Книга V. Часть 4. Знамения. Глава 6

http://www.proza.ru/2016/09/16/77 - начало 1 книги

http://www.proza.ru/2018/12/02/195 -  предыдущая глава

1927 г.

ЭЛЬ

Вампирам можно позавидовать во многом, однако сейчас я искренне сочувствовала Джори.
 
Счастье, эйфория, блаженная нега, упоительное наслаждение, невероятное облегчение — все это переполнило меня вместе с головокружительными запахами, теплом и ощущением безграничной легкости, когда последним неуверенным шагом я пересекла границу пещеры и оказалась на залитой послеполуденным солнцем свободе.

В первые мгновения я едва не ослепла, невольно зажмурившись, но скоро глаза привыкли к возвратившимся краскам наземного мира. Свежий ветерок слегка колыхал листву, воздух наполнен жужжанием насекомых и ароматом цветов. С восторгом я плюхнулась в теплую воду и радостными возгласами растревожила сонную тишину горного оазиса.
 
Затем я выбралась на берег и повалилась на сочную траву, не сдержав слез счастья. Сколько же нам довелось вынести и пережить в проклятой, казалось, безвыходной тьме! Не верилось, что все позади. Лежа на животе, я гладила мягкий луговой ковер, ощущая, как силы возвращаются, наполняя энергией. Потом, перевернувшись на спину, подставила лицо ласковым лучам. Насколько же я по всему этому соскучилась!

Когда утихло ликование, я решила выяснить, куда занесло нас извилинами подземных дорог. К огромному удивлению, среди травы и кустов, я обнаружила тропинку. Кто ее протоптал? На первый взгляд местность совершенно безлюдная.

Размышляя, я медленно брела вверх. Неожиданно передо мной выскочила длинноногая лохматая собака, приветливо завиляв хвостом. Неужели рядом какое-то поселение?

— Не пугайтесь, он не укусит и не нападет, — раздался совсем рядом женский голос. — Глазам не верю, откуда вы тут взялись, милочка?

Именно это и я хотела спросить у незнакомки, выбравшейся на тропинку вслед за псом. Вот уж поистине сюрприз!
 
ДЖОРИ

Заслышав быстрые шаги, я открыл глаза. В гроте начало темнеть, когда подошла моя девочка.
 
— Солнце скрылось, можешь выходить, — в ее голосе слышалась улыбка.

С некоторой неуверенностью я ощупал воздух у входа, опасаясь, что вновь наткнусь на плотную магическую преграду. Но препятствия не было, и мы выбрались на поросший кустарником пологий берег.
 
— Здесь так красиво! — радостно прощебетала Эль. — Сказочно, невероятно! Поблизости никакого жилья, дикая природа, но я встретила женщину с собакой.

Я насторожился, не убежденный веселым и уверенным тоном. Неужели очередная подлость провидения сулит нам испытания?

— Откуда она взялась? Зачем ты вступала в контакт, вместо того, чтобы вернуться, пока я не разберусь? — после всего, что произошло, поневоле параноиком станешь, и я начинал сердиться. Испытания ничему не научили девчонку.
 
— Да она же самый обычный человек, — покачала головой эльфийка. — Хорошая, добрая, только очень увлеченная.

Мадам Астрид — профессор, она посвятила жизнь науке. Несмотря на молодость, у нее имеется несколько важных открытий. Так она рассказала. Она забралась так далеко от цивилизации, чтобы изучать редчайшие эндемические виды эдельвейсов, которые встречаются только в этих горах. Ее вместе с оборудованием и припасами доставил сюда супруг-инженер на новейшем аппарате — геликоптере! Здорово, правда? Она очень удивилась, узнав, что мы находились в пещере. Говорит, по слухам, в ней водится древнее чудовище. Мадам была мне рада, соскучившись по общению, накормила обедом, предложила поделиться припасами и взять нас, когда прилетит винтокрылая машина, месяца через два. Единственная просьба — не рвать и не мять эдельвейсы.

