Две командировки. Барнаул. Горький

Я за свою жизнь очень много поездил по командировкам. Даже за границу у меня были не туристические поездки, а командировки.  Но две командировки выделялись на этом фоне. Причем не за границу, а в столицы двух российских регионов – в Барнаул Алтайского края и Горький (ныне Нижний Новгород) Горьковской области.

1987 год. В СССР шла горбачевская «перестройка», внедрялись новые методы хозяйствования, в том числе и в здравоохранении. Все помнят так называемый бригадный подряд, когда меньшим числом работников за счет материального стимулирования выполнялись планы работы. Я уже год как работал штатным главным рентгено-ридиологом края, возглавляя рентгено-радиологическое отделение краевой больницы в Хабаровске. Эта должность была введена приказом Минздрава СССР еще в далеком 1959 году, но в Хабаровском крае не выполнялась в полной мере. Должности главного рентгенолога все эти годы были нештатные, их занимали и заведующий кафедрой рентгенологии медицинского института Розмарин, и заведующие рентгеновскими отделениями краевой больницы Макеев и Митютнева. Это были высококлассные специалисты, авторитетные и уважаемые врачи, но свою общественную работу выполняли по остаточному принципу, у них и своих забот хватало, и в районы края они выезжали очень редко, и фактически не знали, как там работает персонал.

Сменивший в должности заведующего кафедрой профессора Розмарина доцент Чайка не был назначен главным рентгенологом края,  но он был неравнодушный человек, и стал думать, как улучшить оказание рентгенологической помощи в крае. Будучи председателем краевого научного общества рентгенологов, он создал филиал общества в городе Комсомольске-на-Амуре, и, присмотревшись ко мне за 12 лет работы в качестве врача-рентгенолога и 7 лет в должности заведующего отделением, 3 года  в должности нештатного рентгенолога города Хабаровска, предложил мне стать главным рентгенологом края, предварительно обговорив этот вопрос с главным врачом краевой больницы и в краевом отделе здравоохранения.

Так я стал заведующим РРО, штаты которого до этого были  в составе рентгеновского отделения краевой больницы.  Они теперь составили основу отделения, но было еще 5 вакантных должностей врачей-рентгенологов, 6 вакантных должностей техников-дозиметристов и инженера. Когда я впервые собрал в своем небольшом кабинете весь состав отделения, передо мной сидели врач-радиолог Мария Стригалева, техники-дозиметристы Павел Кутумов и Николай Турчик.  И этим составом мы должны были обеспечить контроль за работой всех рентгеновских кабинетов в крае, число которых превышало две сотни.  В наши задачи входило оказание организационно-методической, консультативной помощи, контроль за соблюдением требований радиационной безопасности, включая дозиметрический контроль как кабинетов, так и персонала.  Очень большая работа, которая оплачивалась весьма скупо – максимум полторы ставки, причем полставки было замещение вакантных должностей. Поэтому привлечь к себе на работу специалистов, связанную с многочисленными командировками, было очень трудно. Мотаться по разным поселкам, где и гостиниц-то не было, желающих было мало.

Поэтому когда вышли приказы Минздрава СССР о работе по бригадному подряду, я внимательно их изучил. И понял, что у меня есть выход. Обсчитать объем работы врачей, техников дозиметристов по действующим нормативам было легко, как и обсчитать фонд зарплаты на всё отделение, включая вакантные должности.  Все это я сделал довольно быстро, обдумал все повышающие и понижающие коэффициенты, обговорил с экономистами и главным бухгалтером краевой больницы Валентиной Алферовой, они все мои расчеты завизировали, и я пошел к главному врачу Владимиру Белоконь. Мы посидели с ним, я все доложил, объяснил, что это большой стимул к усилению работы в крае, и он дал добро. Так впервые в Хабаровском крае коллектив отделения стал работать по бригадному подряду. И это сразу сказалось на результатах работы. Мы не вылезали из командировок, но зато наша зарплата увеличилась в 2,5 раза.  Я теперь запросто мог послать любого врача из краевой больницы в командировку, потому что он во время неё получал намного больше, чем работая в своем отделении. Проблема с кадрами стала решаться. У нас появилось еще два техника-дозиметриста и инженер. Причем у последнего был личный автомобиль «Москвич-412», и мы разрешили еще одну проблемы – автотранспорта для поездок по городу и в близлежащие районы с дозиметрической аппаратурой.  Инженер за это получал доплату на бензин и расходные материалы. Начали мы проводить и индивидуальный дозиметрический контроль для всего рентгеновского персонала края в медицинских учреждениях. Ранее за это больницы перечисляли деньги в организацию ВНИИФТРИ, а сейчас платили только за почтовые расходы, что было для них существенно дешевле.

