Там, за горою, продолжение 2

7
Марина Спивак знакомилась с материалами дела. Дабы не утомлять читателя сухой канцелярской тарабарщиной, переведем ее, насколько это в наших силах, на простой человеческий язык.

В ночь на страстную пятницу, пастору Алексу приснился вещий сон. Наутро он собрал топ-менеджеров в своем роскошном кабинете и рассказал им о своем чудесном видении.

– Сегодня ночью ко мне явился Иисус, – заявил он, – и сказал, что Компания «Интеграл» не справляется со своими обязательствами перед вкладчиками, потому что это – финансовая пирамида. Она скоро лопнет, если мы поведем себя неправильно. И еще Иисус сообщил мне, что отныне все будет зависеть только от наших менеджеров. Если они будут делать то, что нужно, все еще можно будет спасти.

Топ-менеджеры недоуменно молчали.

Ведь все они хорошо помнили, как полтора года назад, проповедуя слово божье во Дворце спорта, пастор Алекс пригласил на сцену двух менеджеров этой самой компании – «молодежных пасторов» Эдика Немырю и Боба Туманова – и попросил их рассказать о деятельности «Интеграла». После того, как эти двое превознесли свою компанию до небес, пастор Алекс произнес:

– Посмотрите на этих парней! Еще недавно эти ребята были без трусов (смех среди паствы) а теперь они – миллионеры! И благодаря кому Вы стали миллионерами?

– Пастор Алекс, благодаря Вам! – растроганно откликнулся Эдик Немыря.

– Благодаря вам, о, наш учитель! Вам, пастор Алекс! Спасибо, спасибо Вам, пастор Алекс, – зачастил и Боб Туманов, умиленно складывая руки на животе и угодливо изгибая спину перед своим духовным наставником. – Ведь это Вы научили нас, как достичь богатства на этой земле с помощью господа нашего Иисуса Христа!

В зале раздались рукоплескания, смешанные с хвалебными возгласами в адрес пастора Алекса.

Помазанник божий воздел палец вверх:

– Вы слышали свидетельство этих парней? Они обрели богатство после того, как я поделился с ними откровением божьим, которое снизошло на меня после моей жаркой молитвы Иисусу. И сейчас я хочу рассказать о нем также и всем вам, чтобы и Вы, как и эти ребята, тоже стали богатыми и преуспевающими людьми, потому что этого хочет господь Бог!

Схема обогащения, предложенная пастором Алексом, оказалась на диво проста. Прежде всего, адептам «Ковчега спасения» надлежало нести свои денежки в компанию «Интеграл», ибо Иисус сообщил пастору Алексу в приватном видении, что именно эту компанию ожидает небывалое процветание. Тот, кто «посеет там свои денежки, пожнет просто шикарные дивиденды». И, причем в самых выгодных условиях окажутся как раз те, кто – так сказал ему Иисус – сумеет внести свою наличность в числе самых первых. И второй крайне важный аспект его божественного озарения: прихожанам, внесшим свои вклады в эту расчудесную компанию, следовало истово молиться господу Богу об ее преуспевании. При выполнении этих двух пунктов положительный результат был гарантирован господом Богом.

На следующий день в офисах «Интеграла» негде было яблоку упасть. Люди, как озверелые, несли деньги в сию «богоугодную» контору, так что их менеджерам (а на этих ключевых постах стояли наиболее преданные адепты «Ковчега Спасения») некогда было сгонять в туалет. Финансовые консультанты (бывшие, сплошь и рядом пасторами в филиалах «Ковчега») в свою очередь, без устали проповедовали на своих богослужениях о компании «Интеграл», имея с каждой души, откликнувшейся на их пасторские наставления, свои проценты. Таким образом, пасторы эти чудесным образом совмещали сразу два очень важных дела: они служили господу Богу и, параллельно с этим, заколачивали на этом неплохие деньги, блистательно опровергая этим слова Спасителя о том, что одновременно служить Богу и мамоне невозможно

И вот теперь пастору Алексу внезапно открылось, (и опять-таки чудесным образом!) что компания «Интеграл» – это финансовая пирамида.

