Кн. 3, ч. 3, Империя на острие иглы, гл. 1

« Это всё, что мы сделали здесь друг для друга,
                Всё пытаясь уйти навсегда из проклятого круга…»
(Сплин", "Время назад")             
               
Слова насчёт праздника для слуг были не пустыми. Даже бессловесный раб имеет право на свои маленькие радости. Мендес собирался позволить им расслабиться – хотя бы на одну ночь, устроить свою вечеринку, насладиться праздничным столом и друг другом. Расслабление пойдёт на пользу и здоровью, и психологическому комфорту. Это требовало серьёзной работы и сосредоточенности. 

По существу, это был ещё один эксперимент. Сначала он обойдёт всех, даст инструкции каждому в отдельности. Потом соберёт всю двадцатку вместе, в зале, а сам засядет в лаборатории и «продумает» их новогоднюю ночь от и до, в мельчайших подробностях. И танцы, и гуляние в парке, и ухаживание друг за другом, и разбивание по парочкам, и имитацию алкогольного опьянения, и импровизированный концерт – среди них есть свои музыканты-любители, есть танцоры. И любовную игру, и радость соития, и даже задушевные разговоры и борьбу за обладание самыми юными. Впрочем, без любви не останется никто. Любовь омолаживает. Это будет увлекательнейший спектакль. Может быть, если он удастся – а Мендес собирался заснять его на киноплёнку, – Мендес пригласит своих друзей на него взглянуть, или насладится им в одиночку, или даже станет устраивать нечто подобное в дальнейшем – этакий крепостной театр…

«Любопытно было бы знать», - думал Мендес, посмеиваясь. – «О чём бы додумались написать досужие газетные сплетники или солидные исследователи с апломбом, если бы вдруг некий Королевский Оркестр разом снялся с места и отправился вместе с инструментами в некий мифический Замостин, чтобы предстать пред светлы очи Нового Дирижёра и навсегда сгинуть там, чтобы играть только для Хозяина… Или – вместо симфонии выдал бы стриптиз и любовные игрища… А ведь это несложно устроить – надо лишь задействовать одного из музыкантов, и дать ему указание напоить волшебным зельем остальных…

И ноты сошлись в один узор,
И в полночь явился Дирижёр,
И все мы обратили ему взор,
И стали послушны…»
 
В подвале, у сейфовой двери, Эксель колдовал с кодовым замком. При появлении Мендеса, явно пребывающего в радужном настроении, он вздрогнул и уронил проводок тестера.

- Что-то ещё стряслось? – удивлённо осведомился Мендес. Эксель занимался проверкой систем с самого утра, по указанию Фернандеса, но по расчётам самого хозяина, должен был уже заканчивать и готовиться отбыть на Старицу.
 
- Нет… То есть, да. Западают кнопки – я хотел протестировать замки. Как бы не пришлось после Нового Года взламывать дверь.

- Что-то я раньше этого не замечал. Ладно, ничего страшного. Пропусти меня внутрь.

- Света тоже нет, - предупредил Эксель.

- И это не страшно. Хотя, пожалуй, я подожду, когда ты подключишься, а пока проинспектирую остальных. Буду на нижнем этаже, в столовой. Подойду через час. Управишься?

Мендес ушёл, а Челси поспешно вернул панель на место и вытер взмокший лоб. Значит, так. У Бет есть время – час не час, но полчаса точно. Сигнализацию Челси оставил отключённой, кинокамеры – тоже. Пора подавать сигнал Бет.

Он на цыпочках – на его огромных ногах были мягкие тапочки – прокрался до поворота, выглянул – никого. Он вышел на первый этаж,  чихнул два раза. Бет тенью шмыгнула из-за вешалок. Поминутно испуганно оглядываясь, будто за ней по пятам крался убийца, Бет пронеслась по коридору, влетела в тёмную лабораторию, оставив Челси чихать у поворота в знак предупреждения при первых звуках шагов Мендеса. За четыре минуты она успеет дойти до поворота и спрятаться, а Челси – навстречу ей – до двери, чтобы включить сигнализацию. У них всё было промерено и просчитано, до секунды и до четверти шага. 