Но это вызвало и массу неудобств. Ко мне косяком пошли заведующие отделениями и старшие медсестры из разных больниц, чтобы я объяснял им свои шаги по внедрению бригадного подряда,  который стали широко внедрять в  крае. И мне снова и снова приходилось повторять одно и тоже. Поэтому я вышел на крайком профсоюза медицинских работников (председатель Изольда Марычева) с предложением провести краевое совещание по вопросу внедрения бригадного подряда в учреждениях здравоохранения края, где я бы выступил с сообщением  и ответил бы на вопросы. Всего один раз, а не повторяя, как попка, по десять раз на дню.  Так Марычева и поступила.

Решили провести всероссийское совещание по этому вопросу в июле 1987 года в городе Барнауле Алтайского края. Решили послать туда и меня, а также главного врача 4-й детской больницы, которая недавно была введена в строй, Вячеслава Голикова, а также Станислава Мясникова, секретаря крайкома профсоюза медработников. Мне не хотелось ехать на это совещание. Я уже собирался уходить в отпуск, были куплены билеты на поезд до Находки, так как мы всей семьей собирались отдохнуть на море. Тем более что авиабилеты до Барнаула были куплены в один конец. Туда выполняли рейсы самолеты Хабаровского авиаотряда, причем рейс был до Алма-Аты с посадками в Иркутске и Барнауле, и купить билеты не составляло проблему. Но вот обратных билетов не было, и это меня очень тревожило. Не хватало еще не успеть к поезду до Находки. Но Мясников убедил меня, что купить билеты на обратный рейс нам помогут в областном комитете профсоюзов. И я согласился. Было интересно узнать, как обстоят дела с бригадным подрядом в других регионах огромной России. До Барнаула мы долетели без приключений, заселились, и пошли в крайком профсоюза решать   вопрос с обратными билетами. Те пообещали все сделать. И мы успокоились. И, как показали дальнейшие события, совершенно зря.

Совещание прошло на высоком уровне. Я внимательно слушал ораторов, кое-что записывал из того, что было сделано у них, и не было в Хабаровском крае. Ведь нам потом предстояло выступить и на краевом совещании. Но хочу сказать, что моя методика, при которой упор делается на повышающие коэффициенты, ведь главное – выполнение плана посещений рентгеновских кабинетов с проведением анализа из работы по всем параметрам, была наиболее правильная. И был стимул выполнять еще больше работы и получать еще большую зарплату, ведь фонд оплаты труда в нашем отделении был далеко не исчерпан, и по итогам работы за год мы могли получить премию. А вот в клинических отделениях фонд выбирали полностью, и экономия была лишь за счет введения понижающих коэффициентов, т.е. за допущенные ошибки и упущения в работе. Раз получив хорошую зарплату, персонал с большим неудовольствием соглашался на более низкую, скандалил. Тем более что при подведении итогов работы было много формализма. Ничего подобного не было в моем отделении.