Эта новость поразила топ-менеджеров.

Как такое могло случиться? Ведь пастору доверяли, как святому! С его уст не могло сойти ни единого слова неправды. А теперь оказывается, что компания «Интеграл» – это лишь некий фиговый листок для прикрытия чьих-то махинаций?

Один из топ-менеджеров, набравшись храбрости, осмелился задать вопрос:

– И что же теперь получается? Выходит, это по нашей вине должны пострадать тысячи ни в чем не повинных людей?

– Да, – сухо отрезал ему пастор Алекс. – Вы согрешили перед господом Богом и теперь должны покаяться.

– Но в чем наша вина, учитель?

– В том, что Вы плохо молились господу Богу о процветании компании «Интеграл!» И, значит, это Вы обманули людей, доверивших Вам свои вклады.

Чувство вины – прекрасное средство при манипуляции сознанием! Бросив его семя в души в души топ-менеджеров, пастор Алекс стал раздувать в них чувство страха.

– Или Вы думайте, что господь Бог простит Вам это? И не надейтесь! Он ввергнет Вас во тьму внешнюю. Там будет плач и скрежет зубов!

– И что же нам теперь делать, учитель?

– Молиться. И просить помощи у Иисуса…

А в дополнение к молитвам, следовало также отказаться от своих зарплат, поскольку дела в компании были плачевны. Однако очень скоро все наладится (теперь заблудшим овцам следовало даровать надежду) – в этом у пастора Алекса не было ни малейших сомнений.

– …Я уже послал своих консультантов, чтобы они провентилировали положение дел в этой чертовой компании. Так вот, там вся чехарда вышла из-за того, что эти двое парней, пастор Эдик и пастор Боб, наломали дров. Оказалось, что они ни хрена не смыслят в финансах. Я тут потолковал с главой «Интеграла», господином Тележкиным, так он мне пообещал, что сместит этих двух неудах, а на их место поставит других…

Пройдя, таким образом, по клавишам вины, страха господнего и даровав надежду, духовный лидер стал давить на кнопки благородства и преданности компании «Интеграл», а также лично ему, полномочному представителю господа Бога.

–…Если же кто-то желает отречься, – гремел пастор Алекс тоном грозного судии, – как некогда отрекались от господа нашего Иисуса Христа, и уйти из «Интеграла» – что ж, скатертью дорога! Пускай бросает меня и нашу компанию в самые тяжкие, переломные времена. Мы обойдемся и без этих Иуд. Но только пусть потом не приползают ко мне на коленях, вымаливая прощение, ибо я скажу этим отступникам: «Кто Вы? Не знаю Вас. Отойдите от меня, делающие беззаконие». Претерпевшие все до конца, узрят расцвет нашей компании и будут в числе самых почетных ее членов.

Так проповедовал в своем кабинете пастор Алекс. И когда он спросил, есть ли желающие оставить дело божье ради презренных «фантиков» и бросить компанию «Интеграл», подобно Иуде Искариоту, таковых не нашлось, ибо никто не желал становиться Иудой.

– Так давайте же все вместе встанем в круг и, взявшись за руки, поклянемся перед господом нашим Иисусом, что мы никому не расскажем о проблемах в нашей компании! – предложил пастор Алекс. – Зачем мы станем попусту волновать доверившихся нам людей? Кому принесет пользу шумиха, поднятая вокруг «Интеграла?» Нет, мы будем работать, молча, претерпевая нужду и лишения, как это делали верные ученики Христа! Мы выведем нашу компанию из пике, и никто никогда не узнает о том, что она находилась на грани краха!

Топ-менеджеры встали в круг, взялись за руки и, вместе со своим учителем, поклялись перед господом Богом, что они будут хранить тайну «Интеграла», как зеницу ока. А также станут, подобно древним святым апостолам, работать без зарплат! И даже пожертвуют на канцтовары и иные нужды компании, кто сколько сможет! От восторга и умиления по лицам многих топ-менеджеров струились слезы; в эти мгновения они готовы были снять с себя последние рубахи и отдать их пастору Алексу.

