Есть только миг...

«Есть только миг между прошлым и будущим»…
Раньше, когда родители пели эту песню под гитару, я ее не понимала. Но теперь я лучше других знаю как это - рисковать одним лишь мигом.
Однако, давайте, расскажу все по порядку.
Вот уже четыре года, как мы с родителями и младшей сестренкой Марусей проводим летом пару недель в Крыму. Раньше, до рождения сестры, мы летали в Сочи и Турцию. А теперь - в Крым. Почему так получается - я не знаю. Вот и в этот раз предки планировали забронировать на «Букинге» апартаменты в Большой Ялте. Мы с ними сидели в кафе, недалеко от «АндерСона» - игровой для малышни,  где Маруся отмечала выпускной из детского сада. Папа переписывался в «телеге» с коллегами, а я фоткала «Шмель» и чизкейк. Мама допила каппучино и с легким стуком поставила чашку на столик:
- Так, семейство моё зазомбированное! Хватит ерундой страдать! Лучше помогите мне выбрать апарты на август.
- Ну, ма-ам, - я внимательно настраивала фильтры для Инста, - реши сама. Что, так сложно, что ли?
Меня дико выбешивало ее желание опять лететь в этот дурацкий Крым. Ну что мы там не видели? А вот Санька Репин - фотки из Антальи выставляет, Ленка из 10-Б с родаками в Париж летала в прошлом месяце. А я как дура должна в Крыму жариться!
Я отправила фотку в Инст. Потом немного подумала и добавила хэштег «зависаю_с_ любимыми_родителями». Пусть все думают, что у меня супер-предки и наши отношения на уровне.
Мама продолжала сёрфить «Букинг». Я решила ей помочь. Быстренько по фильтрам нашла то,  что мне понравилось больше всего. Правда немного дороже, чем папик рассчитывал. Ну, ничего, тысяча-две разницы в сутки - не велика беда.
Пока мы с мамулей убалтывали папу именно на те аппарты, которые нам понравились, Маруся освободилась. Следующие несколько недель я провела в тщательной подготовке к отпуску. Пока выбирала в он-лайн каталоге Кальцедонии три новых купальника - думала сойду с ума. Потом депиляция, поход к девочке-бровисту и на реснички. Благо сидеть на диете не пришлось.
В день вылета я поздно встала. Разбудила меня Маруська. Причем, варварски разбудила - бросила мне в голову одного из своих Фиксиков, с которым спала. Хоть, голова и болела, но оставить сестрицу без наказания я не могла. Я вскочила с кровати и бросилась за Маруськой. Она завизжала и помчалась в сторону кухни - искать защиту у мамы. Вдруг мелкая зараза поскользнулась на ламинате и завопила. Конечно, мама наорала на меня. Мол, чего это я малышку ее обижаю.
Во Внуково мы приехали на каршеринговой машинке от Яндекс.Драйв. Просто папик подумал, что оставлять наш внедорожник на парковке выйдет дорого, а ехать на такси с очередным «гостем из ближнего зарубежья» - не комильфо.
«Аэрофлот», как всегда, радовал. Посадку объявили вовремя. Не то, что прошлый раз, когда мы летели «Уральскими авиалиниями». Улыбчивые стюардессы и стюарды, омлет с сыром, индейка и свежий апельсиновый фрэш. Вот они - преимущества путешествия Бизнес-классом. Я устала слушать болтовню Маруси, вставила наушники в ушки и включила подборку «Июль. Топ-30» от Муз.ТВ.
Неожиданно самолет тряхнуло. Началась небольшая турбулентность. Мама всегда боялась летать и тут же схватила папу за руку. Я скривилась - ну если ты боишься летать, то зачем лезешь в самолет?
Опять тряхнуло. Я вытащила наушники и вгляделась в иллюминатор. От левого крыла валил дым. Самолет накренился и стал резко снижаться. От воплей мамы и Маруси у меня чуть барабанные перепонки не полопались. Твою мать! Где маски? Ими же учат пользоваться перед каждым полетом! Почему их нет?! Мама схватила меня за руку и сказала, что любит. Такой паники в ее глазах я еще никогда не видела. Папа перегнулся через нее и Марусю и тоже сжал мою руку. «Все норм будет, котенок», - сказал он. Самолет тряхнуло с такой силой, что меня бросило вперед и накрыло спинкой моего же сиденья. От дикой боли в шее я закрыла глаза и закричала. В голове пульсировала только одна мысль: «Хочу оказаться где угодно, только не здесь!».

***
- Эй, Монахова, хватит притворяться! Вставай! - кто-то аккуратно пнул меня в бок.
Голова дико болела. Шея почти не поворачивалась. Я открыла глаза и увидела  нависающего надо мной толстого рыжего парнишку. Его лоб блестел от пота, а на синей футболке виднелись мокрые пятна.
«Я - не Монахова. Я - Лаверкина. Не буду вставать. И больше не открою глаза, я только что потерпела круше….Твою мать! Мама! Папа! Маруська!» - я резко открыла глаза и вскочила на ноги. Огляделась. Ни самолета, ни моих родных рядом не было. Я стояла посреди поля для волейбола.
