Кн. 3 Ч. 2, Потерянные души, гл. 11

     Елена и впрямь ненадолго отвлеклась.
Когда в доме появился Георгий Филин, вместе с ним появился ещё один повод для всеобщей ревности. Ибо он оказался настолько же обаятелен, насколько беспомощен: беспамятство сделало его испуганным, настороженным, смущённым ребёнком. Он приехал вместе с Пазильо и Мартой из дома Коваци, вышел в ноябрьский парк, бесснежный, но скованный стужей, заворожено прошёлся по хрусткой корочке вдоль обочины дороги, застенчиво оглянулся на наставника.

- Смелее, юный друг, - со вздохом, пытаясь скрыть грусть, сказал Пазильо. – Не бойтесь, вас не съедят и даже не попытаются укусить. Этот дом – ваш дом. Хозяйка – милейшая девушка, ваша будущая модель. Очаруйте её, как очаровали нас, стариков, и я за вас спокоен. Или, наоборот, буду волноваться за ваши юные сердца.

Марте Георгий чем-то напоминал Лео, которого однажды она заставила себя забыть, чтобы не внести ненароком в его жизнь новых несчастий. Она лишь посмотрела на приёмного сына издалека, купила козьего сыра, поболтала с Лизой, купавшей малыша, здорового и крепкого увальня, будущего помощника в нелёгком сельском труде. Строго говоря, это был не её внук, да и Лео был не её сын. Но разве можно забыть ребёнка, которого вырастила, и которого потом с кровью вырвали из сердца!
Лиза оказалась милой, деловой, симпатичной женщиной, немного старше – ну так что ж! Лео отстроил прекрасный дом, теплицы, завёл постоянных работников. Он очень изменился – окреп, возмужал, стал энергичней и жёстче, казался старше своих двадцати семи, нежно любил Лизу и выглядел вполне счастливым. Помнится, он всегда мечтал жить на ферме – возможно, сказывались гены неизвестно откуда взявшегося и невесть куда канувшего отца.

Был бы он лучшим мужем для Елены? И эти мысли Марта гнала от себя. Что было, то прошло, а что есть – то поражает воображение: Марта – бабушка трёх внучат, жена известного художника, а её дочь живёт в роскоши и не знает бытовых и жизненных тягот. Есть от чего сходить с ума!

И всё-таки Лео иногда не хватало. Вот почему Марта так рьяно взялась опекать новоиспечённую «потерянную душу».

И Георгий вошёл в дом Мендесов. Светлые, волнистые волосы, остриженные наголо по прибытии в лабораторию, отросли достаточно, чтобы вновь обнять голову пушистой волной. Женственный рот был крупным, ярким и чувственным. Большие голубые глаза, под навесом длинных, густых ресниц, казавшихся в своём изобилии тёмными, смотрели пока ещё наивно и вопросительно. В прежней жизни он наверняка был любимцем девочек, а может, и не только девочек – но Мендес об этом умолчал, а Пазильо считал излишние расспросы неделикатными: всё разрешится само собой.

Итак, Пазильо и Марта ввели Геру в дом, поселили в специально отведённой комнате, дали возможность оглядеться. А вечером, к ужину, все вместе встретились в столовой: Марта заранее договорилась с дочерью, что у неё имеется сюрприз, и что она хотела бы отужинать в тесной дружеской компании – они так давно не сидели вместе за столом.

Елена влетела в прихожую из парка, сбросила сапоги, зашвырнула куртку и шарф с перчатками в угол, попрыгала и потопала ногами, чтобы согреться, и помчалась в туалет на первом этаже. А, выходя оттуда, едва не столкнулась в холле с худощавым молодым человеком, внимательно разглядывающим развешанные на стенах декоративные расписные тарелки и кукол в народных гростийских одеждах – их собирал в свободное время Фернандес.

 Незнакомец был одет вполне современно и прилично – в чёрные джинсы и новёхонький, яркий, хлопчатобумажный свитер. Видно, его приодели со знанием дела. Он вздрогнул и испуганно уставился на встрёпанную девушку, в комбинезоне защитного цвета, в клетчатой мужской рубашке и красной вязаной шапочке. У неё был настолько воинственный и мрачный вид, что Гера отшатнулся.

Елена действительно была недовольна, что ей пришлось оторваться от компьютера ради ужина с таинственным сюрпризом. В отличие от Виктора, сюрпризы от матери не казались достаточно интересными и оригинальными, поскольку сдабривались порцией воспоминаний и непременными советами, необходимыми в семейной жизни. Советами, которые Елена помнила назубок – в её нынешней жизни совсем не обязательно было знать, как варится варенье или зашивается прореха. А ведь когда-то она собиралась вместе с матерью зарабатывать швейным делом…

- Ты кто? Что ты тут делаешь? – спросила Елена хмуро, с удивлением разглядывая парня.

- Ничего не делаю. А ты… кто?

- Я? Я тут работаю. Убираюсь, - пошутила Елена.

- А… - Гера с облегчением вздохнул. Уборщица – это не страшно. Это – не «милейшая хозяйка», с которой он не знал, как себя вести. – Извини, если я мешаюсь убираться, я новичок здесь, сейчас уйду. Мне нравятся эти куклы. Смешные – и совсем живые. Кажется, вот-вот заговорят, или запоют.