Пользуясь благоприятным моментом, Пастор Алекс встал в центр круга, воздел руки горе и возвестил:

– Братья и сестры! Только что, во время нашей общей молитвы, на меня снизошло озарение! И теперь я точно знаю, каким образом мы сможем поправить дела нашей любимой компании, заделаться миллионерами и преумножить деньги наших вкладчиков! Мы возьмем ссуду в одном из наших банков под чисто символические проценты и начнем выплачивать людям шикарные дивиденды в залог их недвижимости. За это время «Интеграл» встанет на ноги – в этом я уверен на все сто процентов! – и все будет снова о ‘Кей!

И вот, примерно через полгода после этого памятного промывания мозгов топ-менеджерской пастве, региональные представители компании «Интеграл» забили в набат.

Денег не стало. Ни на зарплату сотрудникам, ни на аренду помещений, ни на выплаты вкладчикам. Генеральный директор компании «Интеграл», господин Тележкин, скрылся в неизвестном направлении. Одураченные вкладчики, в подавляющей своей массе бывшие прихожанами «Ковчега спасения», стали осаждать офисы «Интеграла», требуя возврата денег. Те же из них, кто заложил еще и свою недвижимость, клюнув на «шикарные» дивиденды, оказались в наихудшем положении, поскольку над ними нависла реальная угроза утраты жилья. Назревали весьма неприятные события. Следовало предпринять какие-то срочные меры, найти выход из создавшегося положения. Региональные представители «Интеграла» и их ведущие менеджеры, после долгих усилий добились приема у своего духовного лидера, пастора Алекса, дабы услышать из его праведных уст мудрое наставление.

– Пастор Алекс, что делать? – взывали к нему отчаявшиеся директора. – Денег нет! Нас осаждают возмущенные вкладчики! Тележкин не отвечает на наши телефонные звонки, и никто не знает, где он. Мы оказались в клетке со львами! Как быть?

– Молиться, – смиренно потупляя очи, ответствовал помазанник божий. – И просить Иисуса о том, чтобы он разрешил Ваши проблемы.

– Мы молимся, пастор Алекс. Еще как молимся! Но нам хотелось бы узнать, каково реальное положение дел в нашей компании?

– А что, разве оно Вам еще до сих пор неизвестно? – удивился пастор Алекс. – Странно… Ваши топ-менеджеры уже давным-давно знают, что компания «Интеграл» – банкрот.

Региональные директора были ошарашены таким ответом.

Как так – банкрот? Топ-менеджеры знали об этом – и молчали? И ничего не сказали им, своим директорам? Эти набожные, высоко духовные консультанты продолжали принимать у вкладчиков деньги, прекрасно осознавая, что не смогут им их вернуть?

В это трудно было поверить.

– Ну, да, – сказал пастор Алекс с самым простодушным видом. – Они все знали, и молчали. Можете сами у них спросить.

– Но почему? Почему они так поступали?

– Ну… вообще-то они молодцы, – похвалил учитель. – Они старались. Хотели вывести компанию из прорыва. Но у них не получилось… Кризис подкосил. Давайте простим их, как нас учил Иисус, они сделали это не нарочно.

– А где Тележкин?

– Понятия не имею. Это же Ваш директор... Наверное, уехал куда-нибудь на переговоры с банками... Пытается как-то разрулить ситуацию… Надо набраться терпения и подождать, когда он вернется. Может быть, он еще сумеет все как-то уладить.

– А если нет?

Пастор Алекс развел руки:

– На все воля божья…

– Но люди потеряют свои деньги, квартиры! И в этом будем виноваты мы!

– Да, да, вы виноваты! – согласно закивал наместник Бога. – Вы обманывали людей! И теперь вы должны покаяться в этом… Я тоже имею грехи. И я не стану утверждать, что я – святой на все сто процентов, но к вашим махинациям я не имею никакого отношения. Но все равно, давайте помолимся Богу вместе и попросим у Иисуса прощения. Мы все согрешили пред Богом, но Бог милостив, он нас простит.

