Не три, а пять...

Петрос и Сусанна были добрыми, отзывчивыми людьми, готовыми протянуть руку помощи любому, кто в этом нуждался. Сейчас супругам было за 60, и оба они были на пенсии. Их женатый сын Герасим жил отдельно от родителей.

Петрос и Сусанна жили душа в душу, никто и никогда не слышал, чтобы в их семье были ссоры, и поэтому для меня стало шоком, когда я услышал крики, доносящиеся из их квартиры.

Дело происходило вечером, на дворе стоял август месяц, окна балкона их квартиры были открыты, и было слышно, как Сусанна за что-то гневно отчитывает своего благоверного. Я спешно спустился на второй этаж и позвонил в их квартиру. Дверь мне открыла сама хозяйка, и я впервые увидел её в таком состоянии: глаза были налиты кровью, симпатичное лицо  искажено злобой. Я опешил и спросил, всё ли нормально у них.

– Проходи! – взяв себя в руки, проговорила Сусанна, пропуская меня вперёд.

Я вошёл в гостиную и увидел лежащего на диване Петроса, который, полуотвернувшись от двери, с виноватым видом смотрел телевизор.

– Привет, Петя, болеешь, что ли? – спросил я, косясь на Сусанну.

– Ничего не болеет этот... кобель! – зло прошипела Сусанна, стоя посередине комнаты, широко расставив ноги и держа руки на пояснице.

– Перестань, пожалуйста, Сусанна. Ну что случилось, чего ты так болезненно реагируешь? Всё ведь нормально, – сказал Петрос, который, надо заметить, при моём появлении немного взбодрился.

Я стоял между ними, ничего не понимая, переводя взгляд с Сусанны на Петроса и обратно.

Минут через пять нервного рассказа Сусанны я начал понимать, в чём дело, и кое-как сдерживался, чтобы не засмеяться. Но надолго меня не хватило, я упал в кресло, находившееся рядом со мной, и начал хохотать...

А дело было так: к вечеру Петрос почувствовал себя плохо, лёг на диван и попросил Сусанну принести ему лекарство от давления. Однако это ему не помогло, и Сусанна забеспокоилась, позвонила в «Скорую помощь». Петрос вначале пытался отговорить её, но жена была непреклонна:

– Пусть врач осмотрит, как бы чего не вышло...

До пенсии Петрос работал завскладом на хлебозаводе, у него всегда водились деньги, и он никогда не брал сдачи в магазине, а, если кто-то делал ему доброе дело, он старался отблагодарить деньгами. И поэтому он сразу попросил Сусанну, чтобы она заранее приготовила для врача три рубля.

– Надо же человека отблагодарить, – сказал он.

Сусанна послушно взяла трёхрублёвую купюру из серванта, где она хранила деньги, и положила в карман халата…

Тут Сусанна гневно посмотрела на профиль мужа, который старался не смотреть в лицо супруге, потом перевела свой горящий взгляд на меня и выпалила:

– Ты представляешь, подъезжает «Скорая» и входит эта... – тут она вновь зло посмотрела на Петроса, а потом продолжила: – Эта фифа, ну, ты знаешь эту врачиху, Милу. И тут мой кобель растаял, глаза у него заблестели, присел на диван и начал пожирать её взглядом. А она примостилась рядом с ним, достала аппарат и начала измерять давление... Кобель этот вообще растаял, а потом говорит мне, чтобы я угостила врача и медсестру чаем. Хорошо, что они отказались...

К тому времени я немного успокоился, подавил смех и серьёзно сказал Сусанне:

– Ну посмотрел на Милу, чего из-за это нервничать? Разве плохо, что врач своим видом помогла выздоровлению больного?

Говоря это, я вспомнил красавицу Милу и понял, почему заварилась вся эта каша. Мила была эффектной женщиной лет под сорок, среднего роста, в меру полноватая, с карими глазами и с причёской каре. Фигура её напоминала грушевидный стакан, и она всегда носила короткий, плотно облегающий фигуру белый врачебный халат. Но в то же время я чувствовал, что Сусанна чего-то недоговаривает, и решил не торопить события.

Тут Петрос присел на диван и начал отчитывать супругу:

– Слушай, ну чего я такого сделал? Пришла врач, присела рядом со мной на диван, измерила давление. Ну, посмотрел на неё, что из этого – я больной, она врач и, между прочим, дала клятву Гиппократу, чтобы со всеми больными быть обходительной и вежливой...

Тут Сусанна подпрыгнула на месте, как от действия невидимой пружины, и закричала на своего благоверного:

– Да ты в тот момент был похож на кота, который облизывался при виде сметаны, кобель несчастный!

Тут она обернулась ко мне и, сверкая глазами, продолжила:

– В кармане халата у меня была трёшка, чтобы я дала врачу. Но наш кобель, когда Мила измеряла ему давление, за её спиной свободной рукой показал мне пять, мол, дай ей не три рубля, а пять! Я как увидела этот жест, сразу же незаметно показала ему кукиш...

Услышав эти слова и посмотрев на лицо Сусанны, я выскочил из их квартиры, не попрощавшись, давясь от смеха. Кое-как успел забежать к себе домой, где на диване дал волю своему дикому смеху, на что из кухни выбежала моя благоверная, не понимая причину происходящего...

Февраль 2019 г.