Фото и портрет

   Я стояла у окна, на улице мела метель и даже выходить никуда не хотелось. Стояла и думала, вспоминала всю свою жизнь. Наверное, в той прошлой своей жизни я была кошкой: если на улице дождь или снег, я хочу быть в тёплой комнате и смотреть в окно. Видно, лежала я на подоконнике и созерцала всё, что происходит там, когда была кошкой.
    А сейчас вдруг вспомнилось детство, вернее эпизоды из него. Себя я помнила с четырёх лет. Мама моя работала в школе, которая была через дорогу. В конце года в школу всегда приезжал из города фотограф, чтобы сфотографировать учеников старших классов для выпускной фотокарточки. Вот мама и прибежала домой, для того чтобы нарядно одеть нас с братом и вместе сфотографироваться на память.
    У меня было два любимых платья: оливковое  с чёрным кружевным воротником и манжетами на рукавах, а другое в чёрно-серую полоску с белым воротничком. Если надо красиво одеться, я выбирала одно из них. Я стояла довольная своим видом, а  брату зачем-то надели мою кофту на рубашечку. Мама, видимо посчитала так интеллигентнее, в его-то возрасте, он на два года младше меня. Кофта эта была красивого голубого цвета, впереди на пуговичках, но на груди с двух сторон вышито по синей бабочке. Почему-то двухлетний мальчик считал её чисто девчачьей, и ревел:
   - Я не надену девчачью кофту.
   Но его все-таки одели, и на фото посередине была мама всем довольная, с одной стороны я чем-то очень недовольная, наверное, я хотела стоять с другой стороны, и весь в слезах мой брат. Когда мы подросли и смотрели на эту фотку, то не могли удержаться и хохотали.

   Летом к нам в гости приехала мамина сестра, она долго жила в Германии. Наши куклы тогда были из пластика, как куклы, а она привезла мне другую куклу, она была мягкая, а голова и волосы, как настоящие. Когда мне решили её вручить, я так испугалась, что рванула бегом вокруг круглого стола, который по тогдашней моде стоял посередине. Мы бегали долго: я с выпученными от страха глазами и криком, за мной мама и тётя, и папина сестра, они с улыбкой и уговорами, но всё было бесполезно. Это представление закончил папа, он сказал:
   - Положите куклу в её «уголок», она сама потом её возьмёт – «уголок» это мой дом за шкафом, где у меня были все игрушки.
   Эту куклу я так и не смогла полюбить, да, я с нею играла, но не любила и опасалась её, это точно!

    И вот пришёл мой первый школьный день, всё лето мы бегали на улице, забавлялись, как могли, купались в лужах, запускали кораблики. На руках у меня цыпки, которые мама с бабушкой выводят адской смесью одеколона с глицерином. Эффект от неё моментальный, но больно очень. Мама мажет мне руки,  бабушка дует, а я ору.
    Нарядили в форму, перевели через дорогу и отдали в класс, где сорок два человека, и я вторая с конца по росту. Так началась моя школьная жизнь. В обед между первой и второй сменами мама меня заплетала и убегала опять в школу. Но в этот день я так её и не дождалась, причесалась сама и завязала хвост. Наконец-то все увидят, что я уже взрослая и всё могу делать сама. И увидели все, потому что в этот день нас фотографировали, учительница спросила меня:
    - Ты будешь сниматься на портрет?
    - Да – гордо ответила я.
   Как хорошо, что я сегодня с причёской, а не с косичками - подумала я.
    Когда привезли портреты, моя мама не хотела выкупать и спрашивала учительницу, зачем она позволила мне фотографироваться с такой головой. Говорила, что там петухи какие-то, откуда спрашивается, они на голове возьмутся. Мне лично этот портрет всегда нравился, и сейчас тоже, на лбу царапины, на лице улыбка, а на голове «петухи».