– А как же люди? Они что, потеряют все?

– Ну да, – беззаботно чирикал святоша. – Они потеряют все: и деньги, и квартиры. А что поделаешь? Значит, Бог послал им такие испытания. Вспомните древнего Иова. Он тоже потерял все, что у него было: и дом, и жену, и детей; он был больным и нищим, но не отрекся от Бога. И Бог вознаградил Иова за его верность. И эти люди тоже не должны роптать. Пусть молятся Богу. Давайте и мы, все вместе, помолимся за этих людей…
 

8
– Короче, встретились мы с этим гусем в привокзальном буфете, накатили по соточке, – сказал Димон. – И вижу я, какой-то он мутный, пронырливый. Рожа рябая, цитатами из святого писания так и сыплет, а сам же за рупь с полтиной мать родную готов продать. В общем, рыба еще та… А я ж воробей стрелянный: и золотишко на севере мыл, и на буровых нефть качал вахтенным методом, и рефмехаником по Союзу поколесил, было дело! Всякого, скажу я тебе, народца насмотрелся. И вижу я, что с этим гусем лапчатым нужно держать ухо востро. Поет-то он сладко, и все время лебезит передо мной, а чую, задницей чую, не к добру все это, ой не к добру! И, все равно, обкрутил он меня, гад ползучий, уж и сам не пойму как…

Димон приумолк, погружаясь в воспоминания.

Он полулежал на тюфяке, брошенном на пол. Было уже за полночь, на небе горели крупные звезды, но в палатке царила темень.

– Ну? И что же дальше? – спросил Карманов из своего угла.

– А что? Наклюкался я с ним тогда до лысых чертиков. И все под разговоры о Боге, о рае, о спасении души… И, уж не помню сам, как выпал в осадок.

Иванов пошевелился, меняя позу; Карманов жадно впитывал каждое его слово.

– И вот просыпаюсь я, братуха, в каком-то вагоне, на полке. Голова трещит с похмелки, в груди палит... Выглянул в окошко – мама мия! Вагон в степи стоит! Прошелся я по нему туда-сюда – а в нем ни души. Чудны дела твои, господи!

Спрыгнул я с вагона, гляжу, а он в тупике брошен. Так что тут торчать можно аж до новых веников. Ну, и побрел я наудачу. Тыкался-мыкался, пока не пришел к этой речушке. Гляжу, на другом берегу палатки стоят, какие-то люди топчутся. Тут и лодочник ко мне подгребает, словно по заказу. Вот и перекинул он меня на эту сторону, а назад-то хода уже нет. С того самого времени тут и кантуюсь.

– И что же теперь?

– А ничего… Сижу, бабки подбиваю.

– В смысле?

– Ну, в смысле, подвожу итоги своей непутевой жизни...

– И как?

– Хреново, брат, хреново... Никаких особых высот не покорил… Что было – то профукал. И гулеванил, и водку пил…

– Женат?

– Естественно.

– И дети есть?

– Да. Трое.

Они помолчали. Димон вздохнул:

– И как подумаю теперь… и Любку обижал почем зря, и детям внимания почти не уделял… А назад-то уже ничего не воротишь. Все, финиш. Приплыли!

Нависла долгая пауза.

– Ну, а ты-то как? – спросил Иванов. – На коне?

– А я всегда на коне, – с какою-то кислой злобой ответил Андрей.

– Значит, прямиком в рай попадешь…

Карманов скептически хмыкнул:

– Сказки все это. Еврейские сказки для лопухов. У нас, в Красном Чабане, тоже такие были.

– А где это?

