Абзац 112. посёлок

 Моё плоскостное мышление привело к следующему результату. Ширина участков оказалась по 20м. Всю войну заборов между участками не было, следовательно, и улицы не было. Сразу от хат, по пологому склону горы начинался пустырь, который жильцы раскапывали под огороды. А вокруг наших хат были колхозные поля, засеянные пшеницей. В хате с №7 жили бабка Драганка, с сыном Николаем и дочкой Раисой. Николай был старше меня лет на пять или шесть, а Раиса ещё больше. В 1944 году Раиса вышла замуж за испанца. Испанец был на фронте в Красной армии. Ему на фронте по локоть оторвало кисть левой руки. Испанцев в Тбилиси привезли в середине тридцатых годов. Деда Драгана я не видел. В хате с №9 жили Шестаковы. Дядя Костя и тётя Федора. Дядю Костю на фронт не взяли, он имел бронь. Он работал на ПВРЗ и был специалистом по ремонту паровозов. У них было пятеро детей: Виктор, Пётр, Клава, Алексей, Константин. Все младше меня. Поэтому в школе я с ними не пересекался. В хате с №11 жили Башкатовы. Мои крёстные. Мамина родная сестра Катя 1917 года рождения и её муж Михаил. Его не взяли на фронт из-за болезни. Его родная сестра, тётя Акулина, была женой родного брата отца. Они жили в Пелагиаде. Короче. На нашей улице стояло, всего, 9 хат. На Церониской улице стояла одна хата. А, всего, на посёлке имелось 22 хаты. Странно, но я всё знал об обитателях этих хат. Сегодня, я живу в подъезде, в котором 31 квартира, а никого не знаю. Другие времена - другие нравы. В мае 1946, к нам на гору, пришли в гости пелагиадцы из города. Бабины, Бабенковы, Ивакины, Степаненко: родная сестра отца (Паша) с мужем, Миленины: двоюродный брат матери, дядя Андрей с женой. Много лет спустя, я случайно узнал, что дядя Андрей "отмотал срок" на Соловках. Узнал после того, как появилась песня: "Я помню тот Ванинский порт..." Так, я впервые увидел часть пелагиадцев, проживавших в Тбилиси. И был поражён, когда они хором запели: "Эх, любо братцы, любо, любо братцы жить!" Они отмечали первый послевоенный ДЕНЬ ПОБЕДЫ. На наш посёлок, до войны, не успели проложить водопровод, канализацию, электричество. Все эти элементы цивилизации, находились в километре от нас. Поэтому за питьевой водой взрослые ходили к тем, кому повезло. Кроме того, за каждое ведро воды приходилось платить. За технической водой ходили к ручью и, тоже, за километр через колхозное поле. Разумеется, ни в какие спортивные и иные кружки для пионеров я не ходил. Не только я, но и другие дети с нашего посёлка. В пионерский лагерь меня не отправляли. Поэтому летние каникулы я тратил на ознакомление с ближайшими окрестностями на горе и за горой. Мне уже было доверено приносить на коромысле по полведра воды из ручья. Однажды, после приличного летнего ливня, иду к ручью за водой. а там произошёл оползень склона. Смотрю торчит труба диаметром около двадцати сантиметров из обожжённой глины. Явно, этот трубопровод был проложен задолго до нас. Полюбовался, поудивлялся, однако, в историю краеведения углубляться не стал. Просто забыл об этом эпизоде. Тем более, что за нашей ближней горой разворачивались более интересные события. По ней прокладывали канал. Глядя на то, как роют и бетонируют канал, я не мог сообразить, с какой стороны по нему потечёт пода, чтобы заполнять котлован с тремя болотистыми озерками. Только в 1952 году понял, как строили Тбилисис цкалсацави (Тбилисское водохранилище), присутствуя на его открытии. В итоге, канал проходил в полукилометре от последней хаты на нашей улице, и вода текла по нему из Тбилисского водохранилища. С нашей горы, вода втекала в трубу, по которой через лощину и под дорогой, ведущей из города к водохранилищу, перетекала в канал проложенный по горе Самгори. Использовали закон, как при помощи шланга определять уровень фундамента. Этим законом пользовались древние строители. За каналом создали совхоз. Я летом устраивался туда на работу. Сажал деревья и кустарник на его границе. Осенью 1951 года случилось важное событие в моей жизни. Меня и Стёпку Шириняна, первыми из класса, приняли в комсомольцы. Нам исполнилось 14 лет. Остальным это счастье откладывалось до следующего года. Нас принимали гамузом. Принимали ребят из старших классов и нас заодно с ними. Когда я сообщил за ужином, что меня приняли в комсомольцы, отец произнёс: - Влип! От времени не убежишь! Дело в том, что я был крещённым. Знал молитву: "Отче наш". Мы соблюдали пост. Говели. Посещали храм на Кирочной. Как-то я спросил отца: - Почему мы не ходим в Дидубе, туда же ближе? На что он ответил: - Дурак! Храм грузинский. У нас разные святые. Тогда я понял. Бог у православных один, а вот, святые-то разные. Нюансы. Бабка Драганка была субботница, а сестра моего товарища по посёлку, Володьки Морозова. вышла замуж за молокана Мамонтова. К ним мы ходили во двор за водой. Однако, кроме внешнего антуража, у каждой семьи существуют внутренние, бытовые дела. Бытовые потребности каждого заставляют высовываться во внешний мир. Не только человека, но и птиц, и животных, и зверей. Заставляют заниматься обустройством своего гнезда, соей норки, а человека своего участка. С приходом отца и отъезда семьи Бронченко, отец стал использовать брошенное добро для обустройства нашего участка. Начал возводить забор. А я, всё, что мог, стал перетаскивать на свой участок. Соседи тоже стали огораживать свои участки. Оказалось, что у всех есть домовые книги, а в них написано, кому и что принадлежит. "Бить баклуши" стало некогда. Куда-то исчезла Джульба - собака, с которой я рос всю войну. Отец принёс щенка. Белого пёсика. Назвал его Бобиком. Мать купила пять цыплят с петушком. Отец устроил их на чердаке. Мы стали обзаводиться хозяйством. Меня принялись обучать хозяйствовать. При этом возникали поводы для порки. В лексиконе появилось слово: "ПОРЯДОК". Оказывается, ПОРЯДОК надо знать и его соблюдать. Продолжение следует.
 31 января 2019 года.