Во время совещания к нам подошли представители крайкома профсоюза и сообщили, что ничего с билетами не получается.  Мы решили пойти в краевой отдел здравоохранения. Нас принял заведующий отделом Эдуард Асколонов, которому мы объяснили ситуацию. Он вызвал главного хирурга края Николая Герасименко, и поручил ему помочь нам с билетами.  Сразу скажу, что через некоторое время я столкнусь и с Асколоновым, и с Герасименко.  Первый будет избран депутатом Верховного Совета СССР, и возглавит комитет по здравоохранению.  В 1991 году он по пути в Японию остановится в Хабаровске, и мы их вместе с президентом академии медицинских наук Валентином Покровским повезем на рыбалку на пограничную реку Уссури. А Герасименко станет заведующим отделом здравоохранения Алтайского крайисполкома, и во время бума поездок в Китай приедет в Хабаровск, и я, будучи первым заместителем заведующего отделом Хабаровского крайисполкома,  буду делать ему и еще двум его заместителям визу в Китай и обеспечивать билетами на самолет до Харбина. И,  в отличие от него, вполне успешно. 

А тогда Герасименко не смог купить билет на самолет, а только билеты  в плацкартный вагон поезда, который нас должен довести до Новосибирска, а потом этот вагон должны прицепить к поезду до Владивостока. Выбора у нас не было, я посчитал, что приеду на поезде в Хабаровск за сутки до отъезда в Находку. Герасименко сказал, что обратный рейс из Алма-Аты практически полностью выкуплен каким-то казахом, который вез цветы на рынок в Хабаровск для продажи.

Накануне отъезда вечером мы решили пройтись по Барнаулу, познакомиться с городом. Так уже получилось, что хозяева не удосужились организовать кратковременные экскурсии по городу, вот и пришлось нам на своих двоих знакомиться с центром Барнаула. Но хорошенько нам не удалось этого сделать, ибо вскоре на нас буквально налетели тучи мошкары, которые облепляли не только нас, но и всех, кто в это время был на улице. Это, как нам потом объяснили местные жители, случается в Барнауле, но не часто.  Так что посмотреть хорошенько на этот сибирский город на границе с Казахстаном нам не удалось.

Плацкартный вагон, на котором мы должны были доехать до Хабаровска, до Новосибирска был полностью выкуплен, нам достались лишь боковые места. Но если невысокому Голикову на них было можно уместиться, то мы с Мясниковым мучились всю ночь. Вагон был только что расконсервирован, дымоход  печки, которая топилась углем, был забит мусором, поэтому в вагоне было очень прохладно, и не было горячей воды, чтобы выпить чаю. Промучившись до Новосибирска, мы предложили свои услуги проводнику вагона по очистке трубы, ведь нам предстояло еще несколько суток ехать до Хабаровска. Кроме этого,  мы заняли места в отдельном купе, если так можно назвать отсек в плацкартном вагоне.

Выполнив работы по очистке дымохода и испытав его, мы пошли в город, так как поезд, к которому прицепляли наш вагон, должен проходить через полсуток. Мы осмотрели центр Новосибирска, прокатились на метро, которое только было открыто и имело весьма небольшое протяжение, потом вернулись к вагону. Купили кое-что поесть, надеясь на обеды в ресторане поезда, и покупки снеди на остановках поезд на завтрак и ужин.  По крайней мере, я, будучи студентов и выезжая на соревнования в Ленинград и Волгоград, именно так и поступал на обратном пути по Транссибу.  Забегаю вперед, скажу, что проблем с питание в пути у нас не было. Но вот что почитать в поезде, скоро стало проблемой.

Живя в одном номере гостиницы, а потом во время поездки на поезде, мы уже рассказали друг другу обо всем, а купив игральные карты, мы играли в них, но Мясников не умел играть в преферанс, и мы его учили этой карточной игре. Но хотелось что-то почитать. В эти дни шла 19-я партийная конференция КПСС в Москве, и все газеты были забиты материалами с неё, в том числе и с выступлениями Бориса  Ельцина на ней, и выступление секретаря ЦК Егора Лигачева с его знаменитой фразой «Борис, ты не прав!» На остановках мы закупали газеты в киосках «Союзпечати», у а бабушек, торгующих всякой снедью, пирожки и даже вареную картошку.  На обед мы ходили в вагон-ресторан поезда. Наш вагон был первым за тепловозом, и это было лучше, чем, если бы его прицепили последним. Там вагон бы болтался, как «цветок в проруби». Но идти с начала поезда в его середину, где находится вагон-ресторан, было весьма далеко и даже опасно через грохочущие на стыках тамбуры вагонов.