— Весьма любезно, хотя едва ли мы воспользуемся ее гостеприимством. Боюсь, если объявимся только в октябре, Гаэтан потеряет надежду, да и ты не любишь прогуливать занятия, — я усмехнулся. — Не думаю, что отсутствие проторенных дорог нас остановит. Однако если у нее есть карты, я не прочь ознакомиться. Да и приобрести немного продуктов не помешает. Думаю, задержимся на сутки, а следующим вечером в путь.

Мы разбили палатку, пережившую «кротовое» путешествие. Жаль, переодеться не во что. Если вещи Эль смотрелись вполне сносно для походных условий, то я выглядел хуже клошара. Даже прочные туристические брюки местами не выдержали родео с бледным монстром. Последняя рубашка драными клочьями чудом держалась на плечах, почти лишившись обоих рукавов. Впору ходить в набедренной повязке подобно Тарзану.

Ближе к ночи заметно похолодало. Разложив костер, я поинтересовался:

— А легенду о происхождении эдельвейсов, тебе Астрид не поведала?

— Нет, — мотнула головой Эль, — она не произвела впечатления человека, верящего в легенды. Расскажешь? — слушательница замерла в заинтересованном ожидании, готовая внимать беспрестанно.

— Говорят, этот цветок возник из слез прекрасной феи — обитательницы неприступных скал. Красавица плакала из-за неразделенной любви к простому юноше, жившему в долине. Парень не знал о существовании бедняжки, а девушка не могла спускаться с гор. Она смотрела с вершины на юного пастуха, роняя слезы. Там, где упали прозрачные капли, появились на суровых камнях нежные и прекрасные эдельвейсы.

— Грустно, — прокомментировала эльфийка. — Зато, благодаря этой фее, мы повстречали мадам Астрид.

Мы расхохотались неожиданному заключению.
 
— А далеко лагерь профессора? Что-то ее не слышно. Стоит наведаться, раз приглашала.

— За холмом, — махнула Эль рукой и зевнула. — Давай отложим визит до завтра? Я очень устала...

— Конечно, отдохни, пока есть возможность.

Сам я проспал весь день, а девушка после безумного напряжения минувших суток явно нуждалась в восстановлении сил.

Вскоре эльфийка, уютно устроившись в палатке, глубоко и безмятежно спала. С наступлением темноты температура опустилась еще ниже. Я еще какое-то время сидел у распахнутого входа, подбрасывая ветки в огонь, в надежде, что малышка не замерзнет. Прилечь рядом, согревая своим теплом, не решался. Слишком свежи недавние события, и оказаться в эпицентре землетрясения или стать объектом нападения взбесившихся горных козлов как-то не прельщало.

Мысль о том, что совсем неподалеку человек, полный живой свежей крови упорно не давала покоя спазмами желудка. К тому же, необходимо самому убедиться, что под маской исследовательницы не затаилась какая-нибудь помощница друидов или охотница. К сожалению, Эль доверчива, ее несложно обмануть.

Напрягая слух, я различил, женский голос, бормотавший на латыни. Я еще раз оглянулся на свернувшуюся калачиком озябшую эльфийку и решительно поднялся. Необходимо раздобыть хотя бы одно одеяло. Раз Астрид до сих пор не спит, явлюсь сам.

Поднявшись на холм, я не мог не восхитится первозданной красотой этих мест в бледном свете млечного пути. Немного ниже, в долине виднелся огонек — лагерь ботаника.

Женщину я нашел возле костра, где она помешивала в котелке что-то вроде мясного рагу, при этом второй рукой перелистывая страницы книги. На вид не больше тридцати пяти, однако, круглые очки в металлической оправе делали ее старше, этакий  «синий чулок». Волосы невнятного оттенка стянуты в пучок на затылке, очевидно, чтобы не мешать научным изысканиям. Завершал облик походный костюм цвета хаки. Большая серая собака — молодой ирландский волкодав, лежащая у огня, приподняла голову и негромко зарычала, но после окрика хозяйки тут же умолкла, продолжая настороженно следить за мной.

