Глава-первая

                *****
                Мой друг храмовник.
                Глава первая

  *Раннее роковое утро девятого апреля для почти тринадцатилетнего девственного Макса, началось с того, что во сне ему приснилось, как тихим голосом Мама позвала его по имени. После чего он проснулся и на яви осознал, что Мама его не поднимала. Она подняла бы его на «семичасовую Воду», а «голос» поднял его с постели на час раньше. Чтобы, ни свет, ни заря, а ему уже отправляться на тренировку в родной бассейн на «шестичасовую Воду». Куда, помня поговорку, шестнадцатого века саперов Царя Ивана Грозного, что под лежачий камень вода не течет! Его, как грешника в храм, гнала физическая потребность получить сакральную защиту от родной воды бассейна. Всё для того, чтобы, по итогам вчерашних героических событий с его непосредственным участием, уже этим роковым днем, не быть физически зарезанным насмерть мстительными членами банды поселка Рабочего. Как этого избежать? И даже быть спасенным! Из набора его уровней сознания, включавшего в себя, и первый уровень, - «Реагирующий мозг рептилии», и более сложный «Запоминающий мозг гоминида», и самый продвинутый «Эмоционально творческий мозг человека». Ведал лишь его третий уровень сознания, который и разбудил его в эту несусветную рань, поднял с постели и поставил на ноги, при полном недоумении, и первого, и второго уровня сознания. Вот и действовал Макс сейчас, этим ранним роковым утром, фактически продолжая спать на ходу. Спокойно и плавно делая свои утренние дела, завтракая и одеваясь. Ни на что, не реагируя своим первым уровнем сознания, чем уже пятьсот миллионов лет, живут все хордовые Земли. Ничего не запоминая вторым уровнем сознания, стомиллионно летним наследием звериных предков человека. Что, в современных условиях позволяет людям запомнить хотя бы то, чему их учили. Пусть и без творческого начала, ничего нового не придумывая, твердо усвоить владение палкой-копалкой, огнем и мечом, иголкой и ниткой, азбукой и нотной грамотой. Зато, ничего не мешало его третьему уровню сознания, что есть только у людей, и то, лишь у совсем не большой части человечества, взять управление поведением Макса на себя. И творческий подход третьего уровня сознания к событиям, пережитым вчера, в это хмурое утро рокового четверга, не дало лишний раз включиться его материальным уровням сознание. Словно его подсознание, вернее сказать, «над сознание», понимало, что лучше для него было продолжать пребывать с состояние полудремы, ничего, не желая, ни о чём, особо не вспоминая. А если что и желая, то лишь одного, скорее добраться до своего родного бассейна, где его дожидалась суровая тренировка. При этом, не сожалея об вчера содеянном поступке,- сокрушительной атаке на членов банды поселка Рабочего. О чём его второй уровень сознания предусмотрительно даже вспоминать отказывался. Так что его первому уровню сознания и реагировать было не на что. И Мама ни о чём его не стала спрашивать, не поинтересовавшись, что это ее сын уже на вторую тренировку уходит ни свет, ни заря, на «шестичасовую Воду».
  Дорога в бассейн на протяжении трети жизни Макса, занимающегося плаванием с восьмилетнего возраста, возраста учебы во втором классе, была уже неотъемлемой частью его собственного бытия. И привычную дорогу он осилил, всё так же, в режиме сна на ходу. Благо, что рядом был отец, ехавший на свою работу, и юноше можно было в переполненном вагоне трамвая поспать стоя в его объятиях, не беспокоясь, что проедет свою остановку или свалится в толчее пассажиров с высоты своего уже взрослого роста. Итогом, его память не сохранила никаких воспоминаний об этой поездке.  Да и, оказавшись на проходной своего родного бассейна, он и вспоминать, не стал, «как же, он тут очутился». Вообще на «контроле» ему не о чём было беспокоиться, его Спортивная сумка с нужными принадлежностями была заботливо собранная ещё с вечера, опять-таки его Мамой. Поэтому, как бы придирчивая вахтерша, обуянная своей профессиональной бдительностью, не проверяла всё, от наличия пропуска, до качества принесенной мочалки. Как она это делала со всеми юными спортсменами. Не стала она препятствием на его пути к родной стихии, к спасительной всё понимающей, всё нормализующей воде. Воде, принимающей в собственное лоно буквально с материнской нежностью всех страждущих и без всякого ограничения. И для юного Макса главным делом было сейчас поскорее попасть в плотные, очень приятные объятия воды и полностью раствориться в принявшей его среде, точно капелька воды в огромном Океане…   
 …И вот! Дожив до вожделенной возможности уйти в воду, едва оказавшись в раздевалке, Макс бросился освобождаться от «давящей» одежды, чтобы скорее стать голым. И, торопливо преодолев «душевое чистилище». Вымывшись под душем, молча, предъявить себя, вернее собственное мускулистое тело спортсмена для контроля чистоты кожи медсестре спорткомплекса. В отличие от прошлой тренировки, на сегодняшней «воде», так и продолжая пребывать с отключенным сознанием, наученный отрицательным рефлекторным подкреплением,— наказанием, Макс не стал шутить с молоденькой медсестрой бассейна, двадцатилетней красавицей злой Ниной. Очень красивой девушкой, отлично знавшей цену собственной завидной женской привлекательности и очень высокомерно относившейся к фамильярности со стороны простых парней уровня мастеров спорта по плаванию. Тем более, к заигрыванию несметных полчищ юнцов из простых кандидатов в мастера, кем и был Макс. Сейчас он промолчал, и не пришлось ему делать дополнительную попытку по преодолению санитарного контроля с остервенелым намыливанием в душевой. Что позволило ему уйти в воду «как ветерану», высоким прыжком прямо с бортика ванны бассейна! Ведь он плаванием занимался пятый год подряд, и без «воды» чувствовал себя рыбой, выброшенной на сушу. На каждой тренировке он традиционно терял секунд тридцать-сорок, чтобы откровенно по-лягушачьи насладиться своим пребыванием в толще воды. Ничего вокруг не видя, пребывая в обезличенном состоянии с полностью отключенным сознанием, он ушел в воду, буквально ощущая себя вернувшимся в состояние «внутриутробного пребывания», когда думать уже умеешь, да только это делать совершенно ни к чему. И, самые страшные беды, что с нетерпением ожидали его за родными стенами бассейна, с готовностью разорвать его на мелкие кусочки, превратились в несущественную, мелкую суету сует…
  И только в воде, вернее под водой, включились все его три уровня сознания.  Сначала Макс и сам того не понял. Да и, не собираясь понимать этого, что именно погнало его именно в этот край комплекса. Резкими толчками брасса, как это им делалось перед каждой тренировкой, исполняя ритуал встречи с родным бассейном, он ушел на максимальную глубину под вышку для прыжков с трамплина. Туда, где вода теряла свою привычную бледно-голубую прозрачность и становилась темно-синей, тяжелой и больно гудящей в ушах нудным гулом чувствительно давления солидной толщи воды отделяющей дно огромной ванны бассейна от поверхности. Где! Толи во сне? Толи на яви? В прозрачной воде бассейна, скрадывающей мелкие детали, но без помех показывая крупное и идеальное. Широко открытыми глазами он увидел рядом с собой на глубине дна бассейна, столь захватывающее зрелище, не столько стремительно, сколько идеально гармонично плывущей «просто русалки». От такого прекрасного зрелища, продолжая оставаться на самом дне ванны бассейна, Макс просто не мог не закричать от восторга. И чтобы не захлебнуться, поспешив вверх. На поверхности увидев, как рядом с ним вынырнула мастер спорта по плаванию Диана Глиб, девушка без единого изъяна.
