Невозможно понять логику Бога

 
Две рыбки в аквариуме спорили есть ли Бог.
- Да?, - С вызовом сказала одна, - если Бога нет, тогда объясни мне, кто в аквариуме воду меняет?

Когда-то у меня была бабушка. Она была самая сильная и самая умная. Такая сильная, что поднимала и подбрасывала меня. А я забирался к ней на колени послушать сказку. Или рассказы "про старину". Или про Бога. Бабушкин бог, тот про которого она рассказывала, был самым добрым на свете. Я его представлял себе как Деда Мороза. Белого, пушистого и пахнущего конфетами. Он любил всех-всех. И, конечно же был самым справедливым и могучим. И самым разумным. Это было моё первое знакомство с Богом. Про Бога рассказы пришлось прекратить, когда у меня появилось множество вопросов, на которые бабушка ответить не могла. От этого  вера в Бога и в бабушкины знания о нём пошатнулась.
Очень многие люди потом пытались объяснить мне кто такой Бог. Каждый на свой лад. Тот Бог, про которого рассказывали и написано в Библии поразительно отличался от бабушкиного. Он не был ни "вселюбящим", ни добрым, ни даже "всесильным".  Кто-то из них сказал фразу:" Пути господни неисповедимы", пытаясь объяснить очередную "неправду" из Библии.  Для себя я понял это так: "Невозможно понять логику Бога."

Мой путь пролегал через городское кладбища. Так случилось. В обход далеко. Но за таким туманом не то что могил, - ворот было почти не видать. Морось висела в воздухе. Капли скапывали с копьеобразных оградок на щебень. Голые липы стояли мокрыми обтекая как после бани, а с ветвей берёз шёл настоящий дождь.
Около куста стоит инвалидная коляска. В ней человек. Он с трудом сгибается и вырывает сорную траву: ухаживает за могилкой.
Второй раз я встретил этого человека на паперти. Около церкви. Он сидел в своей коляске и просил милостыню. Просил "именем господа, Бога нашего".

 Не скажу что я прямо такой сердобольный и каждому встречному десятки раздаю. А тут что-то внутри стукнуло... Наверное то, что в глазах у него. Ведь явно же человеку, к тому же инвалиду, помощь нужна. Свинство это - мимо пройти.
 Он был в старой, потрёпанной одежде, но не очень замусоленной, не грязной. Сильно небрит, но никаких следов алкоголя. Даже усы и пальцы были без никотина. Да и сами усы тоже были не бомжовские, а стриженые. Хотя сразу было видно - служили для того же что и одежда: чтоб было теплей.
Какая-то необычная, странная смесь человека и бомжа.
Достав из кармана денежку молча протянул.
Спасибо тебе, Господи! - сказал он слова благодарности. Хотя в них никакой благодарности не было. Был сарказм. Сарказм это одна из самых сильных эмоций человека. Это оружие побеждённого. Того, которого убили, втоптали в грязь и он это понимает.
- Спасибо Вам, большое спасибо. Пусть у Вас всё будет хорошо. Здоровья Вам. 
- И у Вас пусть всё будет хорошо. - Сказал я обычную формулу вежливости.
Он усмехнулся грустно-грустно и произнёс:
- У меня не будет. Вся моя жизнь в прошлом, у меня всё было...
*************************************
У меня всё было. Красавица жена, двое детей, хорошая работа. Но человеку, знаете, всегда мало. Ему хочется иметь не только "хлеб на сегодня", но и в запас. Чтоб не бояться завтрашнего дня. Теперь я понимаю, что счастье не в этом. Вот и просил я у Бога денег. Так и говорил: "Дай мне, Господи, денег, остальное я сделаю сам". Просил я деньги чтоб дело своё иметь, а не на хозяина работать. Всё мечтал, как хорошо тогда всем нам жить станет!
 Это воспоминание выкруглилось маленькой капелькой в уголке его глаза. В этой капельке отразился весь мир с его заботами и счастьем. Она увеличилась и скапнула вместе с дождём в грязь асфальта.
- Ведь я не для себя денег просил. Я хотел чтоб можно было обеспечить жизнь детям и жене. Чтоб дети могли учиться, а жена их воспитывать. Но...книжники говорят, что пути Господни неисповедимы. Не поддаются они осмыслению, человеческому пониманию...
- Жена, наверное так, как все женщины, не хотела стареть. Она боролась с каждой своей морщинкой. Хотя я любил их, целовал их все и разговаривал с каждой. А она злилась на меня за это и говорила что я заставляю её чувствовать себя старухой. Больше всего на свете она боялась быть некрасивой и старой. Никогда и ни о чём она не просила Бога кроме красоты:
- Господи! Владыко, услышь мои молитвы к тебе! Больше всего на свете я хочу быть красивой и похудеть, - говорила она стоя на коленях в углу. В церковь она тоже ходила и с теми же словами:
- Я хочу быть красивой! Помоги мне, Господи, похудеть! - Ставила свечки.
И сбылось как она просила. Сбылось по её словам, быстро сильно и страшно сбылось! Вначале, ещё не зная ничего, она была счастлива, всё хвасталась:
- Смотри какая я стала! - Вертелась перед зеркалом. А я уверял её что она всегда была такой же, как в школе, даже ещё красивее. Как тогда, в юности, когда я только влюбился в неё. Не только фигура, даже лицо её похудело. Кожа приобрела оттенок драгоценного жемчуга, на котором даже не накрашенные брови отчётливо выделялись нежными дугами. Ей не нужны стали тени. Тени появились свои, природные. Две едва видные бледно-голубые венки на шее выдавали голубую кровь моей королевы.
 Но тяжёлое слово врача раздавило враз всё.
И даже тогда, когда до меня дошло что у жены страшная болезнь - саркома, что она поэтому худеет, даже и тогда я не только не отстал от Господа с бестолковыми просьбами своими, а напротив, стал ещё исступлённее молиться и уже почти требовать от него денег. Ведь деньги теперь мне были нужны не на глупости, не на игрушки. Они нужны были чтоб выменять на них у врачей жизнь дорогого мне человека. Мать моих детей. И я получил деньги. Деньги на операцию моей жене дал мне банк. Под наш дом. Но даже довезти их до больницы я не смог. Огромный грузовик выскочил на повороте на мою сторону. Жена умерла, в тот день когда я вышел из комы. Я не застал её живой. Зато какая же она красивая лежала в гробу полном цветов. Я помню нашу первую ночь. А это была наша последняя ночь вместе. Так всё и случилось, как мы просили. Жена осталась вечно молодой и красивой, а мне именем Бога люди дают деньги.
Теперь я вначале благодарю Бога за то, что он не тронул моих детей. Потом прошу у Бога здоровья детям.  А потом уже для себя. Мне нужно здоровье. А то кто же за её могилкой ухаживать будет?


Фридрихсхафен. Мак Кинко 01.02 19.