Первые дни поезд шел по расписанию, хотя это был период, когда поезда опаздывали на много часов.  И это позже случилось и с нашим поездом. Однажды я проснулся, когда привычный стук колес на стыках отсутствовал. Выглянул в окно и увидел чистое поле, где не было видно ни одного огонька. Так продолжалось часа два минимум. И потом, когда поезд останавливался в чистом поле, и проводницы шли собирать цветочки, я вспомнил мультфильм про поезд из Ромашково. Скоро поезд стал опаздывать на полсуток, и я стал опасаться, что если тенденция продолжится, моя семья может опоздать на поезд до Находки. Но, слава Богу, это опоздание сохранилось до прибытия в Хабаровск. 

Был июль месяц, самый жаркий месяц лета. Поэтому мы, улетая из Хабаровска в Барнаул, не взяли никаких теплых вещей. Только я взял пуловер на всякий случай. Проехав Байкал и купив на станции Слюдянка копченного омуля, поезд шел все дальше на северо-восток, и в вагоне становилось все прохладнее. Я вспомнил, как на станции Сковородино в начале сентября выпал снег, когда мы, студенты-спортсмены, возвращались на поезде из Волгограда в 1967 году.  Сейчас снега за окнами поезда не было, но и тепла в вагоне тоже. Если на ночь проводник протапливал печь, и по вагону распространялось тепло, то днем мы сидели, накрывшись суконными покрывалами, которые нам выдали вместе с бельем. Пользуясь хорошим отношением с проводником (все же помогли ему прочистить дымоход), мы выцыганили у него еще по одному одеялу, и это помогло нам пережить похолодание в Забайкалье.

Когда мы за сутки до приезда в Хабаровск пришли в ресторан, нам сказали, что больше приходить не надо, ресторан закрывается, так как все взятые на рейс продукты израсходованы.  Поезд уже был должен приближаться к конечной точке маршрута – Владивостоку, а мы еще до Хабаровска не доехали. Но нас это уже не волновало. Ночью поезд, хоть и с большим опозданием, прибудет в Хабаровск. Так и случилось. Где-то часа в 3 ночи я на такси подъехал к дому, где меня встретили встревоженные домочадцы. Я дал телеграмму, когда должен приехать, и когда прошел срок, у всех закралась тревога: «Что с отцом? Поедем ли на море?».  Но, как вы поняли, я успел. Оформил днем отпуск в краевой больнице, получил отпускные, и в 17 часов мы уже сидели в поезде на Находку.

А вторая командировка, о которой я хочу написать, состоялась ранней весной 1990 года. К этому времени я уже стал чиновником, был заместителем заведующего отделом здравоохранения Хабаровского крайисполкома. Пришедший за год до меня на должность заведующего Вялков Анатолий Иванович, которого я считаю самым сильным организатором здравоохранения России конца 90-х  - начала 2000-х годов, когда он занимал должность первого заместителя министра здравоохранения России, стал подбирать свою команду.  И я попал  в его поле зрения, после долгих уговоров занял должность его заместителя. Вялков был реформатором, старался внедрять в работу органов и учреждений здравоохранения все новое, что предлагалось союзным и республиканским министерствами здравоохранения. В это время внедрялся так называемый «новый хозяйственный механизм». Учитывая мой опыт внедрения бригадного подряда, Вялков поручил мне заниматься и новым хозяйственным механизмом. К моменту проведения всесоюзного совещания в городе Горьком у нас уже работал новый хозяйственный механизм.