 — Диана! Как хорошо! Что ты! Есть! Где ты! Там и храм! А я! Сломя голову! С утра! С самой зари! Бежал в твой храм, где ты «храмовник»,— восторженно прокричал Макс…
 …И «блицем», положительного рефлекторного подкреплением,— приятными воспоминаниями, вспомнил всё…
  Как на прошлой тренировке, случившейся так же на «шестичасовой Воде», в ее присутствии напротив, глаза в глаза, ему на ум пришли постулаты учения Платона о типажах людей, раскрыты в притче, как мудрец спустился в каменоломню и задал один и тот же вопрос трем разным работникам: «Что вы тут делаете»…
  Первый каменотес заявил: «Мучаюсь от непосильного труда на жаре и холоде…»! Это был ответ «человека естественного»,- «раба» с «мертвой душой», в сознании кого главенствовали желания «Реагирующего мозга рептилии». Того кто жил, чтобы есть! Довольствуясь «любовью морковью», разновидностью обыкновенного онанизма, чем можно заниматься с кем угодно и как угодно. Работал такой «раб» только потому. Что другой «раб» в статусе «хама» с «мертвой душой». Жесткими ударами палки именуемой «стимул», заставлял того работать…
  Второй каменотес сказал: «Тружусь в поте лица своего, чтобы обеспечить хлебом насущном своих детей и жену…»! Это было слово «человека социального», то есть «гармоника» с простой связью с «Живой Душой», в сознании которого главенствовал «Запоминающий мозг гоминида». И работал такой персонаж живущий «любовью-кровью», потому что, это нужно было, чтобы успешно размножаться…
  Третий каменотес ответил: «Строю храм на века…»! Это было слово «человека соборного», или  «храмовника» с главенствующим в его сознании «Эмоционально творческим мозгом человека»,— функции активированной связи с «Живой Душой». Того, что является «непостижимым разумом» «высшей ипостасью», буквально, «Частичкой Бога» внутри человека. То есть, тем, что делало человека существом созданным: «по образу и подобию Создателя»! С такой «Искрой Божьей» «Храмовники» и исполняли свое предназначение,— служение «любви-вечности».
  Все эти мысли молнией пронеслись в сознании Макса, напомнив ему, что перед ним почти четырнадцатилетняя девственная Диана Глиб. Кто была ярким примером типичного вундеркинда, потенциально «Храмовника». Право имевшей, за физически проявленную юными девственниками нежного возраста стойкость, в деле сохранения личной девственности, «наводить», то есть даровать им, активированную связь с «Живой Душой». С чем Макс, уже третий день, с рокового утра седьмого апреля, был ею обращен в вундеркинда, способного оперировать  функциями личной активированной связи с «Живой Душой»…
 — Макс! Привет! Рада тебя видеть на шестичасовой Воде! А возможность «строить храм» предоставляется каждому человеку! Но не каждый за это берется…— Весело произнесла девушка по праву мастера спорта по плаванию, имеющая право заниматься на «мастерской Воде» с шести утра каждого дня…
  На это высказывание девушки без единого изъяна,— вундеркинда, у юноши третий день как то же вундеркинда, нашлась соответствующая мысль. Что, вообще-то, горько было тому персонажу, кто в своем нежном возрасте лишался своей девственности. С чем, если не физически. То, сакрально! Этот несчастный умирал по древнему кельтскому поверью, бледнолицых жителей древней Европы. По которому, истинная смерть наступала не с «прекращением биологических процессов» организма, а с потерей связи с «Живой Душой». С чем такой персонаж и превращался в «существо» с «мертвой душой». В того, кто был достаточно сурово описан в поэме «Мертвые Души» Гоголя «бездушными» антигероями не имеющими, ни стыда, ни совести, живущими для того, чтобы есть. И только ради собственного потребления, будучи физиологически не способными к проявлению человеческих эмоций: любви, сострадания, милосердия. Созданные классиком образы ничего кроме омерзения, чувства жалости, по причине ярко иллюстрируемой «ущербности» носителей «мертвых душ» у нормального читателя не вызывали. Хотя! Для носителей «мертвой души», обладатели даже простой связи с «Живой Душой», были не менее чужеродны. Не удивительно, что второй том «Мертвых Душ», был сожжен самим Гоголем, так как, он всё понял! Что носители «мертвой души». Те, кто, априори, постоянно пребывают в греховных эмоциях. Начиная с лености, трусости невмешательства «не в свое дело», с предательством доверившегося. Продолжая: гордыней, похотью, алчностью, завистью, гневом. Заканчивая чревоугодием, тем же пьянством. Принципиально неисправимы! И никакое Чистилище, связь с «Живой Душой» не восстанавливает. Ибо, связь с «Живой Душой», это «волна», корпускулярными свойствами не обладавшая! Эта ипостась, или есть! Или ее уже нет! И никогда больше не будет…
 — Диана! Здорово! Что ты есть! Давай! На скорость пятьдесят метров, потом поговорим!— Восторженно почти прокричал Макс, для оказавшейся рядом с ним на водной дорожке, девушки без единого изъяна…
  Догадываясь, что если он сейчас не израсходует излишки физической энергии, то его от бурной радости просто «разнесет взрывом» «переизбытка восторга», обильно генерируемого его первым уровнем сознания. Да и его второй уровень сознания «мыслящего словами», требовал действий! Хотя, на водных дорожках обогнать гения брасса, ещё и рекордсмена по плаванию, у него просто не было никаких шансов. Тем не менее, он поспешно бросился вперед, энергично, вольным стилем сжигая в своем юношеском организме излишки восторга. Зато, при такой интенсивной мышечной работе, уже ничего не мешало его третьему уровню сознания взглянуть на всё происходящее с ним, силой пресловутого «образного мышления». А при таком воззрении на реальность, ничего удивительного в том, что ему так повезло с завязывающейся дружбой с Дианой Глиб, не было. Наоборот! Всё происходило так, как это и должно было быть.
— Диана! Как здорово быть живым,— переводя дух, после прогона дистанции восторженно произнес Макс, ни секунды не сомневаясь, что Диана Глиб его полностью понимает и ему не придется пояснять мысль, массой уточняющих слов из запасников своего второго уровня сознания.
  Да и восторга от общения, в ее глазах было никак не меньше, чем выпирало из него, на какое-то мгновенье, но всё же, коснувшегося финишной стенки раньше ее, настоящей рекордсменки…
 — Макс!  Идем! Через самое дно к противоположной стенке…— Выразительно блеснув глазами, произнесла прекрасная как древнегреческая Богиня девственности, воплощенная воплоти, всё же, современной девушки.