Бог её знает, что ей там понадобилось, какие такие новогодние сюрпризы таятся за каждой пазухой, за каждой душой! Ему важна лишь её душа. Что хочет она, того хочет Бог – а Челси каждый день молился в своей комнатке за здравие Бет, за здравие тех, кого оставил в прежней жизни, за здравие тех несчастных – ни живых и ни мёртвых – что обитали в этих странных стенах, совсем не похожих на больничные.

Странным было то,  что он прикипел сердцем к этому дому и не хотел бросать Бет, иначе давно бы ушёл искать по свету своих родных – ведь должны же они где-то существовать! Где-то очень далеко, потому что поблизости он не видел ни одного соплеменника с таким же цветом кожи, но он непременно бы их нашёл. Если он не узнает их, то они-то уж точно узнают его – и это обязательно рано или поздно произойдёт!

…Бет не зря запоминала и тренировалась. Все движения давались ей без труда, она легко нащупала ручку сейфа, запросто открыла его, провела рукой по гладкой поверхности коробки, где хранились ампулы с кровью. Всего лишь пять минут облучения слабеньким лазерным лучом – и код будет искажён, ослаблен или вовсе стёрт. Она перевела дух, достала фонарик. Челси! Что бы она смогла сделать без него! Челси заслужил сказочную новогоднюю ночь!

- Кажется, я зря нарушил собственный принцип – никого близко не подпускать к лаборатории. И сам на этом попался! – раздался из темноты спокойный голос Мендеса.

Бет вздрогнула, дёрнулась в сторону, влетела лбом в металлический угол дверцы, сдавленно вскрикнула и уронила фонарик, схватившись за лоб. Всё это произошло за считанные секунды. Она услышала хорошо знакомый смешок, звук отодвигаемого кресла, шаги. Мендес двигался к ней. Сейчас он схватит ей своими клещами, и – делай что угодно! Никто не услышит, даже верный Челси!

Она вжалась в стенку спиной и стала крошечными шажочками продвигаться к двери. Бежать теперь совершенно бессмысленно.  Бежать вообще бессмысленно и нереально. Но – хотя бы сию минуту избежать верной дозы – она дорого продаст свою жизнь. Если понадобится – заорет. Только она не знала, кого в первую очередь послушается Челси…

Но Мендес её не схватил. Зажёгся аварийный свет, и Бет зажмурилась.

- Дьявол! – выругалась она. – Откуда ты взялся?

- Просочился в щёлку и вылез из-под шкафа, как домовой. А ты спешила ко мне на свидание? 

Мендес стоял в двух шагах от неё, сцепив руки на груди и глядя ровно, безо всяких эмоций. Но Бет знала, что все эмоции спрятаны у него далеко внутри, и какая возобладает, никому не было дано предугадать.

- Ну, давай, продолжай. Мне интересно знать, что ты собиралась сделать. Вредить мне, уверяя, что это на пользу человечеству, или – ради острых ощущений? Тебе их мало? Снова позвать слуг и устроить представление?

- Мендес, неужели ты не понимаешь, что это вновь будет только представление? С того момента, как ты отдашь приказ, до его исполнения, пройдёт времени больше, чем понадобится снайперской пуле, чтобы достать тебя. Твой спокойствие – лишь краткая передышка, и ты даже не представляешь, что…

Бет вскрикнула – кто-то неслышный сзади заломил ей руки за спину, одновременно обхватив шею. В другом месте она применила бы приём и ударила ногами – но в этом, заставленном приборами, пространстве любой приём был бы чреват банальным погромом, а в её планы это не входило. К тому же, слишком много стекла и острых углов – раньше покалечишься. Да и биться с Мендесом насмерть она не имела права.
Бет не стала артачиться – посмотрим, что задумал ты, Мендес. Убеждение – лучший метод. Если бы ей удалось посмотреть зомби в глаза, она испробовала бы технологию Альгиса по наложению гипноза. Долго, трудоёмко, но иного выхода нет. Она скосила, сколько могла, глаза влево, вправо, вверх, вниз. Потом придётся попробовать подвигать шеей…

- Не вращай глазами, их здесь много. Ты по-прежнему считаешь, что я устраиваю представление? – всё так же спокойно и безразлично спросил Мендес.

