  и  плакала  от  радости.   Рыжик  махнул  через  борт  и  норовил  лизнуть   хозяйку  в  лицо.
У  неё  не   осталось  никаких   сил….
Татьяна   только  сквозь  слёзы  улыбалась.