ТИНА

                Юрий Угроватый
                ТИНА               
.

Мы познакомились в Западной Африке, в небольшом городке на севере Сьерра-Леоне.
Местные власти пригласили меня, командира военных наблюдателей ООН, участвовать в городском мероприятии в честь дня независимости. На главной площади собрались несколько тысяч местных жителей. Среди них выделялись ученики. Их яркая форма красного, белого, зелёного и голубого цвета, разная для каждой школы, притягивала взгляды.  Дети шумели, с нетерпением посматривая на сцену.
Начало представления задерживалось. В пол силы рокотали, готовые в любой момент взорваться адским грохотом тамтамы. От переносных торговых лавок приятно потянуло жареным мясом, чаем каркаде и ещё чем-то пряным. Толпа равномерно гудела под нещадно палящим африканским солнцем, словно еда, медленно кипящая в раскалённом котле.
Собравшиеся коротали время за разговорами.
              К моему внедорожнику подошли две женщины в национальной одежде. Их тела были обёрнуты кусками яркой материи с замысловатыми принтами. На голове тюрбаны из такой же ткани. Туфли на высоких каблуках и золотые украшения выделяли их из простенько одетой толпы.
Одна из них – молодая, симпатичная африканка, другая  неожиданно оказалась белой.
Сероглазая, худощавая, на вид значительно старше своей спутницы. Она заговорила первой на правильном , но каком-то неживом английском.
– Тина, преподаватель английского языка, а это моя коллега Мариам.
– Юрий, военный наблюдатель ООН .А вы случайно не из России?
– Можно сказать и так. Хотя, я приехала сюда двадцать лет назад ещё из Советского Союза.
– А откуда именно?
– Из Воронежа. Окончила факультет иностранных языков, вышла замуж за Сьерра- Леонского студента. И вот я здесь. Несу свет знаний африканскому народу!
– Ну, да! Сеете, так сказать, разумное, доброе, вечное…
Но Тина мою иронию не приняла и с некоторым вызовом заявила:
– Да, я вижу свою задачу в том, чтобы помогать африканскому народу!
Так и сказала:
– Африканскому народу.
             Услышанное несколько озадачило меня. Признаться, пришла мысль, а всё ли у женщины в порядке с головой? Но в остальном она рассуждала здраво. Говорила, что в жизни у неё всё хорошо. Муж - директор школы, она –там же завуч. Есть свой домик в пригороде.
Когда её коллега вернулась к детям, я спохватился:
– Что же это мы, двое русских говорим по-английски?
– Мне уже так проще. Я ведь за двадцать лет ни разу не была в России.
– А почему?
 – Сначала жгла обида: исключили из комсомола, назвали предательницей за то, что уезжаю из страны с иностранцем. Поссорилась с родителями. Долго не было денег. Копили с мужем то на мебель, то ещё на что-то. А потом, когда умерли родители, ехать стало не к кому…
Она говорила, безукоризненно строя фразы, однако, её речь казалась какой-то искуственной.  При этом руки жили самостоятельной жизнью: пальцы женщины двигались как-будто хотели передать то, что она не могла выразить словами. Она распрямила спину и опять с нажимом повторила свою фразу о помощи африканскому народу. Наконец прибыло местное руководство. Мероприятие начиналось. Я успел дать ей свой адрес и пригласил в гости.
             Она приехала через неделю. Тихим душным вечером под стрёкот цикад и кваканье лягушек мы пили кофе на веранде нашего дома. Тина, которая в прошлой советской жизни была Валентиной, всё напирала на то, как хорошо ей живётся в Африке. А я и не пытался с ней спорить. Меня интересовало совсем другое.
– Откуда эта идея о помощи африканскому народу и свете знаний.? И почему именно вы?
Она смутилась.
– Знаете, Юрий, однажды в детстве мне в руки попала книга об европейских миссионерах. Они отправились в Африку помогать местному населению. Поступили очень благородно, бросив ради идеи уютные дома и сытую жизнь. Многие потом умерли от малярии и тропической лихорадки. Я захотела так же, как эти замечательные люди, помогать африканцам. А, когда вышла за Камару, мечта сбылась.
                На другое утро я, как всегда, проснулся первым. Брился в ванной, глядя в круглое автомобильное зеркало.  Волна ударила по ушам. До боли. Из окон повылетали стёкла. Рвануло у соседнего дома. Запахло взрывчаткой. Через несколько минут наша колонна уже петляла среди горящих домов в поисках выезда из охваченного войной города. Миссию ООН сначала эвакуировали в Гвинею, потом и вовсе закрыли. Но, как оказалось, не навсегда.
             Прошло время. Я снова вернулся в страну, сменив военную форму на гражданский костюм  директора частной авиакомпании.
 Однажды под вечер  возвращался на своём мерседесе с деловой встречи. Машина едва тащилась по узким улочкам промышленного пригорода. По пыльным обочинам, часто вылезая на дорогу, бесконечной вереницей тянулся местный люд: рабочие в униформе, крестьянки из окрестных сёл с вязанками дров на голове, оборванные бродяги. Пахло бензином и расплавленным асфальтом.
Неожиданно, среди этой пёстрой толпы мелькнуло, как мне показалось, знакомое лицо. Я остановился. Нет, ошибки не было! Это  Тина!
Меня поразило, как она изменилась! Исхудала неимоверно. Глаза ввалились и смотрели с каким – то лихорадочным блеском. Нос заострился. Её заметно шатало от слабости. Одежда была застирана и неумело заштопана. Увидев меня, она очень растерялась. Я понял, что женщина в беде. Не дав ей опомниться, посадил её в машину и повёз в ресторан неподалёку на берегу океана. Захотелось её накормить и поговорить обо всём спокойно.
