Там же солнце

 Недавно, январским пасмурным днем вышел я из душной квартиры и пошел через наш двор в сторону почты. Смотрю навстречу подвигается знакомая фигура. И походка знакомая, медленно, как будто нарочно, или, словно человеку трудно ступать. Однако,  уж этот совсем едва-едва, маленькими шажками, и я подумал: "Если это действительно Салех Азизов, то я спрошу, не заболел ли он. Но кому еще быть, если он живет в пятиэтажке напротив, на первом этаже, с семьей уже много лет. Наверняка на пенсии уже, неужели еще работает?"
  Азербайджанец, получил служебную квартиру, работал сантехником в ЖЭКе, как и я.
  Смотрю в упор, и вижу его улыбку - узнал и он меня. Поравнялись остановились, как да что. "Я, -говорит, уже лет пять как там..." Кивнул куда-то в сторону востока, я понял, что на его родине, слушаю.

"Ну что ты? -небо и земля, там же солнце, а тут совсем жизни не стало, Киргизы,-" и кивает в сторону контейнеров, где мелькает оранжевая куртка дворника.
  Распахнул глаза, слушаю, он хвастает: " Я давно уже подготовился, купил там землю, там же корни, пять братьев, что-то помогли, что-то сам. Построил ... У меня огородик, но выращиваем только зелень, ну там, что сразу поесть, а больше фруктовыми деревьями засадили... -
 -Смелый ты,- меня тоже в деревню сманивают,- говорю. но он не дает мне развить свою мысль, -
 Ну, что ты, уже и сад плодоносит, ведь там же зимы нет, круглый год солнце, сухо, светло. На одной одежде какая экономия. И по стране все налаживается, не то, что было раньше, и дороги делают, и народ богатеет. Города благоустраиваются, не узнать даже наш районный центр, из машин, пробки на улицах!
 -А вы хоть не скучаете?-
   -Жена за детьми... А я - нормально, уезжаем с женой в начале весны, и вот недавно приехали на три месяца сюда, тут же два сына в квартире. Олухи, не женятся. А дом же под снос идет, можно было бы на три семьи получить...
 Я тоже похвалился, что вышел на пенсию, строю дачу в Клину, выращиваю там овощей себе на зиму. ну и как-то быстро мы наговорились, разошлись.
 
 А вчера, еду я к себе туда на дачку, от станции, сел в маршрутку на заднее сиденье, а впереди на площадке слышу молодой парень красивый смуглый, но черты лица такие жесткие, холодные, даже смотреть не хочется, раскудахтался, как будто он один в салоне, и орет во все горло:

  "На фиг, надо уезжать из этой Москвы, нет больше сил. У нас же сейчас плюс шестнадцать, а тут минус двадцать". Гляжу, а а у него кавказская наружность-то, но говорит чисто по русски, даже ни какого акцента не заметно, ну да и проскочило у него слово "Азербайджан".
 Говорит не в пространство, а нашел себе слушателя. Сам- то он стоит, а мужчина в годах, сидит на сиденье, что возле входа. Мне ужасно неприятно это выступление,  а что, имеет право человек рот открывать. Тот же, как будто именно для меня жалуется на жизнь. Видно сразу, либо он голоден, либо несварение, потому, что не может быть плохо такому наглецу, как говорится: "грубым дается радость, нежным дается печаль". И так до  поворота на Волоколамск, он распинался, как ему трудно живется в Подмосковье, а уже пятнадцать лет, как в Солнечногорске. Да слова такие: "Раньше казалось, вот она мечта, а где она?"
  Про международную обстановку плел, что все плохо, что у масонов все схвачено.
Так и хотелось ему сказать: для мечты пятнадцать лет мало, работай, а не жалься. А в Азербайджан, поезжай, там сейчас лучше, чем пятнадцать лет назад...
 
 А как ему тяжко работается, -"... вчера расколол пятнадцать кубов дров. Вечер подошел, а денег нет. Мне надо платить, а деньги не везет этот..."
 Он даже не называет никак тех, кто махал колунами целый день, а уж наверняка бригада не малая набрана, если пятнадцать кубометров древесины раскололи, и он над ними стоял, похоже. А может быть и не стоял, а указал, да в тепле, так же язык чесал. И вот, не нравится ему жизнь в России.
Но все-таки, почему Салех так не доброжелателен к киргизам? А я и в самом деле заметил, на киргиза похож наш дворник. Вот пахарь, он минуты не сидит. Зима снежная, а во дворе порядок, раньше бывало накопят снег на асфальте, потом весной долбят, а то и ждут, пока растает, а этот из под машин даже выгребает, и все на газон носит. В доме, похоже, той же национальности женщина уборку ведет, опять же - чисто всегда.
 Нормальные люди, работящие.   Но, думаю, все, таки, дело не в киргизах. Ведь когда он мне сказал, что на родную землю перекочевал, я и вспомнил моего друга детства Серегу. Он живет в Питере, и хочет вернуться к нам в Новгородскую деревню. Но не один, а чтобы и я туда ехал. И так он на меня наседает, что сил нет сопротивляться. И говорю ему:
-Что тут хорошего?
Здесь воздух свежий, река, лес, бабы, вон, у Володьки сестра хорошая.
 - Какой воздух, чем жить, нет же где сто рублей заработать. Какие бабы? половина калеки на весь наш куст. Пройдет день, а  живого человека не увидишь. Не собираюсь я с тобой тут скучать. Сказано, что для души скука страшнее риска для тела.
 - А надо же, чтобы у тебя перед глазами картина менялась, что бы ты видел сотни лиц и счастливых, а тут уныние и разруха. у меня  в Москве мимо окон за день полсотни красивых девушек проходят, не говоря об улице. А тут мой домишко стоит у самой дороги, и в течение  целого  дня бывает, ни одна живая душа на ней не покажется.
 - " В Москве,  какая улица?- Сердится он, - ты же там дома сидишь, не высовываешься, хоть бы на какой тусе засветился, но ты же как был деревня, так и остался.
 Таким как ты вообще не место в крупном городе, там надо жить людям молодым, активным, деловым, а ты отработанный материал."
-Пенсионеры тоже живут в столице, и удобства все, и забота, развлечения,- дразню его, но и в самом деле, как говорится, от овса кони не рыщут, от добра добра не ищут. Зачем мне благо менять на бездорожье, безденежье, безысходность. Для государства же выгоднее, если я в городе живу, а не в глуши, где для каждого отшельника надо какие-никакие условия создавать, свет, дорогу, лекаря.