- Иван Геннадич, Монахова встала. Все тип-топ. Не паникуйте, - прокричал уже знакомый рыжий парень.
От его крика голова снова загудела. Я схватилась за его толстое, мокрое плечо и попросила помочь дойти до скамейки.
- Ну ты странная, Катька. Идем, - пробубнил он и взял меня под руку.
Парень подвел меня к судейской вышке.
- Чёт она никакущая, Иван Геннадич. Видимо хорошо прилетело. Может ее домой отвести? - спросил он неизвестного мне мужика.
Мужчина слез с вышки и внимательно осмотрел меня. Потом изрек:
- Медпункт, или дом?
- Дом, - ответила я машинально.
Хотя, какой «дом»? Я разбилась на самолете, мои родные погибли, где я нахожусь - понятия не имею.
- А где моя сумка? У меня там телефон. Надо маме позвонить, - я попыталась вырваться из хватки рыжего паренька, - Да отпусти ты меня, жиробас. Я могу стоять!
- Не, все норм с ней. Если Монахова обзывается, значит нормалёк. - И он загоготал.
К нам подошли еще какие-то ребята.
- Телефон? В сумке? Не слабо же тебе Леший мячом засадил, - прогнусавил, подошедший тощий очкарик.
- А что не так-то? - спросила я.
- Тьфу, тоже мне. Фантастики начиталась и бредит наяву, - незнакомая мне миниатюрная блондинка переложила толстую косу на другое плечо.
- Иван Геннадиевич, - обратилась я к учителю, а то,  что это учитель, легко было понять по тому,  как его обступили дети, - можно мне домой? Голова раскалывается.
- Конечно, Монахова. Иди. Кто проведет Катю? - спросил он.
Ребята загалдели. В итоге, в провожатые определили пухлую  невысокую девицу, Светку - вроде как, мою лучшую подругу. Она показалась смутно знакомой. Света провела меня в раздевалку, помогла найти шкафчик. В нем на вешалке висела жуткая синяя плиссированная юбка до колена, такой же жилет и отвратительная розовая блузка с кружевным воротничком. На полке стояли коричневые туфли-лодочки без каблука.
- Это не моя одежда. Я такое не надену!
- Кать, ты чего? Так сильно попало, да? Это твоя одежда. Ты всегда в ней в школу ходишь. - Светка уже сняла шорты и футболку, натянула комбинацию и застегивала мелкие пуговки на белой блузке. Через минуту она надела такую же уродливую юбку, как у меня.
Голова снова взорвалась болью и я села на скамейку. Света охнула и убежала. Вскоре она вернулась со стаканом воды.
- На, выпей.
Я сделала несколько глотков и глубоко вдохнула.
«Так, я жива - это уже хорошо. Что с моими родными - пока не знаю, но выясню. Я попала в другой мир, скорее всего. Иначе как все это объяснить - не понимаю. А про другие миры и попаданцев я читала. Ничего страшного, разберусь что к чему. Главное - найти тут друзей», - я переодевалась и размышляла о всем случившемся.
Через несколько минут мы со Светкой вышли из школы и пошли ко мне домой. Я старалась все время плестись позади новой подруги. Мне необходимо узнать где же я живу. Пока шли я ошалело разглядывала город. Если верить в другие миры и то: что написано в книгах фэнтези, то я должна была попасть в мир магии и волшебства. Но, тут не видно ни эльфов, ни прекрасных принцев, ни тем более Магической Академии. Одни панельные многоэтажки. Все серое и бетонное. Вдали желто-зеленым пятном маячил парк.
Пока я глазела по сторонам мы подошли к моему дому. Хм-м, дом старый. Такие уже не строят. Всего девять этажей. Оказалось, что я живу на третьем. Мы поднялись по ступеням. На лестничном пролете между первым и вторым этажом стояли почтовые ящики. Света поддела дверцу с надписью «46» и достала ключ:
- Как всегда на месте. И не боятся же твои родители, что ключ чужие найдут! - возмутилась она.
Квартирка оказалось маленькой. Всего две комнаты: большая и маленькая. На стенах - стрёмные обои в цветочек и ковры. На полу - дикий паркет-ёлочка и опять ковры. В большой комнате стоял жуткий полированный шкаф со стеклянными дверками. Его полки заставлены стеклянными и хрустальными бокалами, вазочками и фарфоровыми чашками самых разных размеров. Огромный телевизор стоял на низкой тумбе. Когда я говорю «огромный», то я не имею ввиду диагональ. Я говорю про его толщину. Он был, реально, большой. За экраном виднелась коробка. Я такие только в старых советских фильмах видела.
Света прошла в ванную, помыла руки и стала хозяйничать на кухне. Я же присела на колченогий табурет у маленького обеденного столика.
- Ты бы хоть руки помыла и переоделась, что ли, - стала нудить она.
Я скривилась и пошла в ванную.
«Что за мир отсталый? Даже деспенсера для мыла нет!» - возмутилась про себя.