– Да есть у нас, на Украине, такое село. До перестройки ничего, нормально жили. А как пришел Горбатый – все раскурочили, разворовали. Скотину повыбивали, поля бурьяном заросли. Работы нигде нет. Ну, народ, кто пошустрее был, в город ломанулся. Остались одна пьянь да старцы. А эти богоискатели хреновы, что учудили? Нашли заброшенную хату, побелили ее, иконы внутри поразвесили, и ходят там со свечками, Бога по всем углам ищут. Ау! Где ты, господь Бог? Фигня все это…

– Да ты чо, братан, в Бога не веруешь?

– А ты что, веруешь?

– Естественно.

– Ну, и где же он, этот твой господь Бог? – с сарказмом просвистел Карманов.

– В душе.

– Ха-ха! Слова! Слова все это! Душа! Бог! Демократия! А как все это пощупать, понюхать, а? Скажи? Что-то, когда я у себя в Красном Чабане в навозе ковырялся, не больно-то он мне помогал. И если бы я не дрыснул оттуда – то так, до старости лет, и коптил бы там небо, во славу божию.

– Да чо ты все кипишуешь, братан?

– Ничего!

Карманов мрачно нахохлился.

Он, конечно же, лгал и превосходно знал об этом.

И злобное чувство его проистекало в нем оттого, что хотя он и не веровал в Бога, а душу-то все равно имел. И душа эта видела, что он лжец, избравший путь погибели. И сейчас Карманов досадовал на голос совести, поднимавшийся из потаенных глубин его души. Досадовал на то, что не может заглушить этот голос, несмотря на все свои старания.

Ибо ни в каком навозе он не ковырялся. Мать его была учительницей – довольно эмансипированной сельской интеллигенткой, воспитавшей своего единственного сына отпетым эгоистом. На вступительных экзаменах в Сельскохозяйственный институт Карманов срезался, после чего пристроился, по мамкиной протекции, на место киномеханика в сельском клубе. Там он особо не напрягался: крутил кино два раза в неделю, а в остальное время бил баклуши. От армии сердобольная мамочка своего сына «отмазала», купив у врачей липовую справку о том, что у него, якобы, была ишемическая болезнь сердца.

И «дрыснул» из Красного Чабана Карманов вовсе не оттого, что перетрудился на сельскохозяйственной ниве, а потому, что обрюхатил одну молоденькую дивчину, а когда встал вопрос о его женитьбе, позорно бежал из села. Так что теперь его незаконнорожденный сын, как и сам он, рос без отца.

Но и в городе Карманов предпочел идти по жизни окольными путями.

Для начала, чтобы только как-то зацепиться, он пристроился работать слесарем в одну автомастерскую. Устроился, впрочем, с дальним прицелом, с перспективой на будущее. Хозяин был человеком с деньгами, и у него имелась дочь на выданье, к которой он уже заранее наметил «подбить клинья».

Девчушка была хорошенькой, но даже если бы она была уродиной, это не изменило бы его плана – в той игре, которую он повел, это не было главным.

Главным же было – завоевать свое место под солнцем. Залезть, в этом курятнике жизни, на шесток повыше, и гадить оттуда на головы тех, кто находился внизу.

И это Карманову удалось: и взобраться на шесток, и гадить оттуда – и, причем, гадить с превеликим даже удовольствием! И, в особенности, гадить на голову своего тестя, который имел такую глупость – отдать за него свою дочь, обеспечить их жильем и ввести его в свой бизнес!

Хитро, очень хитро и расчетливо сыграл Карманов простака, втерся в доверие к тестю и перехватил у него практически все его дело. А как перехватил, так сразу же и расплевался с ним, и… – адью! наше вам с кисточкой!

И вот теперь у него уже три бутика, на горизонте маячит собственная автомастерская… И любовница есть, и жена верная в придачу… Все тип-топ! А как обрастет «жирком», как по-настоящему набьем мошну – так выйдет и на новые орбиты… Зацепится в какой-нибудь партии… без разницы в какой – хоть то в левой, хоть то в правой, ему по барабану – и выдвинет свою кандидатуру в депутаты горсовета! а там и выше пойдет, на самую верхушку выскочит, на самый главный шесток! И вот уже она власть, реальная власть, и бабки, бабки, бабки! Фу! Аж дух захватывает, и голова идет кругом! Будет на Лексусах разъезжать! Черную икру ложками жрать! Любовниц целый гарем заведет, как шахиншах! И все-то будут у него самые отборные, самые задастые! А потом приедет на черном мерине в Красный Чабан – и плюнет прямо в рожу председателю! Знай, дескать, наших! Смотри, мол, из какого дерьма я выполз, и каким важным перцем теперь заделался!

