Прогулка с Ельциным

Это правдивая история. По просьбе выживших, все имена изменены. Из уважение к умершим все будет рассказано в точности так, как оно и было...

Саммит СБСЕ (Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе) состоялся в Будапеште в начале декабря 94-го.

Все сразу пошло через жопу. На открытии (после жеребьевки), первым должен был выступить албанский президент Берише. Не знаю, может ему Косово пообещали на шару, или телок классных подвезли в номер, но он передал право "первой ночи" Клинтону.
Правда, Ельцину удалось выступить сразу за своим корефаном. Борис Николаевич (БН) был уже, почти "глына" - начал бухать еще в Москве... Несмотря на это, говорил напористо и где-то, даже внятно.

Все главные посты в секретариате того саммита европейских стран (европейских, Карл!) были у американцев. Это означало, что, практически все сексоты, находившиеся тогда в Будапеште, должны были "to protect and to serve", исключительно Клинтона.

Для ясности: Биллику в понедельник, после обеда нужно было заскочить в будапештскую синагогу (круглая дата депортации венгерских евреев в Аушвиц).
Американские и венгерские агенты, плюс сотни рендёрёв (ментов по ихнему), были поставлены в оцеплении района бывшего гетто на случай, если мужику, вдруг еще захочется потопать ножками "по району".

В тоже самое время БН, по традиции, должен был возложить венки к памятнику советским солдатам-освободителям Будапешта. Когда три российских посольских машины подъехали к памятнику, там не было ни одного (!) мента.
По дипломатическому протоколу на возложении венков присутствуют две стороны, почетный караул и все такое. В тот раз венгры "положили" на протокол - не было, ВОООЩЕЕЕ, никого с венгерской стороны.

Нужно сказать, что начало 90-х было пиком вылизывания американской выхлопной трубы, со стороны бывших социков. Так сладко они не "удоволетворяли" даже самого Сталина, в его лучшие годы... Теперь главный спец по этому вопросу в Европе - Украина.

Вообще, у Восточной Европы того времени было два босса: Билл Клинтон и Сева Могилевич. Говорю я это с совершенным знанием дела.

Например, Хорватия стала такой незалежной во многом, благодаря гражданину Могилевичу. Знаменитая оружейная сделка между венгерской фирмой Universum SD и президентом Туджманом (благодаря которой хорваты получили вооружение Южной группы войск, списанное минообороны СССР) была прокручена через компанию Могилевича.

Но вернемся к возложению венков. Моросит неприятный дождь. Как-то по-стремному, конспиративно, выходят из тачки Ельцин, Коржаков и посол Абоимов. Всего, включая охрану, было пятнадцадцать людей. Чуть позже, на "Транзите", подъехало человек пять из венгерской спецслужбы.

Возложил БН венок, постоял в раздумье с минутку на ветругане, и все уже было расселись по машинам, ехать назад в посольство - вечером в парламенте должны были еще раз встретиться Ельцин с Клинтоном.

БН в машину не садится, а идет себе, такой расслабленный, по улице, в направление центра города. Наверное, ему подумалось, что он в Москве и идет по направлению к Крещатику.
Свита, естественно, шагает за ним. А тут еще подоспела венгерская телебригадка (здание ТВ расположено в метрах ста от памятника).

БН пил с четверга, так что к понедельнику он был в "отличной" форме. Идет себе по  по улице, такой расслабленный... Венгры его узнают, останавливаются, начинают с БН разговаривать, а он им отвечает.

Как известно, 99% населения Восточной Европы говорит по-русски. Каждый уважающий себя венгр или вьетнамец, румын или кубинец рапортует на чистейшем русском языке:

"Товарищ учительница, докладываю. В классе никто не отсутствует!"

Где бы я не был, в какой стране не находился, мне всегда хвастались глубоким знанием русского языка, произнося эту фразу...

Вот и сейчас, Ельцин рассказывал толпе собравшихся, как он любит Венгрию и особенно Будапешт. А народ, радостно, перебиваю друг дружку, хором отвечал: «Товарищ учительница, докладываю. В классе никто не отсутствует!»

В конце концов, даже БН все понял, и уже не останавливаясь, двинул в сторону Ваци утца. То была самая знаменитая улица роскоши соцлагеря. Наподобие Арбата, только в разы круче...
Ельцин много раз бывал в Будапеште и хорошо ориентировался в городе. Ходу до Ваци было минут двадцать.

