Навстречу творческому юбилею

К десятилетию литературной деятельности.

Моя любовь к слову и литературе формировалась еще в детстве, когда мама читала мне сказки по большим красивым книжкам с яркими и веселыми картинками, а папа пересказывал страницы из учебника по истории для юристов и вспоминал полеты стрелком-радистом на пикирующем бомбардировщике над Баренцевым морем во время войны. Детали их уже стерлись, но в душе остались тепло к ним и огромная признательность за все то, чем я им впоследствии оказался обязан. Бабушка ушла, к сожалению, слишком рано, а остальных предков я вообще никогда не видел, но знал о них по старым фото в семейных альбомах и рассказам родни.

Еще в начальных классах перечитав все многочисленные домашние книжки, за исключением классики и поэзии (к ним был тогда равнодушен), я отправился в свободный поиск по городу. Записавшись в доступные мне библиотеки, включая и клуб МВД, на этом не остановился и стал постоянным посетителем книжных и букинистических магазинов. Двигаясь во многом вслепую и выхватывая то одного, то другого автора наобум, я открыл для себя увлекательный мир детективов, фантастики и древней истории. Меня в равной мере интересовали научные открытия, авантюрные путешествия, таинственные загадки, рискованные приключения и военные подвиги.

Все это неплохо развивало фантазию, и, возможно, поэтому я всегда с удовольствием писал классные сочинения, особенно на свободную тему, когда была возможность вырваться за пределы тесной и скучной школьной программы. В течение учебного года времени на чтение толстых томов не хватало, и я зачастую халтурил, ограничиваясь информацией из хрестоматий и статей, но излагал прочитанное своими словами так, что претензий ко мне у преподавателей не возникало. Зато летом можно было успеть осилить не только Тихий Дон с Войной и Миром, но и много чего еще, включая полузапретные тогда книги Булгакова или Ефремова. 

Я всегда пытался высказать не то, что от меня ждали, а то, что думаю и чувствую, хотя и не часто осмеливался делать это публично. Иногда это мне выходило боком. Если в школе меня знали, понимали и ценили, поставив пять на выпускных экзаменах за жизнеописание любимого литературного героя штандартенфюрера Штирлица (sik!)  – разведчика Исаева, то на вступительных в институт тему труда по произведениям Евтушенко (Братской ГЭС и пр.) оценили только на три (возможно, из-за ошибок). Впрочем, и этому я был очень рад, поскольку позволило пройти по конкурсу на архитектурный факультет за счет профилирующих дисциплин.

Ярких и самобытных талантов среди зодчих всегда хватало, и мои скромные потенции остались там невостребованными. Да я и сам, не обладая актерскими, музыкальными или певческо-танцевальными способностями, не стремился к лучам софитов на Студвеснах или Юморинах. Позже, уже в ОКБ Гидропроекта я сам устраивал КВНы и всякие «А ну-ка, девушки и а ну-ка, парни», тексты к которым сочинял с друзьями, а перейдя полностью на культмассовую работу, уже писал сценарии дискотек, встреч ветеранов, вечеров кому за 40 и прочих торжественных или детских мероприятий. В то время у меня и мысли не возникало, что способен на нечто большее.

 В последующие годы я периодически писал статейки в газеты, сочинял поздравительные стишки к дням рождения и тосты для корпоративных пьянок, баловался иными хохмами и розыгрышами, но внутри постепенно зрели мысли, чувства и образы, которые требовали более осмысленного и серьезного выхода. В этом веке им стал интернет. Первые свои несовершенные литопыты я начал выкладывать в блоге на Майле лишь приближаясь к полтиннику, но большой и постоянной аудитории не снискал. Однако тогда мне повезло встретить и заново узнать женщину, которая надолго стала для меня всем, включая и внимательного умного собеседника.