Мы сидели за столиком. Солнце быстро, как бывает в Африке, клонилось к закату. Она какое- то время рассеянно смотрела на почти уже исчезающую  дорожку света на воде и молчала. Казалось, что тихий плеск волны помогает ей собраться с мыслями.Пахнуло водорослями, рыбой и мокрым песком. Когда, наконец, подали ужин, я не мог не заметить, что ей стоит больших усилий не набрасываться с жадностью на еду. Утолив голод, едва слышным голосом, она начала свой рассказ:
– Мятежники захватили город через несколько дней после нашей встречи. Как же я пожалела, что не послушалась вашего совета немедленно уезжать! Мы с мужем пытались добраться до ооновских домов и упросить увезти нас во Фритаун. Но было поздно! Дороги перекрыты, кругом бандиты. Они грабили, убивали, насиловали. Самое ужасное, что среди них были и мои ученики!
Во время рассказа её лицо казалось безучастным и только руки, постоянно двигавшиеся вопреки этому монотонному голосу, выдавали сильное внутреннее волнение.
– К, сожалению, я не знал вашего адреса. Честно говоря, нам и самим пришлось ночевать в разных местах, чтобы не попасть в заложники.
– Мы с учителями решили идти во Фритаун пешком. Мой муж из тех мест. Знает дороги. Сначала всё шло неплохо. Удалось выбраться из города живыми. Этот была большая удача! Хотя, ночью в лесу очень страшно. Кругом звери, а мы без оружия. Спать приходилось прямо на земле. Холодно. Очень холодно! Быстро закончились продукты и вода. Голодали. Пили из болот. Почти у всех началась дизентерия.  Две женщины из нашей группы умерли. Мы их закопали прямо там, в лесу. Неглубоко! Не было лопат. Наверно, их тела съели гиены или шакалы. Я заболела ещё и малярией.  Было совсем плохо. Думала умираю. Всё-  таки выжила! Когда стала поправляться, увидела, что мой муж спит с молодой учительницей. С той, которую вы видели в день нашего знакомства. Жизнь потеряла всякий смысл. Хотела наложить на себя руки, но не решилась.
       Так мы провели в лесу полгода. До Фритауна добрались немногие. Муж меня бросил…
 Здесь я устроилась на временную работу в одну из местных школ. Потерялись все мои документы, а главное - диплом. Не представляю. как теперь их восстановить? А на постоянную работу без них не берут. Поэтому платят копейки. Голодаю. Снимаю комнату у одной местной семьи. Сплю на полу, на коробке от холодильника. Вместо стола–другая картонная коробка. А ведь до войны у нас всё было! И дом, и мебель… Пока рассчитывалась с хозяйкой своими украшениями, она вела себя спокойно. А когда они закончились, стала грубить. Всё время требует денег. Ещё кричит на весь двор, что я хочу соблазнить её мужа. И вообще, что слишком умная и всё такое… Однажды даже ударила меня. Но идти некуда. Денег нет, а она иногда даёт мне немного еды со своего стола. Меня держит только школа. Вижу глаза детей, как они тянутся к знаниям. Я ведь всегда хотела помогать африканскому народу!
Я слушал и не мог отвязаться от мысли, что говорит она слишком правильно и как- то безжизненно, хотя рассказывает о страшных событиях.
           Помолчали. Я дал Тине денег на оплату жилья. Она долго отказывалась, говорила, что не знает, когда сможет вернуть долг. Потом отвёз её домой, пообещав что-нибудь придумать с трудоустройством.
            У некоторых сотрудников нашей компании дела с английским были не очень. Тогда я решил организовать для них занятия и привлечь к этому Тину. К ним присоединилась и моя жена. Договорились заниматься дважды в неделю.
Со временем Тина стала выглядеть увереннее. Приобрела себе приличную, но непременно африканскую одежду. Супруга жалела её и норовила каждый раз дать с собой каких- то продуктов. А вот отношения с учениками не сложились. Они были сильно загружены на работе и делать домашние задания не желали. Как -то я услышал обрывок их разговора:
– Достала эта дура! Училка она и есть училка! Разговаривает с нами, как с первоклашками.
– Да, ещё и опиндосилась вконец! Ходит в этих местных хламидах, как будто не русская!
                Но Тина никому не хотела давать поблажек. Вскоре оба ученика отказались ходить на занятия. Какое-то время их посещала только моя жена.
Светлану так поразила судьба женщины, что она постоянно думала о том, как ей помочь.
– В России, в деревне, очень нужны учителя английского. Я – сама учительница и хорошо это знаю. Возьмут на работу обязательно, да ещё и жильё бесплатное дадут! Пока устроишься, поживёшь у нас. Подумай об этом. Вернёшься на Родину, все беды будут позади…
         Тина упрямо сжала губы:
– Знаете, Светлана, я всегда хотела помогать африканскому народу, нести ему свет знаний. Моё место здесь!
         Вечером сидели в гостиной за чашкой кофе.
– Всё- таки, странная, эта Тина. Вся жизнь под откос, а она о помощи африканскому народу…
– Понимаешь, Света, а мне кажется, что эта идея её в жизни и держит. Забери и ничего, кроме разочарования, не останется. Вот и выходит, что она настоящая подвижница, не хуже тех европейских миссионеров.
            Вскоре нам пришлось уехать из Африки. Больше о Тине я ничего не слышал.

                Макенни - Санкт – Петербург

                Ноябрь-2018г.