Прикиньте картину маслом... Пасмурная погода, моросит дождь, фонари еще светят в пол накала. Широким шагом президент России, как царь Петр с известной картины, рассекает, довольно узкие улицы, набитые людьми и машинами. За ним вплотную, на цирлах, шлепают Коржаков и Абоимов. Охрана смешалась с толпой венгров и телебригадой. Трансляция шла в прямом эфире и уже все страна мадьяров видела, как по их столице, печатая шаг, движется отряд русских, во главе с их президентом. За русскими, наступая им на пятки, шла целая армия будапештских п.и.з.дельников.

Когда Ельцин, наконец, дошел до Ваци, улица уже со всех сторон была оцеплена рендёршиг (ментами). Толпу революционных венгров, ведомых российским президентом тормознули. Не пустили и телевизионщиков.

Вначале улицы размещалось агенство «Аэрофлота». БН первым делом заглянул туда...
Картина Рембрандта "Не ждали": подруги сидят себе в спокойной обстановке, чешут языками или еще чем-то, пьют кофе… И тут в дверях появляется ПРЕЗИДЕНТ РОССИИ и бодренько так спрашивает:

- Как дела, товарищи аэрофлотчицы?

Дикция у президента не слишком внятая, и многих послышалось не "аэрофлотчицы", а "минетчицы".

Ровно через двадцать секунд весь коллектив, плюс венгр-охранник, стояли навытяжку перед Главнокомандующим вооруженных сил России.
Начальница, арбузно-грудастая тетенька под пятьдесят, выкрикнула "равняйсь!", и все женщины повернули голову направо, так, шобы были видна не только грудь, но и сосок четвертого человека - им оказался венгр-охранник.

- Вооольнооо! - скомандовал Главнокомандующий и впился глазами в командиршу, - Билеты хорошо продаются?
- Хорошо, хорошо, - заголосили, хором женщины, - Спасибо, что спросили, Борис Николаевич.
- Ладно, продолжайте в том же духе, - подумав, сказал БН и вышел из агенства.

Напротив «Аэрофлота» было кафе, где собирались арабы-валютчики. Как только БН вышел из агентства, они окружили его радостной толпой (может хотели рубли поменять). Многие прилично говорил по-русски (оканчивали советские вузы). Ельцин остановился и начал с ними разговаривать.

Арабы хором докладывали, какой советский институт, каждый из них окончил. БН трошкы опешил: на одном квадратном метре улицы Ваци, сразу, столько выпусников советских вузов - он принял арабов за будапештцев, только чернявеньких.

- Кто-нибудь из вас оканчивал институт в Свердловске?

Выяснилось, что чернявенькие предпочитали юг России и Украину. Поболтав еще немножко, и все еще удивляясь, как много людей в этой стране говорит по-русски, БН пошел дальше...

К тому времени охрана президента уже полностью взяла ситуацию под контроль. Появились крепыши и от венгров.

Слух, что русские идут, а точнее - уже пришли, разползлась по Ваци утса, со скоростью галопогоской черепахи. Люди уже стояли возле своих кафешек, ресторанов и бутиков с хлебом солью. Некоторые держали в руках подносы со штампедликом (рюмка) палинки. А те, кто были без подносов, просто сбрасывали ярмолки и низко кланялись в пояс.

Все выглядело так, будто бы венгерский народ, в очередной раз, радостно  встречает своих освободителей...

БН, как заправский городовой, обходящий евреев, купцов второй гильдии, степенно принимал в себя очередной штампедлик и важно шествовал вдоль рядов, радостно приветствующих его горожан. Притормозил, лишь перед симпатичной, сочной жиночкой, с белым, вязаным платком на подносе. Та оказалась хозяйкой магазин кружев и, хотя не была арабом-валютчиком, тоже неплохо говорила по-русски - она была словачка.

Мужчина и женщина сразу нашли общий язык. Анико (так звали жиночку) пожаловалась на своего венгерского козла-мужа. Мол, ей одной, бедолаге, приходиться пахать в этом шикарном бутике - мужик такой ленивый и только бабы в голове. Президент России обещал разобраться...

Потом Ельцин зашел в универмаг, покатался на лифте вверх вниз, накупил всякого этнографического барахла (за все платил Коржаков) и поехал в посольство отсыпаться...

Вечером, как поет Утесов в известной песне "напрасно старушка ждет Борю домой..." - Козырев в парламент приехал один...

А ДАЛЬШЕ БЫЛО ВОТ ЧТО...

Где-то, около полуночи всем велели собраться в посольстве. Это было ооо-чень некстати. Народ уже начал расслабляться после напряженного дня: кто бухал с дружками-сексотами из других стран (бывшими однокашниками по ГРУ), кто трахал, на съэкономленные командировочные, гостиничных ночных бабочек (не насекомых), некоторые просто спали. Короче, все занимались общественно значимыми делами.

