На запятках

                Предупреждаю:
                Текст длиннючий. Никаких открытий (исторических тем более)
                в нём нет. Мудрёной философии тоже. Это выводы
                о сегодняшнем дне. Причём, личные. Но об общем.

   Смотрю я на эти персонажи, и мне видится, что их вычерпали из одного
болота. Какие персонажи? Давайте перечислю:
   Дуры-девки из приставленных к должностям. Те, которые ляпают о разном:
то о возможности прожить за копейки, то об отсутствии обязанностей
государства перед молодёжью. Баре из администраций, катающиеся за бюджетные
деньги, и за те же деньги переводящие чад за границу. Либероиды (не
либералы), презирающие страну и народ, олигархи, прячущие "нажитые
непосильным" там, где у них "на раз" отберут. Крикливые "патриоты", исправно
учащие детей не в МГУ-МЭИ-МГИМО, а где-то в итонах.
   Всё это - одна шайка-лейка. И неэлита.

   Ах, "балы, красавицы, лакеи, юнкера". А недоимки не хотели? А между прочим
чуть ли не в каждом произведении 19-го века это слово мелькает. Баре-то
знали, чем оно пахнет. Ну да, налогов дворянин не платил, но и не был вовсе
от этих вопросов избавлен. Барин отвечал за взымание подушной подати с
крестьян. От ревизской сказки (переписи) до ревизской сказки каждый
крестьянин под его ответственностью числился. И умри пахарь, свои денежки
надо за него платить. И за дворню надо подушную тоже самому отдавать. Так
что, лакеи - у Гагариных с Воронцовыми. А у средней руки бар - денщик да
конюх. В городе - и кухарка пришлая.
   И на службу дворянин приходил рядовым. Да, солдатом. И вот тут, мой добрый
читатель, Вы вспомнили о приписанных к полку. Конечно, конечно, и такое часто
встречалось. Только, чтобы прийти в полк на офицерскую службу, нужен мальчику
дядька, из отставных солдат. Этот строю, шпаге, пистолету обучит. И другим
служебным премудростям. А иначе юноша будет в придурках числиться.
   Дядьку надо содержать, платить, и т.п. И см. выше: "конюх да кухарка".
У... У Коробочки. Да и у Маниловых тоже. То есть, к полку приписывали далеко
не все, а Гагарины с Дашковыми да Ланскими.