Брать в руки склизкий обмылок, который лежал на блюдечке, не хотелось. Но еще больше не хотелось умереть из-за неведомых мне микробов. Я помыла руки и умылась холодной водой. Посмотрела в зеркало и заверещала:
- Твою мать! Это что за фигня! Где я? Где мое тело? Как это случилось?! - из зеркала на меня смотрела совершенно неизвестная мне девица. Она была тощей. Густые каштановые вьющиеся волосы (их срочно надо выпрямить!) собраны в хвост. Совершенно без косметики, под глазами уродливые темные круги, а на лбу гигантский красно-белый прыщ!
На мой вопль прибежала Светка:
- Что такое? Что случилось? Ты чего верещишь?
- Это не я. Не мое тело, - промямлила я.
- Да как же не твое, дурочка ты моя, - Света заправила выбившуюся из хвоста прядь за мое ухо и обняла за плечи, - Как же сильно Юрка в тебя попал. Давай я к тёте Фросе в тридцать девятую сбегаю, маме твоей позвоню на работу, а?
- Какой Юрка? На площадке же говорили, что в меня Леший попал. И какая тётя Фрося? Зачем к ней бежать? Позвони с мобилы, - я сидела на тазике и смотрела прямо перед собой.
- Катюша, миленькая, да что же это такое делается! Давай ты приляжешь сейчас,  а я скорую вызову? Я мигом. Туда и обратно, - Света попыталась меня поднять с тазика.
- Да отстань ты от меня! - Я резко вырвала руку из руки «подруги», отпихнула ее и прошла на кухню.
Света засеменила за мной. Побледневшая, она все время прикрывала ладошкой рот. Пыталась начать разговор, но не могла. Я огляделась. Мда, кухня - тоже отстой. Мало того, что плита газовая (я такую только у бабушкиной подруги видела на даче), так еще и бытовой техники почти нет. Я открыла холодильник и снова обалдела. Где йогурты, где мои злаковые батончики? На полках стояли две кастрюльки, одна бутылка с белой жидкостью, запечатанная крышечкой из фольги, три банки с различным вареньем и один кусочек сырка «Дружба». О, Хоть что-то знакомое! Я распечатала сырок и почти полностью проглотила его. Светка смотрела на меня голодными глазами.
- Ты фто, тове хотела? - спросила я, дожевывая лакомство.
Света сглотнула и сказала:
- Ничего, ешь. Я чай с баранками выпью. - Она встала и подошла к плите. Только тут я заметила, что на столешнице не видно ни электрочайника, ни термопота. На плите стоял металлический кувшинчик и пыхтел паром. Пока я дожевывала сырок (а он оказался весьма вкусным!), Света заварила чай из жестяной банки с надписью «Кофе» в маленьком белом с красным горохом заварнике.
Мы сидели друг напротив друга за маленьким обеденным столом. Она поедала одну за другой баранки и прихлебывала чай, из такой же как и заварник, чашки. Я ничего не ела, а просто пила чай. Когда Света сделала глоток, то внимательно посмотрела на меня:
- А теперь, рассказывай. Кто ты? Как оказалась в теле Катьки? Думаешь, что провела меня? Я сразу поняла, что ты не нашенская. Еще на площадке, когда ты про телефон в сумке заговорила. Признавайся, шпионка, да? - И Света потерла толстый  нос.
«Вот же ж, зараза! Ладно, будем дружить», - подумала я. Через несколько  минут Света уже знала, что меня зовут Катя. Я родилась в Москве в 2003 году. Последнее, что помню - авиакатастрофа самолета «Москва-Симферополь» в августе 2018 года.
Света слушала очень внимательно. Она машинально брала в ладонь очередную баранку, висевшую на веревочке, разламывала ее и отправляла в рот.
- Ну ничего себе! Вот это - да! Ребята в классе не поверят! - теперь Света с восторгом и обожанием смотрела на меня.
- Ты чего? Совсем долбанулась? Если кто-нибудь узнает, то ТАКОЙ кипишь поднимут! - возмутилась я.
- Что поднимут? - не поняла меня Света.
- Шумиху. Не обращай внимание. Так, а теперь ты рассказывай. Где мы находимся? - начала я допрос новой подружки.
- Мы в Советском Союзе. Сейчас сентябрь 1984-го года. Кстати, ты возмущалась нашей формой. А она, между прочим, новая! Вот так вот! - И Света обижено поджала губы.
- Да, ладно. Не обижайся. Просто у нас такое не носят. Рассказывай дальше. Зачем ты собиралась к какой-то тёте Фросе бежать? - попыталась я перевести разговор.
- Как зачем? Скорую вызвать. У тёти Фроси сын - партийный рабочий. Он ей телефон провел. - лицо Светы засияло от гордости.
- Телефон провел, - пробормотала я, а потом вскрикнула, - Точно! Мне бабуля рассказывала, что раньше существовали домашние телефоны,  и то не у всех.
- А у вас нет телефона дома? Тоже мне - будущее! - захихикала Светка.
И тут настало время ее еще большее поразить. Я, как могла, рассказала ей про мобильники, Интернет, умные часы, ноутбуки и прочие гаджеты 2018 года. Пока я говорила, Света съела всю вязанку баранок. Даже чаем не запивала.
- Извини за бодишейминг, но ты реальная обжора! Тебе похудеть надо!