  И не послушаться ее было невозможно. Ведь, именно ее стараниями «Храмовника», он на прошлой «Воде» обрел свойства вундеркинда, наделенного собственной активированной связью с «Живой Душой»…
 …Мелькнув розоватыми пяточками, грациозным дельфином с пологим пикированием она ушла под воду. А ему только и оставалось, что поспешить за ней следом с менее крутым углом погружения, чтобы видеть идеальную фигуру своего товарища по тренировкам, казалось бы, всегда «бывшей такой»! И вдруг, никуда не уходя, а всё, по-прежнему тренируясь в бассейне у тренера Михайловича, у кого тренировался и Макс, ставшей девушкой без единого изъяна. На удивление, после чудовищных нагрузок на тренировках, она не страдала от дефицита в своей крови гликогена,- адаптированного состояние глюкозы в организме, необходимого как энергоресурс для осуществления биохимических реакций внутри мышечных клеток при физических нагрузках и в клетках головного мозга при умственной работе. Как этому был подвержен Макс. После каждой тренировки долго пребывавшего в прострации типичного спортивного скудоумия. На себе самом испытывая, что ощущается, когда интенсивные физические нагрузки полностью выбирают из крови спортсмена «энергетические ресурсы», не оставляя их для нужд головного мозга, который расходует четверть энергоресурсов всего организма. Хотя, иногда удавалось свое «спортивное скудоумие» исправить кусочком бутерброда с горячим чаем через двадцать минут после употребления. Как бы то ни было! Так или иначе, училась Диана Глиб в школе только на пятерки, как это принято для знающих всё вундеркиндов с активированной связью с «Живой Душой». Более того, она не только тренировалась в сутки два раза, утром и вечером. Она тренировалась и во сне, набирая мышечную массу даже во время сна, когда ей снились бесконечные тренировки и соревнования. Что, если о чём-то и говорило, то именно о том, что до недавнего времени Максу для его жизнедеятельности хватало первого и второго уровня сознания,  с чем он был просто подростком обыкновенным. А  Диана Глиб оперируя ещё и «дополнительным» третьим уровнем сознания, была чудом, способной творить настоящие чудеса, в стиле прекрасной древней Богини девственниц…   
  И бросился юноша, номинальный мастер спорта, соревноваться с девушкой истинным мастером спорта по плаванию, уходя в глубину за ней интенсивно расходуя свой запас сил, в тщетной гонке за размашисто мчавшейся впереди и глубже его Дианой Глиб. Догнать ее, рекордсмена в стиле брасса не представлялось физически возможным. Что было совсем не удивительно! Ее мало кто мог догнать и перегнать на дорожке.
  Но удивительным было не это! А то, что первый уровень сознания Макса, ощущая рядом демонстрируемое великолепие девичьей красоты, никак на это не реагировал. Даже в глубине его желаний не было никаких «левых поползновений», в стиле «любви-моркови» «присосаться» к какой-либо части тела этой девушки без единого изъяна. Чего показательно, всегда желали выявленные Платоном в античных каменоломнях несчастные «рабы», те персонажи, кого Макс определял существами с «рабскими» «мертвыми душами». Стоило таким персонажам хоть краешком глаза увидеть обнаженные девичьи ножки с ровненькими пальчиками. Как их ничего не могло затормозить в страстных желаниях облапить руками такую красоту, присваивая ее себе.
  Удивительным было и то, что второй уровень сознания Макса, ещё хорошо помнившего его бытность «гармоника» с простой связью с «Живой Душой», настоятельно подсказывал, что ему «смертному», лучше не связываться с тематикой реализации «любви-крови» с «бессмертной» сущностью Дианы Глиб, явно представлявшей античную Богиню девственниц. Вот Макс даже не пытался «думать словами», как бы ему с Дианой Глиб, впоследствии, реализовывать совместную взрослую семейную жизнь в «любви-крови».
  Зато его третьему уровню сознания ничего не мешало проникнуться чувством «любовь вечности», на что способен «Храмовник», одаренный активированной связью с «Живой Душой». А такие возвышенные чувства человека, благосклонно принимают на свой счет, даже прекрасные античные Богини девственности…
  Всё это понимание сути происходящего, промелькнуло в сознании почти тринадцатилетнего девственного Макса за те пятьдесят восемь секунд, проведенные им под водой. С момента как он ушел подводу следом за почти четырнадцатилетней девственной Дианой Глиб. Когда он, донырнув до самого дна ванной бассейна, затем пошел на подъем над круто поднимающимся вверх кафельным дном. Только малый остаток пути до стенки, преодолев, не спеша на поверхности, заодно и продышавшись. После чего, почувствовав под ногами кафельное дно ванны бассейна, пользуясь тем, что у этой стенки можно было стоять в воде, он тихо заговорил…
 — Диана, никогда не думал, что просто жить, будет столь приятно,— проговорил он, на большее не имея сил…
 — Макс? Поясни, как тебе? Приятно…— Чувствуя что-то неладное, переспросила его девушка.
 — Да всё просто! Теперь я знаю, как будет выглядеть мой Рай, место моего вечного блаженства после моей погибели! Там! Вечно, будет чистая вода бассейна, и будешь ты, Диана Глиб…— Хмыкнул он в ответ…
 — Что так не своевременно и серьезно?- Перестав улыбаться, переспросила она его.
 — Потому что, всё у меня, серьёзнее некуда! Но! Тебе спасибо! Ты! Как римская Богиня Диана, на прошлой тренировке обратила меня в вундеркинда, почти в «Храмовника», наделенного личной активированной связью с «Живой Душой»,— улыбнулся Макс, моментально переставшей ему улыбаться Диане Глиб.
 — Макс, спасибо, конечно, за слова благодарности! Никогда не думала, что найду юношу, способного думать не низшими, а высшими уровнями сознания…— Произнесла девушка без единого изъяна, и удостоила юношу пристальным и вопрошающим взглядом, на который требовалось отвечать немедля.
 …Только вот не получилось у него быстро подобрать требуемый к ситуации набор членораздельных слов. И чтобы пауза с потерей драгоценного времени не затягивалась, вновь заговорила Диана Глиб…
 — Макс? Ты на эту тренировку намеренно пришел на шестичасовую Воду, чтобы увидеть меня и поговорить со мной? - Спокойно поинтересовалась она…
 — Диана! Сама знаешь! Чтобы встать спозаранку и явиться на шестичасовую Воду, ни желаний «Реагирующего мозга рептилии», ни намерений «Запоминающего мозга гоминида», не хватит. Для этого нужна решимость «Эмоционально творческого мозга человека». Именно это и принудило меня сейчас оказаться перед тобой…
 …Знаешь! Я в тот вторник думал, что до этой тренировки не доживу! Потому что, в понедельник шестого апреля вошел в конфликт с многочленами банды поселка Рабочего, а они убивают любого, даже за слово: «Нет», сказанное за их спиной, не говоря уже о сказанном «Нет», им в лицо…
 …Но! Я во вторник на шестичасовой Воде встретил тебя! И жив остался…
 …Вчера, в роковую среду, я пережил такие страшные события, что теперь меня точно убьют! Я вчера уже действиями сказал «Нет»! Просто, взяв и избив троих членов их банды, четвертый убежал! Теперь…
 …Всё…— Сурово, как воин, готовящийся к беспощадной сабельной рубке, произнес Макс…
  Из-за дефицита времени не став распространятся во всех подробностях о своих вчерашних боевых приключениях. Чтобы, не ровен час. Не начать вспоминать, «словами пересказывая», вчерашние события, как он атаковал «хамов» с «мертвыми душами». Одного достав кулаком в скулу, второй сам убежал целёхоньким. Третьего и четвертого поразил копейным ударом, черенком от швабры. Хотя, теперь, вспоминай он об этом, или не вспоминай! Всё равно! По совокупности им свершенных преступлений против Власти многочленов банды поселка Рабочего, а все атакованные им противники были оттуда. За это его Макса, этим роковым днем, просто должны были насмерть зарезать…
 — Макс! Как интересно с тобой! Но! Я знаю! Через день придет суббота, и мы снова встретимся с тобой на шестичасовой Воде! На этом же самом месте…— На полном серьезе произнесла девушка без единого изъяна…
 — Диана! Я тебе конечно, верю! После полученного мною на прошлой тренировке твоего подарка Богини, личной активированной связи с «Живой Душой». Я вроде как, «бессмертным» стал! Даже умирать стало не страшно…— Уточнил юноша, что на прошлой «Воде», призом, за сохраненную им в понедельник девственность, он был награжден личной активированной связью с «Живой Душой»…
 — Макс! Я просто, Диана! Хотя, для древних римлян, это имя Богини…— Засмеялась девушка…
 — Богиня Диана! У меня как-то язык не поворачивается! Богиню, наделенную активированной связью с «Живой Душой», атрибутом «бессмертной». Называть, просто Дианой…— Засмеялся и он…
 — Макс! Ты меня только для других людей не раскрывай. Пусть для всех я остаюсь Дианой, и только для тебя, я буду Богиней Дианой! Другие нас не поймут…— Тихо, но твердо попросила она юношу.
