Кн. 3, ч. 3, глава 11

               
Был полдень. Тёплый, ленивый, майский полдень, будто губка, впитавший в себя ароматы нагретой молодой травы, сирени, россыпей гиацинтов, толп ландышей, высыпавших к самой дорожке, отрядов нарциссов и тюльпанов вокруг бассейна. Дети спали, разморенные. Ниса у гаража копалась в мотоцикле. В доме убирались слуги.
Алеся в общей детской не то слушала музыку, не то просто задремала после обеда. Во всяком случае, на террасу она не вышла. Накануне все легли поздно, отмечая её день рождения. Сказать, что она была счастлива – значит, не сказать ничего. Она танцевала с Бояном, она была так близка к тому, чтобы проговориться – но не воспримет ли он это признание за попытку воспользоваться его беспамятством?
И Алеся промолчала – ей пока хватало того, что он был рядом, что он ухаживает за ней, что в его глазах появляется блеск при виде её и нежность. Что он робко поцеловал её после танца в щёку – наверное, она была слишком сурова с ним и холодна, что он не решился на большее?

«Каково это – стоять рядом с бывшим возлюбленным, отцом своего ребёнка, и скрывать, держать это в себе?» - думала Бет. – «Смогла бы я вот так? Наверное, нет. Я нашла бы момент открыть ему часть собственной жизни. Лучше сразу – без умолчаний!»

«Алеське повезло», - думала Елена. – «Этот парень явно влюбился в неё по второму разу. Вот что значит судьба. Она может теперь слепить его для себя так, как сама пожелает».

Бет и Елена на террасе пили кофе, перебрасываясь ничего не значащими, пустыми словами, словно уже давно всё друг другу выговорили. А рассказать было что. Фантастический Маятник раскачивался всё размашистей, всё настойчивее, сокращая частоту, но увеличивая амплитуду и силу падения. Бет всё чаще хотелось плакать. Прежде худо-бедно она контролировала ситуацию.

Теперь всё изменилось. Интернет-журнал «GLOBAL» сообщает, что в клинике доктора Альгиса Марцкявичюса диверсия, главная лаборатория взорвана, погибли четыре лаборанта и уникальное оборудование, а сам доктор Марцкявичюс исчез. Возможно, похищен. Возможно, сбежал. Выдвигаются версии о том, что кто-то из виновников эпидемии заметает следы. Новые тайные военные разработки? Новое био-оружие? Терроризм с Восточной Азии? Насколько Альгис сам замешан в разработках и так ли уж безгрешен? Начато следствие, подключены ФБР, КГБ и Интерпол. Всё это не просто серьёзно. Это чудовищно! И она бессильна: ни связи с WASS, ни свободы передвижения и действий. Бет сходила с ума от тревоги. Бет рыдала, не скрывая слёз ни от соглядатая, ни от Экселя, ни от Буравчика. Увы, ей хотелось бы быть там, а не здесь, защищать Альгиса, а не Мендеса…

Бет задумалась, невесело глядя в чашку.

А Елена с удивлением наблюдала за уборщицей – девушка в серой униформе чем-то её насторожила. То ли она шла по дорожке от дома не той походкой, слишком раскованно и торопливо, то ли озиралась украдкой, то ли шла порожняком – без инвентаря, и в том направлении, где ей явно делать нечего. Озиралась… спешила… Елена, забыв о кофе, пошла вдоль дома и спустилась вниз с террасы по узкой подсобной лесенке. Окна большой детской. Что-то неладно. Что может быть неладно в детской?

На окне детской залы полыхала тяжёлая тёмная штора, разрисованная весёлыми зверушками.

- Бет, беги в детскую, там пожар! – закричала Елена. – Это приказ! И – никого за мной! – в её голосе было столько металла, что поражённая Бет, сама того не ожидая, не стала перечить. Противопожарное устройство молчало, пожарные краны были глухи, автоматическая заливка не сработала – значит, их отключили намеренно.
 
«Она ещё доверяет мне?» - снова изумилась Бет мимоходом, взбегая в гостиную…

…А Елена, вместо того, чтобы помчаться следом, к детям, или прокричать приказ слугам, шмыгнула на параллельную аллейку, испещрённую пятнами тени и света. Она неслышно скользила по дорожке параллельным курсом с девушкой, явно маскирующейся под зомби. Она бежала, пригибаясь, вдоль полоски кустарника – настоящий, не поддельный слуга давно бы услышал её лёгкий бег. Отставая на десять метров, не меньше, скользили её телохранители, получившие категорический приказ не вмешиваться.