- На себя посмотри! - возмутилась она, - Тощая, как спичка!
- Я же извинилась, - я пыталась оправдаться, - Давай с завтрашнего дня займемся джоггингом?
Света округлила глаза:
- Фу! Ты что мне такое предлагаешь? Я - приличная девушка! А Валерке Трофимову не верь. Не целовалась я с ним!
Я сперва не поняла, чего это Светик так завелась, а потом рассмеялась:
- Светка, ну ты балда! Джоггинг - это бег. Самый обычный бег. Ну, моя новая подруга, будем бегать и делать из тебя красотку?
Светка рассмеялась и согласилась. Мы еще немного поболтали, между делом сделали домашку и она ушла домой. К слову, жила она в моем же подъезде, но на седьмом этаже.
Когда за Светой закрылась дверь, я бросилась в большую комнату и принялась её разглядывать. Блин, вот бы застримить сейчас! Вот это бы бомбануло!
Не успела я открыть сервант (Света сказала, что полированный шкаф со стеклянными дверками именно так и называется), как в дверь позвонили. Пришлось идти и открывать.
- Катюша, дочка, здравствуй, - в темный, плохо освещенный коридор вошла невысокая женщина. Аккуратный пучок на голове, темно-синий плащ расстегнут, из под него виднелась миди-юбка в ту же,  что и на моей форме, жуткую складку. В руках - красная авоська, из которой торчали две стеклянные бутылки, сосиски, кирпичик белого хлеба и пакет с гречкой.
«Авоська? Фо рилзис? Сумка-шоппер - модный тренд прошлого года популярна и 1984-м?» - я стояла и пялилась на женщину, которая в этом времени приходилась мне матерью.
- Катерина, что ты застыла? Забери продукты, - женщина протянула мне авоську.
Я быстро разобрала продукты. Сославшись на тяжелое домашнее задание,  ушла к себе в комнату.
Через пятнадцать минут из кухни донесся крик:
- Кать, перебери гречку. Представляешь, такая удача! Всего полтора часа в очереди за ней простояла.
«Перебрать гречку? Это еще что значит? И зачем стоять за ней в очереди?» - многое в этом времени все больше и больше меня удивляло и раздражало.
- Сейчас. - я вышла на кухню. Желудок выводил рулады уже добрых два часа, поэтому надо побыстрее перебрать гречку, что бы это не значило.
На кухне меня ждала горка крупы, высыпанная на газету и пустая тарелка.
- Зачем ее перебирать? Может так сварим? Есть хочется, - предложила я.
- Ну, ты же знаешь, что в ней может шелуха попасться, мусор, неочищенные зернышки. Садись, вдвоем мы быстрее справимся. - мать села за стол и принялась отделять черные неочищенные зернышки.
- Дочка, поможешь вечером постирать? Я не успеваю. Мне еще для Марины из статистики свитер довязывать. Подплечники я уже купила, осталось немного.
- Конечно помогу. Чего там стирать? - пожала я плечами.
Мы закончили с крупой. Мать сварила кашу, по одной сосиске и достала из холодильника соленые огурцы и помидоры.
«Да уж, не видать мне здесь теплый салат из телятины с рукколой», - с грустью подумала я и принялась за ужин.
После ужина мать достала огромное эмалированное ведро, назвала его вываркой, набрала туда холодной воды и вставила кипятильник. Он,  как и выварка, оказался огромного размера. Мне предстояло следить за тем, чтобы вода достаточно нагрелась  для стирки.
Я решила немного отдохнуть и послушать музыку. Еще днем Светка показала мне как пользоваться бобинным магнитофоном. Но, не тут то было. Только я включила в сеть «бобинник» (так это чудо техники назвала Светка), как в квартире что-то хлопнуло и неожиданно погас свет.
В коридоре послышались шаги матери, ее недовольное бормотание. Свет снова включился.
- Кать, ты опять слушала музыку? Ну сколько раз можно говорить: не включай бобинник одновременно с кипятильником! - мать вздохнула и вышла из комнаты. Я осталась сидеть одна. Послушать музыку не удастся, книг много, но я такое не читаю. Мне ничего не оставалось, как взять тетрадный лист и немного порисовать. Когда я рисую, то всегда расслабляюсь, релаксирую.
«Я оказалась в прошлом. Это и так понятно. Хотела оказаться где угодно, только не в падающем самолете, вот и получила. Самолет… Божечки, там же мамочка, папуля и Маруся! Неужели их больше нет….» - при мыслях о родных слезы сами потекли из глаз. Сдерживать рыдания я больше не могла. Все напряжение сегодняшнего дня вылилось в истерику.
Я лежала на узкой тахте лицом к стене, колени поджав к груди и ревела. Ревела громко.
- Катюша, ну ты чего? Что случилось, дочка? - послышался встревоженный голос, - ты так расстроилась из-за выбитых пробок? Ничего страшного. Не первый раз выбивает. Постираем сейчас быстро, потом послушаешь свою музыку.
