Антиквариат

Сквозь его лицо на нее смотрело несколько поколений его дворянских предков. Это было благородное лицо, с высоким лбом и серыми глазами. Он жил в убитой хрущевке. Линолеум на полу бугрился, плинтусы были оторваны, окна занавешены, в квартире было душно, пыльно и темно. Ходил он по дому в рваном тренировочном костюме с обвисшей материей на коленках. Он не гордился своим происхождением: при царе предки его были в почете, при советской власти - репрессированы.
Он мог, но не хотел жить хорошо. Нищета обеспечивала ему безопасность. Она сидела на нем, как защитный костюм, как кожа хамелеона. Он прятал за нее свое дворянское происхождение, он хотел быть таким, как все и даже хуже. Он боялся за свою жизнь. Репрессии в отношении родственников повлияли на его мировоззрение. Он не хотел служить государству, а прислуживаться ему было тошно.
Но был он несказанно богат: антикварное барахло пылилось по всем углам его берлоги, было замотано в тряпки и старые пожелтевшие газеты. Он походил на цербера своего барахла, о котором никому не рассказывал и которое никому не показывал. Он страшился реализовать его, чтоб хоть как-то улучшить свою жизнь, потому что тогда его жизнь не будет в безопасности: к нему придут, убьют и ограбят.
Он показал ей завещание своего деда, который хотел передать весь антиквариат в Музей подарков Сталину. Но музей расформировали, а Сталина после его смерти репрессировали.
Она заметила его злой взгляд: зрачок стал узким, как точка, а радужка глаза из серой превратилась в белую. "Теперь ты знаешь мою тайну, и я должен убить тебя", - сказал он шепотом, в руке его что-то поблескивало. Но ее спасла украинская ракета, которая в этот момент попала в крышу его дома. Часть стены обвалилась, и в проем полился ослепительный свет. Она нырнула в этот свет и побежала не оглядываясь. Этот человек казался ей страшнее украинских ракет.