И вот, посреди значимыми дел, нужно было все побросать и срочно прибыть в посольство.

Выясняется, шо Наина Иосифовна попросила мужа, шобы тот возложил цветы на могилу, какого-то ее дальнего родственника. Тот был летчиком и погиб в марте 45-го на Балатоне. Похоронен на кладбище города Секешфехервар.

Ельцин подзабыл за эту просьбу жены, а сейчас (в двеннадцать ночи!), вдруг проснулся и вспомнил. Он хотел немедленно ехать на кладбище... С АГРАМАДНЫМ трудом его уболтали подождать, хотя бы до утра. Но утром, не позже девяти, Б.Н. должен был вылететь в Москву, на какое-то заседание...

Срочно были выработаны два плана отхода:

План А.
Произвести рекогносцировку местности и обнаружить захоронение. К пяти утра доложить о выполнении задания. К шести утра привезти БН на точку, где он возложит цветы. Затем, прямо с кладбища, ехать в будапештский аэропорт.

План Б.
БН к утру обо всем забывает и делегация спокойно, без нервотрепки, убывает в Москву.

Для выполнения Плана А была сформирована оперативная группа в составе трех человек:  командир группы, шофер и тот, кто трохы шпрехает на их мове (толмач).
Для выполнения Плана Б, группа (в целях экономии) создана не была.

Прежде, чем отправляться искать могилу в час ночи, да еще в незнакомом городе, нужно было выработать маршрут. Расстояние было небольшое - 65 км, и его, несмотря на проливной дождь и сильный ветер можно было преодолеть, минут за сорок. Но, где искать то кладбище, ведь в городе их три? И, как туда попасть глубокой ночью?

Было принято решение, несмотря на поздний час, связаться с шефом будапештской полиции. Мент оказался, на удивление вежливым (в час ночи!) и отзывчивым. Он сразу облегчил задачу, назвав кладбище, на котором (по его мнению) могут быть захоронения советских солдат. Шеф полиции, также пообещал, шо когда группа прибудет на место, ее уже будут ждать местные менты. В целях налаживания ментального контакта с трудящимися (полиция, служащие кладбища и пр.), из резерва ставки верховного Главнокомандующего было выделено три бутылки "Столичной", палка сервилата и триста долларов.

В 2.05 - объект, отмеченный на карте крестиком, был обнаружен. Нигде, никого не видно. Выдвинуто предположение, шо может у кладбища имеется и другой вход - этот выглядел, не слишком парадным...

Через десять минут, объежая кладбище по периметру, группой была выявлена ментовская "Нива", с притушенными фарами. Невдалеке, высились большие чугуные ворота.

Толмач, кряхтя вылез из "Мерса" и подтянув молнию куртки до самых ушей, двинулся в направлении патрульной машины. Дождь не переставал, теперь он шел, вперемешку со снегом. Сильный, холодный ветер не добавлял радости жизни...

Подойдя к "Ниве" со стороны водителя, он  постучал костяшками пальцев в боковое окно. Окошко опустилось на половину и добродушно-недовольное лицо в смешной, ментовской ушанке дыхнуло в его сторону.

"Кажется черешневая, а может быть и грушевая" - подумалось переводчику.

Потом, зачем-то, предъявив свое служебное удостоверение, сел в тачку. Теперь он мог хорошо разглядеть полицейских: шофер - мужик, лет пятьдесяти, с тремя звездочками на зеленом погоне. Рядом - совсем молодой пацанчик, с одной такой звездочкой. Они играли в карты. Рация была отключена, тихо играл музон. В машине было по-семейному тепло и уютно.

Сразу стало ясно, шо хлопчики не в курсе задания. Им просто приказали прибыть на место и оказать содействие русским. Толмач не решился резануть правду в матку: мол, вам ребята прямо сейчас, предстоит идти на кладбище и искать чью-то там могилу... Он, лишь сказал, что приведет Командира, и тот поставит задачу.

Через минуту они втроем уже сидели на заднем сидении, сразу показавшейся, такой тесной "Нивы". Командир повел себя смело и решительно: спросил через Толмача у ментов, если у тех стаканы, и вынул бутылку "Столичной" с колбасой...

Дальше все пошло, как по маслу: после первой банки, венгерская полиция расщедрилась на свои стратегические запасы. "Три звездочки"вытащил из-под сидения пластмассовую канистрочку. По инструкции к ней прилагались: сервилатик, сальцо, синьорчик-помидорчик, огирочек с чипполинкой.