Заглушая, такими фантазиями, голос совести, Карманов прислушался. С другого угла доносилось ровное дыхание Димона. Похоже, он уснул. Карманов решил выждать, для верности, еще минут двадцать, а затем приступать к выполнению своего плана.


9
Игорь Шевчук и Марина Спивак катили на мотоциклах по брусчатке Кошевого спуска. Они были экипированы, как самые заправские рокеры: куртки-косухи, джинсы «Levi’s», заправленные в высокие ботинки; на головах – оранжевые шлемы. Сыщики съехали на площадь Корабелов. На автобусной остановке они увидели женщину в черном одеянии. Мотоциклисты подъехали к ней. Игорь снял шлем и окинул незнакомку изучающим взглядом.

Женщина была худа, с лицом желчным, колючим и горбоносым; тонкие бескровные губы и подслеповатые глаза навыкате производили неприятное впечатление. Из-под темного платка выбивались барашки жидких седых волос.

– Вы не подскажите, как проехать к молитвенному дому «Ковчег спасения?» – спросил у нее сыщик.

– Ну, слава Богу! – радостно откликнулась странная тетка. – А я поджидаю вас тут уже целый час! Вы ведь пастора Алекса ищете?

Увидев удивление на лице молодого человека, она пояснила:

– Сегодня ночью мне приснился сон. Я стою в поле, а надо мной висит белое облако. И с этого облака вдруг раздается голос: «Люда! Бросай все, и иди скорее на автобусную остановку в Кузнях, около кафе «Ветерок». К тебе подъедут две заблудшие овцы на мотоциклах, и ты укажешь им путь к спасению».

После этого баба объяснила, как проехать к «Ковчегу спасения». Однако, по словам этой чудной провидицы, подъезжать им следовало не к главному входу дома молитвы, а к калитке с тыльной стороны двора. Около нее и следовало ожидать появления пастора.

Во всем этом была какая-то чертовщина. Но разве все это дело не попахивало чертовщиной?

Игорь, впрочем, поблагодарил бабу, надел шлем и молодые люди тронулись в указанном направлении.

«Ковчег спасения» им удалось отыскать без затруднений. Он стоял за ажурной металлической оградой и представлял собой красивое двухэтажное здание из красного кирпича. К широкому крыльцу вела дорожка, мощенная тротуарной плиткой. С левой руки, перед домом, стоял небольшой павильон – по всей вероятности, церковная лавка с ходким товаром.

Следуя указаниям бабы, оперативники не стали задерживаться у главного входа. Они обогнули дом, подъехали к нему с обратной стороны и точно увидели в заборе небольшую калитку. Около нее стояло темно-вишневое БМВ, регистрационный номер ХР 06-66. Сыщики отъехали вглубь улицы и затаились, держа калитку в поле своего зрения.

Эта идея – съездить к «ковчеговцам» – родилась у них спонтанно, за неимением лучших вариантов. Особо они ни на что не рассчитывали – просто решили осмотреться, провести рекогносцировку на месте боевых действий и составить себе общее впечатление об атмосфере, царившей в среде сектантов. Авось, при этом удастся нащупать какие-то связи, выявить что-нибудь интересное. Меньше всего молодые опера надеялись на то, что им вот так, слету, удастся напасть на след пастора.

И, тем не менее, им это удалось.

Не прошло и пяти минут – и из калитки выпорхнул пастор Алекс с желтым кейсом в руке. Воровато озираясь по сторонам, он припустил к машине, сел за руль и отъехал. Выждав немного, оперативники последовали за ним.