В состав делегации Хабаровского края под моим руководством вошли председатель крайкома профсоюза медработников Изольда Марычева, заведующий облздравотделом Еврейской автономной области, которая входила в состав Хабаровского края, Валентин Брусиловский, заместители заведующих отделами здравоохранения горисполкомов Хабаровска и Комсомольска-на-Амуре, пара-тройка главных врачей центральных районных больниц.  В те годы были прямые авиарейсы из Хабаровска до Горького, так что мы добрались до места проведения совещания очень хорошо. В аэропорту была организована встреча делегаций, автобусы доставляли всех прямо до гостиницы. Мне, как руководителю, выделили одноместный номер, всех остальных расселили по двое. Брусиловский очень расстроился, думал, что ему, как заведующему облздравотделом,  тоже дадут одноместный. Но ЕАО тогда, да и сейчас, небольшое административное образование, со своими 220 тысячами населения меньше Комсомольска (300 тысяч) и Хабаровска (600 тысяч).

Организация совещания была на очень высоком уровне. И гостиница самая большая и лучшая в городе стала на 3 дня нашим домом, и большой зал заседания со всеми необходимыми для работы атрибутами. Тогда еще существовал Советский Союз, и чувствовалось, что представители Минздрава СССР курировали все вопросы проведения всесоюзного совещания.

Но представленные доклады и сообщения не дали мне чего-то нового. В нашем крае мы уже все это прошли. Вообще Хабаровский край во времена Вялкова был на высоте, недаром Анатолия Ивановича взяли начальником Главка в Минздрав России. Общение с участниками совещания в кулуарах высветило одну проблему. Если в России инициативы Минздрава СССР находили отклик и их старались внедрять с разной степенью успешности, то в союзных республиках они просто игнорировались. Приехавшие на совещания заместители министров союзных республик чувствовали себя очень большими начальниками, и не очень утруждали себя работой. Да и многие мои коллеги из европейской части РСФСР, заместители заведующих облкрайздравотделами,  вели себя примерно также, в отличии от трудяг из Сибири и Дальнего Востока. В этом мне пришлось еще не раз убеждаться на всевозможных совещаниях в Москве уже в  постсоветское время.

По завершению совещания в гостинице был устроен банкет.  На столах хватало и выпивки, и закуски. Пара женщин из нашей делегации были весьма предусмотрительны. Они захватили с собой пластиковые контейнеры, в которые сложили оставшуюся после банкета закуску, прихватили пару недопитых бутылок с алкоголем, и положили в свои объемные сумки. Меня это несколько удивило, я еще не был в Америке и не знал, что там всю недоеденную в ресторане еду складывали в бумажные одноразовые тарелки, закрывали фольгой, и отдавали клиенту. Как говорится, за все заплачено. Потом мы поднялись в мой номер и продолжили банкет.

Самолеты в Хабаровск летали не каждый день, поэтому у нас еще был целый день в запасе, чтобы познакомиться с местными достопримечательностями, побывать в Кремле, полюбоваться Волгой, на которой недавно прошел ледоход. Старинный город Нижний Новгород, который в те годы носил имя великого русского писателя Максима Горького, понравился нам, дальневосточникам. В нем было сочетание старины и новых микрорайонов. Мы в хорошую погоду совершали пешие прогулки, любуясь на старинные, украшенные лепниной здания, старые кирпичные стены Кремля, чем-то напоминающие стены московского Кремля.  В общем, поездка на это совещание дала пищу уму, мы сверили с другими регионами наш путь в реформировании здравоохранения и, кроме этого,  познакомились со старинным русским городом на Волге.  Скажу, что еще будучи главным рентгенологом края, я побывал в Смоленске, Йошкар-Оле, и Таллинне тогда еще Эстонской ССР, помимо многих поездок в Москву и Ленинград на курсы повышения квалификации. И всегда совершал посещения местных достопримечательностей, а также покупал буклеты об этих городах. А краевым чиновником ездил и в Москву, и был в Красноярске, Владивостоке, Южно-Сахалинске, не говоря о командировках во многие населенные пункты Хабаровского края.  В своем «Семейном альбоме» я даже подвел итоги этих посещений, которые составили 98 населенных пунктов в России, и 20 городов в 9 государствах за границей. Так что есть что вспомнить, согласитесь.