Женщина, которая в этом времени, приходилась мне матерью, с нежностью коснулась плеча. Я всхлипнула и повернулась. На какую-то секунду показалось, что это моя родная мамочка стоит рядом. Захотелось к ней прижаться, спрятаться в ее объятьях от несовершенства этого мира, отсталости этого времени и собственной глупости.
Я дернулась, но остановилась. Глубоко вздохнула, вытерла слезы и сказала:
- Все нормально. Не переживай. Просто со Светкой поссорились. Я пойду, там наверное уже вода нагрелась. - аккуратно обойдя мать, я направилась в ванную. Вода действительно уже нагрелась, но что делать дальше я не представляла.
- Мам, она нагрелась. Что дальше?
- Как всегда, - ответила она из большой комнаты.
- А как всегда? - уточнила я.
- Кать, ну ты как будто маленькая. Уже год как у нас машинка есть. Пора привыкнуть уже, - мать снова отложила вязание (и зачем она вяжет? Глупости какие-то) и пришла ко мне на помощь.
То, что я приняла за круглую тумбу, накрытую вязанной крючком салфеткой, оказалось стиральной машиной.
Мать выдвинула ее на центр и без того крошечной ванной комнаты. Включила в сеть, достала из нутра машинки странные валики и установила их сверху. Перелила ковшиком горячую воду из выварки в машинку и разбавила холодной из-под крана. Мне же она велела натереть на крупную терку хозяйственное мыло, которое потом бросила в машинку. Туда же отправились и две ложки порошка. Она забросила белое белье и засекла время. Стирать полагалось 30 минут. Пока машинка стирала, я должна была набрать в ванну холодной воды для полоскания, поставить греться еще одну выварку воды. Стирка в допотопной машинке, полоскание в ванне, отжим через валики, ручной слив грязной воды и вывешивание белья на проволоке на улице - к такому я не оказалась готова. Длилось это издевательство над моим маникюром часа два.
Пока я и мать стирали (она так и не смогла сесть и довязать свитер для Маринка из статистики) пришел отец - высокий, худой мужчина в очках. Он молча поужинал, так же молча посмотрел вечерние новости по телевизору и сел читать.
Несмотря на поздний час, мать продолжила вязать. Чем можно заняться - я не представляла. Поэтому села рядом рисовать в альбоме. Я решила нарисовать тех,  с кем сегодня меня столкнула судьба: рыжий толстяк Колька со школы, низенький и щуплый Иван Геннадиевич, пухлая и шебутная Светка, сосредоточенная мать и хмурый отец. Я так увлеклась, что даже не заметила тихий разговор, который вели между собой родители (не мои, конечно, а родители моего тела; ох, сама запуталась!):
- Представляешь, Шура сегодня историю рассказала, - мать методично орудовала спицами и считала петли. - У нее родственница хотела стать в очередь на холодильник. Так там мужик был. Только с Севера приехал. Стоит, рассказывает всем как на прииске работал, сколько денег привез. А как его очередь подошла, так оказалось, что он по льготе, как внук ветерана пришел. Ему женщины говорят: «Как тебе не стыдно! Ты же с Севера приехал. За длинным рублем ездил. А теперь наживаешься на собственном деде. Ты же не ему этот холодильник берешь, а себе. За старика обидно! Он войну ради тебя прошел!»
- Ну а он что? - отец отложил книгу и внимательно посмотрел на мать.
- Ну что он? Да ничего. Отмахнулся и все.
- Да, были бы наши деды живы, мы бы на очередь на Москвич встали, - задумчиво проговорил отец.
- Ладно тебе.  - мать замолчала.
Некоторое время в комнате царила тишина. Я пыталась осознать услышанное и увиденное за сегодня. Нет, я не настолько глупа. Слышала истории бабушки, учила историю в школе и примерно понимала о чем они. Но в моем времени не существовали очереди на холодильники, гречку никто не перебирал и для того, что бы позвонить не приходилось бежать к тёте Фросе. Все в этом времени казалось глупым и абсурдным. До дикости неправильным и несовершенным, а так же просто неудобным.
- Ой, совсем забыла! - мать отложила вязание и всплеснула руками, - Катюша, пляши!
- Чо делать? - хмуро переспросила я.
- Пляши, говорю! - она бросилась в коридор за сумкой. - Мне талон дали.
- И что? Я тут причем? - я все никак не могла понять что от меня хотят и почему я должна плясать и радоваться.
- Как причем? Талон на сапоги же.  - Мать вернулась из коридора и теперь гордо держала в руках маленькую бумажку.
- Мм, круто! - без особого энтузиазма ответила я.
- Значит в субботу идем в ГУМ за сапогами! - торжественно объявила мать.
- Отлично! - оживился отец. - А я обещал Захарычу посмотреть карбюратор.
- Тьфу! Своей машины нет, зато с чужими возишься. - хорошее настроение у матери тут же пропало.
Я еще немного посидела и ушла к себе в комнату.
Перед сном, лежа на тахте я продолжала сравнивать привычную жизнь и жизнь здесь, в 1984-м году. Отсутствие компьютера, нормального проигрывателя, стиральной машины. Черт! Даже обычной машины нет! Фотоаппарат тоже, скорее всего, не доступен. Как выжить девушке XXI века в прошлом?! Где-то там, на краю сознания, мелькнула мысль: а вдруг все это мне приснилось?

