Шахерезада Часть VI Глава IX

       
         Ждать два дня. Придет или не придет, но ждать два дня. Время стало ее врагом. Она пыталась его заполнить чем угодно, чтобы только не мучиться от этого ожидания. Верила ли она, что он придет? Нет. Но все равно ждала, ждала каждую минуту и избавиться от этого чувства ожидания ей не удавалось.
         Она сидела за компьютером и искала ответы на полученную ею информацию от неизвестности. Задавалась вопросами что это может быть. Но ее помощник на этот раз не давал ответов. Статьи были пустыми и псведонаучными, ссылки приводили ее только на страницы спамеров и порносайты и создавалось ощущение, что кто-то намеренно ей подсовывает не то, что ей требуется. Она выключила компьютер, но читать тоже не хотелось, вообще ничего не хотелось. Ей просто надо было пережить два дня, но при этом интерес ко всему пропал.
         Ее сознание начало раздваиваться. Она пыталась убедить себя в том, что все события ее жизни – это всего лишь ее воображение. В ее жизни был отец, рассказывавший ей сказки про леших, счастливое познавание окружающего ее мира, мистические события и добрые и злые, которые ей сложно было объяснить и которые к чему-то ее вели. Не ясно к чему, но будто шаг за шагом подводили ее к некоему знанию или событию. Были ли это фантазии, вымысел ее одинокого существования, она не знала, но заменить эти воспоминания, которые проигрывались в ее памяти до мельчайших деталей, ей было нечем.
         Ей нужно было поговорить с отцом. Он мог бы ей сказать было ли то, о чем, как ей казалось, он говорил ей, плодом ее детского воображения или правдой. Он мог бы дать ей понять, есть ли основания полагать, что она не обычный человек. Нет! Она обычный человек, а все эти наваждения – это всего лишь игра ее подсознания, восполнение вакуума, в котором она находилась. И даже сейчас, отрицая всю мистику своей жизни, она явственно представляла незримые никому зеленые глаза Хранителя над собой, видела багровый кокон вокруг себя, который снова изменил цвет спустя всего лишь месяц после Нового года, и вспоминала события, предшествующие возвращению ее Души. 
         Пустота съела ее. Больше не было сил. Ни магия, ни колдовство гадалок, ни молитвы, ни психологи с подозрениями на «затяжную депрессию» не помогли ей. Она больше не хотела видеть серость вокруг себя, не хотела слышать людей, которые будто не были живыми, не хотела слушать их мысли, которые не соответствовали их лицемерным обликам, а может это были и не их мысли, а ей только казалось, что она считывает их? Нет, чтобы там ни было, но то, что она телепат, было доказано психологом в присутствии не менее двадцати человек. Значит хотя бы это было неоспоримой правдой. И искаженный вид окружающего, лишенный жизни и красок, угловатость и неестественная резкость – все это тоже было правдой. И именно эта правда тогда сломала ее. Она больше не могла притворяться. Хорошо, что она работала в чулане, где ее никто не мог видеть. Там она была сама собой. Каменным изваянием, безразличным ко всему живому. Карапетян подтолкнул ее к изменениям, в тот день, когда они праздновали восьмое марта за большим столом. Именно тогда она поняла, что как бы ни старалась, как бы не пыталась играть роль нормального человека, у нее ничего не получается.
          Она помнила, как однажды, после того случая, пришла с работы домой и глядя на свою больную мать, с полной силой поняла, что стала причиной ее болезней. С того дня она постоянно говорила матери о любви. Она сама не испытывала ничего, но ее слова имели значение и это она видела. Именно тогда она захотела сказать эти слова так, чтобы единственный человек, который ее любил понял, что очень важен для нее, понял до того, как он сделает последний вздох. Далее случилось все как во сне, а может это и был сон, она не могла ничего об этом сказать с уверенностью.
          В тот день, она вошла в свою комнату. Лихорадочно осмотрела все книжные полки в поисках того, что даст ей подсказку, но ее глаза смотрели только на камни. Она чувствовала камни. Их медленную пульсацию, их жизнь и те места, из которых они были привезены. Может это была тоже иллюзия? Разыгравшееся воображение, внушенное отцом, которого она выдумала, а не отцом, который существовал на самом деле? Но об отце память была только одна, только та, где он был Хранителем Южно-Уральских гор, только та, где он учил ее всему, что было связано с землей и природой, только та, которая делала ее значимой в ее собственных глазах, только та, где она была кем-то необычным, о чем никому не могла рассказать.