— Профессор Астрид? — обратился я, даря улыбку. — Добрый вечер. Меня зовут Джори Ансело, я ваш новый сосед.

— Месье Ансело! — приветливо воскликнула она, встрепенувшись и поднимаясь на ноги. — Полагаю, вы брат этой чудесной девушки, Энджэль? Очень рада вас видеть — она протянула твердую ладонь для рукопожатия.

— Вынужден принести извинения за столь неподобающее для визита облачение...

— Не извиняйтесь, месье, — перебила Астрид. — Я знаю, что вы лишились почти всего имущества, и мой долг по возможности оказать помощь отважным путешественникам. К сожалению, — она окинула взором мою фигуру, — едва ли вам подойдет что-то из моей одежды, но я могу залатать вашу сорочку. Я, конечно, не сильна в рукоделии, но все же...

— Мадам, вы очень великодушны! Мне, право, неудобно — воскликнул я искренне.
 
Снимая лохмотья, я заметил, с каким интересом профессор уставилась на мой рельефный торс, выгодно освещенный светом костра. Пожалуй, соблазнить светоч науки несложно, но я не за этим явился. Конечно, женщина могла бы облегчить мои телесные муки, но ведь Эль совсем рядом. К тому же, здесь не Париж, значит, нет нужды изображать Джори-ловеласа. И так не слишком приятно, что «сестренка» в курсе этой стороны моей жизни.
 
Следовало поторопиться. Костер наверняка прогорел, и малышка может проснуться от холода.

Напившись крови, и удостоверившись, что новая знакомая действительно безобидна, я вернулся в нашу палатку. Укутал Эль подаренным пледом, осторожно прилег рядом. Полюбовавшись мирно спящей девушкой, я вновь ощутил, как теплые волны проходят по телу, заставляя забывать обо всем. «Что за странной властью обладает надо мной юная эльфийка? Хорошо, что она пока не догадывается об этом и не умеет пользоваться», — с этой мыслью я, наконец, заснул.

Проснулся я от голосов, раздававшихся снаружи. Заботливая Астрид принесла обед и зашитую рубашку. Заодно поинтересовалась у моей девочки, где находится ее брат. Я широко улыбался, слушая, как малышка непреклонно заявила соседке, что Джори отдыхает, и его не следует беспокоить.

Когда сгустились сумерки, мы снова посетили гостеприимный лагерь. Поблагодарив за прием и заботу, приобрели у мадам небольшой запас продовольствия и сменную одежду для Эль. Пожелав Астрид успехов в научной деятельности и сориентировавшись на местности, мы двинулись в путь.

— Возвращаемся в Гренобль? — уточнила эльфийка. — А оттуда все-таки на море или в Париж?

Гренобль заказан, не хватало нам «воскреснуть из мертвых» на глазах Тамарис.

— Какое море? — я позволил себе поехидничать. — Мы же решили провести отпуск среди первозданной природы и вкусить все прелести горного туризма, так что, только Альпы. Держим курс на северо-запад. Значительную часть пути мы проделаем среди вершин, хребтов и долин, чтобы вволю насладиться этим удовольствием.

— А как же твой автомобиль? — удивилась девушка.

Похоже, несмотря на все злоключения, ее не особенно расстроила перспектива дикого отдыха. Я вновь восхитился ее стойкостью. Мне все это не внушало оптимизма, горы до тошноты надоели. Можно было за пару ночей выйти к железной дороге, соединявшей многочисленные перевалы, но я сознательно выбрал длинный путь. Так выше шансы замести следы, сбить изначальную со следа, если она не поверила в инсценировку.
 
— В последние годы Пежо выпустил несколько более совершенных моделей. Не буду отставать от прогресса, куплю новый, — ответил я беспечно.

Эль задумалась, нахмурившись, но уточнять не стала. Всегда интересно, что происходит у нее в голове в такие минуты. Я давно убедился, она воспринимает события не так, как обычные девушки. У нее свой взгляд и мироощущение, она никогда не перестает удивлять и удивляться сама.