Наш заочный диалог позволил мне войти во вкус писательства, ощутить востребованность, легкость пера и уверенность в себе. Она стимулировала и вдохновляла меня не только своей любовью, но и разнообразием вопросов, которые затрагивала, провоцируя на длинные послания, предельно откровенные и содержательные, хотя подчас весьма спорные или провокационные. Они  постепенно перерастали в эссе на философские, религиозные и этические темы, требующие уже публичного обсуждения в сети. Я до сих пор ей безмерно признателен за это благотворное влияние и моральную поддержку, несмотря на все то, что произошло позже, и наш разрыв.

В тот момент мой старый приятель посоветовал мне обратить внимание на только что зарождавшийся и активно раскручиваемый портал F5. Там собралась компания веселых, злых и талантливых профессиональных и не очень писак, среди которых я, хоть и был, наверное, самым старым, неожиданно почувствовал себя как рыба в воде, прикрывшись аватаром и ником Balamut.  С ними я обрел вторую молодость и зрелость как автора, вдруг осознав, что мои тексты интересны и нужны многим людям. Тогда с упоением начал писать обо всем, без устали пробуя себя в самых разных жанрах – сказки, памфлета, фантастики, политсатиры, репортажа или воспоминаний.

К своему удивлению, в азарте творческого состязания с молодняком уже через несколько месяцев я достиг вершины рейтинга, мне предложили там постоянное сотрудничество в качестве колумниста, и… мне стало скучно. Соревновательный запал пропал, а тупо зарабатывать деньги, ведя собственную колонку на одну и ту же тему – лестно и выгодно, но неинтересно. Мне хотелось творческой свободы, своих пределов тогда еще не ведал, но хотел познать и потому ушел с портала в свободное плавание в безбрежное, как мне казалось, море Рунета. Я побродил по разным сайтам, с переменным успехом публикуясь, но не получая нужного мне отклика.

 Мне нужна была не просто большая и благодарная аудитория, а в первую очередь живое интеллектуальное и эмоциональное общение, к которому я уже привык и чей дефицит уже начал тогда ощущать. Я писал не только потому, что у меня внутри накопилось нечто важное и, как мне кажется, необходимое людям, а рассматривая сеть как возможность обратиться к определенному человеку или группе лиц, интересных и  нужных мне для проверки своих мыслей, идей или художественных поисков. Поэтому мне всегда так требовалась обратная связь, комментарии читателей, живое и нелицеприятное подчас обсуждение текстов.

Все это я спустя год нашел на Гайдпарке, где тогда кипели страсти, разыгрывались нешуточные политические и творческие баталии. Объединенная русским языком аудитория из многих стран мира активно обсуждала там любые политические, культурные и спортивные события, а также посвященные им статьи и рассказы. В отличие от многих иных литературных порталов она состояла преимущественно из читателей, а не только писателей, что благотворно сказывалось на остроте, объеме и откровенности дискуссий. Да, среди них всегда было немало хамов, троллей и клонов, но вменяемых, умных и корректных собеседников всегда было гораздо больше.

К этому времени я уже обрел достаточно опыта и самоуверенности, чтобы отказаться от анонимности и выступить под своим именем и фото в сети. Более того, я уже начал подумывать о собственной книге и более крупной литературной форме – повести или даже романе. Первые опыты на этой стезе не были особо удачными и пошли в стол, но в последующем я даже опубликовал первую часть задуманного большого произведения, названного не без закоса под классику «Наш счастливый новый мир». То, чего и как я в нем достиг, меня отрезвило и отложило затею в долгий ящик. Да и сравнение с чужими текстами вынудило отнестись к себе критичнее.

Я смог понять, что лишенный соответствующего академического образования пока не готов к такому труду и нужно учиться у мастеров пера отточенности фраз, композиционному мастерству, стилевому совершенству, законам жанра и множеству иных премудростей, которые могу постигнуть лишь со временем на практике. В этом мне сильно помогло общение, поддержка и помощь профессионалов, среди которых особо хотелось бы отметить доктора филологии Н. Белинскую, добровольно взявшую на себя труд по редактуре дилетантских писаний начинающего графомана. В итоге мой язык стал сдержаннее и грамотнее, а тексты более удобочитаемыми и связными.

