Египет 1, 2, 3

В юности я слышал о Египте только хорошее – колыбель цивилизации, пирамиды, мумии, Клеопатра опять же. Ну, был там какой-то злющий фараон, но когда это было? А так только хорошее, и только из надёжных источников - книжек, да из Клуба Кинопутешествий. Поэтому, когда познакомился с барышней прожившей в этой стране несколько лет, то пришёл в неописуемый восторг археологического романтика, - мол, как оно там?
Девушка была скептична, дескать, грязные арабы, дикость, летом жара, зимой песчаные бури, чем зародила во мне сомнения то ли в северной Африке, то ли в собственной объективности. Знаете, эти консульские дети грешат снобизмом, к тому же всякий юноша во время перестройки точно знал, что хуже, чем в родном «Совке», быть не может.
Да, было это давно.
Шли годы, а моё знакомство с загадочной страной пирамид продолжалось в том же формате, то есть в рамках древней истории и популярной археологии. Что там последние две тысячи лет, когда меришь время веками – вчерашний день. Они же все на своих местах, и великая пустыня, и грозный сфинкс, и книга мёртвых, Нефертити опять-таки.
А годы всё шли, а я всё читал и смотрел будоражащие фантазию телепередачи.
И вот недавно двое знакомых… нет, две знакомые.. нет, как это называется, когда девушки вместе живут? В общем два человека предложили мне поехать в тот самый Египет, так как им одним в арабскую страну как-то боязно.
А почему нет? Все уже побывали, только ленивый в Египет не ездил. А там тепло, море с кораллами, и опять же всё включено. Чё там, не сфинкса же бояться, тем более, что путёвка недорогая.
Аэропорт Хургады большой и пустынный, как после чумы. На газоне перед автобусной стоянкой арабы в форме садовников выщипывают руками траву. В шаттле гид Абдулла рассказывает, что жена у него из Белоруссии и туры лучше покупать у него, потому, что так надёжнее.
Но перед поездкой я получил от знакомых подробный инструктаж:
• Паспорт из рук не выпускать.
• Аттракции  от туроператоров дорогие, в отеле дешевле, на улице ещё дешевле, а исполнитель один.
• Пока не загоришь ничего не покупай, с бледных они дерут втридорого.
• Всё стоит один доллар, торгуйся до последнего, а если берёшь на десятку, то требуй бакшиш.
• Когда начнётся пищевое расстройство, пей местное лекарство, 1,2,3 называется. Больше ничего не помогает от египетской заразы.
• Кушай только в гостинице и дезинфицируй всё что можно.
• Пить воду только из бутылок.
• Да, без загара вообще лучше в город не ходи – продавцы как мухи облепят, устанешь отбиваться.
- А с загаром что?
- Если загорел, значит давно здесь, и уже купил всё, что хотел. А блеклые ещё с деньгами и без сувениров, их будут окучивать. У тебя же всё включено? Ни копейки не давай в гостинице, всё должно быть бесплатно.

Гостиница большая четыре звезды, со своими пляжами, катерами и магазинами. Называется SDP, кто в теме тот поймёт. На рецепции возникла заминка, ждали номер почти три часа, в течении которых заполняли бумаги, обедали, отбивались от навязчивого предложения всего за двадцать евро получить номер получше, обследовали территорию и трогали  воду. Дали два номера, один с видом на морской пляж, другой на морской бассейн.
- Правильно, что денег не дали, - комментировали молодая пара с Украины, - с нас в прошлом году сто пятьдесят хотели за номер, а потом с тремя детьми поселили с видом на помойку.
- Ужас какой! И как?
- Ну как? Позвонили туроператору, тот хозяину отеля. В общем, до двух часов ночи за нами вся администрация бегала с извинениями, предлагали выбрать любой номер из всей гостиницы.
- И вы снова сюда вернулись?
- Конечно. Они же нас теперь боятся. Уроды…

В ассортименте услуг регулярное питание, бесплатные, бары, три ресторана, дневные развлечения в виде гимнастики, танцев и волейбола, вечерняя программа с ядовитыми змеями и экзотическими танцами, и всё это включено в стоимость. За деньги можно добавить дайвинг, кайтинг, фишинг, пирамидинг, верблюдинг, луксоринг, каиринг, а для экономных нырялку с ластами, райский остров и дельфинов. Питьевая вода входит в стоимость, но лучше уточнить перед отправлением.