   И откуда оно, дворянство взялось? В 16-м веке всё больше про бояр, дьяков
да стрельцов (вооружённых мещан) написано. Разве, дворня? Но эти-то -
прислуга.
   Бояре и - вотчина. Нечто вроде феода. Да, феодалы, хозяева на наследной
земле. Немного менее самовольные, чем в Европе. Так, в текстах
"основоположников" (в смысле РСДРП(б)) меня удивило словосочетание "право
первой ночи". Гм! Барчук, "спортивший девку" мог попасть под раздачу от
деревенских парней. Наверное, не очень-то задир искали. Может быть, барчуку
не хотелось объясняться с урядником? Короче, не положено было барину шалить.
А в Европе - ритуал.
   Да и про крепостных. Бояре расправу над смердами творить не могли. И Юрьев
день очень даже смахивает на последний день контракта. Отчитался хлебом -
можешь быть свободным. Если хочешь.
   Боярин после Петра I крепко окарикатурены (пиар). А может, неслучайно?
Вспомним о Строгановской афёре. С Зауральем. С Ермаком Своеволие аж
распирает.
   Прочитав в детстве слово "опричнина", я сильно удивился. Помимо чего,
кого? А дальше читаешь - отморозки, жандармы, что ли. Да нет, не тайная
канцелярия... Что-то иное.
   Лишь последнее время, когда наветы на Ивана IV начали осыпаться, появились
объяснения, что опричнина - первая попытка собрать служилое сословие. Опричь
прежнего строения войска на боярских дружинах. Попытка не удалась, иначе бы
Смутного времени не случилось.
   Вторая попытка была удачной. У четвёртого из Романовых, Петра Алексеевича.
Мого-много о нём легенд, и много непонятного. Вот, он дарит крестьян купцу
Демидову. Рабов что ли? Ну, полу-рабы, это - от Августы Фридриховны, гораздо
позже. Петр же Алексеевич передавал Демидову тягловых податных крестьян под
управление. Все служили. И Демидов служил государству (ещё одно звание царя - 
Государь), и демидовские крепостные. Пушки делали. Почему были приняты такие
решения? Просто. Мы говорим слова "хозяйство" за ним слышим слово "хозяин".
Самовольный? Как сказать... По крайней мере добросоветность при исполнении
госзаказа можно проверить специальной приёмкой. И такая военная инспекция у
Петра была. Вплоть до личного контроля царём.
   Четвёртый из Романовых пошёл и дальше. Крестьян стали брать в армию. Вроде
бы непорядок: людей отрывают от собственно производства... С другой стороны
необходимо создавать служивый слой общества. И прежний рекрут из крепостных,
останься в живых после боёв, выйдя со службы, становился свободным. Вот эти,
обученные порядку и грамоте люди становились элитой среди нижних чинов
(Несмертельный Голован). Да, да, элитой. Так, на могиле отца поэта, на
чугунной плите отлито: "Потомственный почётный гражданин Василий Петрович
Кольцов". Он именно из того десятка мещан, которых звали на особые (для всех)
приёмы к генерал-губернатору. Заслуженно.
   Пётр Алексеевич рекрутировал в верхнюю элиту людей разных сословий. Хоть,
тот же мещанин Меньшиков. И в том же ряду - Василий Долгоруков. Князь. А вот:
совершенно хрестоматийный пример: думный дьяк во времена Бориса Годунова,
Пушкин. Это - по линии отца. Из старинных служивых людей. А с другой,
материнской стороны - арап Петра Великого.
   Стоит вдуматься: служка в парижском дворце в России становится генералом
от фортификации. Да, эфиопский принц, сын князя, заложник в Европе. Конечно,
имел крепкое базовое образование. Иначе, как можно стать инженером? Ремесло
требовательное по крайней мере в двух науках: языках и математике.
Формулировка задач и их исполнение.
   Или прадед Дмитрия Веневитинова. Казак. Со своими товарищами отличился
в исполнении сукна и парусных холстов для Азовских походов. А позже показал
себя хозяином и ловким исполнителем. Что же: принимай под управление
корабельные леса Азовской флотилии.
   Так складывалась элита, дворянство. С социальными лифтами (ходят и вверх,
и вниз) внутри сословия. С подхватыванием толковых людей из других слоёв
(Ломоносов и его зять, Головнин). С развитем элит в нижних чинах. И т.п. Вот
они, положительный отбор, и общественная мораль связаны с императивом:
ответственность перед Отечеством. В лице государя.

   Расцвет России в 19-м веке именно с этим отбором и с этой ответственностью
связан. А вот, революция, читай, потеря управления связана с другим.
С упадком элиты. Когда люди, прежде управлявшие поместьями (см. Вишневый сад)
перешли в социальную группу рантье. А это - иная степень и иной формат
ответственности. И вот они: "балы, красавицы, лакеи, юнкера..."
   О причине революций повторю: утеря элитой контроля за событиями.

   К слову об элите. Есть такое слово и в аграрной науке. Поверьте внуку
крестьянина: Пшеница, сорт элита. Э-э-э, нет, не в мукомольную мастерскую для
пищи особо избранным. Или на особо замечательную водку? Дудки. Станция
сортоиспытательная продаёт пшеницу сорта элита в семеноводческие хозяйства.
Откуда первая и последующие репродукции (семена , выращенные из элиты)
продаются... Да куда вы торопитесь! На мельницу? Зёрна эти - сплошная химия,
семена протравлены. Продаётся в хлебосеющие хозяйства. А уже то зерно по
балансу клейковины-сахаров можно отделить на хлеб высших сортов.
   Что, водка? Не знаю. Тот спирт делают из проросшей пшеницы. Может даже
из фуражной?
   Этим примером я настаиваю, что элита есть проекция сегодняшних трудов
на будущее. Так и только так. Везде: в поле, в науко-технике. И в социуме,
конечно.
   А вот утеря видения будущего лишает управление социумом задач. Задач: для
чего, каким образом, за счёт чего. Верхи растеряны ("не могут"). Система
начинает разбегаться. Противоречия между верхами и народом (а они обязательны
для саморегулирования социума) увеличиваются до сокрушительных размеров.
   Кстати, одним из признаков подготовки верхами революций может быть
маргинализация. Когда несколько фрондирующая часть "сливок общества"
обращается к преступной романтике. Вот тот расцвет в 90-е разных
"лесоповалов", "шансонов" подготовлен несколько раньше, в 80-е. Лично
наблюдал внимание "продвинутых" к этим жанрам. Не буду подробно рассказывать
(что, где и когда), сие - не моя личная и не публичная инфа.