Мне стала очевидна ограниченность своего литературного арсенала и словарного запаса, скупость фантазии, неумение строить диалоги и интригу сюжета, доводить его до эффектного финала, бедность метафор и скудость языка. Особенность архитектурного мышления сказывалась даже на построении одинаково ровных, но гармонично выглядящих абзацев.  Однако форма сама по себе никогда не была для меня самоцелью, а лишь способом выразить и донести до собеседника  свои мысли, идеи и чувства. А потому я брался за клавиатуру лишь когда уже не мог не поделиться этим с теми, кого считал своими друзьями или заслуживающими внимания и уважения оппонентами.

Как правило, наиболее любопытные вещи получались когда первоначальная идея обрастала дополнительными линиями развития и смысловыми слоями, придавая ей большую глубину и объем, но зачастую скрывая главное под сюжетной или стилевой маскировкой. Для этого я иногда играл с читателями в своеобразные шарады, до конца не давая угадать, о чем собственно идет речь, объединял в своих текстах два и более  уровня восприятия, рассчитанные на разную по культурному уровню аудиторию. Чем неожиданнее, тем приятнее и веселее в итоге оказывалась разгадка, тем больше удовольствия от процесса получали мои читатели и я сам.

Я познакомился с множеством интересных и доброжелательных творческих людей, немалая часть коих стала не только моими верными друзьями и постоянными читателями, но и придирчивыми критиками, а так же литературными учителями. Их подчас весьма жесткие отзывы были для меня не менее полезными, нежели слова одобрения и поддержки, быстро убрав головокружение от первоначальных успехов и не дав утонуть в рефлексии и депрессии. Коллективное обсуждение и замечания в личке позволяли выявить  сильные и слабые стороны текстов, ошибки и очепятки, незамеченные даже при многократном вычитывании.

В свою очередь и я набрался смелости и нахальства, чтобы свободно указывать своим коллегам по цеху на их слабости, не особо стесняясь в выражениях и без оглядки на титулы, возраст и опыт,  а так же помогать советом и делом в продвижении текстов новых и молодых авторов, еще недостаточно освоившихся в сети, затеяв целое литсообщество. Мне казалось, что этим я оказываю им полезную услугу и могу рассчитывать на взаимную откровенность без экивоков и политесов, но чаще встречал непонимание, обиды и даже агрессивно-резкую реакцию. Это заставило постепенно свернуть административные амбиции и общественную активность.

Тем временем веселый и творческий либеральный Гайдпарк печально уходил в прошлое, уступив сначала место непонятному и меркантильному Макспарку, а потом слившись в уныло-безликий и агрессивно-консервативный Ньюсленд. С портала ушла большая часть действительно ярких и талантливых авторов, составлявших его лицо и гордость, оставив площадку на растерзание толпам политически озабоченных, бездарных графоманов, маниакальных копи-пастеров и платных пропагандистов. А потому мне и многим моим друзьям она стала неинтересна и свое присутствие на ней мы свели к номинальному, заглядывая лишь по случаю или приглашению.

Возраст и здоровье, работа, семейные и личные обстоятельства, реалии российской экономики и политики не оставляют много времени и причин для оптимизма и вдохновения. Мне трудно предсказать дальнейший ход событий, но вера в счастливое оживление литературной жизни на МП-НЛ почти угасла, а проводимые время от времени конкурсы-марафоны-угадайки давно приелись и не вызывают прежнего творческого энтузиазма. А потому, подводя итоги прошедшего десятилетия, я не ставлю точку, но – запятую, оставляя за собой возможность в любой момент вернуться сюда с новыми текстами, если мои новые мысли и идеи заставят меня это сделать вновь.