Этот многоликий мир зимы

      Лыжи с шипением  рассекали белые  холсты снега. Мокрая майка жарко липла к спине.  От непривычной нагрузки  ломило  в пояснице.   

      Но вот  мерцанье  снежных      полей осталось  позади, и я очутился   в   лесном  сумраке, берёзы плотной толпой  окружили меня,   в глазах  потемнело, и я на минуту потерял  способность  воспринимать светотени.

 Освободился от    лыж, на одну из них положил      рюкзак,  опустил ноги   в сугроб, и решил  передохнуть. Своим собачьим  умом   пёс решил, что  я  жду от него работы,  и  со всей решительностью  полез в  тальники.

   Там он по  уши стал тонуть в  сугробах,  суетливо перебирал под собой  лапами и буквально плыл по снегам, а где они были плотней,  просто полз под  кустами.

И  вдруг он призывно залаял. Что там у него?  Может, запутался  поводок, или  увидел рыжую  куницу? Надо было  разобраться, направился к нему, но  тревога оказалась  ложной.

Позади меня  в снегу  пролегла синяя траншея.   Присел  на её краешке и продолжил  свой привал. Перекусил, угостил  собаку хлебом, и  опять  ушли в поле.

Ветер  завывал в ружейных стволах,  быстрой рекой струилась позёмка. Долго не мог отвести взгляда  от дальней полосы леса. Над ней,  на  границе дух миров,  разделяющей земное и воздушное  пространство  зазывно синело небо,  но синело так, что хотелось  сказать самому себе что-то радостное,   а может   это небо  хотело поделиться со мной  своим настроением?

На душу лёг  покой. Что же могло    обещать небо?   Наверное,  новые   радости  походов, от которых у  меня  еще  много раз замрёт сердце.

   Покружили по снегам и лесам,   трёхцветный мир пролесков сумел обнадежить, успокоить и даже   утешить. Летом  уеду из этого мира в отпуск на малую родину, и опять возвращусь  сюда - в страну охоты,  холодов и  долгих ожиданий весны.

Вечером открыл свой любимый журнал: «Охота и охотничье хозяйство», прочитал    новеллу «Соколиный отстой». Рассказывает в ней  охотник о тайге-цветке, о пройденных тропах, горалах, медведях, о хороших людях, и ничего о ружье, нацеленного в сторону зверя. Заныло в душе. Рассказал жене об  авторе и его рассказе.

- Я тебе давно  говорила, давай уедем отсюда.
- А вот увезу вас в северную  глушь к эвенкам,  не так запоёшь!

  В сердцевине зимы пришли крещенские морозы, и мы стали выходить из дома, только для того чтобы принести дров, купить в магазине хлеба, молока да накормить пса.

Меня знобило, и я затягивал шарфами поясницу и  локтевые суставы,  жена смеялась, заштопывая мою потрёпанную рукавицу.
-Дорожу старыми вещами!,- Взрывался я.

Младшая дочь лезла ко мне на колени, обнимала  целовала в щёку.
- Хоть ты папа и  грубоватый,  а я люблю тебя.

Ночью бегали с ней под луной среди синих   теней и мороза. Из  печных труб в  серо-голубой купол ночного неба поднимались густые  столбы дыма. Говорят  воспитание это обучение искусству жить.