Добежав до поворота, Елена выскочила наперерез диверсантке, уже не прячась и не скрывая намерений.

Елена никогда в жизни не бегала так быстро, если не считать Лущицкого леса. Но там был не бег, а, скорее, полуобморочная попытка проломиться сквозь время и пространство. Здесь её путь лежал по прямой, он был целенаправлен, он имел одну-единственную, строго выверенную траекторию, словно полёт пули из совершенного ствола.

Девушка, заслышав сзади себя стремительно приближающийся звук бегущих ног по хрусткому гравию, ещё раз обернулась – и испуганный взгляд выдал её с головой. Она замешкалась на миг, раздумывая, продолжать ли изображать то, что изображала, или маскироваться дальше бесполезно. Потом заметалась – и тоже побежала. Она не нырнула в кустарник, не понеслась к реке, затрудняя продвижение Хозяйке, а заодно и себе. Она бежала кратчайшим путём туда, куда должна была попасть – к холму. Видимо, кто-то или что-то ожидало её там. Но Елена не намеревалась оставить ей шанс. И ей не нужна была ничья помощь.

Ярость голодной львицы была ничто в сравнении с яростью Елены. Она нагнала девушку у самого подножия – та обернулась, её лицо исказилось, И в этот момент Елена прыгнула на неё. Они сцепились и покатились по земле. Девушка была неплохо натренирована, но она лишь защищалась – таков был напор и натиск Хозяйки.

Елена раньше никак не могла понять, почему на ринге – будь то фехтование или борьба – женщины издают столько диких, безумных криков. Сейчас каждое удачное движение, каждый удачный удар, дающийся невероятным физическим напряжением и волевой концентрацией, или же удар ответный, вызывали у неё вопль разочарования или возглас радости, или просто – вскрик боли. Елене казалось, что схватке не будет конца, что увёртливая противница вот-вот выскользнет. Она ударила её ногой – та, откатившись, внезапно выхватила маленький нож.

Обычно у слуг-охранников было при себе какое-либо оружие на случай непредвиденного нападения. Это были всего лишь ультразвуковые «глушители» и отравляющие аэрозоли, работающие на довольно близком расстоянии. Весьма безобидные игрушки, которые могли сработать лишь при молниеносном реагировании. Домашним уборщикам оружия вообще не полагалось.
 
Несмотря на разговоры об армии и несокрушимую уверенность в слугах, Мендес не спешил вооружать их огнестрельным оружием, оно до поры до времени пряталось в специальных тайниках, в подвале спортивного «куба», по соседству с общежитием слуг, и о нём знали только избранные. Лишь немногие из слуг, прошедшие спец-подготовку (в частности, охранники на въезде), имели при себе боевые ножи и стволы, но такого ножа, как у нынешней противницы, Елена ни у кого не видела.

Елена, не раздумывая, вновь ринулась в атаку, прыгнула вперёд – суке не уйти! Девушка промахнулась, и Елена вывернула ей руку. «Такое везение может случиться лишь раз в жизни» - скажет потом Бет. Нож чудом проскочил мимо, лишь слегка полоснув по плечу, и угодил в траву, выбитый ногой. Зато Елена оказалась точна – ей было, за что драться: она снова достала девушку ногой, и они вновь покатились по дороге. Теперь, оставшись без ножа, девушка вцепилась Елене в горло, и Елене оставалось только одно – отдирать чужие пальцы. Ей опять повезло – под рукой, словно специально подкинутый (возможно, так оно и было – двое слуг уже стояли рядом, не имея возможности вмешаться, не зная, как спасать Хозяйку в подобной экстраординарной ситуации без особого приказа), оказался угловатый камень с острым краем.

Хрипя и хватая ртом воздух, она стиснула новое оружие без лишних раздумий, рука поднялась и опустилась на голову противницы. И ещё раз! Девушка под ней дёрнулась пару раз, руки её разжались – и она затихла… Елена лежала сверху на мёртвом враге, тяжело дыша, и медленно приходила в себя. Ярость и азарт битвы отпускали нехотя, робкими шажками – ненависть ещё клокотала и ликовала внутри: она победила!

Елену била нервная дрожь. Она наконец-то разомкнула смертельные объятия, откатилась, встала на четвереньки. Враг повержен. Да! Она чего-то стоит! Неужели она убила её? Девушка нужна была живой? Надо было послать вдогонку Бет, а самой отсиживаться? Отдать приказ слугам и спокойно наблюдать?

