В. Логинов. Учёная степень-ещё не степень учёности

                Наука сокращает нам опыты
                быстротекущей жизни
                (А.С. Пушкин)

Когда бы, где бы ни собрались,
Пусть будет много нас иль мало – все равно,
Мы вспомним песни, что певались
Давным-давно, давным-давно, давным-давно!

Предельно ясны наши цели:
(Других дорог проделать нам не суждено)
Халаты белые надели
Давным-давно, давным-давно, давным-давно!

Мы звезды с неба не хватаем,
Процесс познания запутан в корне, Но!
Мы медицину в бок толкаем
Давным-давно, давным-давно, давным-давно!

Путь наш не розами усыпан,
За хвост фортуну не удержишь все одно –
Всяк пожинаешь то, что сеял,
Давным-давно, давным-давно, давным-давно!

Кто загородится чинами
И в обывательстве своём уйдет на дно,
Тому не место рядом с нами
Давным-давно, давным-давно, давным-давно!

Седин и лет всё прибывает,
Держаться в жизни, братцы, надо заодно,
А страсть к вину нам не мешает
Давным-давно, давным-давно, давным-давно!
(Юрий Антонишкис)

В прошлом столетии классики марксизма учили нас: «В науке нет широкой столбовой дороги. Её сияющих вершин достигает тот, кто упорно карабкается по ее трудным и каменистым тропам!» Приблизительно так.

Мне почему-то кажется, что цитата классиков о сияющих вершинах и карабкающихся будущих ученых, больше похожа на некую страшилку! Хотя? Посмотрим.
Что касается: «В науку можно въехать на клопе», она философски больше правдива, с глубоким содержанием. Это изречение, как мне подсказывает память, принадлежит крупнейшему ученому академику Евгению Никоноровичу Павловскому – Герою Социалистического труда, академику Академии наук СССР, генерал-лейтенанту – пионеру в изучении эволюции инфекционных и паразитарных болезней растений, животных и человека, автору учения о природной очаговости болезней в связи с биоценозами.

Незадолго до своей смерти Евгений Никонорович написал: «Если в жизни встречаются тяжелые необычные пороги, гарантией сохранения тонуса является целенаправленный труд, а добросовестный труд не пропадает. Рано или поздно он даст свои плоды. Труд всегда ведет человека вперед. Надо только всегда идти вперед, довольствуясь хотя бы малыми достижениями дня».