Погружение в реальность началось с рассветом, когда стало заметно, что во дворце Шахерезады ни всё так сказочно, как хотелось. Унитаз хронически забивался, плитка наклеена как попало и грубо замазана, крашеные детали интерьера в потёках, и вокруг них всё перепачкано той же краской, мебель обшарпанная, краны и душ функционируют скверно. В общем, до изысканности далеко, ремонт явно делали стройбатовцы. Но зачем придираться, ведь мрамор настоящий, постельное бельё чистое, телевизор плазменный на стене и даже пуль работает. Вон шезлонг свободный, прямо напротив двери, лучше пойти позагорать, чем чваниться.
В чём-то арабы молодцы. В первый вечер у меня на глазах спасли мальчика вбежавшего в море по самые уши. Пока я, к своему стыду, тупил, пытаясь расстегнуть брюки, откуда-то из-за спины вылетел человек и прямо в одежде бросился за ним. Вытащил, успокоил, отдал – никаких претензий, только благодарность. Всё, конечно, включено, но парень заслужил денежку.
Барабан покупал, опять же, все продавцы универмага собрались, импровизированный концерт устроили. Красота!
Египет замечательная страна, особенно с высоты птичьего полёта. Ближе лучше не спускаться. На территории отеля три ресторана, несколько баров и столовая. Еды много, но кушать нечего. Свежие мандарины, апельсины, гранаты и финики бесподобны, но что такое мытьё фруктов местные не знают, от чего грубо нарезанные плоды превращаются в бактериологическое оружие малого радиуса действия. Вся выпечка на один вкус – подслащенная мука, отличается только цвет желе сверху. Мясо жёсткое, яйца переварены, хлеб отдаёт плесенью, сыр и колбаса хоть и разного вкуса, но консистенция одна – молотые опилки. В утренних блюдах угадываются остатки вчерашнего ужина, кофе заваривают в бочке с утра, и в течении дня разбавляют кипятком, пока к вечеру он не станет прозрачным как белая ночь. Местная еда – варёные в одном тазу чечевица, нут и лапша, к ним подаётся подлива - масло на поверхности горячей воды, и растительная бурая масса с едким горьким, острым и одновременно кислым вкусом, явно пересоленная. Скромности супа подивился бы даже прапорщик из солдатской столовой той воинской части, где я служил в голодном тысяча девятьсот девяностом.
Отдельная забава это жареная рыба. Как выяснилось позже, хранят её в ящиках с солёной водой, а подают жареной с кишками на протвине до чёрной угольной корочки с обеих сторон. Та часть рыбы, которая со стороны головы несъедобна из-за вкуса желчи, о чём предупреждает характерный жёлтый цвет брюха, а хвостовой отдел сильно пересолен и полон тонких острых костей.
Заслуживает особого внимания так же местный алкоголь. Сами египтяне официально не пьют, но гостей угощают на славу. Хочешь узнать, что есть шмурдяк, спроси у бармена водки, какова на вкус политура – проси виски, чем пахнет денатурат можно узнать, отведав здешнего рома, а о достоинствах ослиной мочи расскажет пиво. Когда в местном «итальянском» ресторане мне подали вино, я понял, что несовершенству нет предела. От двух других бесплатных ресторанов мы попросту отказались.
На третий день, после очередного отравительного ужина мой иммунитет сказал баста, и уже через пару часов я корчился от рези в желудке при температуре тела около сорока. Мышцы ломило, суставы выкручивало, а из организма вырывался такой смрад, словно я скунс-оборотень. Но если серьёзно, то в животе, скорее всего, завёлся шайтан, который организовал там гниющую свалку, посреди которой устроил зоопарк из гиен, котов, свиней и прочей нечисти.
Спал урывками, между приступами боли. Родная дизентерия, которой я переболел в средней Азии, служа в той же армии, показалась детским насморком. Первый канал плазменного телека был украинским, второй польским, русские шил где-то между арабскими и белорусскими. Зато теперь о жизни на Украине я знаю всё – как там хорошо из украинских передач, как плохо из российских, и как живут люди из постоянных громких разговоров отдыхающих.
Утром пришли мои подруги, удивились произошедшим со мной переменам и оставили меня умирать, посоветовав поправляться. В обед они вернулись проверить результат, я с трудом поднялся, чтобы открыть дверь.