Мы неторопливо двигались, любуясь крупными звездами. После унылого однообразия и полумрака подземелья мир сиял, а мы так привыкаем, что не ценим его. 

Вопрос с питанием больше не стоял. В ручьях в изобилии водилась форель, на лесных полянах встречались грибницы. Заросли малинника до земли склоняли тяжелые побеги, с которых осыпалась сочные ягоды. Я еще не испытывал сильной жажды, чтобы баранья кровь смогла доставить удовольствие, а вот мясо, жареное на углях, значительно разбавляло однообразие пищи.

Следующие трое суток прошли без происшествий, и я начал надеяться, что проблемы остались в пещерах.

ЭЛЬ

Наконец путешествие стало напоминать то, на что я рассчитывала в начале. Конечно, ужасный случай с Ардо спутал наши планы, но, благополучно выбравшись из подземелья, я быстро позабыла о невзгодах, отчаянии, страхе, будто плохой сон прогнала. Остались лишь впечатления и гордость, что все преодолели, радость от нашей удачливости и наслаждение беспрерывным общением с Джори. Горный воздух наполнял бурлящей энергией. Первое время я не ощущала усталости, какими длинными ни оказывались бы переходы, и какой сложной ни была бы местность.

Мне нравилось испытывать силы, и я старалась прибегать к помощи брата лишь в исключительных случаях.

Днем, когда ему приходилось скрываться от палящих лучей, я могла насладиться ландшафтом Альп. Искрящиеся снежные пики, холмы, покрытые бархатным покрывалом зелени. Голубые тонкие змейки рек и ручьев, сбегающих с вершин, парящие птицы, непуганые животные.  Я видела и стройных серн, пасущихся на склоне, ловких козлов с великолепными загнутыми рогами. В траве сновали сурки, а по берегам ручьев я не раз замечала юрких саламандр. И конечно, кристально чистый воздух, жаль впрок не надышаться. В городе такого не бывает.

На привалах я плела венки из ароматных цветов, занятие, любимое с детства, но давно позабытое. Каждое новое творение казалось красивее предыдущего, и непременно хотелось показать его Джори. Сперва я получала похвалу, потом одобрительное хмыканье, постепенно переходящее в неопределенное мычание и, наконец, поняла, что моего увлечения он не разделяет. Только вежливость не позволяла отмахнуться от моей назойливости.

А мне не хотелось тратить время на сон. Пока брат отдыхал, имелась возможность подумать и помечтать. Иногда появлялись очень приятные мысли. Например, я представляла, что когда-нибудь в будущем поселюсь в таком же живописном месте, где-нибудь в предгорьях. Там обязательно протекает чистая речка с каменным арочными мостиком и большим мельничным колесом, неспешно крутящимся под действием течения. У домика будет пышно цвести петуния, у входной двери расположится мелодичный колокольчик, в который звонить стану я сама для удовольствия, потому что запирать двери там не принято. Все соседи — милые и добрые люди.
 
Порой набегали менее радужные думы. Вспомнив слова Джори, про автомобиль в Гренобле, я начинала грустить. Удивляла собственная наивность. Я полагала, что его отказы допустить меня за руль обусловлены любовью к машине, нежеланием доверять железного друга неумелому водителю, во избежание повреждений красавца Пежо. А получается, он вовсе не так к нему привязан, как казалось. С легкостью готов его заменить. Выходит, дело во мне. Мужчина сомневался в бестолковой неумехе, не доверял, считал, что я не справлюсь с управлением и непременно врежусь в фонарный столб, а то и покалечусь.
 
На улицах с каждым днем появлялось все больше автолюбительниц. Что далеко ходить, некоторые его любовницы лихо водили, и сам же Джори, порой, пользовался этим, чтобы не садиться за руль изрядно выпившим после шумных вечеринок, например. То есть, для других он одобрял водительские умения, а для меня и слышать не желал. Так обидно и жалко себя!

Будь мы в Париже, я, наверное, не удержалась бы от укора. Хотелось услышать причину подобной несправедливости. Чем я заслужила такое недоверие?