   И случается революция. Ныне нарицательный образ - Шариков. Продукт
революции? Как бы. В революцию заходят разные люди из нижних чинов. Многие
на стороне новых властей. И кухарка, и пахарь, и молодой телеграфист, и
старый токарь. О, Боже. Мы видим тут и Башмачкина, и Клеточникова. Последний
(условно) даже подтягивает к властестроению многих бывших подчинённых Созонова.
   Давайте попробуем найти в предыдущей литературе предшественника Шарикова.
Точно, что не Калиныч. Этот дурью маяться не станет. Хорь тургеневский? Да
что вы? Этому в лесах-полях вольготно. Где-нибудь при Махно или Колесникове
обретается.
   Левша? Пьяница, конечно. Но и про "ружья кирпичом не чистят" забывать не
стоит. Ага, Захар обломовский. Этого поди, стащи с печи.
   Кто, кто из дореволюционных? Павел Власов не подходит. Просто потому, что
написан сухо, по-плакатному. Горький не мог знать-понимать заводских рабочих.
Не служил по этой части. А по какой служил? По босяцкой. И - да, Челкаш.
Новые времена. И новый героизм.
   И вспоминаются мне слова моего деда. О том, как возвратился он
с Гражданской домой. В Красную армию, кстати, записался сам. Добровольно.
Стрелять, правда, не пришлось, кузнецы были нужны в ближнем тылу.
Возвратился, а ему говорят:
   - Змэны, Осып патрбилет. Ты ж наш застрельшык.
   "Подывывсь я, - говорит дидуся, - хто ж там е. Шо нэ пьянь, шо нэ вор, уси
з наганамы. Та й сказав, шо я нэ зрилый".
   Ну, насчёт пьяни он погорячился. Сам не хуже того Левши любил очищенную.
А про воров прав. Чужого взять Осип Васильевич никогда не мог.
   Шариков - продукт Гражданской войны, того предельного и бессовестного
ожесточения. Когда брат - на брата.
   Война... В бою размышлять некогда. Беги-стреляй. В  Отечественной твои
действия оправданы защитой родных. Защищаясь, опираешься на устав,
наставления, тренировку. Да, боец действует инстинктивно. Но этот инстинкт
не природный, но впитанный армейской системой. Уставами, написанными кровью.
И запрет на подлость в бойце впитан вместе с уставом.
   Не так на Гражданской. Все запреты сняты. Ты воюешь с соотечественником.
Уставной инстинкт заменяется природным. А кто сильнее в природном инстинкте?
Да. Подлец. Если Отечественная очищает нацию, то Гражданская загрязняет. Так
устроена природа: судят победители.
   Природа вещей предопределила и последующие трансформации советской системы
Источник права - совесть, источник власти - сила. И беда, когда совесть
и сила расходятся.
Никого не оправдываю. Иуда тоже совершил ДОЛЖНОЕ. А лично - виновен.

   Ладно, не буду подробничать, заболтался. Сразу - к семидесятым-
восьмидесятым. Туда, откуда растёт нынешняя верхушка.
   К партии. И конкретнее, к заводскому парторгу. Он мог быть из толковых
рабочих или инженеров, мог быть из бездельников, проявивших прыть. Функция
одна, пропагандистская. Мобилизовать пролетариев на СВЕРШЕНИЯ.
   Стоп, нет, не одна. функция. Две. Вторая нижним чинам не особо заметна:
Треугольник подписывал представления к наградам и на повышение в должности.
Треугольник, это - администрация, партком, профсоюз. У профсоюза не было
серьёзных рычагов влияния на персональные решения. Так, совещательный голос.
Профсоюзная вертикаль - больницы, санатории, летние детские лагеря и т.п.
А у парторга за спиной стояла вся партия. И влиять он мог, и влиял.
   Выше по пирамиде принимались всё более мощные кадровые решения. Райком
представлял председателей колхозов наверх. Предрик же разбирал проблемы
с пьющими доярками, прорванным водопроводом, снежными заносами. Не царил,
а впахивал, как ломовая лошадь.
   Чем выше по иерархии, тем больше разрыв между лозунгом и реальным делом.
Секретари обкома (по промышленности, сельскому хозяйству, социалке) уже
не детализировали постановления свыше, как это положено: расписать маршруты
решений, финансы, людские ресурсы. Нет, бумаги просто копипастились
с добавлением местной специфики.
   Согласитесь, чтобы управлять процессами, надо руками всё потрогать. Пусть
не лично, пусть работой подчинённых. Но вникнуть обязательно. Самому. Тогда
и результат будет.
   Но в 70-е решающие люди практического опыта или не имели, или растеряли
его во властных коридора. Поезд начал буксовать. Именно на этом, на разрыве
между ответственностью и безусловностью решений всё и началось, А многие или
почти все практические люди были не довольны положением вещей: и армия,
и промышленность, и (не стоит удивляться) тайная канцелярия.

