Мыс Лапласа

                МЫС ЛАПЛАСА

           Самым притягательным местом, не буду говорить за всю Россию, только за Приморье, является для многих туристов мыс Лапласа.
           Ни гора Пидан, ставшая туристической Меккой Приморья, с ее чудесами и загадками, которые почему- то происходят именно с теми, которые пишут в газеты «Джентри», «Высота-611», «Отражение», но ни с одним из сотен известных и неизвестных мне туристов, многократно бывавших на этой вершине.
          Ни гора Лысая с ее десятками необыкновенно красивыми водопадами на ключах Еломовском, Чашевитом и Полюшка, берущих свой стремительный разбег  почти с самой вершины этой высокой горы.
          Ни река Ванчин /Милоградовка/ с ее изумительными по расцветке и форме каменными берегами и водопадом «Чертов мост».
          Ни горы Сестры с знаменитыми  «Зубами Дракона»-скалами, протянувшимися по вершине хребта «Сихотэ-Алинь» на несколько километров.
          Ни бурная и порожистая река Кема с ее урочищами Озерного плато, Ясной Поляны, с красивыми вершинами гор Радость, Преграда, Шайтан, Ясная, Черная и многими другими безымянными, но не менее красивыми.
         Ни ожерелье гор хребта Карту с его самой высокой горой Курортной на подступах к которой можно увидеть настоящий «Лунный пейзаж».
         Ни река Амгу, берущая свое начало с хребта Карту с ее самым красивым каньоном Дальнего Востока и самыми  красивыми  и высокими водопадами  края «Троица», «Арсеньев» и «Черный Шаман».
        Ни мыс Олимпиады с удивительными по красоте высокими и обрывистыми берегами, агатами, выброшенными морем на берег и обкатанными до ювелирного мастерства.
        Ни полуостров Гамов с сотней бухт и бухточек, десятками  кекуров  в обрамлении  кудрявых сосен.
Ни одно из этих мест не притягивает  так туриста, как мыс Лапласа. Спросят: почему?  Ответа не последует. Просто тянет и все тут.
        Вот уже тридцать лет как знаком с этим красивым уголком южного побережья.
        Вспоминаю свой первый поход. 1973 год. Июнь месяц. Отпуск- согласно графика. Время не лучшее для Приморья. В тайге- несметное количество клеща. Море холодное с частыми туманами. Моему товарищу-геодезисту архитектуры города Виктору Львовичу Фельдману также выделили двухнедельное окно от работы. Решили совершить поход по побережью от мыса Поворотного до поселка Преображения. Закупили продуктов. Сели в рабочий катер-трамвай, курсирующий между Находкой и Врангелем. Счастливо отошли от морвокзала. Был теплый солнечный день. Во Врангеле пришвартовались к старенькому причалу. Рядом, навечно сросшееся с берегом, стояло пассажирское судно, которое служило общежитием для строителей Всесоюзной стройки. Сама стройка, представляла из себя, огромную площадку первого причала, на которой сновали сотни самосвалов и елозили десятки бульдозеров. Замысла строителей пока понять было невозможно. Быстро прошли это шумное и пыльное место. Наш путь предстоял по грунтовой дороге в сторону села Козьмино. За перевалом оказались на перепутье. Вправо дорога вела в Козьмино. Влево- в войсковую часть, куда  идти было нельзя судя по грозному плакату. Оставалось -только прямо. Куда нам и надо было идти. Преодолев еще один перевал, вновь оказались на распутье трех дорог. Ни влево, ни вправо  нельзя. Стояли грозные запрещающие знаки. Оставалось только прямо. Впереди был третий перевал. Спускаясь с него, встретили наряд пограничников. Старший наряда в звании лейтенанта потребовал у нас документы.
-Вы находитесь в пограничной зоне. Куда идете и с какой целью?
Показали ему свои удостоверения. Рассказали о своих планах.
-Вообще-то, на такой поход вам надо было взять в войсковой части 2020 разрешение. Такие самовольные походы по побережью запрещены.
Увидев наши скисшие лица, он изменил тон.
-Ладно. На первый раз замечание. Учитывая ваши серьезные удостоверения, я доложу, кому следует. Одно условие: не жгите ночью на берегу костер. Запрещено.