- Галина тут уже почти месяц, сказала, что это поможет.
В руках у меня оказалась коробочка с арабскими буквами и цифрами 1,2,3.
- По одной таблетке три раза в день три дня.
Уже через двадцать минут температура спала до тридцати семи и шайтан в животе притих. К вечеру я смог выбраться на свежий воздух и даже немного поесть.
- Галина говорит, что лекарство лучше покупать не в аптеке, а в больнице тут за углом неподалёку, - объяснила мне одна из подруг, - скоро всё пройдёт.
Почему-то я поверил этой женщине свято.
Мои отношения с местной кухней стали напряжёнными. Утром кофе, пара тостов с маслом из герметичной коробочки, варёное яйцо и 1,2,3. В обед 1,2,3, отварной рис, сок, хлеб, масло. На ужин сухари, масло, макароны, чай, 1,2,3.
Пока я лежал подруги обнаружили, что салфетки со столов ни только не стирают, их вываливают на пол в самом грязном углу столовой, сгребают ногами в кучу и снова свернув кладут на столы. Удивительно, что тут ещё посуду моют, а не дают собакам облизать, хотя я заметил, как бармен отскребает грязь со стакана своим чёрным ногтем, так что всё возможно. Обычно обслуга столовой загораживает собой проходы, пялится на молодых женщин, трёт тряпкой пол в том месте, где их видит начальство, но до реальной уборки помещения дело не доходит. Когда я протёр стол, с которого почему-то теперь пропала скатерть, то белая салфетка приобрела бурый цвет, словно я вытер ей лобовое стекло автомобиля. Это был гигиенический ад, в сочетании с кулинарным чистилищем. На фоне всего происходящего для себя я решил, что руки у местных растут прямо из жопы, и они их никогда не моют.
Мои подружки пожаловались администратору столовой, после чего наш столик перестали убирать. Тогда они пошли к администрации отеля и пообещали устроить скандал в интернете. Смену халдеев-официантов (точнее египтян), убрали, шеф-повар расшаркивался, а проштрафившийся администратор долго извинялся.
- Посмотри на него и скажи ОК, - потребовал я у подруги через пять минут после начала принесения покаяния, - они обидчивые и злопамятные как верблюды.
Египтяне новой смены нам улыбались и носили напитки, но горничная убирать комнату перестала, даже за деньги.
После всех этих перипетий я решил, что у них так: когда арабу не страшно, он спит. Ну, или жажда наживы может побудить его к какой-нибудь деятельности, голод возможно, или ещё какой сильный стимул. А так, основной способ общения с внешним миром это обман. Купить подешевле, продать подороже, создать вид деятельности, схалтурить, завысить цену и при этом мило улыбаться доверчивому клиенту. Чтобы что-то происходило, пропорция работник-надзиратель должна быть один к одному. Если, скажем, три работника выщипывают руками газон, а наблюдают за ними только двое, то дело вообще с места не сдвинется.

Чуть окрепнув после египетской заразы, я решил воспользоваться хоть каким-то из оставшихся доступных развлечений вне стен отеля – сходить на городской рынок. Природная склонность к авантюризму, которую я почему-то называю тягой к приключениям, поволокла меня за собой не в обход по проспекту, а напрямую, через жилые кварталы.
В Египте нет правил движения, поэтому тротуарные бордюры высотой по колено, машины потюканы как старые бильярдные шары, дорогу можно переходить в любом удобном месте, а на проезжей части через каждые сто метров пороги, призванные хоть как-то притормозить темпераментных бедуинов. Есть, конечно, шикарные автомобили, но в основном такси «три евро», старая советская техника, неказистые грузовички со стоящими в кузовах детьми, и переполненные убогие автобусы. И весь транспорт постоянно сигналит, словно за рулём не люди, а птицы какие-то, то ли вороны, то ли кукушки. Представляете, мимо вас пролетает стая кукушек и каждая безостановочно наяривает свою песню? Вот так же в Хургаде на проезжей части.