Под конец канистрочки толмач уже перестал быть нужным - ну, о чем могут разговаривать подвыпившие мужики: футбол, вумэны, тачки. Это же не Россия, где по пьяне базарят только за работу, и какой поц начальник...

В процессе общения выяснилось, шо "три звездочки" восемь лет учил русский язык, а "одна звездочка" - четыре. Знание, что у одного, что у другого были на уровне "товарищ учительница..." По большему счету, это было не удивительно - Толмачу попадались венгерские училки русского языка, которые при встрече кидались ему в объятия и радостно шептали в ухо: "до свидания".

Он имел глупость рассказать об этом "трем звездочкам", чем шибко того обидел. Венгр предложил пари на бутылку водки, шо он, быстрее любого из них продекламирует русских алфавит от А до Я. Русские, с достоинством, приняли вызов.

В красном углу стоял знаток русской литературы, Шофер, со своими секундантом Командиром. В синем разминался "три звездочки" со своим секундантом. Стоящий посреди ринга рефери скомандовал "бокс" и бойцы затараторили...

А,Б,В,Г,Д,Е... Сначала шли голова к голове, но где-то на букве Т, Шофер споткнулся, а к Щ беспомощно распластался на ринге. "Три звездочки" победно стоял над поверженным противником и добивал его: Ъ,Ы,Э,Ю,Яяяяя!!!

Играя желваками и еле двигая, пересохшими губами, Шофер передал "столицу" вспотевшему победителю. Тот,  удоволетворенно засунул ее в бардачок.
 
В 3.15 Командир посмотрел на свой хронометр - пора!

- Переведи им цель нашего задания, - уставным, но слегка заплетающимся голосом, приказал он.

Венгры, на удивление спокойно восприняли новость за кладбище с покойниками. Она их даже развеселила: па-цааа-ныыы, какое, нах.й кладбище, какие покойники???

И лишь поняв, шо русские не шутят, резко ушли в отказку: через пятнадцать минут у них смена оканчивается и вообще, они никуда не двинутся из теплой тачки, в такую бурю. А "три звездочки", даже добавил, шо христианам не гоже лазить ночами по кладбищам, как последним язычникам.

Если бы все это происходило на родной сторонке (где каждый камешек знаком),  Командир решил бы вопрос одним нежным тычком в зубы, рукоятью своей любимой "беретты М-34". Но здесь Европа, и как говорил один известный литературный герой: "Бить нельзя, Бендер запретил".
Сошлись на том, что "три звездочки" свяжется с диспечерской, получит домашний адрес кладбищенского сторожа и отвезет к нему. Выяснилось, шо сторожа зовут Тибор, и он очень известен в узких, кладбищенских кругах.

В 3.30 полицейская "Нива" подъехала к одиноко стоящему, темному дому - такому себе, "хуторку в степи". К тому времени снег успел уже засыпать половину Венгрии, и когда "три звездочки" с Толмачем вышли из машины, их ноги, почти по щиколотку утонули в мягком снегу.
Подошли к воротам и позвонили: раз, другой, третий - никакого эффекта. Тогда "три звездочки" крикнул "одной звездочке", шобы тот развернулся и включил дальний свет в направлении дома. Потом подумав немного, велел еще врубить сирену...

До такого сюрра не додумался бы сам Сальвадор Дали... Какая, нах "Герника" - крейсер "Аврора" готовился к штурму...

Наконец, в доме зажегся свет, и по направлению к воротам, с трудом пробираясь сквозь сугробы, двинулась детская фигурка, в крест на крест, по-блокадному, перетянутом платке.

- Что опять натворил этот козел?

"Три звездочки" уверил девочку (наверное дочь), что в этот раз папка-козел ничего не натворил. Просто им нужно с ним переговорить.

- Да, как вы с ним сейчас переговорите? Он же в стельку пьяный лежит под дверью. Даже раздеться не смог.

Слова девочки оказались немного преувеличенными: к воротам по глубокому снегу, стараясь ступать след в след своей дочурки, шлепал Тибор - невысокого рода чувачок в красной куртке и трениках на вырост. Лыжная шапочка была натянута глубоко на нос. Его лицо - голубая мечта командирской "беретты": один глаз заплыл, другой нужно искать с фонарем. Он еле передвигает разбитыми губами.

- Начальник! Ну, шо такое... Меня трое, плять, отп.из.ди.ли, а я еще виноват???

Ему велели не матюкаться перед ребенком, и уверили, шо сегодня он ни в чем не виноват. Просто нужно открыть ворота кладбища и помочь этим добрым русским господам найти могилу еще одного русского.