Начало учености нашего курса: «Тезисы докладов научной конференции слушателей академии», май 1960 г, г. Ленинград
- Антонишкис Ю.А. – Суточные изменения артериального давления у разных групп больных с синдромом гипертонии.
- Антонишкис Ю.А. – Влияние холодового раздражения слизистой оболочки желудка на уровень артериального давления у разных групп больных.
- Брюховецкий А.Г. – О влиянии оксигенотерапии на функциональное состояние высших зрительных нервов у больных гипертонической болезнью.
- Гавриленко К.С. – К вопросу о механизме лечебного действия армина при экспериментальном парезе у лягушек.
- Громов О., Иванов К. – экспериментальный кожный лейшманиоз у белых мышей.
- Громов О., Иванов К. – Материалы по культивированию лейшманий.
- Караганов Я.Л. – О действии строфантина на нервный аппарат сердца и полых вен.
- Каретин Ю.И., Сатрапинский Ю.Ф. – Влияние оксигенотерапии на изменение основного обмена и объёма легочной вентиляции у больных гипертонической болезнью.
- Корчагин И.С. – Влияние радиоактивных изотопов йода и фосфора на функциональное состояние высших зрительных центров.
- Кравченко А.Ф. – Изменение ЭКГ при аэроэмболическом компоненте декомпрессионной болезни.
- Кравченко А.Ф., Богословов Г.В. - Влияние радиоактивного и нерадиактивного йода на венечные сосуды изолированного сердца.
- Кудинов В.Г., Лезин С.С. – Влияние кукурузного масла на желчеотделение у собак.
- Кузнеченко Э.П., Шмыгин А.С. – Исследование функционального состояния сердечно -сосудистой системы у лыжников.
- Кулешов В.И., Логинов В.И., Журавлев Е.Е. – Механическая обработка водой под давлением различных поверхностей обсемененных кишечной палочкой и антракоидом.
- Марков Ю.В. – Баллистокардиография – один из методов функционального исследования сердечно - сосудистой системы.
- Морозов Л.А., Овчинников А.Е. - Рациональный метод обеспложивания воздуха в боксе Н.Г. Карташевского
- Неверов В.П. – Изменение активности холинэстеразы в небных миндалинах при термических ожогах.
- Нецветаев А. – К вопросу о показаниях хирургического лечения хронических тонзиллитов по клеточному составу пунктатов миндалин.
- Негрей В.А. – Лечение прободных язв желудка и 12-перстной кишки за 5 лет.
- Рафальский А.А. – К методике послойного исследование внутреннего уха.
- Рахштейн А.И., Белов А.С., Рябов В.А., Мальгин Г.П., Шолпан. – О приживлении гомотрансплантантов кожи.
- Розов Е.Е. – О влиянии радиоактивного йода на содержание меченного холестерина в тканях сердца и печени.
- Савельев Г.Т. – Влияние кукурузного масла на процесс эндогенного синтеза холестерина.
- Смирнов Н.В. – Изменение основного обмена под действием нейроплегической смеси у больных зобом.
- Шамрай Р.К. – Аутоантитела при некоторых поражениях нервной системы.
- Шевцов С.А. – Отдельные результаты хирургического лечения язвенной болезни по материалам клиники.

Публикация первых научно-исследовательских работ однокурсников оправдана по нескольким причинам. Прежде всего редкостного найденного издания. Вполне возможно, что кому-то из однокашников приятно будет видеть свое первое творение.
Среди перечисленных тезисов есть и мои «Механическая обработка водой под давлением…» в соавторстве с Е. Журавлевым и В. Кулешовым.

Вопросы механической обработки водой поверхности, обсемененных микробами, к тому времени разработаны были недостаточно. Микрофлора подводной части днища корабля даже при длительном ходе полностью не смывается. Мы решили проверить эффективность механической обработки поверхности, обсемененных микробами, струей из пожарного шланга под давлением 8 атм. при температуре +22 - +26 °С. Опыты показали, что после 10-минутной обработки с поверхностей, обсемененных антракоидом, из расчета 10 млн микробных тел на 1см2, происходит смыв 99,9993%, и количество оставшихся микробов составляет 4-10 на 1 см2.
При температуре -4 -6°С эффект снижается в 10-15 раз.

Тем не менее, механическая обработка обсемененных поверхностей водой под давлением не может заменить дезинфекцию, но значительно снижает плотность заражения и облегчает последующее обеззараживание дезинфицирующими веществами.
В условиях обильного обсеменения микробами больших поверхностей для механического удаления их могут быть использованы различные пожарные установки, работающие под давлением 8-10 атм.
Тема проведенного исследования вполне закономерна для Военно-Морской медицинской академии того времени на фоне нарастающей риторики о вероятном применении оружия массового поражения, в частности, бактериологического оружия. Пожарную установку пришлось позаимствовать в соседней пожарной части для личного состава, в которой Логинов В.И. в течение нескольких месяцев читал лекции по общей медицинской подготовке. Как оказалось, это было начало моей лекционной практики.

В дальнейшем карьера авторов исследования сложилась вполне успешно: Кулешов Владилен Иванович, остепененный специалист по токсикологии, директор Научно-исследовательского института токсикологии Минздрава СССР. Логинов Виктор Иванович – член-корреспондент международной академии, доктор медицинских наук, профессор, ученый консультант одного из военных ведомств.