ДЖОРИ

Судя по карте, которой поделилась Астрид, за ближайшей вершиной располагалось пастушье поселение. Конечно же, мы не упустим возможности побывать в нем. Моей девочке требовалась передышка, а мне свежая кровь. Мы шли без остановок всю ночь. Под утро спутница начала спотыкаться, но на предложения отдохнуть, упорно твердила, что не устала. Вот упрямая. Мне это не нравилось, но спорить не хотелось.
 
Перебравшись через перевал, мы разбили палатку на небольшом плато, но я вновь поднялся наверх, чтобы сориентироваться. Даже у меня, не раз смотревшего на Париж с Эйфелевой башни, захватывало дух от картины мира, лежащего у ног. Увидеть что-либо среди облаков сложно, но мой чуткий слух различил за ручьем отрывистый лай собаки, и я разглядел дым очага. 

Солнечные лучи, скользнули по склону, пришлось укрыться под пологом. Эль сказала, что ляжет попозже, а пока ей хочется посидеть на солнышке.

Когда я проснулся, ее не оказалось рядом. Не различив привычного стука сердца, я насторожился. Невдалеке шумела речка, может, девушка пошла искупаться?

К счастью, облачность сгустилась, и я мог выйти. Внимательно прислушиваясь и оглядываясь, направился на шум воды.

На этот раз я не ошибся, но пришел сюда зря. Судорожно сглотнув, решил, что этот отпуск станет наибольшим и тяжелейшим искушением. Невероятно невинное и самое соблазнительное зрелище из всего, что можно придумать. Моя девочка нагая, присев на камне в ручье, мыла волосы. Изумительная кожа, тронутая легким загаром, словно бриллиантами покрыта искрящимися каплями.

Очевидно, негативные события чему-то меня научили, раз сообразил, чем это чревато, промедли я еще немного. Заодно напомнил себе, что я хорошо воспитан. Усилием воли заставил себя отвернуться, глубоко вздохнув, подумать о постороннем. Например, о том, что если спуститься по склону и перебраться через реку, то можно попасть в поселение. 

Я еще не успел додумать, а уже несся на пределе способностей, летел с горы так, словно демоны пятки прижигали. Деревня состояла из ветхих построек, полуразвалившихся сараев и больших загонов. Вокруг ни души, если не считать большой пастушьей собаки с перебинтованной лапой, разлегшейся возле дома, за которым курился дымок.

Как на грех, в этот момент выглянуло солнце. Я промчался мимо вскочившего, яростно забрехавшего пса и ворвался на задний двор, где под навесом обустроено что-то вроде кухни. Выронив черпак, на меня изумленно вытаращился дюжий мужик в заношенной клетчатой рубахе, лохматый и с густой щетиной.

— Добрый день, месье, — обратился я вежливо. — Прошу прощения за беспокойство. Я усталый путник и пришел без злого умысла. Вы здесь один? А где население?

По-прежнему ошалело глядя, тот ничего не ответил, и я повторил вопрос по-немецки. Тут из-за угла, прихрамывая, появилась та самая овчарка, угрожающее рыча. Только нападения с тыла мне не хватало, одежды и так не осталось. Обернувшись, я продемонстрировал клыки и рыкнул в ответ. Этого оказалось достаточно, чтобы огромная псина, поджав хвост, ретировалась. Шестым чувством ощутив опасность, я развернулся к мужику, который, прихватив топорик, приготовился то ли напасть, то ли защищаться. Понимая, что иначе провожусь слишком долго, я прибег к внушению.

— Так я это, один тут сейчас, ужин готовлю, а остальные, как положено, на пастбище, — ответил хозяин на каком-то диалекте французского.

— Семья у тебя есть? — поинтересовался я, чтобы разговорить его и отвлечься, ведь перед затуманенным внутренним взором до сих пор бриллиантовые капли скатывались по плавным изгибам спинки купающейся наяды.

— А как же, есть, — обстоятельно заговорил селянин. — Жена есть, и сестры, три дочери, четверо сыновей. Мать-старуха имеется, теща с тестем, трое деверей, племянники, опять же.