 — Хорошо! Так тому и быть! Но мы, как-то застоялись на месте…— Хмыкнул он…
 — Отлично! Тогда на скорость! Туда и обратно…— Выдохнула Диана Глиб и скользнула под воду…
  Ничего другого не оставалось Максу, как только последовать за Дианой Глиб, рекордсменкой в плавании стилем «брасса». Неимоверно огромных усилий ему стоило после пятидесятиметровой дистанции на дорожке «вольным стилем» коснуться финишной стенки бассейна первым, на сотую долю опередив «брассистку» и девушку без единого изъяна. После чего нужно было ещё отдышаться. И, по факту нехватки кислорода для «мышления словами» собственного второго уровня сознания, помыслить образами третьего уровня сознания, благо на это у него появилось чуть времени. Что он использовал с максимальной пользой, а поразмыслить ему было о чём…   
  Чудо! Продолжалось на шестичасовой Воде «мастеров», этого, только-только начавшегося девятого апреля. Теперь, оперируя решимостью своего третьего уровня сознания, мыслящего образами. По праву обладания активированной связью с «Живой Душой»! Макс как типичный вундеркинд  мог позволить себе удумать такое…
 …Что никогда не пришло бы в голову никакому подростку обыкновенному, в сознании которого в лучшем случае, иногда могло вставить слово критического замечания намерение второго уровня сознания «мыслящего словами». И то, если это «слово», в смысле «мысли», было заранее заучено и вошло доступным ему потенциалом в «запас слов» «гармоника» наделенного простой связью с «Живой Душой». Индивидуума полагающего, что разумная «организованная материя» существует лишь потому, что способна «мыслить словами». А делясь словами вслух или письменно, даже распространять свои «самодельные мысли» среди других индивидуумов. Только вот, второй уровень сознания «мыслящий словами», ничего новенького придумать был не способен. Более того, при появлении нового набора «мысли слов», если анналы памяти «гармоника» были заняты ране заученными постулатами. То новые слова просто не воспринимались его сознанием, как что-то «не пролезающее ни в какие ворота». К примеру, «гармоники» не воспринимали всерьез «мысли слова», да и не учили их этому, что нельзя в нежном возрасте подростка вступать в половую жизнь! Мало того что «козленочком станешь»! В будущем! Вообще обратишься в «душного козла» или «козу дранную». В «бездушное» существо с «мертвой душой», в сознании кого главенствовали желания первого уровня сознания. Как это, сплошь и рядом, демонстрировали многочисленные, беспощадно кровавые члены банды поселка Рабочего…
  Все эти «Знания ниоткуда» промелькнули в сознании Макса за те доли секунд, проведенные им глядя в бездонные как сама Вечность, темные глаза Дианы Глиб. Когда, в текущей реальности через минуту интенсивной физической нагрузки прохождения дистанции в пятьдесят метров, на водных дорожках бассейна, они оказались у финишной стенки с синеющей под ними глубины под трамплином, комфортно повиснув в прозрачной воде. И если они на пару были «Храмовниками», при главенстве третьего уровня сознания. То, само собою получилось так, что идентичными у них оказались «мысли-образы». Похоже, для носителей активированной связи с «Живой Душой», с их способностью к «любви вечности». Возможно, было в «этой жизни», вспомнить всё, что было в «той жизни».
 …Всё это уже было! Они на пару так же носились в прозрачных водах, потом отдыхали, недвижно замерев в ее толще. И сейчас всё это повторялось вновь! Чтобы не упустить эти «мысли образы», уже проявлявшиеся в его сознании. С великим восторгом Макс посмотрел в глаза Дианы Глиб, девушки без единого изъяна. В это роковое утро девятого апреля Горького года текущей современности, вернувшейся к нему из Бездны Вечности «той жизни», чтобы вновь дышать с ним одним воздухом Земли. А быть рядом с ней в «этой жизни», было просто блаженством. От чего, невольно, из его глаз полились слезы радости от осознания победы светлой стороны силы представленной носителями активированной связи с «Живой Душой», над мраком смерти…
 …Чтобы смыть слёзы, не хрипеть и не хрюкать, всхлипывая, что-то говоря, не восстановив дыхания, «как индеец» «на языке жестов» Макс показал Диане Глиб: «Понеслись до противоположной стенки». И она его поняла! Более того, она первые метры дистанции пошла под водой. И юноша, с израсходованным запасом гликогена и кислорода последовал за ней, скрывшись под водой и в мутном изображении видя под собой в прозрачной толще воды плывущее брасом идеальное девичье тело восхитительной красоты, воплоти которой, воплотился Дух девичьей чистоты древних североамериканских лесных индейцев…
  Удивительно! Но такую красоту он действительно уже видел! И не в тепленьких изумрудных от хлора искусственно прозрачных водах родного бассейна, а в несущей буквально золотой песок кристально чистой холодной воде. Где так красиво могла плыть только Доли,- «Синяя птица», из индейского племени незапамятного неолита, времен конца ледникового периода. И метровая толща воды над головой Макса, вместе с самой крышей бассейна и сотней километров земной атмосферы, заместилась, более всего похожим на гигантский черный ствол бездонной шахты, направленный вертикально вверх. В небеса! «Чёрным колодцем смерти» с разверзшейся бездной звезд, куда «падают вверх» когда умирают. Что являлось посмертным видением, остающимся сакральной памятью из «той жизни». Когда, как не цепляйся за Землю, всё бесполезно! Ничего неспособно удержать от падения вверх в «разверзшуюся бездну звезд»…
  Сначала, сакральными свойствами не принадлежащими «этому Миру» «Чёрного колодца смерти», Макс, физически рожденный в семьдесят пятом веке с сотворения Мира, увидел картины далекого прошлого. Решимостью своего третьего уровня сознания «мыслящего образами», силой активированной связи с «Живой Душой», узрев, что в «той жизни», однажды в Америке, случилось с тем парнем. Вновь на себе самом испытав, каково это, напрямую пользуясь «Знаниями ниоткуда» из бездонного источника информации «ноосферы», самонадеянно оперировать возможностью «вспомнить всё»! То, как его «энергоинформационный двойник», юный индейский воин Макке. В далеком прошлом, семь с половиной тысяч лет тому назад. Пребывая на североамериканском континенте в «теплую эпоху» конца ледниковой эпохи Плейстоценового оледенения, со всем своим племенем «лесных индейцев», сторонясь южных мамонтов с бронированной шкурой толщиной в ладонь, с востока на запад пересекал «допотопные» «мамонтовые прерии». Впоследствии. Вместе с мамонтами, не пережив «всемирного потопа» «сотворения Мира». Когда в шестом тысячелетии до нашей эры, Великие потоки талой воды от растаявших на континенте ледников Северной Америки, сотрясая континентальные литосферные плиты, прорвались сквозь материк к Океану. А на другом континенте, из-за повышения уровня Мирового Океана, Нил в Африке пробился к Средиземному морю. И всем «нулевым» цивилизациям людей стало ясно, что с этого времени Мир был сотворен…
  Затем, от таких видений, наведенных третьим уровнем сознания, Макс испытал великое смятение чувств. Его второй уровень сознания осознал, что именно так, в потоках глобального всемирного потопа, воин Макке утоп, превратившись в несчастного утопленника. Хорошо сейчас, утонуть ему, пловцу, пятый год занимающемуся плаванием, как морскому существу приспособившемуся жить в воде, всё же, было затруднительно. Его безусловный рефлекс, от первого уровня сознания, обеспечил автоматическое всплытию с остановленным дыханием при нахождении под водой. И лишь на поверхности, с ритмичным вдохом и выдохом в воду, он доковылял брасом до стенки бассейна, где уже висела Диана Глиб…
 — Диана! Посмотри наверх! Это, «Чёрный колодец смерти»!— Глядя и говоря в воду, прохрипел Макс для нее…
  В тоже мгновенье, сама Диана Глиб, под сенью «Чёрного колодца смерти» со своего персонального ракурса, силой своей собственной активированной связи с «Живой Душой», всё это увидела, вернее сказать, на яви вспомнила всё, что видела ранее во сне…   
 — Это? Как тогда?— Вопросительно произнесла она, глядя в воду и как «в воду глядела» своим образным мышлением, видя картины далекого прошлого.
