Прачки. Глава 33

Дни шли за днями, складываясь в месяцы. Осень со своими холодными дождями и пронизывающими ветрами, со слякотью, с заморозками, неумолимо приближала зиму. Много событий произошло за это время и радостных, и горьких. Самое большое и значимое для Полины случилось в конце сентября – началось освобождение Белоруссии. Два с лишним года фашисты топтали ее родную многострадальную землю. Весть о том, что советские войска освободили от немецких захватчиков первый город республики Хотимск, она встретила со слезами на глазах. Ведь совсем скоро она с подругами-прачками окажется в своих родных краях.
Через два дня Совинформбюро сообщило, что наши войска, наступая на  могилевском направлении, освободили города Мстиславль, Климовичи и Костюковичи.
«Господи, наконец-то! Там и до Могилева рукой подать. Скоро я найду тебя, сынок!» – с радостью думала Полина.
Иногда ложась спать, она подолгу не могла заснуть, в голове было много мыслей о том, как придется искать его, куда идти, или ехать в первую очередь, и как быть с работой? Ведь просто так не бросишь все.
Время шло, но хороших новостей оно больше не приносило. В первой половине октября с востока в этом направлении наносили удары войска Западного фронта. Шли тяжелые кровопролитные бои. Немцы ясно отдавали себе отчет, что нельзя допустить советскую армию за линию Витебск, Орша и Могилев. Это означало бы открыть противнику дорогу в Польшу и Восточную Пруссию. Здесь были стянуты крупные силы врага.
Благодаря партизанскому движению, которое было налажено почти с самого начала войны, многие территории республики освобождались их силами. Образовывались большие партизанские зоны, где восстанавливалась советская власть. Партизаны громили полицейские участки, опорные пункты, фашистские гарнизоны в оккупированных селениях. Уничтожались мосты на дорогах и вражеские эшелоны на железнодорожных путях. Некоторые населенные пункты нередко переходили снова в руки врага, и тогда они зверствовали с особой силой.
Село, в которое прибыли прачки, встретило их сожженными домами. Было больно смотреть, как из землянок выходили женщины, дети и старики, испытавшие за время оккупации столько горя, насилия, голод и потери, но несмотря ни на что, теперь искренне радовались, встречая их.
Прачек распределили по землянкам, и люди уводили их в свои жилища. Своим новым постояльцам они не предлагали ничего, кроме кипятка, давая понять, что сами с трудом сводят концы с концами, сами голодают, а ведь у них были дети.
У прачек начались тяжелые трудовые будни в сырых землянках. Как всегда в такое время года женщины одна за другой начали кашлять и вскоре от воспаления легких умерли две прачки. Не успели опамятоваться после такого несчастья, как снова трагедия.
Это случилось в декабре, землю уже сковало морозцем, и было очень скользко. В отряде с начала лета после ранения в ногу работал парень - Петр Ивакин. Он разжигал костры и ставил чаны и бачки с водой для стирки и кипячения белья. В тот злополучный день, когда понадобилось подливать горячую воду в корыто, Валя Космыгина не могла докричаться до Петра.
– Куда мог запропаститься этот черт речистый. Ему бы все языком трепать где-нибудь. Фируза, сбегай, посмотри, где он там.
Фируза быстро вернулась.
– Не видно его что-то. Там в бачке двухведерном уже вода бурлит. Идем, Валя, принесем с тобой.
Они взяли тряпки для прихвата за ручки и ушли. Через некоторое время прачки услышали истошный крик Фирузы. Женщины выбежали во двор и увидели как девушка, стянув с ноги чулок, уже лежит на земле и громко стонет.
– Что случилось?
Валя Космыгина со смертельно-бледным, испуганным лицом, оцепенев от ужаса,  не могла вымолвить ни слова. Оказалось, что Фируза поскользнулась и резко дернула руку с бачком на себя, вода выплеснулась ей на ногу. Женщины быстро нашли плащ-палатку и осторожно уложили на нее бедную девушку. Две прачки взялись за плащ со стороны головы, а Полина и Дуся за другие свободные концы.
– Как же это случилось, Фирочка? Фирузочка? Миленькая потерпи, только не умирай, – причитала Дуся, обливаясь слезами.
Фируза молчала, похоже, что она отключилась из-за дикой боли.
– Дуся, перестань плакать и смотри под ноги. Не упади, умоляю, смотри под ноги. Если уроним, то ей будет еще больней, – глухим бесцветным голосом говорила Полина, сама изо всех сил стараясь держаться и не рыдать.
«Сестренка, родная, все будет хорошо. Потерпи, сейчас тебе помогут, – мысленно обращалась она к подруге.
Прошло несколько дней, девушки по очереди бегали в госпиталь навещать подругу. Фируза лежала на железной койке с дощатым дном. Сверху над ее ногами возвышалось какое-то сооружение из толстой проволоки, поверх которого для тепла было наброшено одеяло. Девушка лежала бледная и осунувшаяся, но всегда старалась улыбнуться подругам.
– Не плачь, Дусенька. Я живучая, выкарабкаюсь. Вот права была Таня Сидорова… Теперь меня точно замуж с такой ногой не возьмут.
– Тебя любую возьмуть, ты красавица и умница. Сейчас медицина знаешь какая! Никаких следов не останеться. Вот увидишь! – уверенно воскликнула Дуся. – Побегу я Фируза, до вечера норму свою надо выполнить. Ты поправляйся скорей. Тетка Василина, оказываеться, такая певунья. Ох, какие песни она поёть, просто прелесть какая-то, а не песни.
Длинными, темными вечерами, закончив работу, в оставшиеся короткие часы перед сном, прачки собирались в тесном кругу и пели песни. Хозяйка землянки тетка Василина, красивая женщина имела приятный, выразительный голос. Песни, которые она пела, были такие мелодичные и распевные, что у девчонок всегда наворачивались слезы на глаза. Они охотно подпевали ей и просили:
– Спой еще.
– Тетя Василинушка, спой «Через реченьку, через быструю», – попросила Дуся.
– Спою, кали мне потым погадаешь.
– Погадаю, конечно. Чего же хорошему человеку не погадать.
Дуся иногда раскладывала карты своим подружкам-прачкам. Всем хотелось услышать что-нибудь приятное и ободряющее.
– У меня же в роду по тятиной линии цыгане были. Я давно научилась гадать, – и, смеясь, добавила. – Сбывается.
– Дусенька, погадай мне на мужа майого. Пропал, нияких вестак от яго не получала давно. Усе сердца моё исплакалось, слез море пролила. Кали сбудецца, я тады вам бульбы навару досыта.
– Садись, тетя Василина, рядом со мной. Погоди-ка. Люся, ты у нас самая честная и правильная. Посиди для верности чуток на них, чтобы не врали.
Люся театрально, под смех подруг уселась на истрепанную колоду карт.
– Ну все, хорош! А то уж лишнего будет.
Дуся взяла в руки карты, тщательно перетасовала их, и начала раскладывать. Василина с интересом и недоверием следила за ее действиями. Девушка клала на стол по три штуки в ряд, что-то тихо, словно, мурлыкала, бормотала себе под нос, потом в ее глазах появился задорный огонек, и она внимательно  посмотрела на женщину.
– А ведь он жив, тетя Василинушка, точно жив! Вот смотри, это же он, – она ткнула пальцем в короля. – А вот эта карта показываеть, что он в казенном доме.
Тетя Василина вскрикнула.
– Да не пугайся ты так! Можеть, в госпитале лежить. Но главное ведь живёхонький. Смотри, а это дорога домой.
– Кали прыйдзе, Дуся? – нетерпеливо затеребила она девушку.
– Да скоро совсем. А вот смотри, тебе прямо не сегодня, завтра будеть весть, и принесеть ее какая-то женщина.
– Бацюшки! Хто ж мне можа принесци вестку?
– Не знаю, тетя Василина. Тут не написано, – засмеялась Дуся.
– Ну, теперь пой, я погадала, и ты тоже обещание выполняй.
Женщина на радостях запела, голос ее немного дрожал поначалу, но затем песня полилась, словно, реченька из песни. Потом они вместе спели еще несколько песен, и Полина попросила Дусю исполнить ее любимую «Пряху».
– Спою с удовольствием, – улыбнулась девушка.
«В низенькой светёлке
Огонек горит,
Молодая пряха
У окна сидит.
Дуся запела красивым и мягким голосом, у слушающих ее прачек по телу побежали мурашки. Голос струился легко и нежно, проникая в душу. Протяжная песня о судьбе пряхи в исполнении Дуси звучала, как красивая сказка.