Помимо первичной практики начинающего ученого (задумка, планирование, сбор фактов, их трактовка – обобщение и выводы), начиналась моя лекционная практика, которая из простой подачи материала в аудитории, спустя много лет закончилась лекционным курсом на международной арене – в Испании. В Испанию я попал по несчастью - после Чернобыльской трагедии.

Группу ликвидаторов аварии, куда входил и я, направили на реабилитацию в Пальму-де-Майорка. Руководила этой акцией общественная организация «Чернобыль помощь».
В Испании достаточно было сделать пару сообщений об аварии и предполагаемых последствиях, чтобы установился контакт с испанцами, организаторами нашего отдыха-реабилитации. В дальнейшем это переросло в творческую дружбу: мне предложили выступить с лекциями.

Свою лекционную практику еще до Испании после Ленинграда я продолжал на Северном Флоте в Северодвинске, где выступал перед разными аудиториями (войсковыми коллективами, ИТР завода «Звездочка»). Тематика лекций была любима мной: «О жизни и творчестве А.С. Пушкина», «О художниках передвижниках».
Все это я познавал амбулаторно, с интересом. Недостатком в этом творчестве считал свое неумение, а может быть, нежелание излагать лекции на бумаге. Передо мной всегда были библиографические карточки, в которые я вносил развернутый план лекции, по нему я и излагал материал. Ввиду того что ни на Родине, ни за рубежом меня никто не освистывал – все удалось!



На Северном флоте.

Моя служба началась не только с гауптвахты, но и с некой тоски по исследованиям. Правда, эту тоску поглощала хирургия, которой я занимался в ВМГ г. Северодвинска.
В общем, в службе мне везло на хороших, даже прекрасных людей. Служба на корабле в те времена (1960 год) была строга и регламентирована. Несмотря на наличие у меня семьи (жена, дочка) так называемый «сход на берег офицеров не должен был превышать 30%», этим поддерживалась боеспособность корабля, а хочется заниматься хирургией.

Хирургия в г. Северодвинске в ВМГоспитале была высококвалифицированной, и это несмотря на то, что штатных хирургов было трое.
Начальник хирургического отделения Батанов Ф.И. – отменный хирург и человек, трагически погибший в канун 1981 г. Стародумов (имя и отчество не помню) по сегодняшней квалификации нарколог, прошедший подготовку на факультете Военно-Медицинской академии. Циркунов М.А. – золотые руки и драгоценные мозги. Эти три человека творили чудеса: операции на легких, на считая других вмешательств.
Кто-то Батанову Ф.И. сказал, что появился «салажонок», говорят оперирует. Когда я появился перед Федором Ивановичем, он изрек: «В цирке у Филатова медведи на велосипедах катаются! Посмотрим! Идите мойтесь и начинайте с операционной сестрой» (Нилова Тамара). Спустя какое-то время в операционную вошел Федор Иванович!

Операционная сестра Батанову Ф.И.: «Заканчиваем кисет, зет (швы) наложили!», такой педагогики я не ожидал. Вроде бы, я ждал его, но и не ждал. Все сделал. Далее. В ординаторской вслух записываем операцию: я в историю болезни, а Федор Иванович в операционный журнал.

Записали. Федор Иванович Циркунову М.А.: «Миша, там в Военторг болгарские помидорчики завезли.» это магазин на первом этаже госпиталя. Небольшое молчание. Циркунов М.А. мне: «Беги за закуской - хирург состоялся». Сбегал, по 30, 0 гр. в мензурочке «шильца» (спиртику) приняли. Так состоялся хирург.
Но была и другая страница: мое становление моряка.

Раньше, чем я доказал, что есть хирург, попал я на корабль – трофейный авианосец Falce-сокол брал 3 самолета: один на катапульту, два по бортам на палубу; краном.
Корабль плоскодонный не имел винтов и рулей, система Шнайдера.
В днище по кругу располагались 6 лопастей, с правого и левого бортов, уходящих в воду вертикально. Лопасти вращались вокруг своей оси. Изменение угла вращения заставляло корабль разворачиваться почти на месте. Без дуги. Такая маневренность позволяла использовать корабль в узкостях, например фьордах Норвегии. Таких кораблей у Германии было три.