  Как в прериях, среди мамонтовых деревьев североамериканского континента эпохи неолита. Пятнадцатилетняя неутомимая охотница на лесных оленей, под яростной атакой южного мамонта погибла в прозрачном озере. Впрочем, в неолите средний возраст человека и не превышал возраста гибели девушки из первобытного племени охотников, более всего похожего на подростковый отряд скаутов в диком походе, чем на бывалых добытчиков…
 — Да! Доли! Это как тогда! Это «Чёрный колодец смерти»! Куда падаешь вверх, когда умираешь,—  произнес он.
 — Макс? Я это раньше видела во сне, как умереть под ногами мамонта, в воде Белого озера? Твоей способностью. Под «Чёрным колодцем смерти», я увидела это на яви…— Прошептала девушка в воду, нисколечко не сомневаясь в том, что ее собеседник отнесется ко всему сказанному ей на полном серьезе и с пониманием воспримет ее слова.
 — Погибла, Доли,- Синяя Птица, девушка индианка, с красотой древней Богини девичьей чистоты…— Уточнил Макс для девушки без единого изъяна, о драматическом сюжете давнего времени, свидетели, которых давно умерли.
  Тем не менее, с полной сосредоточенностью объявив «немыслимое», не сомневаясь в ее способностях вундеркинда, просто, знать всё. И ничего более он не смог произнести. Разве что, только вспомнил, что ныне восьмиклассник, его друг Репа из Зеленого дома, в детских играх на просторах лесов, полей и рек в окрестностях дачного поселка «Белая лилия» гордо носившего «индейское имя»,- Чингачгук или Чинга, с детства называл его,— Макса, «индейским именем» «Макемота». Особенно Максу очень нравилось, как может нравиться соответствующее эпохи и собственному восприятию свое собственное имя, когда его называли именем Маки. Что и нужно в детстве, когда человек играя, вновь переживает свои прошлые Земные воплощения…
 — И как? Ты, потом, провел эти тысяч лет «Вечности», без меня рядом…— Выдохнула в воду всё понимающая Диана Глиб, от лица давно канувшей в пучине прошедшего времени неведомой девушки по имени Доли,- Синяя Птица…
  Окончательно вспомнив всё! Что погибла она, отвлекая мамонта на себя. А вот друг ее, не стал «высовываться»! В свою очередь, отвлекая зверя на себя, давая товарищу по охоте оторваться от смертельно опасного преследования огромной туши разъяренного животного…
 — Да! Как-то бессмысленно! Злые мамонты и далее гонялись за этим Маке! Или за Макки! Но в этом уже не было никакого смысла… — Грустно хмыкнул Макс, с явно виноватыми нотками в голосе, стыдясь за струсившегося перед смертельной опасностью индейского воина, из-за чего погибла юная воительница Доли…
  Только современная девушка без единого изъяна, и не подумала в «этой жизни» корить современного ей юношу, за действия неведомого охотника неолита, обернувшиеся в «той жизни» физической погибелью неведомой девушки из той невообразимо далекой эпохи семи с половиной летней давности… 
 — Никогда не думала, что таким образом можно пользоваться собственным сознанием,— тихо произнесла она, легко и просто впустив в свою память видения периода неолита на пределе ледникового периода на континенте Северной Америки…
 — Доли! Тебе как? Не страшно видеть над собой, этот «Черный колодец смерти»?— Переспросил Макс.
 — Нет! Я это видела во сне. Во сне было неприятно. На яви, увидев это над собой, только грустно стало, но не страшно. Ты же, рядом! Это же, просто, часть естества нашей жизни, что этого бояться? Когда! Мы! Бессмертны! Всё равно придет тот час! И мы, из «этой жизни» уйдем в Вечность «той жизни»! Уйдем через «Черный колодец смерти», куда падают вверх, когда умирают! Бояться, что вслед за утром наступит день, глупо!— Усмехнулась она…
 — Да! Это теперь не страшно! В тебе, Доли, присутствует Богиня юных девушек, у тебя имя Богини…
 …Поэтому! Тебе, Богине, вообще нечего бояться…— Засмеялся и Макс. 
 …Хорошо было быть спортсменкой, занимающейся плаванием! Глядя ей в лицо, никак было не определить, что, не оставляя мокрого следа катилось по ее щекам, просто хлорная вода, или хлорно натриевый раствор девичьих слёз. Не смог Макс удержать себя от жеста присущего юному индейцу Макки, жившего однажды в Америке эпохи неолита. Он пальцем плавно снял с девичьей щеки капельку воды и слизнул языком. Капелька была соленой, какой и должна быть девичья слезинка…
 — Доли! Эта жертва Великому Маниту, позволившему, нам встретиться вновь…
 …Всё тленно! И мамонты! И мамонтовые деревья! И сами великие охотники мамонтовых прерий…
 …Лишь два часа живет «любовь-морковь»! До ста лет может существовать «любовь-кровь»! Только «любовь-вечность» существует вечно, пока есть сама Вечность…— С серьезностью свойственной склонному к философствованию юного индейца Макки, заявил Макс мысли пришедшие его третьему уровню сознания…
 — Макс! Ты? Кто?— Тяжело и одновременно радостно, как родственница после долгой разлуки, переспросила она…
 — Я! Упоминал! Я, Макки, из «той жизни»! Там, были большие мамонтовые деревья и огромные мамонты, из «той жизни»! Там, всё было красиво! Там были «синие горы»,— просто ответил он…
 — Знаю! Макки,- «Мальчик»! Там всё было красиво! Это как с первой любовью! Она самая красивая!— Проговорила девушка, и на ее глазах прибавило капелек влаги, от чего и Максу потребовалось не только выдыхать в воду, но и, частым морганием смывая собственные слезы, широко открыть глаза под водой, уставившись на крепкие, с выпирающими буграми мышц длинные ноги Дианы Глиб,- девушки без единого изъяна…
 — Доли? А теперь мы, похоже, в Раю! Только, «любовь вечности», тут нехватка! Её не видно…
 …Даже «любви крови» не густо! Лишь похоти с «любовь морковью» сколько угодно…
 …Доли? Как тебе текущая современность «этой жизни»?- Произнес Макс, чуть подняв лицо из воды…
 — Похоже! «Рай», это «очнутся в будущем»! Где нет «злых койотов», постоянного чувства голода, холода и ужаса заболеть и быть оставленной воинами у «последнего костра», чтобы лично «договориться с духами о помощи охотникам в походе»,— выдохнула она…
 — Доли! Ты хороший человек, тебе, точно, место в Раю! Но! Только! Вокруг нас много ужасных людей, каких-то «существ» с «мертвыми душами», они живут лишенными даже простой связи с «Живой Душой». Как-то язык не поворачивается, такую реальность назвать «Райским местом»…
 …Тому, кто Макки, хитрому как койот, точно нет места в Раю! Разве что? Опять ты, Доли! Пришла спасать меня…— Хмыкнул Макс, кого, многочлены банды поселка Рабочего, состоящей из настоящих убийц, должны были физически зарезать ещё в понедельник, а он, счастливчик, в этот четверг был на тренировке в бассейне… 
 — Макки! Считай это развлечением, участием в театральной постановке персонажа, лично выбирающего захватывающее развитие сюжета. Без этого «отпуск мертвеца на Белый Свет», как говорил Экзюпери, был бы совсем не интересным! Или тебе интереснее плыть по течению времени, как гуано? И ни за что не переживать,— тихо произнесла товарищ по современным тренировкам, от чего Максу стало как-то спокойнее на душе…
  И он сам вспомнил, как про жизнь в виде «Краткосрочного отпуска мертвеца», иронично высказывался писатель-романтик Экзюпери. Кто, посвятил свои произведения поискам смысла жизни и того, как эту жизнь следует растратить в человеческом сообществе сплошь состоящим из разного рода носителей «мертвой души», постоянно и с удовольствием занимавшихся выловом и утилизацией обладателей связи с «Живой Душой». Впоследствии, один из романтиков-читателей, ставший военным летчиком начитавшись романов Экзюпери. В ходе боевых столкновений второй мировой войны, пулеметно-пушечным огнем немецкого истребителя над Средиземным морем сбил американский тяжелый истребитель, пилотом которого был Экзюпери…      