– Ах, Аркашенька, умеешь ты растрогать, – кто-то восхитился, когда она закончила петь.
Дуся поправила свои пышные волосы и довольно улыбнулась.
– Вот поправиться Фируза, вернеться назад к нам, мы с ней вам споем ее любимую песню вместе. Мы ведь уже с ней репетировали однажды.
– Девчонки, всё это, конечно, хорошо, но пора на боковую.
– У тебя не побалуешь, – с ворчанием начали расходиться по своим землянкам женщины.

Через день к Василине пришла закутанная в теплый платок женщина. Как оказалась это была родная сестра ее мужа, которая жила в городе, неподалеку от села. Женщина стряхнула с себя снежинки, потопала у порога, оббивая с валенок приставшие комья снега, постучала их друг о дружку, прошла к столу, с интересом разглядывая стирающих прачек. К великому удивлению всех, свояченица принесла письмо от брата. Он писал, что лежит в госпитале, раненный в ногу.
– Вот вам и казенный дом, – воскликнула Дуся.
Дальше он писал, что его скоро выпишут, и поедет домой, да только не знает пока куда податься. Ведь он писал письма по старому адресу, а ответа не получал. Спрашивал сестру, живы ли его родные?
После такой радостной вести Василина сварила большой чугунок картошки и от души накормила всех своих постояльцев. Весь вечер женщины пели песни и вспоминали о прежней счастливой жизни до войны.
– Тетя Василина, как же мы теперь узнаем, вернулся твой муж или нет? Мы ведь двигаемся дальше, завтра грузиться будем, – с сожалением  обращались к ней прачки.
– Так Дуся вам и расскажет, – засмеялась довольная своей шуткой Василина.
Давно у прачек не было столь приятных вечеринок. Они ложились спать с хорошим настроением, ожидая, что впереди будет больше приятных новостей.

Продолжение http://www.proza.ru/2019/02/01/1610