   Отвлекусь на частности.
   Мой юный возраст пришёлся на конец 60-х. Меня (да и многих сверстников)
удивлял какой-то чрезмерный социальный пафос родителей. Пафос, доведённый
до жёстких формулировок, мантр. Некая заскорузлость изложения целей. Льющиеся
изо всех радиоточек призывы к единству партии и народа.
   Мы за этим видели обезличенность. НЕчто роевое, муравейниковое. И подходы
старших, родителей нас крепко напрягали. Нет, нет, мы без сомнений понимали,
чем была для Отечества та война, после которой мы родились. Мы гордились
родителями. Понимали: Подвиг. И пафос в нас был, но тот, что соединял старших
виделся больно чрезмерным.
   Когда появились нападки хунвейбинов от Старой Площади на Людмилу
Алексееву, я прочёл её биографию. И увидел - нет, не пятая колонна. В 14 лет
хотела попасть на фронт медсестрой. Даже курсы закончила, правда, по возрасту
отказали. Не успокоилась, заявила о желании работать на оборонном
предприятии. Таковым оказался Метрострой. И работа самая, что ни на есть
физическая. А в 60-е Людмила, уже Михайловна, преподаватель - в диссдентах.
   Космодемьянская. Ещё в молодости я удивлялся семинаристской фамилии. Да,
внучка батюшки, попа.  Защищать безбожную атеистическую власть?
   Ладно, пропаганда действовала. Пороха не нюхали, смерти не видали.
   Однако...