Пастор петлял по городу, как самый заправский шпион, проверяя, нет ли за ним слежки. Наконец, он выехал на площадь Ганнибала, нырнул под железнодорожный мост, выскочил на Антоновское шоссе и помчался по трассе. Стало ясно, что он заметил двух подозрительных рокеров у себя на хвосте и теперь пытался оторваться. Оперативники начали преследование.

БМВ пастора Алекса летело по шоссе, совершая немыслимые обгоны. Метрах в ста, на своей Ямахе, летел за помазанником божьим Игорь Шевчук. За его спиной лихо газовала Марина.

Внезапно, на совершенно прямом и пустом участке трассы, машина пастора Алекса исчезла.

Еще толком не осознав, что преследовать уже некого, Игорь Шевчук домчался до точки исчезновения БМВ, влетел в облако какого-то сиреневого тумана и попал в круглый туннель. Впереди него, в дымной серой трубе, стрелой уносилась машина святоши. Время застыло, все звуки исчезли, в ушах сыщика слышался тонкий протяжный звон – какая-то неведомая сила втягивала его, словно песчинку, в неведомую реальность.

Внезапно брызнул свет, впереди возник образ пылающего равнобедренного треугольника. Мчавшейся впереди машины не стало, а на ее месте возник силуэт пастора Алекса. Он летел, сидя на метле, с желтым кейсом в руке. На голове дважды крещеного демократа росли рога, и Игорь отчетливо видел перед собой его изогнутую, как у жокея, спину в клетчатом ворсистом пиджаке.

Шевчук летел за пастором в странном оцепенении. Свет разрастался, усиливался, пока не стал, наконец, ослепительно белым. Сознание сыщика погрузилось во тьму…


10
Андрей вылез из палатки и осмотрелся.

Ночь была темна, хотя на краю неба и висела молодая луна, серебря реку косыми лучами. Звезд было много – крупных, ярких, манящих своими непостижимыми тайнами, однако их свет, ослабленный неимоверно большими расстояниями, почти не освещал земли.

Карманов затаился у палатки, выжидая, когда его глаза привыкнут к темноте.

Тишина стояла абсолютная – вязкая, сосущая, пугающая своей неподвижностью и бездонной глубиной.

Он сидел на корточках, не шевелясь, и его бесшумное дыхание сливалось с великим безмолвием ночи.

Но вот он решил, что настала пора действовать. Он встал на ноги... И в этот момент услышал хруст чьих-то шагов.

Карманов вновь нырнул в тень, отбрасываемую палаткой.

Шаги – осторожные, несмелые – приближались… Он напряг зрение и увидел, как мимо него прокрались две мужские фигуры с кейсами в руках.

Когда фигуры удалились, Карманов последовал за ними.

Двое с кейсами двигались с большой осторожностью.

Чего они опасались? Куда шли?

Тропа, впрочем, вела лишь в одном направлении: к сторожке лодочника. Чем ближе двое неизвестных подступали к переправе – тем трусливей становилась их походка, и тем ниже пригибались они к земле.

Дойдя до домика Харона, мужчины направились к лодке, силуэт которой отчетливо чернел у берега реки.

Они стали возиться с цепью, не расставаясь, впрочем, и со своими кейсами, хотя это и доставляло им неудобства.

Звякнула цепь… Беглецы – а в том, что они собирались бежать, Карманов уже не сомневался – беглецы отвязали лодку, привязанную за нос к какому-то штырю на берегу, и стали сталкивать ее в воду.

Карманов рассудил, что как только они станут садиться в челнок, он тут же присоединится к ним. Поднимать шум эти двое не станут: услышит сторож, и все сорвется. А для него риску будет меньше. Так что пусть эти двое пока попотеют, а уж затем наступит и его черед вступить в игру.

Задумка была хороша, однако ей не суждено было осуществиться.

Как только беглецы стали залазить в лодку, в сторожке зажегся свет, и из нее вышел сторож с фонарем в руке. Карманов бросился наземь и распластался на тропе.