Бет продолжала вести взгляд – и вдруг наткнулась на ЭТО. Небольшая, плоская таблетка, десять на десять, тонкая пластинка, словно кто-то схулиганил и прилепил пережёванную жвачку, была приклеена скотчем под столом, у самого края. Проводок от неё уходил далеко под стол и терялся в его конструкциях и приспособлениях. Проводок мелко вибрировал, словно где-то далеко работал крохотный разогревающий моторчик.

Лицо Бет побелело от ужаса, глаза расширились, сдавленный стон вырвался изо рта.

- Больно? – участливо осведомился Мендес. – У Грота не только медвежья хватка, но и хорошая реакция.

Мендес шагнул к ней.

- Мендес, не двигайся, - прошептала Бет. – Там…

- Что – там?

- Виктор, отпусти меня. Там… взрывчатка… под столом…

- Ты хочешь взорвать всех нас? Ты для этого пришла? А если я запру тебя здесь, вместе с Гротом, и взорвётесь только вы?

Грот сдавил её крепче, и Бет захрипела: - Мендес, это не я. Освободи меня, иначе мы все погибнем, - просипела она, задыхаясь.

Постепенно её неподдельный ужас и тревога начали передаваться Мендесу. Он нахмурился, хватка Грота стала заметно слабее.

- Виктор, он уже разогревается… Надо уходить!

- Кто разогревается?

- ПЛ-3200…

Теперь пришла очередь Мендеса бледнеть от ужаса. - Это ложь! Ты блефуешь!

- Нет, спроси у Грота, что он видит.

- Угол стола. Синий проводок. Белая коробочка. Пластик. Выглядывает на девять миллиметров. – Ответил Грот тихо и размеренно на безмолвный вопрос Хозяина.
Руки Грота разжались и упали.

- Ты можешь разминировать?

- Нет. Я не знаю, где аккумулятор, и кто им управляет. Может быть, они по всему дому. Виктор, надо уходить и уводить людей. Быстро! – Бет протянула дрожащую руку, ощутила тепло, исходящее от стола.

- Откуда я знаю, что это не ты? – прошипел Мендес. Его губы дёргались, предвещая взрыв.

- Медленно двигайся к выходу. Иначе нам всем конец!

- Я должен забрать бумаги и дискеты...

- Не трать времени на трёп!

Бет протянула руку и цепко схватила его за запястье, предотвращая попытку возврата.

- Уходим. Отзывай Грота.

Мелкими шагами они двигались к двери, вышли в гулкий коридор.

- Пусть твои люди уходят и уводят других, они ведь умеют – тихо…

- Мои люди начнут поиски по всему дому. Уже начали.

- Но Грот…

- Грот заберёт документы.

- Виктор, ты не смеешь их обрекать!

Их сдавленный шёпот, похожий на змеиное шипение, мнился им оглушительным, собственные шаги казались громовыми, движения – нелепыми, неуклюжими, невыносимо медленными. Лицо Мендеса было искажено от невероятного напряжения – он отдавал приказы, и одежда взмокла от пота.

Челси у поворота не было – видимо, слуги схватили его и уволокли неизвестно куда. Возможно, и в тюрьму.

- Мендес, отпусти Челси! – Бет почти рыдала. – Он не виноват! Он не мог этого сделать! Он ничего не знал! Он просто любит меня! Мендес! Спаси людей из лазарета! Или пусти меня в дом!

Бет теперь уже рвалась из его рук и кричала почти в голос. Мендес силком, едва не волоком, протащил Бет по лестнице и выпихнул в холл.

- Я сделал всё, что мог! – крикнул он, толкая её к выходу. И в этот момент грянул взрыв.