   Рассказ моего отца, как он попал на фронт. В 42-м их, мальчишек призывного
возраста эвакуировали на Урал. При наступлении немцев на Волгу. Чтобы сберечь
для промышленности и армии. Он в прифронтовом городе многое повидал. Слышал
свист бомб при авианалётах, трупы на улицах райцентра видел. Под миномётный
обстрел на лугу попадал. Очень хорошо понял, что жизнь у человека одна,
а закончиться может быстро.
   И вот - Урал. Несколько месяцев ПТУ, и шахта. Тяжело, конечно, хоть у
шахтеров карточка повышенного содержания. Война, всем тяжело. День не
восьмичасовой, больше. А надо ещё и дойти от общаги-барака до шахты.
Мальчишки начинают бунтовать, спорят: "На фронт. На фронт. Что мы тут
киснем?" Военкомат особо рьяных выгоняет: бронь. И что они удумали?
Микросаботаж: залили свои чуни водой и выставили на мороз. Разбираться,
конечно, никто не стал. Время суровое. Всех наказали отправкой в лагеря.
Военные лагеря, конечно. Учиться стрелять и обслуживать технику. Через 3
месяца - фронт.
   И сейчас начинаешь понимать, что пафос их - не от пропаганды. Это -
чувство единства со страной. С народом. Чувство локтя. Долга. Мы, молодёжь
называли безликостью строя, шеренг ЛИЧНОЕ чувство причастности наших старших
к чему-то высокому. Общему.
   Да и диссиденты 60-х не чета нынешним критикам власти. Андрей Дмитриевич
сначала бомбу спроектировал. Для достижения паритета. А потом пошёл
к политикам вместе с Арцимовичем. Чтобы добиться договоров о запрещении этого
оружия. Или хотя бы снижения опасности его применения.
   Долг - чувство личное, как и любое другое. Но в понимании нашего поколения
доля принадлежности к общему, доля включенности уменьшилась за счёт доли
особости, "отдельности", индивидуального.
   Не сказать, что 60-тники и 70-тники = индивидуалисты, жадюги, такие
плохиши. Однако у наших комсомольцев (имею в виду комсоргов, деятелей)
я видел уже игру в коммунистические идеи. Лживое неверие, когда на трибунах -
одно, а в узком кругу другое. Не комплот, не фронда. Хуже. Насмешка.
   Такое двоемыслие "комсомольцев" ещё в школе  спровоцировало одну картинку
в моём мозгу.
   Эта мысль мелькнула, как вспышка: худо нам будет, когда люди моего
поколения придут к власти. А уже во время работы я в этой мысли утвердился.
"Общественники", получив диплом разделились. Одни, из числа честных стали
делать карьеру профессиональную. Другие, часто неумелые или ленивые (впрочем
эти качества - аверс/реверс) отправились в райкомы. И должны были прийти
к власти. Не успели, шестидесятники всё решили раньше. Но и бессовестные
из нас не остались внакладе. Просто припали к роднику, попили народной
кровушки и собственности.
   Ах, как мы радовались в 80-е, какое чувство выхода из подвала было.
Сколько новой, вполне предполагаемой, но не публичной информации глотали.
Но так же нельзя! Нельзя узнику-дистрофику давать много хлеба. Желудок
остановится. Тогда мы такого аналога не проводили. Глотали всё подряд.
И правду, и ложь. Главным для нас было, что всё в новинку.
   И сошлось в грязные 90-е всё в один поток: И безответственность, рождённая
"вдохновляющей и направляющей", и наш, простолюдинов индивидуализм (вплоть
до эгоизма), и фарцовые мажоры (или мажорствующая фарца), и босяцкая
романтика урлы из предместья, и коррупционные правила. И ещё многое, чего
не перечислишь.
   Главное: сформировалась система ощущений верхушки. Всех: завзятых
либералов, безответственных чиновников, тех, кого мы называем олигархами,
издателей и прочих культур-трегеров. Главная тема, выражаясь сленгом:
"схвачено" и "крыша".
   И на это самоощущение наложилось раболепное отношение к Западу. Начавшееся
с незабвенного Петра Алексеевича. Наивное отношение. Это сейчас возникает
чувство, что воровство - фирменный знак "града на вершине". Да-да.
   Например, косой парус, под которым завоёвана Америка - не европейское
изобретение. За многие сотни лет до Конкисты арабы ходили в торговые
каботажные рейсы по Индийскому океану. Заплатили испанцы арабам роялти?
   Скажите на милость, а платил ли город Майсен роялти китайцам? Именно в то
время в европейских городах существовала цеха ремесленников. Патент-то
изначально есть право ремесленника производить тот или иной товар. Его надо
было покупать, причём право покупки по наследству передавалось. Это потом
появилось исключительное право изобретателя. Да и то... Джеймс Уатт, конечно,
придумал, как резко поднять КПД паровой машины. Но деньги свои он потратил
на исследования. Так что, пришлось ему делиться с господином Болтоном.
Интеллектуальной собственностью.
   Не знаю, была ли цеховая система на Востоке. Наследственные профессии
скорее всего были. Слово "патент" на Востоке? Не слышал.
   И Ренессанс ваш раскрывался за золото Византии. Византии, ограбленной
боевиками под знамёнами с крестом.
   Но 19-й и 20-й века они - хозяева мира. Решалы: какому из народов жить,
какому не стоит. Кому кость бросить, а кто и так постоит. Единственное
собственно европейское изобретение сделано в Ломбардии - бухгалтерия,
а на её основе всё дальнейшее: капитал, рента.

   А теперь думаю я: а не хотят ли наши вершинные присоседиться к Хозяевам
Мира? Презирая свой народ, к которому они вроде бы должны иметь отношения.
Выгребая наши ресурсы. Закрывая простолюдину путь к образованию. В отличие от
графа Толстого или того же Столыпина? Последние-то - элита.
   Так что, нынешние, элита? Хм! Ох, какие большие сомнения.
   Есть такая детская игра, царь горы. Бывалоча, стоит такой большой
и сильный на горе, всех расталкивает. Ты пробовал-пробовал, ан, нет. Кишка
тонка. "Ничего, мы по-другому." Сговоришься с таким же, как ты, средненьким.
Один - справа под ноги, другой слева-сверху. Вот гора и свободна. Только
следом за сим "договорняк" и закончится. Царём может быть только один.
Правило такое.
   Был у нас один случай, самому сильному надоело стоять на самом верху,
остальные не решались на штурм. Махнул Витёк рукой и говорит Саньку: "Иди
сюда, будешь царём горы, а мне надоело". Тут игра-то и закончилась...

   В жизни так не бывает. Никто верх уступать не будет. А значит, стоять
нашим "элитариям" на запятках кареты выпускника Итона. Пыль глотать. Лакеем.

   Так что ж? Не привыкать.