        Прокручивая в голове воспоминание, она взяла с полки свой любимый камень - оникс с горы Кугитанг, горы мумий и загадочных явлений. Камень жил в ее руках, но своей жизнью. Теперь она больше не чувствовала с ним обратной связи. Отец всегда переживал, что из Туркмении он не смог привезти пород, и этот оникс, с границы Туркмении и Узбекистана, был единственным, отвечавшим для нее за обе Республики, теперь уже страны. Она рассматривала его, хотя и так знала каждую прожилку в его узоре, и размышляла над тем, что больше не чувствует его так, как раньше. С тех пор она больше не чувствовала обратной связи ни с одним камнем, кроме камня в ее перстне. Может они отдали тогда ей все силы и теперь просто покоятся на ее книжных полках?
        Воспоминание снова вернуло ее в тот момент. Она в каком-то исступлении начала доставать все камни с полок, вытаскивать из письменного стола те камни, которые, по ее мнению, не были достаточно красивы, чтобы стоять на виду или были наоборот слишком соблазнительны, чтобы быть украденными, что уже не раз происходило в ее доме давным-давно, когда у нее собиралось много людей и, часто, среди них были мало знакомые или вообще не знакомые лица. Она достала все вазы, картины из камня, сувениры, камушки из разных мест и драгоценности. Все, что содержало память о земле, с которых они были привезены. Затем она разложила их на полу в том порядке как были расположены их земли и, сев на колени вовнутрь получившейся мозаики, даже не глядя на то, что некоторые из них впиваются в ее тело, она начала бить по ним руками, призывая свою Душу откликнуться ей и вернуться… и что-то произошло. Что-то произошло необъяснимое! Они начали пульсировать сами по себе. Она чувствовала такую мощь и силу, что с этим сравниться не могло ничто. Она сама была ничем в этот момент, была только эта сила, а потом все закончилось. Она стала опять бездушной куклой, а мир вокруг нее, по-прежнему мертвыми декорациями. Тогда камни и перестали «говорить» с ней. А может и это тоже разыгравшееся воображение?
        Она поставила оникс на место и снова включила компьютер. Она обещала найти информацию, (хоть и не понятно кому она дала это обещание).  Довольно быстро отыскалась информация о том, что шумеры ассоциировали льва действительно не с властью, как было принято в ее время, а с войной. (Возможно она знала об этом, но забыла.) А вот Пантера ее удивила. Мало того, что пантера оказалась не самостоятельным видом, а подвидом леопардов и ягуаров, с так называемым проявлением меланизма или, на более понятном языке, генетическим проявлением темного окраса, так и само животное, оказалось весьма противоречивым символом в древних хрониках разных народов.
       У одних народов – это был символ плодородия и женского начала, у других, смерти или покровитель умерших. В Египте, сам Осирис, Бог загробного мира и возрождения, отец Гора и Анубиса и муж Изиды, олицетворялся с пантерой. Единственным примечательным стало только одно - Изида, которая была все той же Инанной у шумеров, также олицетворялась с Черной Пантерой. Далее, в более поздние времена, черная пантера у одних ассоциировалась с Дьяволом, а по другим источникам, та же самая пантера, боролась с Дьяволом в образе Дракона, но более всего ее поразило «благоуханное дыхание», про которое она вычитывала чуть ли не на каждом сайте, где просматривала информацию, из-за которого «за пантерой шли все животные кроме Дракона». Она не могла проверить «благоуханность» ее дыхания, но подозревала, что у хищника изо рта запах может ассоциироваться только с вонью, а с учетом того, что в геральдике пантеру рисовали всегда с огнем из пасти, то и доказывать этого факта не было нужды. Впрочем, огонь на гербах обозначался, как готовность борьбы со злом:
        - Ага, именно от «благоуханного» запаха из ее рта и дохли все, победа, бандерлоги повержены, Акелла промахнулся, а мы пойдем на Север - засмеялась она и, встав из-за стола пошла на кухню, которая действительно находилась на Севере, что ее еще больше рассмешило.
       Компьютер опять давал ей ненужную информацию. Ничего интересного про пантеру она так и не нашла, хоть и забылась в поисках на пару часов. Где-то какие-то упоминания были и о магии и ночи, но, в целом, все это ей показалось не значительным и не стоящим особого внимания и хоть она и дала обещание, но с пантерой она точно закончила и возвращаться к этому не будет. Она не любила ведьм и «одевать на них ошейник» не знала как и принципиально не собиралась этим заниматься, даже гипотетически в своем воображении, а потому оставила этот вопрос.