Мне, как и всем прибывающим на корабль офицерам для прохождения службы, предстояло в течение месяца сдать зачет по устройству корабля, иначе «морские» (часть зарплаты) не выплачивались.
При окончании академии нам сообщили приказ МО СССР, который гласил, что использовать офицеров на медицинской службе на немедицинских должностях, дежурствах и т.п. запрещено.

Но изучив устройство «Аэронавта» и вспомнив, что у меня уже есть удостоверение на право управления маломерными судами в Ленинградском водном районе (1957) захотелось мне, доктору, порулить авианосцем. Слыхано ли?
Прошел подготовку и сдал зачет на самостоятельное управление кораблем, куда входили правила расхождения судов в море, предупреждения столкновения судов и т.п.

Был официально допущен к несению ходовой вахты в должности вахтенного офицера. Вот так! Нарушил вышеуказанный приказ Министра Обороны СССР.
Везло мне на хороших людей. И среди них, прежде всего, капитан 3-го ранга (в 1961 году), позже Контр-адмирал, Добросельский Станислав Витальевич – интеллигент по духу, моряк с большой буквы (это мнение многих военных в г. Северодвинске).
С.В. Добросельский из семьи репрессированных. Отец Комдива был реабилитирован после 1961 г., приезжал к сыну в г. Северодвинск, выступал перед личным составом Беломорской военно-морской базы. Со Станиславом Витальвичем у меня как-то сразу установились отличные взаимопонимания. Он очень интересовался моими делами до службы на флоте, интересовался перспективой.

Выслушав однажды меня, открыто сказал: «Доктор, со мной 5 лет все гальюны, провизионки, душевые, здоровье моряков – твое. Наука после, но будет». Забегая наперед, сообщаю: Станислав Витальевич свое слово не только сдержал, но и помогал моему профессиональному росту.

Когда освободилась на береговой базе должность хирурга, он мне очень помог с переходом. Нас было двое претендентов на эту должность. У моего визави удостоверение об окончании хирургических курсов. У меня?? Добросельский меня спрашивает: «Доктор, сколько лет Вы оперировали в госпитале? Лет пять? Прошу Вас принести мне выписку о всех операциях, которые расписаны в операционном журнале».
Не проблема. Принес. Утром у адмирала Е. Новикова – командир соединения – все заинтересованные лица. На столе 2 личных дела соискателей, одно из них мое. Вопрос адмирала к флагманскому врачу, который заинтересован не в моей кандидатуре: «Кто Вам нужен?» ответ: «Хирург».
Адмирал берет мое личное дело и подносит его флагману: «Вот Вам хирург, пожалуйста! Вопросы есть?» Конечно, нет.

Вернемся на «Аэронавт» в кают-компанию. Офицеры пообедали, развалились в креслах, покуривают с разрешения старшего в кают-компании.
Входит замполит, недавно назначенный, с самодельным небольшим почтовым ящиком. Офицеры удивлены – на корабле без боцмана сверлить дырки в переборках нельзя – нарушение живучести.
Комдив заместителю: «Зам., что придумал?»
Ответ: «Станислав Витальевич, в кают-компании нередко звучит нецензурная лексика. Ящик для штрафов. Будем штрафовать.»
Комдив достает бумажник, деньги – купюры были большущие, как «портянки». Достает одну из них, подает заместителю: «Зам, положи и не ограничивай!»
Мы снисходительно относились к риторике уважаемого нами человека, мы понимали какие «чудильники» прошел он, будучи подростком во время реабилитации родителя. Но и не злоупотреблял он!

Последнее доброе слово в наших взаимоотношениях пришлось за мной, к счастью.
5 марта 1969 г. я успел добежать босиком (потерял тапочки) до квартиры С.В. Добросельского и купировать тяжёлый приступ затянувшейся  стенокардии. Все закончилось благополучно.