- Да, действительно, они мне своим пением каждую ночь спать мешают, - хмыкнула Елена. – Как затянут хором…

Гера улыбнулся застенчиво – симпатичная девушка, хорошо бы с ней подружиться. Будет не так одиноко.

- Как тебя зовут?

- Георгий. А тебя?

Девушка проигнорировала вопрос.

- Хочешь мне помочь убираться? – спросила она насмешливо. Её капризная верхняя губка хитро оттопырилась, показался кончик языка, словно она дразнилась.

- С удовольствием, что я должен делать? – Гера с готовностью повернулся к ней.

- Надо убрать дорожку перед спортивным залом. Сколоть лёд, смести песок и последние листья. Потом протереть тряпкой насухо.

- Да? – Гера на миг растерялся, посмотрел на свои новёхонькие, комфортные туфли, на нежные, тонкие пальцы. Ради дружбы придётся смириться. – Ага… А… как насчёт… одежды? И шапки?

- Одежду выдам. Лом получишь на месте. Метлу – тоже… А шапку… - Елена сдёрнула со своей головы ярко-красную шапочку и нахлобучила на Геру, натянула поглубже, и даже убрала под толстый край выбившуюся прядку. И Гера стал похож на девочку.
Гера беспомощно оглянулся на входную дверь. Может, она шутит? Или издевается? Не похоже…

- По этому коридору – налево, - командовала Елена. Какой странный парнишка. Смешной. Слушается, и шуток не понимает. Новенький… Только что вылупился, ничего не знает. – Там – гардеробная, получишь униформу. Помочь переодеться?

- Да я и сам сумею…

- Пошли, умелец.

Елена уже предвкушала, как будет командовать переодеванием.

Неизвестно, чем бы эта шутка закончилась, но тут в холл поспешно вошла Марта. Она немного повздорила с Пазильо – тот считал, что они в сегодняшней встрече лишние, и что Елена и Гера сами разберутся, познакомятся и подружатся.

- Еленка, Гера, что вы тут делаете? – изумлённо воскликнула она.

- Мамочка! – Елена бросилась к матери на шею. – Привет, привет, а я тут новенького развлекаю! А откуда ты его знаешь? – вдруг опомнилась она и поглядела на мать подозрительно.

- Святая Дева Мария! Гера, почему на тебе Еленкина шапка? Моя дочка тебя не обижала? Еленка, ты не обидела мальчика?

- Нет, госпожа Марта, что вы. Мы очень мило поговорили.

- И о чём же вы поговорили? Елена, молчи, пусть он скажет.
 
- Ну, мы хотели… хотели… хотели… - Елена сделала Гере страшные глаза. – Хотели вместе… убраться… убраться…

- Вместе? Убраться? Куда убраться? Где убраться? А ну, отвечай!

Гера совсем смешался. Елена злорадно и упрямо молчала. Пусть выкручивается сам. Не мог сразу объяснить, что к чему.

- Убраться на дорожке… ломом... - прошептал он удручённо, словно сам был виновен во всех существующих грехах.

- Елена, - укоризненно всплеснула руками Марта. – Так-то ты встречаешь гостей! Герочка, она непременно извинится перед тобой! Идём, мой милый, ужин уже на столе.

И Марта, обняв потерянного юношу за плечи, повела «свой сюрприз» в столовую залу.

Елена скорчила им вслед гримасу. Она сама разберётся, что ей делать. Тем не менее, она помчалась в свою комнату, чтобы переодеться. Так, узкие брючки, быстренько, быстренько, блузочка… нет, широкий красный блузон – на блузочки нет времени. Встряхнула головой. Отлично! Она его непременно очарует! Помяните её слово!

До сих пор она не задумывалась над тем, как именно у неё удается очаровывать мужчин. Всё получалось само собой. Именно этим она и привлекла Виктора.

Но теперь она уже далеко не глупая девчонка. Должна же она хоть когда-нибудь попробовать свои чары на ком-то ещё, кроме Виктора. Иначе – просто скучно! Мама в своей жизни, несмотря на любовь к отцу, нафлиртовалась вволю – недостатка в кавалерах не наблюдалось. Она была не только красивой, но и весёлой, заводной, не позволяла себе унывать, обожала танцы – кто знает, может, она и сейчас бы развлекала Пазильо стриптизом, если бы не нога. А что – мама и теперь сексапильная женщина.
 
А насколько сексапильна Елена? По Виктору сложно судить. Он не такой, как все. Как-то так случилось, что они совпали. Как детали одной головоломки. Сцепились намертво. Склеились. Можно разбить вдребезги всю конструкцию, но разорвать нельзя.

Штоф… Ну, Штоф просто видел её всю. Ха-ха, а во что именно он влюбился? Ну, в какую деталь? Дурная. Идиотские мысли. Тебе ещё с ним общаться и общаться – так что, будешь на него глядеть и думать о том, как он на тебя смотрел, когда ты восседала в гинекологическом кресле? Это просто какое-то извращение. Фернандес сотоварищи вообще не по женской части.

А больше вокруг, собственно, никого и нет. Одни слуги. Вот и весь разврат.
Гера показался ей подходящей кандидатурой для проверки своей неотразимости. Тем более что он такой стеснительный и покладистый. А потом что?
Вот потом и придумаем!

Получается, что мама подготовила ей объект для экспериментов? Елена вздохнула и довольно улыбнулась: похоже, страсть к исследованиям -  поистине заразная штука!