***
Громкий звонок в дверь разбудил не только меня, но и родителей. Когда я открыла, то в дверях увидела Свету с фотоаппаратом через плечо.
- Привет. Чо надо? - спросила я.
- Привет. Как чо? Мы же сегодня идем с подшефными в парк. Я даже у Стаса аппаратуру выпросила. Буду снимать малышей - Света сияла. Она снова гордилась чем-то таким, чего я никак не могла понять.
Я крикнула родителям, что это Света пришла, вышла на лестничную клетку и прикрыла за собой дверь.
- Свет, какие подшефные? Какая аппаратура? - прошептала я, - Ты забыла, что я мало что понимаю в вашем времени?
- Точно! Вот я дура! - Света хлопнула себя по лбу. - Подшефные - это малыши  из соседнего со школой садика. Наш класс взял над ними шефство. Ну, как тебе объяснить … Помогаем мы им. Играем, гуляем. Вот сегодня идем с ними и их воспитательницей в парк.  Понятно?
- Угу, - промычала я.
- А аппаратура - вот! - она указала на старый фотоаппарат. (Хотя, это для меня он старый, а для нее, наверное, очень даже новый)
- Зенит-В, с объективом Индустар-50, - Светка нежно погладила черный корпус, -  Стоит 67 рублей! Его Стасу родители на окончание школы подарили. И еще всякие ванночки и проявители. Он сам теперь печатает. Правда, в основном, черно-белые получаются. Круто, да?
Я куталась в халатик и не знала что ответить. Про такие фотоаппараты я не слышала. Сама снимала на телефон. На моем iPhone 7 стояла камера 12 мегапикселей. Вполне себе хорошо снимала. А если еще и пару стандартных фильтров из Инсты наложить, так фотки просто бомбейские получались. Особенно мне нравились черно-белые: moon, willow, inkwell. Фото с ними получались в ретро-стиле.
 - Кать, ну, ты чего застыла? - Света чуть не подпрыгивала от нетерпения. - Одевайся быстро и пошли.
Я кивнула и скрылась в квартире, оставив подружку на лестничной клетке.
День прошел хорошо. Подшефные малыши встретили нас с радостью. Некоторые из них даже подбежали обняться. Прогулка по парку, изучение деревьев, поиск птиц, еще не улетевших на юг. Мы даже несколько скворечников с ними повесили на деревья. Света носилась вокруг малышей с фотоаппаратом и постоянно щелкала затвором. Но, как раз перед тем, как мы собрались вешать скворечники,  у нее закончилась пленка (и так бывает! Вот уж этот ХХ век!). Пришлось вешать просто так, а не на камеру.
По дороге домой я обнаружила еще одно отличие этого времени - кофе с собой здесь просто не существовал! Пришлось терпеть до дома и только там заварить себе джезву.
Утром мать меня разбудила, дала овсянку на завтрак и включила радиоточку. Я даже не знала о существовании такого устройства! За мной зашла Света и мы побрели в школу. По дороге она рассказала всё, что надо было знать о нашем классе, учителях и школе.
- Свет, а кто тот рыжый жирдяй, что помог мне встать? Чего он такой наглый? - спросила я.
- Это Коля Козлов. У него отец в мясном на Профсоюзной работает. - ответила Света.
- Мясник что ли? - я хихикнула.
- Ну да, а что? - Света почему-то не разделяла мое веселье.
- Как что? Это же смешно. Отец мясник, а гонору столько, будто отец - акционер ГазПрома.
Света нахмурилась и ответила:
- Так, я ничего про ГазПром не знаю. Но, вот, что скажу тебе. Они очень богатые. Мясо - дефицит. Хорошую вырезку достать только по-блату можно. Вот Колька и выпендривается. Без такого отца он ничего не стоит.
За разговором мы не заметила как подошли к школе.
На пятом уроке у меня резко заболел живот. Я сразу поняла что меня ждет. Это всегда случалось не вовремя. Я отпросилась у физички в туалет. Ну точно! Красная Армия перешла в наступление, как говорила моя школьная подружка Олька Маренкова. Я в растерянности вышла из туалета и побрела в сторону медпункта. Что же делать? Навстречу из-за поворота вышла Света с коричневым свертком в руке.
- Я правильно поняла? - спросила она.
- В смысле? Что поняла? - переспросила я подругу.
- Ну, у тебя эти дни? - Света сделала ударение на слове «эти».
- Ну, да. Как всегда не вовремя. А ты как догадалась? - спросила я.
- Да ты побледнела вся резко и за живот держалась, когда выходила. - ответила она.
- Держи, - Света протянула мне сверток, который держала в руках, - ты же без сумки вышла.
- О! Спасибо! Ты - настоящий друг. Подождешь меня? - я успокоилась и направилась обратно в туалет.
Когда я развернула сверток, то удивилась. Нет, «удивилась» - это очень слабое слово. Я обалдела! В свертке была какая-то тряпка и вата.
- Светик, а ты тут? - прошипела я.
- Ага. Чего надо? - откликнулась она.