Как резюме: за всю свою службу я никогда не искал должности для продолжения карьеры, они меня находили, и поступало приглашение к переходу. После окончания академии: Северодвинск – 9 лет службы – из них 5 лет «водоплавающий» доктор, затем снова Ленинград, из Ленинграда столица – Москва. Всегда меня приглашали. Расцениваю это, как уважение к моей профессиональной подготовленности, пригодности. Поэтому, как мне кажется, - работа спорилась!

Неожиданно для меня в нашей части появился доктор медицинских наук, профессор подполковник медицинской службы Комаров Федор Иванович. Да! Это было именно так! Будущий начальник Центрального Военно-Медицинского Управления прибыл к своему подопечному, к майору медицинской службы Лебедеву Герману Петровичу. Общение с таким ученым, как Комаров Ф.И., всегда позитивно настраивало на творчество. Так произошло и со мной. Лебедев Г.П., терапевт нашего лазарета, заканчивал кандидатскую диссертацию по влиянию агрессивных жидкостей на организм человека. Я понял, что и где нужно было искать. Это «что» и «где» нужно было искать в библиотеке академии, куда мне удалось въехать.

На мою удачу, мне попалась кандидатская диссертация о влиянии агрессивных жидкостей на иммунитет животных, исследование экспериментальное.
План созрел быстро; в реальных условиях нашего военного подразделения значительная группа лиц, занималась заправкой ракет, подверглась вредному воздействию химических веществ. Далее все по составленному плану – началась реальная работа: обследование, анализ полученных результатов, защита диссертации.
Этот период моей деятельности был особенно напряженным. Я был назначен на должность флагманского врача – большая ответственность.
Необходимо подчеркнуть, что в подразделении, где я проходил службу, научный дух присутствовал, это крайне важно.

Заканчивал диссертационную работу терапевт Лебедев Г.П., среди инженеров обобщал данные, умница В. Гительсон. Несомненно, что такая ситуация способствовала творчеству.
Предстоящий визит Н.С. Хрущева подчеркивал государственную значимость выполняемых исследований.
К приезду главы государства, оригинально подсуетились коммунальщики города, в буквальном смысле не ударили в грязь лицом: проезжую часть к нашей части (бесконечную глину) закрыли бетонными плитами. Естественно подлатали дощатые тротуары, даже местные модницы были довольны – можно было пройтись на каблуках. С другой стороны дороги выкопали яму и воткнули туда, наши северные березки, спиленные в соседнем перелеске, а между ними насыпали торф. Получилось очень даже ничего. На 3 дня хватило.

Накануне визита Н.С. Хрущева решили провести контрольный пуск ракеты. Не обошлось без курьезов.
Забегая наперед, скажу, что оценка деятельности нашего предприятия была самой лестной:
«В солидном предприятии – солидный командир!» Руководил нашей организацией на тот момент контр-адмирал Хворостянов Илья Алексеевич, герой Советского Союза. В Великой Отечественной войне Илья Алексеевич воевал командиром торпедного катера. На вопрос комсомольцев: «За что Вы получили звание Героя?» ответил: «За мужество и храбрость моих подчиненных!»

Данное повествование умышленно не имеет времени и места. Старт ракеты намечался с наземной установки по движущейся мишени. Движущаяся мишень катер цели (КЦ-63), место движения летний берег Белого моря, на карте левый. Правый берег занимать нельзя в виду непрекращающегося движения торговых судов по линии Архангельск – Баренцево море и обратно.

В заданной точке выставили мишени: артиллерийский щит.
Это плавсредство длинной около 50 м, вместо палубных надстроек мачты с натянутой сеткой, на которой размещалось множество видеосъемочной аппаратуры. Все просто: при попадании в сетку щита возможна утрата ряда видеофиксирующей аппаратуры, сохранившаяся часть обязательно зафиксирует финиш изделия.
Движущейся мишенью должен быть КЦ-63 катер цели, управляемый по спецаппаратуре с вертолета. Контролирует действия командира вертолета – командир КЦ-63.
Штаб испытаний находился на корабле типа «Логер». Это рыболовецкое судно с высокой мореходностью. Любые шторма ему не помеха, скорость его – 12 узлов. Узел – это морская миля в час. Максимальная скорость катера КЦ-63 до 45 узлов, средняя – 35.