 — Доли! В «этой жизни» моя очередь первым отправляться из «этой жизни», в Рай «той жизни»…
 …Я даже знаю, как он будет выглядеть! Мы вновь будем вдвоем рассекать изумрудные воды…
 …Может быть, в бассейне на планете Венера…— Прошептал Макс, понимая, что он находится внутри огромного явления, которое никак иначе не определяется, кроме как термином,- просто, Чудо…
  Для осознания чего, словно и само время физически, если не остановилось, то явно замедлило свой ход, позволяя явственно понять, что происходит вокруг. При этом чтобы весь этот поток «мыслей образов», «мыслью словами» навечно запечатлелись в память Макса, в реальности заняло два скачка секундной стрелки на огромных спортивных часах, притороченных к торцевой стенке зала бассейна. Что-то при этом говорить Диане Глиб, стоявшей перед ним, было физически невозможно, да и сакрально не уместно…   
 …А в следующее мгновение бытия началось уже следующее действо бесконечной пьесы жизни…
 …Разрывая всю гармонию не реальной реальности, раздался громкий тренерский свисток, «два коротких, один длинный», означавший: «замереть на месте и слушать новую команду»…
 — Молодые Люди? Мастера художественно пускания брызг! Что за «новые песни» на «старых дорожках»? Вы сюда поговорить пришли? Или купаться с брызгами?— Раздался резкий голос тренера, Михаила Михайловича, которому на тренировке полагалось подчиняться безоговорочно, даже под сенью «Черного колодца смерти»…
 — «Сейчас! Сейчас! Увидит Михайлович, это…»!— Про себя «подумал словами» Макс, одновременно с этим высматривая «замутненным взглядом» своего «вечного тренера», давно ставшего неотъемлемой частью его «житейской реальности».
 …И Михаил Михайлович, увидел всё! От чего, моментально, где он стоял, там и рухнул на гимнастическую лавку у стенки под огромными окнами, уцепившись в массивную доску залакированного сидения неимоверно тяжелой из-за стальных деталей конструкции. Увидеть «Черный колодец смерти» с разверзшейся бездной звезд, куда падают вверх, когда умирают, было действительно страшно. Зрелище того, что и во сне не всем видится, увиденное на яви, для сознания простого персонажа бесконечной пьесы жизни, было физически непереносимо.
 — Макки! Отпусти Михаила Михайловича! Он ни в чём не виноват! Не пугай его! Чудом Маниту! Он «играет свою роль» «картонного персонажа»! Пусть будет им! Отпусти его! Мы пока не вправе вмешиваться в этот процесс! Сам знаешь, как это страшно! Пусть исполняет свои тренерские обязанности…— Проговорила девушка без единого изъяна, прежде чем скользнуть подводой на свою законную «мастерскую дорожку»…
 …Не подчиниться самой древней Богини, воплощенной воплоти почти четырнадцатилетней девственной Дианы Глиб, почти тринадцатилетний девственный Макс никак не мог. И особо не понимая своим вторым уровнем сознания, зачем это он делает и как он это делает, со своего места «солдатиком», он резко вертикально ушел на самое дно ванной бассейна под трамплином для прыжков в воду. На глубине, где давление толщи воды «ревело» в барабанных перепонках ушей, отпуская видение «Черного колодца смерти»…
 …Когда Макс вынырнул там, где нырнул, под стенкой с тумбами для старта в заплывах, ребристый потолок бассейна был на месте, тренер всё ещё сидел, уцепившись за массивную доску гимнастической скамьи. А Диана Глиб, как ни в чём небывало, работала на своей дорожке мастеров спорта, дожидаясь дальнейших команд… 
  Два длинных свистка тренерской команды,— «продолжать движение», сорвало Макса с места. И он, на своей дорожке, своим коронным «вольным» стилем плавания, устремился молотить дистанцию, за брассисткой Дианой Глиб, изящно так, работавшей на мастерской дорожке. Последовавший три коротких свистка, команда «в воду никому не лезть», Макса, уже пребывавшего в воде, не касалась, и он продолжал размеренно «наматывать» метры прохождения дистанции, на дорожке, механически преодолев «туда и обратно», стандарт двойной двадцати пятиметровой тренировочной дистанции. С чем для него закончилась шестичасовая Вода и немедленно началась семичасовая Вода. Затем прозвучала трель тренерского свистка, два коротких, один длинный,- «замереть на месте и слушать новую команду». Потом длинный и короткий свисток,- «начать тренировку». С чем в воду посыпались другие пловцы. И два длинных свистка,- «начать движение», погнало его безостановочно отчитывать циклы прохождения длины бассейна, с неизменным «кувырком через голову» с сильным толчком о стенку с несколькими движением «дельфином» под водой и дальнейшим «маханием кролем». Что отбирало все силы, но…
  Чудо! Позволяло отображать реальность в собственном сознании решимостью третьего уровня сознания. При этом, не комментируя эти «образные отражения» намерениями второго уровня сознания, кислорода в крови на это, чтобы «мыслить словами», просто не было. Да и, со своими желаниями первый уровень сознания в таких «напряженных» обстоятельствах тихо помалкивал, никак не мешая, высшему уровню сознания Макса, «мыслящего образами». На яви, как во сне, просматривать, транслируемые «Знаниями ниоткуда» визуальные образы прошлого, настоящего и будущего. Увидев своего тренера по плаванию, - Михаила Михайловича Мишина, как персонажа бесконечной пьесы жизни. Как тот избежал в своей юности пресловутой, «истинной смерти» по кельтскому поверью, которая наступала не с «прекращением биологических процессов» организма, а с потерей связи с «Живой Душой», что случается при утере девственности в нежном возрасте. Так Мишин вырос в могучего красавца «гармоника», став успешным тренером по плаванию. И всё было бы хорошо, но его преследовала Красавица Нина, юная его воспитанница и поклонница, для этого даже устроившаяся на работу медсестрой бассейна. Но не было в этом никакой романтики! Ибо она уже была «хамом» с «мертвой душой», из-за своей неописуемой красоты сумевшей в своем нежном возрасте утерять девственность в спортивном лагере в объятиях, явно соблазненного ею юного тренера Миши Мишина, с буграми накаченных мышц выглядевшего точно античный герой, идеал девичьих грёз. Такой была подсказка Максу на будущее, не обольщаться красотой юных спортсменок, по ночам, не ведая, что творят, настырно заползающих под одеяло к тренеру. Чтобы там, «будь что будет», а заодно и отогреться от ужасного мрака леденящего по ночам страха одиночества…
  Между тем, тренировка шла своим чередом, и ничего не мешало юному Максу, на собственном естественном допинге, гормоне победителя дофамине, энергично «пахать» на дорожке, находя в этом даже некоторое удовольствие. Благо что, этот гормон победителя открывал у спортсменов «второе дыхание», у бойцов удесятерял силы. Ещё делая их не чувствительными к боевым ранам. И вообще, действуя на раны, как чудодейственный бальзам! Не вникая, в подробности, откуда это он «всё знал»? Но Макс действительно сейчас знал, что этим, буквально боевым свойством дофамина воспользовались советские исследователи тридцатых годов, разработавших и синтезировавших «эликсир жизни»,— «Гравидан», гормональный препарат «из мочи женщин на ранних сроках беременности» с компонентной основой дофамина. В дальнейшем ученых проводивших данные исследования объявили «антинаучными мракобесами», причислили к «врагам народа» и репрессировали. Такая судьба постигла, к примеру, Замкова, - мужа скульптора Мухиной, автора монумента «Рабочего и колхозницы». После осуждения ещё долго не умиравшего на Колыме в смертельных условиях каторжного существования, излечивавшего себя самого собственным препаратом Гравиданом. 