       С Гаммой все оказалось намного сложнее. Она не владела знаниями, чтобы достойно оценить ту или иную информацию и больше ориентировалась на внутреннее чутье, но оно молчало всякий раз, когда она открывала новые и новые страницы. Ей уже надоело оценивать малопонятные вещи, когда она наткнулась на гамма-аминомасляную кислоту - нейрометаболический стимулятор, предназначенный для оказания специфического воздействия на высшие психические функции. Что-то в этом побудило ее дальнейший интерес. Через пару часов она могла бы поклясться, что именно это она и должна была найти и узнать. Именно этим и являлось человечество для Планеты.
        Она представила Землю, где есть всё: леса, саванны и пустыни, океаны, моря и реки, животные, птицы, рыбы, насекомые, но при этом нет людей и ее внутренности сжала какая-то тоска и пустота. Это был словно дом, давно брошенный хозяевами, опустошенный, ненужный и разваливающийся от ветхости. Когда это ощущение заполнило ее, она вдруг с очевидной ясностью поняла, что этот мир был создан для человека. Был создан идеальным для его существования. Наполнен всем, на что хватило фантазии Создателя, чтобы человек чувствовал себя действительно как в Раю, но теперь человечество само разрушало этот Рай - это совершенное творение. Именно об этом «они» говорили: «Гамма имеет обратный эффект». Пока человечество дает красоту физическую и духовную этому миру, мир отдает ему красотой и духом, но теперь, человечество отдает грязь воды и воздуха, мусор на тысячи километров и даже уродство своих собственных помыслов, забыв о морали и догмах не вредительства и, всем этим вместе, уничтожая все вокруг. Она вдруг с абсолютной ясностью увидела, что ждет человечество в недалеком будущем, если они и дальше будут продолжать свое «развитие» в том же направлении.
      Она откинулась на спинку стула, размышляя обо всем. О бренности их жизни. О том, как меняется и ускоряется технический прогресс. О том, что старики уже перестали быть частью общества из-за своей отсталости, а потому не интересны и бесполезны для молодых поколений. О том, сколько уже одиноких людей, либо забытых своими же потомками, либо отрешенных от жизни благодаря кибер-зависимости, либо избирающих путь наживы вдалеке от дома и семей, а потому утратившими духовные связи. Она много думала обо всем пока с легкой улыбкой разочарования не пришла к выводу о том, что сама уже стала динозавром, хотя ей еще далеко до пенсии. Вспомнив слова Курицына, интерпретирующего знаки на ее рисунке, она захохотала. «Прозрачный камень – это Просвещение». Она все еще улыбалась, когда, представляя тот давний рисунок, произнесла вслух слово «просвещение», но не договорив его еще до конца ее пронзила боль, которую ей не доводилось еще ни разу испытать.
       Она погрузилась в тишину, от которой завибрировали ее перепонки в ушах. Она разрывала ее на части. Боль прошла, но она ослепла. Она пыталась проморгаться, но поняла, что ей нечем моргать. Она подняла руки, но оказалось, что рук тоже нет и глаз. Ужас сковал ее. Темнота и тишина, громче, которой она никогда ничего не слышала и прежде чем она подумала, что это смерть, она увидела их. Они были в круге. Их было шесть, она седьмая. Они были единственным светом в этой пустоте, но от них шла сила и тепло. Они будто улыбались ей, хотя кроме света она ничего не видела, хотя и видеть ей было нечем. Вдруг круг разорвался, и они выстроились в линию меняя форму. Их свет теперь был похож на фигуры. Первая, вторая, третья, четвертая, пятая…
       - «Здесь твое место», - услышала она, хотя слышать было тоже нечем
       - «Ты знаешь свою форму» - снова услышала она и она знала
       Седьмая же осталась маленьким пучком света и в линию не встала, повиснув где-то над ними. Ей хотелось задать вопрос, но говорить было тоже нечем.
       - «Она еще не родилась» - услышала она ответ, на не заданный ею вопрос
       Они все снова сошлись в круге и будто улыбались ей.
       Вспышка боли. Она открыла глаза, обнаружив себя на том же стуле перед компьютером, а потом снова боль, и снова, и снова… Она пыталась встать, но боль приковала ее к месту в неподвижности. Она смогла склониться вбок и упала под собственным весом со стула на пол и поползла, прикладывая максимум усилий, чтобы ползти, стеная от боли, пытаясь крикнуть «помогите», но на помощь было звать некого и снова вспышка адской боли и… ее кокон взорвался. Боль ушла так же резко, как и появилась. Она встала с пола, отряхнулась, не понимая привиделось ей это или было на самом деле, но одно было абсолютно точным – кокона больше нет, она стала обычным человеком.

Следующая глава http://www.proza.ru/2019/03/16/53