И вот время Че. Дан старт ракеты, катер пошел, подставляя борт. На корме катера на выносном кронштейне в сторону моря зажжен файер. Спустя некоторые время мы все убедились, что ракеты наши попадают в колышек. Набрав свою горбушку и выбрав цель, ракета резко снижается на неё и на какое-то мгновение виден горизонтальный хоть и короткий путь. Попадания, как уже упомянул, в колышек, в стойку, где пылал файер, борт катера был нетронутый, по-видимому, из-за того, что он был деревянный (многослойная фанера). Но тем не менее, сбивая стойку файера, ракета зацепила палубу на юте катера. Этого было достаточно, чтобы нарушилась связь плавсредства с вертолетом. Катер вышел из повиновения!

Он то нырял носом, то, присев на корму, загребал воду работающими винтами, а их четыре, и как бешеный зверь, набрав мгновенно большую скорость, мчался в неизвестном направлении. После доклада на КП, получаем указание – уничтожить КЦ-63. Легко сказать. Вот только как: у КЦ-63 скорость по ориентировочным подсчетам более 30 узлов, а у нас «Логер» едва 12 узлов выгребает. Для уничтожения, если его догоним, мы имеем несколько ПМ «Макаров» и автомат.
Пока перезванивались, видим, как катер пошел прямиком на артиллерийский щит. Облегченно вздохнули. Но что это: на подходе к щиту катер аккуратно, как будто бы кто-то им управляет, обходит огромный плавающий щит и, набирая скорость, берет курс на правый берег Белого моря, где функционирует путь следования различных судов из Архангельска в Баренцево море и обратно. Опасность, конечно, назревала. Но, обойдя щит, катер не смог преодолеть косу и выбросился на берег по пути оставляя 4 вала и винты поочередно. Берег в этом месте - сплошные гранитные валуны и лес, в несчетных кубометрах. Так закончился пробный старт крылатой ракеты.

Проведенный старт считался справедливо успешным: попали в колышек. Иначе быть не могло, поскольку за всем этим была наука, которой умело руководил С.П. Королев и его ученик Макеев В.П.
19 мая 1969 года, благополучно рассчитавшись со службой на Северном Флоте, я прибыл в мой любимый г. Ленинград в отдел по профилактике и лечению заболеваний у личного состава в плавании при Первом Военно-Морском госпитале, созданном Петром I.
Отделом руководил доктор медицинских наук профессор Николай Александрович Толоконцев – уникальный учёный, эрудит, интеллигент.
Забегая наперед, скажу, когда Николай Александрович решил уйти в запас, ему были предложены должности – профессор на кафедру токсикологии; в ГИДуВе – профессор философии, университет – высшая математика. Пока наше флотское медицинское руководство, как говорят, «чесало репу», академик В. Келдыш проблему решил мгновенно – пригласил Н.А. Толоконцева директором академического НИИ.
Творческая деятельность этого неординарного ученого многогранна. Это изучение возможностей строительства и эксплуатации кораблей из пластика; боеготовности личного состава надводных кораблей и подводных лодок, с разработкой конкретных мероприятий по поддержанию высокого уровня боеспособности.

Важность решения проблем была столь значима для боеготовности флота, что главнокомандующим для решения этой важнейшей проблемы было выделено четыре подводных лодки – две дизельэлектрических и две атомных. В натурных условиях, на боевой службе специалисты научного коллектива, руководимого профессором Толоконцевым, решили поставленные перед ними задачи.

