Волчица

               

Василию Степановичу шёл уже восьмой десяток. Это был довольно крепкий мужчина, которого и дедом-то назвать было трудно. Высокий, в меру худощавый, полный жизненной энергии, он не спеша катил на своём велосипеде к далёкому озеру за карасями. Собственно говоря, это было не озеро, а старые, окружённые заросшими болотами,  торфяные разработки и трудно было определиться, где они начинались, а где заканчивались. Одно озеро соединялось  узкой протокой с другим, другое с третьим, а сколько их было всего, он не считал, да это его и мало интересовало.  Приезжая сюда, то за грибами, то за ягодой, Василий Степанович поглядывал на эти карьеры, но рыбаков там никогда не видел. Однажды он встретил местного мужичка, который уверял его, что карьеры мёртвые и даже лягушки в нём не живут.  И всё же он решился. В прошлом году, где-то в августе месяце, дед Василий на свой страх и риск, купил несколько вершей и, найдя единственный, как ему казалось, удобный подход через болото, установил их вдоль берега. Результат оказался ошеломляющим.  Почти два ведра карасей разных размеров набивалось в верши. В начале, Степанович на радостях раздавал свой улов и соседям и конечно друзьям, но со временем он стал выбирать только крупных, и то, не всех, а остальных выпускал обратно в озеро.  По первому льду он обошёл несколько озёр и нашёл один, но очень удобный подход к воде. Это была давно забытая тропинка, что вела по узкой гриве к небольшой, довольно уютной полянке на берегу озера. Сзади полянки было труднопроходимое болото заросшее ивняком да чахлыми берёзками.
   В этом году весна была ранняя и дружная, что, несомненно, радовало его как рыбака.  Первый раз он приехал на эту полянку три дня назад и, переобувшись в болотники, аккуратно вошёл в озеро,  благо оно оказалось не глубоким, и  выставил верши.  Вчера он снял свой первый, не большой  улов с мелкой рыбёшкой, а вот сегодня надеялся на более крупных карасей.
****************************************
 Ей повезло. Хотя почему повезло? Она просто перепрыгнула через верёвку с висящими на ней тряпками и ушла от облавы.  Ещё не окрепший наст не всегда выдерживал её вес, и она проваливалась в глубокий снег, но, не смотря ни на что, всё дальше и дальше уходила от лая собак, крика людей и выстрелов. Она бежала много дней, отдаляясь, от родных мест и наконец, остановилась. Здесь, под корнями упавшего дерева устроила себе логово и зализала все раны. А недавно у неё появились пять пушистых комочков, которые всё время просили есть. И хотя снег уже весь растаял, с едой дело обстояло плохо. Ослабевшая от ран и голода ей в одиночестве было трудно справиться с этой проблемой. Несколько дней назад она поймала зайца, но это было ничтожно мало, чтоб выжить и накормить молоком своё потомство. В поисках добычи, ослабевшая от голода, она вышла на не большую поляну и остановилась. Здесь пахло едой. Осмотревшись, волчица осторожно прошла к центру и нашла две, не большие рыбки. Она вспомнила, как в детстве, играясь,  ловила их в пересыхающей луже и тут же проглотила неожиданную находку. От этого чувство голода только усилилось, но больше ничего не было. Вдруг, где-то не далеко треснула ветка, она насторожилась. Кто-то явно шёл в эту сторону. Волчица метнулась в кусты и затаилась. Она увидела, как на полянку вышел человек, он прислонил велосипед к дереву, сел на раскладной стульчик,  переобулся и не спеша пошёл  в воду. Не далеко от берега, человек вытащил из воды сетку, где было много еды, и повернул назад. Она не выдержала и вышла на край поляны.
************************************