 …К тому же, вдобавок к общеизвестным свойствам, дофамин по совместительству так же, являлся гормоном детального запоминания мельчайших нюансов происходящего, что необходимо для «исполнительского мастерства» танцоров и музыкантов. И для «циклично повторяющихся движений» спортсмена. И для побуждения азартного охотника, преследующего вожделенную добычу. И загоняющего в лесные дебри заядлого грибника. Бросающего в потоки бурных интриг карьериста, расшибающего всё и всех в конкурентной борьбе. Это побудитель, и рекордсмена в спорте, и игромана не способного остановиться в азартной игре. Но если нет дофамина, то нет и памяти! Зато есть типичное слабоумие, в частности, заболевание Паркинсона…
  Пребывая под действом гормональной инерции гормона дофамина. Явления, когда попавшие в кровь живого существа гормоны имеют протяженное по времени, - «инерционное» побуждающее действие. Хотя, без соответствующего подкрепления нужными раздражителями, одержанными новыми победами, в течение некоторого времени, как всякая инерция, и гормональная инерция, постепенно сходила на нет. А пока что, всё по-прежнему дофамин превалировал в крови Макса, давя на его сознание пресловутым гормональным прессом. Чем осуществляется управление поведением живого существа посредством первого уровня сознания, командными воздействиями тех или иных гормонов, впрыскиваемых в кровь организма. Чего для жизнедеятельности рептилий, подростков и гоминид, остановивших свое развитие в подростковом возрасте, вполне хватало. Специфический гормональный набор, определяющий многие факторы бытия живого существа. Будучи замешанными на дофамине, давлением гормонального пресса, требовал от Макса продолжать быть победителем, ни в коей мере не выбиваясь из темпа преодоления дистанции юными товарищами по команде пловцов. Вообще, прекрасно было ощущать самого себя заряженным гормоном победителя. Ибо, вдобавок ко всему прочему, дофамин являлся и стрессовым гормоном, выделяемым в минуты роковые, при смертельной опасности у людей достаточно смелых и решительных, по гормональной инерции не сдавшихся воле случая, а продолжавших свою борьбу за жизнь. Ударная доза дофамина в собственной крови, в минуты роковые, настоятельно заставляла вспомнить всё! По крайней мере, то, что было в «этой жизни». Что иногда, подсказкой как действовать, чтобы стать победителем, даже помогало! И сейчас, «работая» на водной дорожке, от избытка дофамина в собственной крови, Макс невольно, «пахал» во имя своей победы, пусть и на водных дорожках своего родного бассейна…
  Все эти «мысли-образы» «Знаниями ниоткуда», промелькнули в сознании Макса, будучи считанными его третьим уровнем сознания, когда, от интенсивного прохождения дистанции, он уже окончательно утерял всякий контроль времени. Сейчас, на водной дорожке, он с залитыми водой ушами, время от времени, скорее ощущал, чем слышал, два длинных свистка тренерской команды «продолжать движение». Что предназначалось для «ещё не проснувшихся» на семичасовой Воде юных спортсменов, если те недвижно замирали у стенки бассейна, чтобы перевести дух. А Макс методично «работал» руками и ногами, классическим кролем наматывая циклы, по двадцать пять стандартных метров. При этом, всё по-прежнему, от дефицита энергетических ресурсов мобилизованных на физические нужды, вынужденно помалкивали материальные уровни его сознания. Ни желания первого уровня сознания, ни намерения второго уровня сознания, на функционирование которых необходим был щедрый расход, как кислорода, так и гликогена, его сознание не отвлекали. Зато в таких обстоятельствах ничего не мешало ему мыслить сакральным потенциалом, представленного решимостью третьего уровня сознания, способного пользоваться «Знаниями ниоткуда» и «мыслить образами». В таком состоянии, он видел много чего интересного, скрадывающие монотонность «работы на дорожке». Жаль только эти «мысли образы» «не переписывались» на «материальные носители», в анналы его второго уровня сознания. Чтобы потом, после тренировки, было, что словами пересказывать другим, да и самому себе тоже…
 …В «мысли образах» виделись ему далекие «синие горы», с которых стекали изумрудной чистоты шумные речки, наполняющие не глубокие, прозрачные на десяток метров синие озёра, на берегах которых паслись бизоны и «южные мамонты» готовые растоптать любого, даже могучего «черного медведя», если тот начнет облизываться на маленьких слонят. Главное! Даже, в таком своем обезличенном состоянии зная, что тренировать свои мышцы, позволено только в нежном возрасте, а потом будет тяжелая и надрывная «работа на износ» охотника на оленей эпохи раннего неолита. Макс видел наведенными видениями, как он вместе с могучей красивой девушкой их племени охотников на оленей, отрабатывал навыки быстрого подводного плавания. Остро необходимого в деле бесконечных тренировок своего юного тела, для пользы промыслового дела, без чего в охоте на законную добычу, не превратить зверя в кусок вкусно обжаренного на камне отбивного бифштекса…
 …А увидев в «этой жизни» в «мысли образах» плывущую прекрасную Богиню Девственной чистоты древних североамериканских лесных индейцев, воплощенную воплоти могучей Доли, непревзойденной пловчихи из «той жизни», способную незаметно промчаться под водой на расстояние броска копья быстрее многих юношей. Этим зрелищем невероятной красоты, можно было просто залюбоваться, как истинно божественным явлением…
 Трансляция «мысли образов» прервалась, когда словно из другого пространственно-временного континуума, и совсем не в слуховых центрах головного мозга, до сознания Макса донеслось два коротких один длинный свисток тренера, «замереть на месте и слушать команду». После чего, сразу же, раздался длинный, короткий и длинный свисток, команда, «всем покинуть ванну». Что он условным рефлексом автоматически и исполнил…
  Точно, делающая первые шаги по суше, ихтиостега, примитивная амфибия Карбона Палеозойской эры, фактически ещё рыбы, но по условию невозможности пребывания в теплой воде мелких пресноводных водоемов  наполненных гниющими растительными остатками каменноугольного периода без растворенного кислорода, уже перешедшая на воздушное дыхание и на откладывание яиц на суше! Почти тринадцатилетний девственный Макс выбирался из воды на четвереньках. Кроме иссушающей усталости после тяжелой тренировки, причиной этому было и слишком резкое увеличение его роста, за февраль и март с «детского» на «взрослый», произошедшее всего лишь за два этих месяца. За это время его собственный рост, вдруг стал таким «большим», ростом акселерата. Что сейчас никак не способствовало удержанию равновесия. Вот и, не имея возможности, координировано стоять на своих, пока еще непривычно длинных ногах, приходилось ему держаться ближе к земле, передвигаясь на четвереньках. Впрочем, не он это придумал, большинство его товарищей по команде юных пловцов, так же обессилено переползали на четвереньках из ванны бассейна в душевую. 
