Нехорошая фамилия

Юрка гордился своим отцом, многочисленными родными дядьками, дедами. Род был крепкий силой и духом, а честность, порядочность, непримиримость к любой неправде да самоотверженная приверженность идеалам коммунизма вызывали уважение сельчан, но в то же время бескомпромиссность и прямота раздражали и часто приводили к конфликтам.

Высокая нравственная и гражданская позиция всего многочисленного рода была возведена в принцип и стала краеугольным камнем семейной истории, которую записывал один из братьев Юркиного отца и по выходным, на совместных обедах, зачитывал под бурные воспоминания и обсуждения. Рукописи хранили в старом потёртом портфеле с надписью: «При пожаре выносить в первую очередь».

Все мужчины рода были богатырского сложения, плодовитые: семьи у всех многодетные, и пацаны рождались чаще, чем девки.

– Жива фамилия, – радовался старый дед, – укрепляется род!

Род то был крепкий, знатный не только в селе, но и в районе, да вот фамилия была не очень благозвучная. Можно сказать, совсем даже нехорошая. Род носил фамилию Паскуда.

В селе и районе большая семья передовиков – постоянных победителей социалистических соревнований, школьных олимпиад да спортивных состязаний – была известна. И к столь необычной фамилии привыкли, делали ударение на первый слог, но мстительные сельчане, очень часто попадая под прямоту и беспощадность Паскуд, били наотмашь именно фамилией: «Какая же ты паскуда, Паскуда! Не зря такая мерзкая фамилия у вас, не зря…» и… крыли весь род до седьмого колена «паскудниками».

«Паскудниками» обычно называли и многочисленных детей многодетных семей Паскуд. И часто недоумевали, почему нельзя поменять такую нехорошую фамилию. Но не понимали сельчане, что все Паскуды ценили историю своего рода, считали её достойной и даже уникальной, и верили, что фамилия, данная предками, диктует им неповторимую и счастливую судьбу. Сама фамилия, несмотря на её неприличное звучание, для них была свята.

– Фамилию, как семью и Родину, не выбирают, – любил повторять дед, – ведь не имя красит человека.

Но Юрка как-то несмело всё-таки спросил у отца разрешения взять красивую фамилию матери – Зелинская, но отец отсёк его попытки не только словами, но и крепким ударом в челюсть.

– Совсем с ума сдвинулся со своей фамилией, самодур! – возмутилась однажды старшая Юркина сестра. – Что фамилия, что имя… Лучше бы совсем меня не рожали.

И надо было это услышать отцу! Несмотря ни на что, он схватился за солдатский ремень и врезал несчастной дочке, которую сам же и назвал Кларой в честь Клары Цеткин, так что все дети притихли, а Юрка позавидовал сёстрам. «Выйдут замуж – и прощай дурацкая фамилия», – и надежда сменить её у сына пропала. Ослушаться дети не смели.

Воспитаны они были в строгости и часто слышали рассказ отца о всесильном богатейшем киевском генерал-губернаторе Бибикове. История рассказывает, что в возрасте уже за пятьдесят лет он имел неосторожность при старушке матери без её разрешения сесть и тут же услышал гневное: «А как я тебя сейчас по щекам отхлестаю!» Он быстро встал, поклонился и спокойно ответил: «Маменька, маменька, отхлестайте, пожалуйста, только вашей любезной ручкой! – почтительно поцеловал ей руку. – Простите, позвольте мне сесть!»

Все Паскуды далеко не уезжали, разве что служба в армии забрасывала их в дальние края, но они упорно возвращались в родное село или оседали в районе. Женились, выходили замуж и успешно плодились.

Только один Юрка решил покорить столицу и с первой попытки поступил в киевский институт.

Честный, идейный и бескомпромиссный, свято веривший в идею коммунизма, он был сразу отмечен руководством: его единогласно избрали секретарём первичной комсомольской организации. Избрали, но… не утвердили.

– Вы, что, издеваетесь? – завопил секретарь райкома. – Хотите Комсомол посмешищем сделать? Секретарь комсомольской организации – Паскуда. Это же как можно истолковать?

Не утвердил и долго втихаря смеялся.

И в столице, наводнённой самыми различными фамилиями, перед неприличной Юркиной некоторые двери не открывались.

– Смени фамилию, – советовал декан.
– Смени фамилию, – просила девушка и отказывалась выйти за него замуж.

У любимой была красивая фамилия, и даже, как казалось Юрке, много краше материнской – Кречинская. Но горячие родовые амбиции, смешанные со шляхетской гордостью матери – полькой по крови, не позволили Юре пойти против воли отца. Он мог допустить лишь материнскую, но менять фамилию своих гордых предков «Паскуда» на фамилию жены не представлял возможным, и они ссорились.

– Я не хочу, чтобы моих детей называли «Дети Паскуды!» – возмущалась девушка, гневаясь. – И не собираюсь каждому рассказывать о вашем почтенном роде. Да и что великого вы могли совершить с такой отвратительной фамилией?

Это было непростительное оскорбление и они расстались.

– Смени фамилию … Смени фамилию… – слышал он отовсюду и всё меньше у него оставалось сил терпеть.

Последней каплей раздора выступил разговор с заведующим кафедрой. Конечно же, парень учился отлично, и ему было предложено место в аспирантуре, но только опять: «Смени фамилию, не хочу рекомендовать Паскуду».

Разобиделся тогда Юрка крепко на весь свет и вернулся – талантливый, способный на большее – в свой родной район, где его нехорошая фамилия ни у кого не вызывала отторжения. Не дала фамилия гордого рода Паскуд реализоваться золотому Юркиному уму в столице, а может, не хватило отцовской твёрдости, но, вернувшись, он испытал радостное возбуждение. В конце концов, где родился – там и пригодился…

04.02.2019