- Радость моя, а что ты мне принесла? Прокладки где? - я сердилась и сердилась не на шутку (ТАК издеваться над подругой в первый день - жестоко!).
- Какие прокладки? Ты о чем? Это опять твои современные гажеты? - спросила Света.
- Све-ет, ты серьезно? У вас тут прокладок нет? - я чуть не плакала.
- Да не знаю я о чем ты! Тебе помочь? Не знаешь как пользоваться? - с беспокойством в голосе спросила она.
- Да не надо. Я уже поняла, - моему расстройству не было предела.
Через несколько минут я вышла из туалета и утиной походкой,  в сопровождении подружки, вернулась в класс.

***

Живот продолжал болеть. В медпункте мне дали лишь таблетку аспирина и отправили домой. Сердобольная Света вновь вызвалась меня проводить.
Дома я выпила чашку чая и прилегла поспать. Когда проснулась, то поняла, что мне стало легче, но чем занять себя я понятия не имела.
В большой комнате стояло маленькое, но уютное красное креслице. Рядом с ним торшер на лакированной ноге. Желтый абажур, с коричневой бахромой по нижнему краю, ярким пятном выделялся на фоне светлых в мелкий розовый цветочек обоев. Обычно, в кресле сидел отец и смотрел вечерние новости про непонятные мне съезды и пленумы. Но сегодня я настолько скучала, что стала перебирать книги на книжной полке. Внимание привлекла красивая книга в темно-зеленой обложке. Это был сборник романов Булгакова. Я повертела ее в руках и отложила. Еще немного побродила из комнаты в комнату. Темно-зеленая книга притягивала к себе как магнит.
Вечером мать застала меня застывшую в кресле и читающую «Мастера и Маргариту».
- Почему мне никто не сказал, что у нас есть такая книга? - я с порога «наехала» на мать.
- А ты что, забыла? Ее же тебе в прошлом году тётя Таня из Одессы привезла в подарок.
- Забыла, - я стушевалась и снова погрузилась в книгу. Так прошел весь вечер пятницы.
В субботу мы с матерью сходили в ГУМ и купили мне сапоги. Блестящие, серебристые дутые сапоги. Мать была счастлива, что удалось «урвать луноходы». Ну а мне было все равно. Я впадала в апатию. Моя жизнь не будет такой как прежде. Я тосковала по родным, по привычному ритму жизни, Инстаграму и капучино из кофейни у метро.
Из депрессии меня вырвала Светка. Она пришла за мной и позвала гулять. Я быстро оделась и мы спустились во двор. На детской площадке сидела компания ребят: три парня и девчонка. Пока мы к ним подходили, Света быстро рассказала, кто есть кто. Один из парней, Дима, настраивал гитару. Двое других, Серега и Петька, негромко болтали. Алиса перебирала листы с аккордами и текстом песен.
Когда мы подошли, то услышали разговор Сереги и Петра:
- Да они лучшие! - тихо, но с жаром доказывал Сергей.
- Ничего ты не понимаешь! Твоему «Кино» до «Аквариума» как до Киева пешком. - голосил Петька в ответ.
- Вот, девчонки подошли, они скажут. Кать, Свет, кто лучше «Кино» или «Аквариум»?
Я стояла молча. Что ответить не знала. Нет, конечно, я слышала от родителей, что существовали такие группы, но их творчество меня не интересовало.
- Ой, мальчики, все они хороши. Давайте петь, а кто лучший - время решит. - сказала Света.
- Так, я нашла «огурцы». Поем? - спросила Алиса и подала Диме лист с аккордами и словами песни.
Мы уселись на скамейке и качелях, Дима заиграл и в следующий миг компания дружно грянула:
Здравствуйте, девочки!
Здравствуйте, мальчики!
Смотрите на меня в окно
И мне кидайте свои пальчики, да! Ведь я…

Я сидела и мычала что-то неразборчивое. Эту песню я не раз слышала от мамы с папой, но никогда не вслушивалась в ее слова.
Затем мы спели еще несколько песен Аквариума, Кино, Машины времени и совсем незнакомых мне Поющих сердец. Что-то я знала, а что-то нет.
В воскресенье мы с ребятами так же собрались на детской площадке. Только я уже во весь голос подпевала новым друзьям, а домой вернулась охрипшая.

***

В понедельник утром Света вновь зашла за мной. По дороге в школу мы обсуждали музыку. Спорили о подвиге Светкиной тёзки, которая недавно вышла в космос. Света мечтала о новой модной игре «Ну, погоди!», появившейся пару месяцев назад. А я взахлёб пересказывала ей сюжет «Мастера и Маргариты».
Первым уроком у нас была физкультура. Мы переоделись в шорты и футболки и вышли на стадион. После построения и легкой разминки, Иван Геннадиевич разрешил поиграть нам в пионербол.
- Монахова, зенки разуй, а то опять мячом прилетит, - рыжий Колька набивал мяч.
Он стоял в дальнем правом углу и собирался сделать первый бросок. Раздался свисток. Колька подбросил мяч. Удар.
- Катька! - раздался окрик Светы.
Мяч летит ко мне. «Я сумею. Я смогу его отбить», - пронеслось в голове.