Пройдя через строй «привет-как-дела-иди-сюда-лучший-цена-дам», я выбрался на проспект, а оттуда свернул в жилой квартал. И вот тут каждый любитель научной фантастики должен мне люто позавидовать. Через пять минут путешествия исчезли глянцевые рекламы, затем вывески на русском, потом облицовка на домах, и скоро кончился асфальт. Я очутился в постапокалиптическом средневековье, где кривые полуразрушенные многоэтажки громоздятся прямо среди свалки. Дома тут строят из бетона и кирпича, причём бетоном заливают несущие колонны и перекрытия между этажами, а из кирпича  выкладывают стены. И всё бы ничего, да только вместо стальных распорок и лесов они используют бамбук, вместо фанерных панелей доски, а вместо цемента верблюжье дерьмо. Поэтому стены косые, кривые, щербатые, отовсюду торчит арматура, а перекрытия осыпаются, оставляя дыры с металлической сеткой. Вместо наших стёкол на окнах ставни, фанера, простыня, картон или просто пустота. В песке среди мусора играют дети, какие-то люди с закрытыми лицами готовят на костре еду, тут же между домами стоят утлые шатры, в которых кто-то живёт, спят в пыли собаки, да изредка появляются пришибленные жизнью прохожие в синей или серой невзрачной одежде с обмотанными тряпками головами и иногда босиком. Кажется, что до сих пор уровень жизни здесь определяется полнотой и наличием обуви.
Меж тем начинало смеркаться. Наш родной четырёхзвёздочный гадюшник, на фоне всего увиденного, снова преобразился в моих глазах в сказочный дворец Шахерезады, с волшебным блеском мрамора, журчанием горячей воды, зеленью газонов, кустов и пальм, и смуглым джинном из бара «всё включено». Общая атмосфера нищеты, тревоги, опасности и безысходной тоски достигла своего апогея, когда среди улицы меня остановили бродячие собаки. Животные чуяли чужака, лаяли и демонстрировали желтоватые клыки, а я стоял перед ними в шортах, и явно привлекал внимание окружающих. Отступать было нельзя, потому, что проявление слабости и страха в данной ситуации было, по меньшей мере, опрометчиво. Время шло медленно, а до меня постепенно начало доходить, что те милые люди, которых давеча прессовали мои подруги в столовой из-за каких-то дурацких салфеток, наверняка живут где-то поблизости и сейчас узнав меня, снимают со стен кривые дедовские ятаганы, припоминая все обиды от белого человека.
Не зря нам внушали в детстве добрые воспиталки: - «Не ходите дети в Африку гулять», а мы не послушались. Думали, что уже большие, что сами всё знаем, что нам акула-каракула нипочём! Дураки мы были, когда считали, что хуже родного советского застоя быть не может, – может, и я стою прямо среди этого хуже и родная милиция меня не бережёт, потому, что нет её здесь. И ничего общего с клубом кинопутешествий нет в том Египте, куда я попал. Зато есть очень грязно, бедно, страшно и хочется домой.
Минут через десять такого собачьего противостояния, подошёл арабский малец, обнял за шею чёрную суку, с выменем как у римской волчицы, и оттащил её в сторону, что для меня означало возможность поскорее свалить от этой  экзотики в сторону более оживлённых улиц. С того момента, унылую песнь муэдзина я начал воспринимать как гимн и оду гуманизму и человечности, напоминающую правоверным, что туристов кушать грех.
Когда-то я смотрел фильм, где женщина-египтянка объясняла, что в парандже чувствует себя свободной. Так теперь я её очень даже хорошо понимал, и сам был готов надеть на себя что угодно, лишь бы скрыться от острых тяжёлых взглядов окружающих.
Тем временем ноги вывели меня на освещённый бульвар с потоком машин, яркими витринами, живописным платным парком между полосами движения и выразительными мечетями. Снова появились вывески на русском, дорогие просторные магазины, а в толпе стали попадаться люди в светлых одеждах с непринуждёнными улыбками зажиточных горожан.
Спешно вышагивая мимо расписанных граффити бетонных заборов, кривых мостовых, мусорных контейнеров с тревожными котами и бесчисленных магазинчиков на любой вкус и достаток, я добрался до рыночного центра. Несколько извилистых улиц старой части города заполнили множество лавок и толпы людей. Люди гудят, продавцы что-то выкрикивают, сквозь толпу пробираются машины, в воздухе подсвеченном гирляндами желтоватых ламп висит облако пыли. Продают всё, что может вместить восточный базар. Справа чайхана полная солидного вида мужчин, напротив лавка с кожаной галантереей сомнительного качества, дальше сувениры от блестящих сфинксов до стеклянных пирамид. Вот прямо на земле кадки с чаями и приправами, подёрнутые тонким слоем пыли, вот человек что-то жарит на огне, и кто-то это даже ест. Всё шевелится, все зазывают, всего много, но лучше не останавливаться, а то поедешь домой с каким-нибудь ковром или бюстом Нефертити, и будешь недоумевать, зачем купил.