О боги! Будто меня интересовали его биографические подробности.

— Они как положено, в долине, в деревне. Там все и дожидаются до морозов, пока хозяева на летних пастбищах, — продолжал делиться горец.

Неожиданно очнулось мое любопытство.

— А что вы тут, когда без жен соскучитесь, делаете? Как ты обходишься?

Пастух вдруг засмущался, шмыгнул носом, и побагровел.
 
— Да я, это, к Молли или к Полли тогда пристраиваюсь, — через силу проговорил он.
 
«Очевидно, это пастушки местные, — предположил я. — Эк, какой стыдливый».

— Они на пастбище, — недовольно продолжил селянин. — Если нужда имеется, могу тебя отвести, или дождись, пока на ночевку приведут.

Закрались смутные сомнения, но на всякий случай я уточнил:

— Погоди, так они овцы, что ли? Ты их вместо жены используешь?

— Ну да, — хмуро буркнул тот, отводя глаза, — это ярочки мои. Молли смирная и покладистая, а Полли — так с норовом, так что сам смотри, какая по душе придется.
 
Последних слов я почти не слышал из-за собственного хохота. Таких пассий у меня еще не было! Хотя некоторые из моих девиц интеллектом не особо отличались от Молли и Полли. Я смеялся до слез, и долго не мог успокоиться. Это позволило, наконец, расслабиться, сбросить напряжение.
 
Погода не радовала, облака полностью разошлись. Пришлось задержаться под навесом скотоложца. Хотя бы крови напился, да отвлекся немного, пока посмеивался, прикидывая, как много я не испытал в этой жизни.
 
Неожиданно в небе появился небольшой светящийся объект. С негромким свистом, разбрасывая искры, он пронесся над нами и скрылся за ближайшим перевалом. Через секунду раздался сильный грохот, похожий на взрыв. Земля вздрогнула. На мгновение наступила тишина, которую тут же нарушили тревожными криками тысячи птиц, взлетевшие над лесом. Вторя им, жалобно завыла овчарка, а мужик, кажется, окончательно потерял дар речи, молча разевая рот.

Вот дьявол! Что это было?! Метеорит? Еще свежи воспоминания, полученные из газетных статей о Тунгусском феномене, произошедшем в 1908 году в Сибири, заговорили о котором, и исследовать начали лишь в последние годы. Дискуссия об этом до сих пор велась в обществе. Неужели я стал свидетелем падения небесного тела?

Судя по траектории, упало оно гораздо дальше нашей стоянки, но Эль могла испугаться грохота и паники лесных обитателей. К тому же, не зная где я, будет переживать. Нужно срочно возвращаться. Солнце же словно зависло на месте, и небо, как на грех, полностью очистилось. Придется рискнуть.

— Послушай, приятель, — обратился я к селянину, — одолжи мне плотную накидку с капюшоном.
 
Туго соображая, но оставаясь под внушением, тот направился в дом, и вскоре вернулся, неся грязный, обтрепанный и вонючий плащ. Пока я преодолевал брезгливость, заставляя себя дотронуться до этого шедевра местных модельеров, из-за перевала стали поднимаются клубы густого дыма, и все сомнения моментально испарились.

Подбегая к реке, я на мгновение задержался, чтобы окунуться прямо в экипировке, и помчался дальше.

Внезапный встречный вихрь едва не сбил с ног, и я с ужасом понял, что, напоминая лавину, на нас надвигается пламя, раздуваемое предгрозовым штормовым ветром.

Я вылетел на поляну, где на месте стоянки хозяйничал огонь. Палатку и скромные пожитки охватило пламя. Конечно, Эль не стала бы тут задерживаться, но сердце панически сжалось, когда, обжигаясь, я отдернул полог. К счастью, девушки там не оказалось.

«Проклятый злобный ангел! — изрыгал я грязные ругательства, не понимая, зачем несу эту чушь. — В этот раз я пальцем ее не коснулся, и рядом не был, лишь мысль позволил, и вот результат!»