Нет, Елена ни о чём не жалела. Это её, личное достижение! И плевать на всё!
Елена не замечала, что вокруг собрались люди. Не видела, что Ниса подняла что-то с земли, внимательно разглядывая – не нож, нет, что-то маленькое, а потом незаметно ускользнула за холм…

…Фернандес мягко, но настойчиво взял Елену за локоть.

- Госпожа, идёмте в дом…

- Что с детьми? – очнувшись, вскинулась Елена.

- С детьми всё в порядке. Слуги потушили пожар вовремя – сгорели только занавески, вязание на столике у окна, да пара плюшевых медвежат обгорели. Ну, и столик с подоконником тоже. Дети не успели ничего понять. Но их пришлось переселить – тяжёлый запах. И Эля плакала по медвежатам. И…

- И… И что ещё? Ну-ну, договаривай, смелее. Я в полном порядке!

- Она убила няню. Видимо, Алеся пыталась ей помешать – в зале следы борьбы…

Елена нахмурилась.

- Кто с детьми?

- С детьми Гера. Ему всегда удавалось их уговорить и успокоить.

- Собрать и устроить проверку всем слугам. Прочесать весь парк, обследовать все помещения! – распорядилась Елена. – И… убрать тело. Виктору сообщили?

- Да, госпожа. Не забудьте сделать перевязку.

- Пустяки! – отмахнулась она. – Царапина.

Однако саднящая боль в руке и ручейки крови заставили её поморщиться. Елена побежала к дому. Слуги расступались перед ней. Она уже почти забыла о драке и совершённом впервые в жизни убийстве. Дети! Главное – с детьми всё в порядке! Иначе и быть не могло! Просто не имело права!

Когда Елена вернулась в детскую с наскоро перевязанной рукой, едва умывшись, исцарапанная и грязная, задыхающаяся от бега, усталость от которого ощутила только теперь, от пожара не осталось и следа. Шторы уже поменяли, столик и мишек унесли, залу вымели. В зале были Бет и Боян, бледный и потерянный. Боян стоял на коленях перед лежащей на полу Алесей. Правая её рука была прижата к груди, из-под неё стекала струйка крови. Жизнь уже покинула её, душа с удивлением наблюдала сверху за друзьями, застывшими в скорби. Она защищала детей, как могла, и не её вина, что была убита.

- Она… хотела мне что-то сказать! – Боян отчаянно хлопал ресницами, пытаясь отогнать подступающие слёзы, губы его дрожали.

- Она хотела тебе сказать, что Александр – твой сын! – тихо проговорила Бет.

Боян взглянул на неё, как на сумасшедшую: - Что?

- Александр – твой сын, - повторила Бет. – Сын из прошлой жизни. И это правда.

Сын? У него есть сын? Эта изумительная девушка была близка с ним где-то далеко, в его прошлой жизни! Не удивительно, что его сразу потянуло к ней. Да и мальчик почти не похож на неё: у него тёмно-карие глаза, тёмные кудри – Боян схватился рукой за свой едва отросший ёжик. Но как это возможно? Она не похожа на легкомысленную свистушку. Она вся – достоинство, покой, женственность, мир. Тот мир, которого теперь нет, и никогда не будет в его душе. Он едва успел её найти и сразу потерял, их свела сама судьба – и тут же отняла. Как несправедливо!
Он растерянно обернулся к Бет.

- Иди к нему, - Бет ласково взяла парня за руку и заставила встать, – теперь тебе некогда будет скучать.

Неуверенными шагами, всё время оглядываясь на Алесю, которую слуги бережно перенесли на диван, и которая всё ещё была прекрасна, словно Спящая Царевна, Боян вышел в соседнюю комнату, где Гера, уже немного ошалевший, пытался справиться с тремя ревущими детьми, стремящимися вон из маленькой спальни.

…А в кабинете Мендеса Эксель сосредоточенно проверял файлы последних разработок Мендеса, тщательно исследовал свой рабочий стол – да, всё верно, не хватает нескольких дискет с самыми последними восстановленными расчётами. Оказывается, как просто проникнуть в этот дом! Выследить «неподготовленного» слугу, убить – и встать на его место, просочиться под его видом. Всего-то навсего! Ха-ха! Да это значит, что никакой действенной защиты не существует. Ведь эти дискеты были найдены у убитой девушки, мастерски замаскировавшейся под служащую по уборке мусора.