Average

Average — самое отвратительное слово в английском языке, как никакое другое точно описывающее меня, тебя, большинство. Собственно знаменитая сцена изгнания из рая — мрачная метафора болезненного осознания, что детство, где ты был самый сладкий пирожок, окончено. Впереди бессмысленная, обреченная борьба за существование среднего взрослого. И вьебывать придется до последнего вздоха, ведь боженька хоть и любит тебя, но не настолько, чтобы наградить уникальным талантом или дать родиться в семье российского чиновника.

Смотришь на себя в зеркало — не урод и не красавец, average. А хорошо было бы быть красивым. Заходишь такой в комнату, рта не успел открыть, ничего не сделал, а тобой уже восхищаются и придвигаются поближе, погреться в лучах твоего великолепия. Перед красивыми не захлопываются двери автобуса в последний момент. Им дарят машины, сердца и лакшери нижнее белье. И легко прощают то, за что тебе будут терзать печень до скончания времен. Наверняка Гофмана вдохновили на «Крошку Цахеса» наблюдения за гало–эффектом, создаваемым внешностью красивых людей. Я еще в школьные времена заметил, что мои шутки становятся в пять раз смешнее, если их рассказывает привлекательный друг.
Ты выстраиваешь нерушимую стену фактов и приводишь тонну источников без каких–либо гарантий на успех, а красивая она, сложив в уме два и ***, получает тортик для окормления толп страждущих.
— Постойте, граждане, она втирает вам какую–то дичь.
— Иди отсюда, мальчик. Не мешай нам оргазмировать. Никто до нее не вносил столько глубины и секса в алфавит.
В принципе, оригинальное уродство тоже ничего. Можно было бы гастролировать с цирком или сниматься в сериале от Нетфликс. Но ты average.

Читаешь книжки умные. Почти все понимаешь. Программируешь. И тесты говорят, что у тебя высокий интеллект. Но ничего выдающегося. Average. Ты не откроешь лекарство от старости, не совершишь прорыв в кулинарии и не обогатишь знание новыми гранями мысли. Тебе хватает ума понять инструкцию из Икеи и не умереть до ужина, но сияние твоего разума способно осветить не более ста квадратных метров.

Один может с завязанными глазами и связанными руками, одними бровями нарисовать неотличимую копию «Сикстинской мадонны». Волшебный голос другого мог бы остановить Пелопоннесскую войну и точечную застройку в спальном районе. Магия слова третьего — пробудить к жизни мертвую душу сорокалетнего бухгалтера. Четвертый же как бог вышивает киселем по бетону. Твой же бумажный самолетик терпит катастрофу еще на взлете. И истории твои вызывают недоумение, а не катарсис.

Даже твое психическое здоровье — average. Ты отнюдь не образец буддистского спокойствия и мира с собой. Мечешься между тихим отчаянием и гипоманией. Взбадриваешь себя алкоголизмом и до трети времени тратишь на проблемы с самооценкой. Но в тебе нет яркого безумия шизофреника, деятельной фиксации на сверхценной идее психопата или холодного расчета социопата. Тебе не возглавить религиозный культ, небольшую тиранию или преступный синдикат. You are average.

Все это как–то нечестно. Думаю, что необходимо ввести налог на одаренность, чтобы хоть немного принести справедливости в мир. Затмеваешь красотой огни торгового центра? Божественно поешь Пруста на японском, исполняя тройное сальто? Уже в пять лет точно знаешь, ради чего будешь жить, пока мы утешаем себя вкладом в биологическое разнообразие и учимся радоваться мелочам? Будь добр, 10% сверху. И нужно отменить все гранты и премии для талантов. Пошли бы они нахуй. Они уже вытащили выигрышный билет в генетической лотерее. У них точно все будет зашибись. Это нас, average, нужно поддерживать. Нам и так трудно