Василий Степанович был доволен уловом.  В первой верше было не меньше чем ведро карасей. Он поднял её выше и аккуратно, чтоб не набрать воды в болотники, не спеша пошёл назад. Берег был хоть и не высокий, но в три  хороших ступеньки вполне укладывался. Подойдя к нему,  Степаныч сначала выбросил наверх вершу и замер. На той стороне поляны стояла волчица. Она стояла, как бы в пол оборота готовая при любой опасности  исчезнуть в кустах. Линяющая шерсть клочками висела на её худых боках, поджатый хвост слегка касался висящих как тряпки сосков, а во взгляде волчицы была такая безнадёжная тоска, что он вздрогнул.
 - Ну и откуда ты тут взялась, Ракша, - стараясь не делать резких движений, Степаныч вышел на берег. – Видать сильно оголодала, коль к человеку пришла. А где твой Акела?
 Он говорил не громко, поглядывая на волчицу и высыпая карасей в ведро.
 - Не бойся, не бойся, для меня ты сначала мать, а уж потом – зверь. А мать – это святое, и карасями  тебя угощу, а как же, я ведь человек и прекрасно тебя понимаю.
 Она слушала его и чувствовала, что никакой угрозы от человека не исходит, а запах еды сводил с ума. Она внимательно наблюдала, как он высыпал рыбу в ведро, и медленно подойдя к ней ближе, поставил его на землю. Потом человек отошёл в сторонку и сел возле своего велосипеда.  Она смотрела то на него, то на ведро и наконец, решилась.
- Ну вот и умница. Давно бы так, а то стоит и смотрит. – Степаныч наблюдал, с какой жадностью  волчица накинулась на еду. – У тебя, похоже, и молока – то нет, а малышей кормить надо, так что ты уж не побрезгуй, угощайся. И после завтра приходи, не стесняйся. И вообще, не боись, прорвёмся! Зайцев мало, зато рыбы много.
 Волчица ела нервно и жадно. Она быстро хватала рыбу и тут же отскакивала от ведра, проглатывала, кажется, не пережёвывая и снова тянулась к ведру.
- Да не спеши ты так, ешь спокойно, это всё тебе. – Василий Степанович говорил не громко и ровно как бы пытаясь приучить зверя к своему голосу.
- Если будешь себя хорошо вести, я тебе и косточек привезу, а как же. Возьму, так сказать, шефство над тобой.
 Волчица опрокинула ведро и оттуда выпали несколько карасей. Она  не спеша подобрала их, обнюхала ведро и посмотрела на человека.  В этом взгляде уже не было безнадёжной тоски и голода, а только доброта. Удивительно, но Стенанычу показалось, что волчица ему улыбнулась. Это длилось какое-то мгновение потому, что она тут же развернулась, и как ему показалось, пошатываясь, ушла в чащу.
 
Уже полтора месяца Василий Степанович подкармливал волчицу рыбой да привозил ей иногда куриные головы или ноги, что продавались совсем не дорого в ближайшем от дома магазине. Он приезжал через день почти в одно и тоже время, переобувался, не спеша заходил в воду, доставал вершу, а когда возвращался на берег, его всегда встречала волчица. Вся процедура кормления проходила одинаково, только каждый раз Степаныч подносил ведро чуточку ближе.  Но последнее время она сама начала подходила к нему и, выждав, когда Степаныч отойдёт, и усядется на свой стульчик, спокойно  приступала к еде. Это было уже далеко не то, с поджатым хвостом, шатающееся от голода, жалкое животное, а настоящая волчица. Исчезли торчавшие ранее рёбра, подтянулся живот, чистая шерсть поблёскивала ворсинками в солнечных лучах, а во взгляде жёлтых глаз светилась твёрдая уверенность в своих силах. Она уже не поджимала  хвост, чтоб показать свою покорность, но и не поднимала его  вверх, требуя, к себе уважения. С первого дня, как-то не произвольно, он назвал её Ракша и с тех пор, разговаривая с ней, он называл её только так. Иногда поев, она не уходила, а продолжала наблюдать, как человек заходил в озеро, доставал другую вершу, отбирал немного рыбы уже для себя и снова ставил её на место. Может эти наблюдения давали ей уверенность в завтрашнем дне, но, так это или нет, а она всегда уходила не спеша, с достоинством, бросив на прощанье короткий взгляд на Степаныча.


Сегодня с утра хмурые облака затянули небо, но Василий Степанович, не обращая никакого внимания на погоду, снова отправился на озеро и не прогадал. Ещё на полпути к цели, облака ушли за горизонт, и сияющее солнце предвещало хорошую погоду.  Выйдя на поляну, он как всегда, прислонил велосипед к сосне, тут же на сук повесил рюкзак, переобулся, выставил ведро в центре поляны и пошёл за уловом. Возвращаясь назад, он увидел, что волчица уже стоит возле ведра и наблюдает за ним.
- Ну, здравствуй Ракша, здравствуй. Похоже, ты здорово проголодалась, если так близко подошла.  Минуточку, не торопись, сейчас всё будет в ажуре, то есть в ведре.
 Так разговаривая с волчицей, Степаныч высыпал в ведро карасей и решил сходить ещё за одной вершей.  Дойдя до берега, он оглянулся. Ракша неподвижно стояла на том же месте и смотрела в сторону тропинки, на выходе из которой, он и сделал стоянку.
- Я не понял Ракша, к нам что, гости идут? – Он проследил за её взглядом. – Та-а-а-ак…. А это что?
 Степаныч подошёл к стульчику и остановился. На слегка примятой траве лежал довольно приличный заяц-русак. Он взял его за уши, поднял и посмотрел на волчицу. Та стояла всё в той же позе, смотрела на человека и радостно махала хвостом.
- Ну Ракша…,  удивила…, не ожидал…  Спасибо, конечно, что тут ещё скажешь, только что мне с ним делать? Я ведь, это… мзду не беру. 
 Степаныч какое-то время рассматривал добычу, крутил косого и так и этак удивляясь звериной благодарности и наконец, изрёк:
- Ладно, Ракша, подарок я твой принимаю, но на половину, шкурка мне, а тушка тебе. Думаю, это будет справедливо.
 Но волчица уже его не слушала, а с чувством исполненного долга и с явным удовольствием наслаждалась карасями.