Исповедь нечестивца и весть попа

Исповедь нечестивца и весть попа.

Нечестивец идёт по дороге и спорит сам собой.
О да... он сам не свой и похоже, разговаривает с невидимым собеседником.
Ну что ж, послушаем того, кого чёрт попутал явно
И попробуем извлечь урок, о том, что последовало затем:

Я бредоплёт, я мозгопудр.
Много лет уже не мудр.
Почему? Ха-ха, так и скажу я вам.
Ведь ты мой друг хитромудрый,
Берёшь пример иногда с Иуды,
Ничего о том не ведая совсем...
А я молчу. Но иногда егоза во мне проснётся
И вот тогда я бред плету и мозг пудрю и прочее...
Быть может, жду, когда иссечёт меня нещадно
Чья-то рука налитая тяжестью...
Но что думать мне о том?
Ведь иуд неслыханно количество...
А кто же я? Иудов сын?
Но вот опять язык сорвался.
Уж лучше б я молчал, наверное.
Дело всё же скверно.
Тебе покажется неверной чушь моя,
Но слушай:
В мире много лет бушует
Тьма болотная и томная...
Кто-то должен ведать, кто-то должен знать.
Беда сия огромна...
Хватит врать!
Она бессовестно колоссальна.
Распахни глаза, дружище!
Видишь, кругом сплошное пепелище!
И в тьме сей жуткой ты увидишь лишь цветок
Затоптанный мерзавцами...
Я не хочу испортить настроенье,
Я просто честен, вот везенье!
А впрочем, прочь беги ты от меня,
Услышишь не такое.
Услышать всякое ты можешь,
Но то, что я могу сказать – опасно.
Это совершенно ясно...
Ясно как день, просто как тень.
Ну, пока, пойду я дальше бред плести,
Ну, а потом... За него и огрести.


Уходит прочь сей почти юродивый, что от правды отклонился.

Поп проводит взглядом, слёзы ручьём текут.

Что делать с падшим, что считать умеет лишь Иуд,
Себя бичует пуще шершневых укусов.
Уж лучше б вспомнил он завет Исусов,
Библию прочёл, как следует
И отбросил прочь нечистый грех.
Не важно – этих или тех,
Прежде всего, свой.
С собою разобрался б пусть.
Отбросив скрытую за маской грусть
Ступил на истинный он путь.
А не вещал бы пусто-горькую эту жуть.
В боге спасенье! В нём же есть и утешенье.

Нечестивец шёл и горевал.
И тайно слёзы сам ронял.
И вспоминал о той, что следует забыть...
Но не может он и продолжает плыть
В юдоли гореванной, стоная о доле окаянной.
И что же делать дальше с долей этой?
Нет ли где-нибудь ответа?
Открыл он книгу... нашёл там псалм Давыдов...
Не ходи в совет нечестивых! Так там сказано...
А он... ходил и ныл затем. О чём? О доле?
Юдоль ведь в том, что не туда ходил он.
К пьяным, дранным, тем, кто бога не боялся, но
В горделивости зазнался,
К вещеплутам (так он их назвал) и прочим обормотам
В зелени дурманящей время губящие...
И вот читает дальше он, перелистнул вперёд, увидел:
Блаженны духом нищие?
Что значит это?
О смиренье речь.
Смиренномудрие – вот вещь преклонения достойна!
А он? Ходил и рвал всё в клочья, душу свою уж истерзал.
И вот он истину познал, что смиренномудрие и весть
В псалме от прелести избавить только могут...
Надежда есть теперь, что бес надменности и пустозвонства
Будет исторгнут...
И всё же егозить иногда, пожалуй, можно...
Только с тем, кто явно заслужил сего.
И совсем не сложно сделать это,
Тем более, когда дух силён.
А дух силён верой. И правдой.
Вот это и следует познавать.
Не стану врать, религий много
И православие одна из них.
Каждому суждена своя дорога.
Не должно быть своим среди чужих,
чужим среди своих...
И вот завершая исповедь нечестивца сию,
Я говорю... вам тоже не мешало бы учиться,
И впредь в труде для блага не лениться!
Страхом божьим Русь полна и что ж...
Это не повод верить в праздноподобную ложь
А божий страх, тоже следует понимать верно...
Но хватит проповедовать и мысль тягать,
Пора действительно уж исповедь сию завершать...
Конец.