Чувствуя, как огненные языки лижут ноги, я развернулся и полетел к воде, на бегу громко выкрикивая имя. Туда же устремлялась и разная живность, которой удавалось выбраться из леса. На пределе сил я продолжал звать мою девочку, хотя шум реки и треск огня заглушали отчаянный призыв. Эль нигде не было. Может, она перебралась на другой берег и спряталась там? Течение очень быстрое, ее могло унести. А если нет? Если она осталась возле лагеря?

Возможно, она ищет меня в лесу, который поглощает пламя. Страх сковал сердце, пока я метался среди деревьев, задыхаясь в дыму, то и дело обжигаясь, когда сверху падали горящие ветки. Волны кошмарной стихии, набегая на смолистые кроны, разбрасывали снопы искр, а потом стекали по стволам, мгновенно поджигая подлесок.

Страшный жар опалял брови и волосы, заставляя прикрывать лицо. «Родная, где же ты!» — мучительно билось в голове. Прямо передо мной с оглушительным треском, разломившись, обрушился сухостой. Ударив по плечу, полыхающий ствол заставил зашипеть от боли. Кожа, сплошь покрытая волдырями, которые не успевали исчезать, начала дымиться. Я отгонял осознание, что вот-вот могу вспыхнуть.

Снова и снова, отступая под натиском надвигающейся стены огня, сорвав голос, выкашливая легкие и почти ослепнув от разъедающего дыма, я бросался в самое пекло, когда воспаленный мозг рисовал очертания ее полыхающего силуэта.

Я не находил ее, но, словно одержимый, не желал сдаваться. Лишь когда вспыхнул плащ, вплотную прижатый к берегу стеной пламени, я вынужденно зашел в реку.
 
«Неужели проклятые силы природы разлучили нас навеки? — рыдала безумная мысль. — Нет, не может быть!».

Преодолевая бурный поток, прыгая с камня на камень, я двинулся по руслу. Здесь прижимаясь к воде, пережидали бедствие лесные обитатели. Паре волков в сильно опаленных шкурах удалось вырваться из гибнувшей чащи, и, хрипя, броситься в воду, не обращая на меня внимания.

«Ну, что, Джори, ты и сейчас думаешь, что обвал в пещере и белый монстр были суевериями? Обычными явлениями? Этот метеорит — тоже ничего сверхъестественного, ежедневно случается с каждым? Если Эль уцелеет, выживет в этом аду, я не посмею больше даже помыслить нарушить данное слово, — клялся я себе. — Больше никаких поблажек низменным желаниям».
 
Я гнал от себя леденящие мысли, всю ночь носился по реке, распугивая зверье, поскальзываясь и окунаясь с головой в бушующий поток. Обследовал я и противоположный крутой берег, осознавая, однако, что у эльфийки мало шансов на него выбраться. Ничего, никаких следов.

Под утро, когда небо посветлело, я обреченно вернулся на пепелище. Унылое зрелище предстало передо мной. Вдали чернели дымящиеся обугленные деревья. На бывшей поляне, обожженные и искореженные остатки лагеря. Ветер раздувал черные хлопья, повсюду царил тоскливый запах горелой плоти и большой беды. Также и в душе черно и беспросветно. Девушка словно испарилась. Умом я понимал, что надежды мало, но сердце не хотело смириться и разрывалось от боли, словно непролитые слезы выжигали на нем дорожки.
 
Ноги уже не держали. Наверное, это очень странно для вампира, но себе я казался бесконечно уставшим, сломленным и согнутым жизнью дряхлым старцем. Бессильно опустился на потемневший камень, хранивший тепло недавнего пламени.

Говорят, для умерших вампиров есть свое чистилище, и даже за той чертой я не смогу оказаться рядом с Эль. Жалкий слабак, не смей думать об этом! Сколько бы времени ни потребовалось, я не прекращу поиски. И не поверю в ее смерть, пока не увижу своими глазами. Даже этот огромный крематорий не скроет от меня следы.

http://www.proza.ru/2019/02/16/1315 - продолжение