В ночи сторож показался ему втрое выше, чем днем. Глаза у него горели красным огнем, словно у дикого зверя. Он грозно двинулся к беглецам. Андрей оторвал голову от земли и в свете фонаря узнал их: это были господин Тележкин и Порожняк, сидевшие с ним давеча у костра.

При появлении сторожа они засуетились, как мыши в банке.

Первым их намерением было оттолкнуть лодку от берега, но весло осталось на берегу. К тому же лодка была спущена на воду лишь наполовину.

И когда Порожняк, бывший на корме, выскочил из челнока, намереваясь дать деру, было уже поздно. Харон преградил ему путь и столкнул его в реку. Пастор взмахнул кейсом и скрылся под водой. Когда он вынырнул, кейса с ним уже не было. Судорожно суча руками, он попытался выбраться на берег. Тогда лодочник поставил фонарь на землю, взял весло и вторично пихнул пастора в водную стихию.

Пока перевозчик был занят Порожняком, Тележкин выбрался из лодки, но он оказался слишком толст и неуклюж, чтобы ускользнуть от проворного Харона. Лодочник поймал его за шкирку, как котенка, и тоже бросил в речку.

Вода забурлила, вспенилась и потянула несчастных на глубину. Старик вытащил лодку на берег и посадил ее на цепь. Он повернулся в сторону Карманова и погрозил ему пальцем: мол, не шали!

Затем взял фонарь и скрылся в хижине.

Карманов поднялся с земли и затрусил к палатке.

Между тем беглецов подхватило мощное течение и повлекло за собой.

Головы двух дельцов, подобно неким оборванным поплавкам, черными пятнами уносились вниз по серебристой чешуе реки. Кейсы их канули в Лету, были утеряны безвозвратно. Вода была холодна до чрезвычайности. Бедных страдальцев бил озноб, и сердца их стучали, как паровые молоты, а дыхание сковывало так, что было почти невозможно дышать. Роковая развязка приближалась. Было ясно, что еще немного – и они пойдут ко дну.

О, если бы это было так!

Но судьбе было угодно распорядиться иначе.

Порожняк сделал последний прощальный вдох, уже не в силах более бороться с течением бурной своенравной реки, и тут что-то ткнуло его в бок. Он ухватился за плывущий рядом предмет. Им оказалось бревно, несомое по волнам. Он подтянулся на нем и повертел головой. На другом конце бревна, под высоким звездным небом, барахтался Тележкин.

Течение становилось все стремительнее. Казалось, их засасывало в некую чудовищную воронку. С перекошенными от ужаса лицами неслись прожженные деляги навстречу своей судьбе.

Вот на них надвинулась черная тень, и звездное небо исчезло. Теперь дельцы плыли в кромешной тьме. Вода бурлила, словно в кипящем чане, стесненная узкими берегами – несчастных страдальцев, хотя они еще и не осознавали этого, затягивало в слепые подземные лабиринты, и каменные своды все ниже и ниже смыкались над их головами. Впереди слышался неясный рокот. Что бы он мог означать?

Рокот нарастал, стремительно приближаясь. Бревно крутило как щепку, и до сознания беглецов, наконец, стало доходить, что там, впереди, ревет подземный водопад.

С выпученными от страха глазами, неслись они навстречу неизбежной погибели.

Наконец рев водопада стал таким громким, что в нем утонул бы уже всякий голос. Бревно подхватило мощной струей и швырнуло на острый камень.

Бревно разломилось.

Висевшие на нем беглецы сорвались с его концов и полетели в бездну.

Глубоко внизу краснела точка.

Они летели вниз, и точка расширялась, приобретая очертания жгучего круга.

Господин Тележкин и дважды крещеный коммунист Порожняк падали в пылающий котел: под ними разверзлась гиена огненная – та самая гиена, которой Порожняк так любил пугать свою паству, и в которую он сам никогда не верил в своей земной жизни.

Продолжение 3 http://www.proza.ru/2019/02/08/1973