Интервью с Сергеем Александровичем Есениным

Представим себе: 24 декабря 1925 года, до смерти Сергея Александровича Есенина осталось всего лишь четыре дня, но сейчас он сидит в ресторации гостиницы «Англетер» перед репортёром газеты «Красная новь».

                ***

- Какие были отношения в вашей семье?

- Родители много работали, а потому меня с двух лет отдали на воспитание к довольно зажиточному деду по матери. А дед с бабкой меня любили. Она ругала за баловство, но вот дед меня понимал, даже подстрекал иногда на драки с друзьями. Сестёр ещё своих очень любил. Помню, как когда-то писал своей Катеньке, чтобы не пила табачный настой, а если я узнаю, то и голову могу оторвать. Так и написал! Стыдно, но от правды никуда не денешься. (Сергей Александрович отвёл взгляд и грустно улыбнулся, будто вспоминая что-то)

- Как вы начинали свой путь поэта в жизни и, в особенности, в Петербурге?

- Да я с детства писал. А вот в печать стихи попали, когда мне 16-17 лет было. Потом я стал сам посылать их в редакции, но их печатать не собирались, я даже очень удивился, вот я и отправился в Северную столицу. Там я встретил Александра Александровича Блока, моего наставника. На всю жизни его запомнил, помог мне вклиниться в этот поток писателей. Выступал я на сцене, по итогу, с аккордеоном. Вы только представьте! На выступления мои ходили не из-за стихов, а из-за клоунады! Слава Богу, что потом я отошёл от этого образа сельского мальчика в рубашке с вышивкой крестиком.

- Образа сельского парня? А сейчас у вас какой образ, как думаете?

- А вот помните, как у Пушкина было, у Александра Сергеевича: «как денди лондонский одет».

- Этот поэт важен для вас?

- Непременно. Я им действительно восхищаюсь. В своём творчестве он смог показать всю широту и красоту русской природы и самой России, писал прекрасные сказки, я очень любил читать их Шуре с Катькой. Стремился к его величию, но вы когда-нибудь пытались быть выше Бога? Мне часто говорили, что я Сергей Александрович, а не Александр Сергеевич.

- Обидно?

- На правду не обижаются. (Сергей улыбнулся)

- Александр Пушкин писал так, что люди задумывались над его произведениями, находили что-то своё, кусочек своей души. А есть ли у вас цель донести что-то до читателей?

- В самом начале это был просто крик души. В стихи о природе я вкладывал свою тоску по родному краю, пока жил в Петербурге, а потом этот город сам проник в меня, я слился с ним. Природа перестала быть самым главным аспектом моих стихов, дальше пошёл даже не крик души, а что-то для неё. Имажинизм.

- Что или кто может заставить вас забыть даже о публикации?

- Эх! Девушки, конечно же! Такие красавицы в нашей стране, словами даже не передать. Каждый раз думаешь, что именно для одной из них хотел бы себя сберечь, да вот не смог. Вот так копятся в сердце обиды, разлады, и душа уже холодеет, и руки. Губы у любимой уже не розы, а жесть, и глаза не васильки, а лёд. Дальше смешной разлад, смешной из-за своей обыденности. Слишком часто он бывает, слишком часто встречается. Люди же не всегда бывают хорошие.

- А на кого тогда надеяться?

- На друзей. Вот Анатолий Мариенгоф был моим самым лучшим другом. Да, не с отрочества, но он помог мне, когда все отворачивались, терпел меня любого, хулиганства, представьте себе. Не могу представить свою жизнь без него. Боюсь, что когда-нибудь придётся сказать ему что-то вроде: «до свидания мой друг, до свидания». Слишком этот человек дорог мне.

- О друзьях мы поговорили, давайте теперь о немного другой группе людей. Как вы относитесь к Владимиру Владимировичу Маяковскому?

- Называет меня бутафорским, а сам опереточный злодей в глазах людей, но это далеко не так. Что ни говори, а Маяковского из поэзии не выкинешь. Ляжет в литературе бревном, и многие о него споткнутся. Наша так называемая вражда лишь из-за разных стилей поэзии, а не из-за личностей. Могу пожелать ему счастья с Брик, а ничего другого и говорить не хочу, плохого уж точно. Не мой стиль, вот и всё.

- С какой целью вы снова приехали в Петербург?

- Будто вернулся в начало, решил просто переосмыслить всё. Слишком много в последнее время на меня навалилось. Я птичка, так сказать, вольная, меня просят перестать кричать в своих стихах, а как перестать кричать, если душа не замолкает? Разонравилось мне пить и плясать и терять свою жизнь без оглядки, надо что-то менять. «Чёрный человек» – вещь страшная, именно вещь, не хотелось бы снова сталкиваться с этим.

- Скучаете по родному Константиново?

- Да как-то… А нет, опустим этот вопрос. Самому быть ответ узнать.

- Но вы же вернётесь к творчеству после застоя?

- Предназначенное расставанье обещает встречу впереди. (Сергей подмигнул)

                ***

Жизнь Сергея Есенина трагически оборвалась 28 декабря 1925 года, причину так и не установили, но все были уверены, что такую потерю Россия и её народ никогда не забудет. Ушёл из жизни действительно уникальный поэт, который знал, что трогает и волнует людей, а что волнует его самого. Если он сам выбрал такой исход, то это ещё одно доказательство его самобытности и вольнодумия. Сергей Александрович просто не мог жить под чьими-то запретами.