Жук-богоед

В детстве мать запрещала мне смотреть на сварку.
– Если смотреть на слишком яркий свет, то можно утратить веру в Бога – пугала она.
Поэтому я всегда старательно обходил сварщиков за работой, нарочито разглядывая крыши домов с противоположной стороны улицы. А для надежности еще и напевал про себя: "ла-ла-ла ла-ла-ла". Чтобы сварщик, если он умеет читать мысли, не узнал о моем экзистенциальном вакууме.
Я подавал мелочь нищим. Обязательно монетками, потому что бумажные деньги в Раю не котируются и подаяние, реализованное при помощи купюр являет собой эрзац-добродетель. А не "хороший поступок", который зачтется при пропуске в царствие Господне.
А однажды стер себе наждачной бумагой левое плечо. В кровь. В попытке наказать чёрта, который там сидит.
Такое богоугодное поведение почти что гарантировало райские кущи в загробной жизни, но все испортила одна встреча.

Настольная книга юного натуралиста, случайным образом попавшая мне в руки, почти что сделала меня человеком, имеющим хобби. Человеком с интересами не продиктованными с телеэкрана.
Я начал собирать экспонаты – гриб трутовик, пару кузнечиков, косточки абрикос, яблока и сливы. С десяток плодов конского каштана и даже один желудь – своего рода раритет.
За гаражами около детского сада, в тени ив мне повстречался необычный жук.
Сантиметра три в длину, горбатый, с мощными лапами и крепким панцирем, он двигался медленно и равномерно. Слишком медленно и равномерно. Мощные челюсти слегка подрагивали, и был он настолько черным, что правильнее было бы говорить не о цвете, а об отсутствии света.
Для начала я просто положил палочку на его пути и смотрел, как он справится с этим внезапным препятствием. Затем опустил перед жуком руку, ладонью к небу. Но он прошел через нее насквозь. Дерущее ощущение вдоль линии жизни заставило меня взвыть. Мгновенно накатила слабость, и разбившись волнами о диафрагму, отхлынула чувством тошноты в направлении желудка.
Я вскочил на ноги и, обхватив в проекции рукопожатия свою ноющую конечность, стал всматриваться в жука. Теперь он полз прямо на меня.
В панике я наступил на него, желая устранить из своей реальности пугающий объект. Ногу словно обожгло холодом. Я заплакал, больше от страха необъяснимости происходящего, чем от физических ощущений, и побежал домой.

– Жука-богоеда нельзя раздавить и нельзя посадить в банку. Он может проползать сквозь стены, а цвета он настолько черного, что даже в полной темноте его можно разглядеть – бабушка свое детство провела в деревне, из которой позже вырос наш город, и знала много страшных историй про ведьм, колдунов, домовых, леших и прочую нечисть.
– Не плачь Ванечка, лучше скушай конфетку – гостинчик от зайчика-побегайчика.
– Бабушка, а расскажи еще про жука-богоеда, ну пожалуйста.
– Встретить жука-богоеда – это очень плохо, если он учует в тебе Бога, то придет ночью и съест его. Потому что Бог живет в тех, кто в него верует.
– И тех, кто попадет в Рай?
– Да, в Рай попадут только те, кто верует изо всех сил. Еще моя бабушка, твоя пра-прабабушка, рассказывала, что однажды придет время и жуки-богоеды съедят Бога в последнем верующем человеке. Тогда они уползут в глубокую-глубокую нору и родят Нового Бога. Но ты этого не бойся, это случится еще не скоро. Ты лучше помолись сегодня хорошенько перед сном, чтобы жук к тебе не пришел. И я тоже за тебя помолюсь.
– Но ведь мы на восьмом этаже живем, он же может меня не найти?
– Конечно может, скушай лучше еще конфетку и не бойся. Скоро мультики твои начнутся.

Ночью ко мне пришел жук-богоед.
Я чувствовал, как он ползает внутри и вырывает с корнями что-то важное и не мог ни пошевелиться, ни позвать на помощь. Только пытался повторять про себя "Отче наш", но постоянно путался в словах и никак не мог вспомнить, что должно находиться между "хлеб наш насущный дай нам на сей день" и "прости нам долги наши". Поэтому начинал молитву заново. Раз за разом. Пока не уснул.

Утром я решил никому не рассказывать о том, что жук съел Бога во мне, но бабушка поняла все сразу.