Шаг навстречу мячу. Боль. Дикая боль в шее и голове.
- Монахова! Опять! - услышала я и потеряла сознание…
В себя я пришла так же резко, как и отключилась. Знакомый звонкий смех заставил зажмуриться,  а затем медленно открыть глаза. Я лежала в своей кровати,  а рядом стояла моя маленькая сестренка Маруся и заливисто смеялась.
- Маруся, солнышко! Девочка ты моя! Живая! - я бросилась к сестре не в силах сдержать слезы. Пусть она бросает каждое утро в меня своими игрушками, лишь бы слышать этот смех. Пусть вырывается, как сейчас, лишь бы иметь возможность хоть на минутку прижать ее к себе.
Я медленно отдалила сестру от себя и заглянула ей в глаза: все такие же голубые, все так же сияют. В комнату вошла мама. Моя родная мама!
- Что это тут у вас за нежности? Да еще и без меня,  а? - спросила она.
- Мамочка! - я вскочила с колен и крепко обняла маму. Слезы сами текли. Остановить их я не могла.
- Катя, да что с тобой такое? - мама немного отстранилась и с волнением посмотрела на меня.
Я глубоко вздохнула, вытерла слезы:
- Да так, сон дурной приснился. Мам, а давай не будем лететь на самолете, - я с замиранием сердца смотрела на нее.
- Как это не полетим? Ты с ума сошла? Билеты куплены, регистрацию мы прошли, апартаменты в Ялте забронированы. Как не полетим? - мама перекинула кухонное полотенце через плечо и уставилась на меня.
В комнату зашел папа. Даже на расстоянии от него пахло гелем для бритья.
- Утро доброе, мой котенок, - сказал он и поцеловал меня в нос. Я зажмурилась от удовольствия. Это была наша с ним традиция: сколько помню себя, всегда, он приходил и желал мне доброго утра или ночи, называл котенком и целовал в нос. Как же мне этого не хватало там, в 1984-м году! В носу предательски защипало.
- Что за консилиум? Что решаем? - с шуткой спросил он.
- Тут скорее пленум, - поправила я отца, - мы же не врачи.
- У-у! Грамотная какая! - протянул папа, - Ладно, чего собрались, дамы?
- Катя не хочет лететь, - тут же наябедничала Маруся.
- Почему, котенок? - Папа всегда внимательно относился к моим желанием. Вот и в  этот раз решил сперва выслушать.
- Понимаешь, я тут подумала - зачем нам лететь? Может на машине поедем? С палатками. Страну посмотрим. Гречку с тушенкой из котелка поедим. Ты гитару из кладовки достанешь. Я уже не помню, когда вы с мамой в последний раз пели. Ну, давайте! - я с надеждой смотрела на родителей. Нам нельзя садиться в самолет. Я точно это знала.
- Мам, пап, решайтесь! Костер, комары и «вот, новый поворот, и мотор ревет», - последние слова я пропела.
Папа весь подобрался, казалось, что он даже помолодел на глазах. Мама нервно крутила в руках кухонное полотенце. Маруся сидела на кресле-мешке и переводила глаза с меня на папу,  с папы на маму.
- Хм, отличная идея, котенок! Что скажешь, Светик? - обратился он к маме.
- Машина, палатки, гитара, костер и вы? - мама внимательно нас разглядывала.
- Кто палатки ставит? - спросила она через минуту.
- Я! - папа вытянулся по стойке смирно.
- Кто ветки собирает для костра? - снова задала мама вопрос.
- Мы! - крикнула я и подняла Марусю с ее убежища.
- А за рулем кто? - задала мама самый каверзный вопрос. Они с папой всегда спорили из-за того, кто будет вести машину.
- Мы! - сказал папа и со смехом обнял маму.
- Тогда согласна, - глаза у мамы сияли, - тогда начинаем срочную подготовку.
Мама быстро раздала всем задания. Папа отменял регистрацию на самолет и возвращал деньги. Я искала удобную дорогу с кемпингами и бронировала места. Маруся смотрела мультики.
Через три часа мы выехали. Родители решили, что первым поедет папа, а когда устанет, его сменит мама. В колонках почему-то  играло «Ретро-FM». Обычно родители закачивали на флешку свои и наши с Марусей любимые песни. Можно было услышать «Я на солнышке лежу, я на солнышко гляжу»,  а затем «Этот парень был из тех, кто просто любит жизнь».
Вдруг папа попросил маму сделать громче.
«Сегодня,  в 13 часов 20 минут самолет N4-611, совершавший рейс «Москва-Симферополь», потерпел крушение над Ростовом-на-Дону. Выживших нет.»
- Дима! - вскрикнула мама, - это был наш рейс!
В динамиках машины заиграла знакомая мелодия и Олег Анофриев запел:
«Призрачно все в этом мире бушующем,
Есть только миг, за него и держись.
Есть только миг между прошлым и будущим,
Именно он называется - жизнь»
Яркое августовское солнце слепило глаза. Маруся дремала в своем кресла. Мама и папа тихо разговаривали. Я достала телефон, открыла Инст и подумала:
«Как хорошо вернуться в эпоху прогресса!».