Чуть дальше оживлённый перекрёсток и два крытых рынка – мясной и овощной. Впрочем, крыты они фанерой и пальмовыми листьями, песок под ногами завален мусором, столы видали фараонов последней династии, но зато выбор весьма живописный. От капусты величиной с тазик, до клубники с кулак, всего полно и всё нужно тщательно стерилизовать перед употреблением. Продавцы сидят прямо на столах среди груд цитрусовых, весело приглашают из-за джунглей свежей зелени, торгуют такими овощами и фруктами, названий которым не знает даже википедия. В мясном дворике толчея поменьше, туши здесь висят прямо на улице, завёрнутые в какую-то марлю, если нужен кусок, то вам просто отрежут, или отрубят, положив ту же тушу прямо на землю, между окурков и плевков. Жизнь рыбе продлевают постоянно поливая её водой, не смущаясь тем обстоятельством, что она давно уже подохла оказавшись на суше. Большое личное спасибо Моисею и Магомету, (да благословит Аллах их обоих), за кошер и халяль, ведь Египту до сих пор неизвестны ни только сенокосилки, но и холодильники, а убоина с кровью на тридцатиградусной жаре, отравила бы насмерть весь город. 
Впрочем, проблем сохранности курятины решена просто и элегантно – птицу продают живьём и добрая хозяйка всегда может выпустить пар убив кого-нибудь, а заодно принести кровавую жертву, прямо в процессе приготовления ужина, совершенно легально.
Дети сквозь стекло машины смотрят на белого человека с ужасом и любопытством, шумная молодёжь суетиться, шустрит, кричит и пытается обратить на себя внимание, но лучше на их призывы не откликаться. Везде мусор, всё кривое, всё как попало, всё дёшево, наспех и чуждо моему представлению о порядке. Каждый уголок заставлен товаром, ступить некуда, полки громоздятся одна над другой до самого потолка, с которого свисает гирляндами товар. Каждый пытается что-то продать, с каждым нужно торговаться, к любой мелочи нужно присматриваться, потому, что качество может оказаться сомнительным.

В итоге я ничего так и не купил, прошёл сквозь ряды, брезгливо озираясь на топорные яркие сувениры и разноцветные экзотические плоды. Мысль о том, чтобы положить себе в рот хоть что-то из этого великолепия, рефлекторно отзывалось в желудке тошнотой, и суеверно сжимая в кармане упаковку 1,2,3, я вышел с рыночного квартала.
Вернулся в гостиницу чрезвычайно уставшим, выпил в баре динатурату с колой, и даже не поинтересовавшись, что там ещё на Украине плохого, или хорошего в ней, лёг спать. Больше приключений от «дивного востока» не хотелось.
Домой уехали на следующий день. В тот момент, когда наш автобус выезжал со двора гостиницы, навстречу ему возвращалась на кухню злополучная изгнанная смена халдеев-египтян. В аэропорту мои подруги, балующиеся дома высокой кухней, со слезами умиления ели примитивные гамбургеры, на фоне гостиничной столовки казавшиеся шедеврами кулинарного искусства.
Мой желудок ещё неделю приходил в себя с помощью диеты и пробиотиков, и успокоился, когда подгоревшая на солнце кожа облезла окончательно. Таблетки 1,2,3 я привёз с собой на случай, если близкие подцепят от меня лихую египетскую заразу, но к счастью обошлось.
Через месяц, когда всё стало забываться, получил ещё один удар в спину от фараонышей – счёт за телефон. Оказалось, что просто отключения роуминга недостаточно, нужно ещё дозвониться своему оператору, заблокировать что-то с родины, плюнуть в сторону Луксора через левое плечо и три раза повернуться на каблуках против часовой стрелки. Кажется, про оператора я упустил.
В общем, нахожусь под впечатлением от родины пирамид. Если захотите съездить – приятного отдыха, а если уже были, то мой вам привет.



Андрей Попов                29.01.2019