 …Пережив стрессовую физическую нагрузку сурового тренинга потребовавшего максимума напряжения сил с залповым выбросом в кровь, как боевых гормонов,— андрогенов, так и «естественного допинга»,— гормона победителя,— дофамина. Макс сейчас действительно, «как пьяный», и передвигался на четвереньках, и ничего физиологически не испытывал, кроме как чувства гормонального блаженства, оттого что, после чудовищной физической нагрузки, ещё был жив. Да и, ни на что другое, ни на какие другие эмоции, у него просто не оставалось физически сил! Ибо, после невыносимо тяжелой тренировки, в его крови, самым удивительным, но вполне естественным образом, как своеобразная награда собственному организму, из принципа: «спасибо, что жив, остался»! Прибавляло гормонов удовольствия эндорфинов, обеспечивающих человеку в ощущениях состояние спокойствия и безмятежности. Эти эндорфины, или нейропептиды, обладая морфиноподобным, опиатным действием; образуются главным образом в головном мозге. Оказывают болеутоляющий и седативный, успокаивающий эффект, стимулировали секрецию гормонов гипофиза. Они же, отвечают за долгосрочную любовь. Они сейчас и «наполняли» его до макушки. С чем у Макса и не возникало никакого желания «от добра, искать добра». На себе самом он испытывал, как именно эндогенные опиаты вырабатываются в организме живого существа, по сути своей, являясь своеобразным, врученным самому себе призом победителю, от чего и далее жить хотелось. Таков был естественный процесс релаксации, или процесс снятия стрессовых гормональных напряжений, с достижением состояния расслабленности после пережитых физических нагрузок и эмоциональных взрывов…
 …Как бы то ни было! Всё сейчас для Макса было так, как это и было предусмотрено, по факту мудрости Матушки природы, за миллионы лет биологической эволюции хорошо выучившей, а как именно обеспечить живому существу такое поощрение, когда само бытие оказывалась призом за собственную сохраненную жизнь. Естественной наградой, за самоотверженный труд на спортивном поприще, по природному принципу настоящей физиологической релаксацией, сейчас в юношеской крови Макса приятно булькали пьянящие гормоны удовольствия с опиатным действием, те же эндорфины. Так, чтобы живое существо, каждое мгновение жизни которого и есть, не прекращающаяся борьба за жизнь, пережив чудовищную физическую нагрузку, смогло быть весьма счастливым, что и в этот раз, «спасибо, что жив остался»! Наградой за старания в жизни, была радость самой жизни. Следствием чего, в соответствии с природным принципом, получением приза за «волю к победе», физиологической релаксацией после тяжелого тренинга на дорожках бассейна. Теперь, сама по себе его собственная суровая жизнь, не казалась Максу столь суровой, какой она была у него на самом деле. И это когда его, уже «сегодня после обеда». Если на самом деле всё будет так, как должно было быть в реальности. В буквальном смысле этого слова, злые члены банды поселка Рабочего, должны были просто зарезать. Но, пребывая в состоянии гормонального глубокого блаженного самодовольствия, почти тринадцатилетний девственный юноша, всё равно, элементарно не мог отказать себе в удовольствии, пребывая в состоянии хмельного блаженства, без затей, просто не думать, ни о чём… 
  Как не разбуженный сомнамбул, забравшись под струи горячего душа и замерев там, в состоянии приятной неподвижности, не имея в крови гликогена, чтобы о чем-либо помыслить, Макс фактически спал стоя. И даже что-то делая, занимаясь своими обычными делами по завершению тренировки, одеваясь, складывая свои вещи в Спортивную сумку, куда нужно шагая. Он ни о чём не думал, словно пребывал в своем очередном сновидении, где ему как обычно снилось, что он на своей тренировке в бассейне…
 …Самым удивительным в этом состоянии было то, что переживаемые им ощущения после тренировки на яви, ничем не отличались от ощущений, возникавших после тренировок во сне. Вообще, тренировки часто снились Максу. Физических сил такая «тренировка во сне» не забирала, но фактической пользы от такой «тренировки» было никак не меньше, мышечная масса от прилива крови куда нужно, росла точно так же, как от нагрузки на яви. Разве что, после таких тренировок в «ином Мире», иногда Макс сам терялся в догадках, какая тренировка прошла у него во сне, а какая на яви. Иногда, после такой «виртуальной тренировки» происходила путаница с идентификаций действительности, неизвестно, где увиденного события. Что иногда вызывало крайнее недоумение у товарища по тренировкам, получающего вопрос о случившемся «неведомом событии» участником которого тот оказывался только в юношеских грезах, пережитых Максом во сне. Впрочем, всё это, явно шло ему на пользу и делало его не только обладателем высокого роста акселерата, учась в шестом классе нагнавшего в росте многих шестнадцатилетних девятиклассников, но и физически мощным! Так, как это и положено для спортсмена на водных дорожках, выполнявшего норматив «мастера спорта».
  Продолжая дремать на ходу, Макс вышел из раздевалки в холл бассейна, и ничего лучше выдумать не мог, как только устроиться в кресле, досматривать свои яркие сны об очередной своей тренировке. Вновь убеждаясь, что без гормонов победителя в крови, полноценно жить было невозможно. Наличие дофамина не оставляло места гормону пораженца кортизолу, вызывавшему глубочайшую депрессию, уныние и внутреннее переживания ощущение пресловутого «горя побежденного». Таковым было горестное свойство кортизола, гормона пораженца, брошенного любовника, проигравшего игрока, битого дуэлянта. Что поражает того, кто потерпел поражение во внутривидовой борьбе со своими конкурентами. После чего и начиналось действо гормона «тормозящего действия» кортизола, чтобы пораженец больше ничего не предпринимал. А впал в состояние неумолимого горького забвения, забыл всё, что привело его к горькому поражению. Так Матушка природа принуждает проигравшего члена общества прекратить всякое свое сопротивление сильнейшему, заставляя признать власть и старшинство сильного над собой, чтобы ненароком не согласиться само убиться, а начать жизнь сначала…
 …Вообще, существовало два кардинально противоположных способов обеспечение человеком самого себя эндогенными опиатами. Способ «Шольца», когда эндогенные опиаты синтезируются от победных достижений в труде, науке, спорте, и после тяжелой тренировки, как радость, что жизнь удалась! Ещё эндогенные опиаты синтезируются внутри собственного мозга при прослушивании любимых музыкальных произведений. Или, при приятных во всех отношениях, занятиях сексом. Чем занимаются или победители, силой добившись своего! Или влюбленные, на пару постаравшиеся преодолеть все житейские трудности, чтобы страстно любить друг друга…
 …Ещё в реальности был способ «Обломовский», когда эндогенные опиаты так и лезут, от ощущения неги, при полном «барском» ничегонеделании, лежа на мягких перинах, поедая пирожное с мороженным. А для тех, у кого нет материальных средств, чтобы лежать в бездельной неге, и есть килограммами пироги. Нет денег, сходить к соседке на массаж. Нет достижений, ни в труде, ни в науке, ни в спорте! И не повезло в любви. Для тех есть просто опиаты, принимаемые извне, тот же опий, героин, алкоголь и прочие алкалоиды растительного или искусственного происхождения. Только вот, кто их начинал принимать, у того уже чисто физиологически, начисто прекращалась выработка собственных эндогенных опиатов. Так что, с каждым новым днем, этих внутрь принимаемых опиатов, требовалось всё больше и больше! И так до скорой, безвременной итоговой погибели… 
               
                ***