Наши научные способности были направлены на изучение:
- общих вопросов организации медицинского обеспечения надводных кораблей и подводных лодок;
- особенностей проведения санитарно гигиенических мероприятий;
- особенностей противоэпидемического обеспечения кораблей;
- организацию медицинского контроля за состоянием здоровья личного состава кораблей;
- военно-врачебную экспертизу корабельных специалистов;
- сохранение работоспособности корабельных специалистов;
- обеспечение кораблей медицинским имуществом;
- медицинский учет и отчетность;
- эвакуацию больных с корабля;
- медицинское обеспечение водолазных работ.

Это очень краткое перечисление направлений деятельности учёных, врачей ВМФ.
В результате этой деятельности был создан «Справочник корабельного врача»; М, 1983, Военное издательство, часть I и II.
В настоящее время этот справочник требует переосмысления и переработки особенно «Клиника, диагностика, лечение и профилактика заболеваний», часть II, М., Военное издательство, 1983.

Данные в этой части просто устарели, и не мудрено. При создании справочника мы были ограничены существующими нормами снабжения и номенклатурой, в частности, лекарственных препаратов. Импортных препаратов на кораблях просто не было.
Безусловно, это издание в своё время сыграло большую роль в медицинском обеспечении. Закономерно, что при столь огромной занятости: командировки в места постоянного базирования кораблей и автономные походы на боевую службу - поуменьшили мою активность в работе над кандидатской диссертацией. И тем не менее 24 июня 1971 г. защита состоялась, успешно - 17:0. Банкет прошел без чрезвычайных происшествий в ленинградском ресторане гостиницы «Астория».

В это же время очень интенсивная деятельность по указанным выше направлениям привела к тому, что накопился очень интересный необычный материал, который позволил мне, обобщив все исследования, закончить диссертацию на соискание доктора медицинских наук. Как-то Николай Александрович Толоконцев заметил, что я сам печатаю свой материал на пишущей машинке. Подошел, посмотрел и задал вопрос: «Виктор Иванович, разве можно золотыми часами заколачивать ржавые гвозди?!» Я всё понял, но техника тогда желала быть лучшей – компьютеров не было.

Диссертационное исследование было посвящено влиянию длительных автономных походов подводных лодок на иммунитет личного состава. В наши времена защита кандидатской диссертации ограничивалась решением методических вопросов, умением организовать обследование, провести его, получив ответы: «больше – меньше», «хуже – лучше». Ну и что? На этот вопрос можно было не отвечать.

В то же время в докторской диссертации должна быть решена государственная проблема, например, повышение боеготовности личного состава подводных лодок, но, главное - как, чем, когда!! После защиты докторской диссертации вопросов «Ну и что?» не должно быть.
Публикации по материалам докторской диссертации должны быть в солидных изданиях и за рубежом.
В наше время, по крайней мере, с 1974 года, когда требования к диссертациям значительно повысились, были запрещены банкеты.
Моя диссертация по объему текста не превышала инструкции ВАК, содержание ее было изложено на 287 страницах, 13 страниц – приложения.
Один из актов внедрения результатов исследования был утвержден Генеральным конструктором подводных лодок.
Что касается недоброжелателей, то они были всегда и на всех этапах прохождения работы.

При подготовке и защите кандидатской этот процесс оценивался 50 на 50%. При докторской – злопыхателей было больше 100% и подставки их были изощреннее, в основном технического характера, поскольку для того, чтобы «завернуть», «завалить» диссертацию по сути защищаемой проблемы, нужно было написать не одну антидиссертацию. Это уже из личного богатейшего опыта.
Порой мне кажется, что жизнь промчалась мимо,
Что сделано так мало для людей,
И что история спешит неумолимо
И всё торопит нас: скорей, скорей, скорей!

Что жизнь в сравненье с вечностью? Мгновенье.
Мелькнет, как молния на небе грозовом,
И унесет с собой души волненье,
Мечты о будущем и думы о былом.

Но хочется и в этот миг короткий
Оставить людям память о себе,
Чтоб с гордостью могли сказать потомки:
«Он прожил жизнь в исканьях и борьбе!»
(Володя Негрей)