Мужик ничего не понимает... Какие русские? Опять? Снова?
"Три звездочки" повторяет просьбу. Тибор сообразив, шо его никто не забирает в полицию, теряет интерес к разговору, и собирается идти в дом.

- Стоять! - мент хватает Тиби за ворот куртки - Бери, плять, ключи от ворот и п.и.з..дуй с русскими на кладбище.
- Никуда я с ними не по-еее-дууу! - завопил бедняга -  Они моего батю в Сибирь загнали, а теперь еще и меня на кладбище тянут! Мы шо, опять им, шо-то проиграли? Кладбище открывается в семь часов. Пусть, тогда приходят и ищут своего дружка-бандюгу.

В это время к спорящим подходят Командир и Шофер. Толмач вкратце описывает обстановку.

- Ладно, пусть приносит ключи и нарисует схему расположения захоронения. Сами разыщем.

Тибору все объяснили и он в сопровождении "трех звездочек" (вдруг сбежит) и дочки поплелся в дом.

Через пару минут Тиби уже сидел на заднем сидении "Нивы" и сосредоточенно, высунув язык, пытался что-то изобразить в командирском блокноте. Наконец, победно запыхтев, протянул блокнот Толмачу.

Вся страничка была испещрена крестиками и ноликами, с непонятным венгерскими сокращениями. Толмач стоял, тупо уставившись на эти закарлючки.
Наверное, вот так стоял, тот пацанчик из "Острова сокровищ", перед картой старины Билли Бонса. С той только разницей, что карта алкаша-пирата была намного информативнее, чем у кладбищенского сторожа...
- Шо, это за ху..йня? - спрашивает Толмач у "трех звездочек", протягивая тому блокнот.
- Откуда я знаю? Какие-то крестики...
- Так, ты же венгр, и написано по-венгерски... Разберись с этим козлом.
- Сами разбирайтесь - наша смена давно окончилась, - сердито бурчит ментюк, возвращая блокнот.

Командир ничего не понимает, но понимает все и принимает решение:

- Подвинься, - обращается к Тиби и садится рядом со сторожем на заднее сиденье. Рядом, еще глубже втискиваая венгра в салон, садятся Толмач и Шофер.

- Поехали!

Хотя, это и было сказано по-русски, "одна звездочка" врубает зажигание. Его напарник, едва успел плюхнуться на сидение, когда машина резко тронула с места.
Бедняга Тиби, прижатый тремя мужиками к двери еще пытался судорожно ее открыть, но...

Когда машина подъехала к кладбищу, снегу навалило уже столько, что казенный  "Мэрс", одиноко стоящий у ворот, казался мыльницей, густо облепленной белой, мыльной пеной.
Упирающегося Тиби, с трудом вытащили из машины и поволокли в воротам. Он возмущался и пручкался, но потом, вдруг, успокоившись сообщил, что лучше будет пройти через небольшую калитку - она рядом.

Все было, настолько засыпано снегом, шо калитку удалось сдвинуть с места, лишь с большим трудом. Фонари не светили - впереди простилался сплошной, белый мрак... Стало ясно, шо на данный момент мишин есть импосибл.

Делать было нечего - Командир поблагодарил полицаев за отличную службу и от имени правительства РФ выдал каждому по сто баксов. Тибору же, лично от президента России - бутылку "Столичной".

Венгры отбыли, а троица двинулась откапывать подручными средствами свой "Мерс". Позже, уже "согревшись" и немного расслабившись, сообщили в посольство о сложившейся ситуации. Был получен приказ ждать дальнейших указаний.

Б.Н. проснулся около десяти. Примерно в час дня, когда настроение президента явно улучшилось, ему осторожно напомнили о желании посетить кладбище. Б.Н. только удивленно (как мог делать, только он один) приподнял правую бровь - тема была исчерпана. План Б сработал...

Поздним вечером президентский самолет приземлился в Шереметьево. В зеленой папочке Коржакова уже лежала фотография: белая пустыня, вся до горизонта покрытая пушистым снегом. Лишь небольшой квадратик пожухлой травы выделяется на ее фоне. На траве еще один квадратик, поменьше и тоже белый. А на нем  надгробие, с одной, лишь строчкой:

Старший лейтенант Сев-ий. 1923-1945.03.09.

На надгробии граненый стакан с жидкостью (похожей на водку), накрытый ломтиком ржаного хлеба. Все получилось, очень даже художественно и со вкусом. Наина Иосифовна, наверное осталась довольной...