Легко отделавшись от стражи наших рубежей, подошли к живописному озеру Шапалово. Повсюду на ослепительно белых песках цвели рододендроны и шиповники. Зрелище было необыкновенное. Приняли решение остановиться у озера на ночь. Сбросив с плеч тяжелые рюкзаки, поднялись на высокий утес, с которого хорошо просматривался мыс Поворотный, Чертов Утес, а к Северу по всей видимости  мыс Лисученко. Нигде ни одного строения. Дикая девственная Природа. Таким запомнился первый день нашего путешествия по побережью.
Следующее утро встретило нас густым холодным туманом. Условились идти только берегом. Там, где «непропуски», подниматься вверх, обходить препятствия и вновь спускаться к морю.
На мысе Лисученко пробарахтались всю вторую половину дня. Поднявшись у самого мыса по вертикальной стене к вершине скалы, спустились за ней к морю. Не прошли и десяти метров, как вновь попали на непреодолимую преграду. Пришлось карабкаться вверх по тому же ущелью, по которому спускались. Обойдя скалу, спустились по другому ущелью к морю. Каково же было наше негодование, когда мы тут же наткнулись на отвесную скалу. Прохода берегом не было. Чертыхаясь, вновь полезли в какой раз наверх. Сил на следующий спуск уже не было. Решили спуститься к ключу и готовиться ко второму ночлегу. Уже засыпая в палатке, вдруг услышали тяжелые шаги. Кто-то  подошел к палатке и замер. Замерли и мы. Костер наш давно прогорел. Чтобы не раздражать пограничников, мы разводили костер только в светлое время, а на ночь его тушили. Молчание затянулось. Шепотом сговорились одновременно включить два фонарика. Так и сделали. От палатки стремительно кто-то стал убегать. Кто это был? Медведь, тигр, олень, кабан? Какой-то явно зверь, но не пограничник. После этого происшествия  долго не могли уснуть. Утро оказалось на редкость прекрасным. Остатки тумана были только в распадках. Поднялись на вершину мыса Лисученко. Весь вчерашний наш путь лежал как на ладони. Как хорошо, что мы не полезли вновь к морю! Впереди были сплошные «непропуски». Лишь в пятый день мы подошли к мысу Лапласа. Четвертый и пятый день шли в густом тумане. Стоило только, кому то отстать или оторваться, как  тут же начиналась паника. Голоса в этом тумане  вязли как в вате. Очертания берега, скал едва угадывались в десяти шагах. Так мы прошли заставу в бухте Спокойной. Ни мы их не видели. Ни они нас. Каждая выраставшая перед нами скала принимала очертания фантастического чудовища. Но то, что мы увидели у мыса Лапласа  не описать никакими словами. Хотя тогда, конечно, мы и не предполагали, что это именно и есть мыс Лапласа. Это мы узнали значительно позже. Перед нами из тумана, словно живые предстали сказочные монстры. Иногда туман приоткрывал, какую нибудь верхнюю часть скал и тогда перед нами вырастали головы, появляющиеся как миражи и затем вновь исчезающие в никуда. Долго любовались этим зрелищем, ожидая, что туман раскроет  и покажет нам  очертания этих нагромождений. Не дождались. Не знали мы тогда, что вверху  над этими скалами, стоял пограничный пост.   
С приобретением профессионального фотоаппарата стал методично обходить все бухты, каждую скалу сначала полуострова Трудного от мыса Астафьева до устья реки Ново-Литовки. Затем от бухты Лашкевича до бухты Успения. Вновь встретился с мысом Лапласа. Туристы называют скалы, находящиеся у мыса «Расческой». Это потому что ни один турист видимо, не встречал  рассвет в определенное время года с определенного места. Дважды в год солнце встает из-за моря точно в середине двух громадных красивых скал. Невольно приходит название «Колыбель солнца». А какие порой бывают на мысе Лапласа закаты и рассветы!
Находится этот мыс за бухтой Триозерье. У самой бухты Краковка. Лучше всего добираться туристу до этого красивого места от поселка Первостроителей. До Триозерья проложена хорошая грунтовая дорога. От бухты Триозерье к мысу ведет тропа. Через полчаса пути перед туристом предстает большая красивая бухта. Она пока еще не захламлена, так как бухта Триозерье. Недаром ее называют Золотой. От этой бухты  мыс Лапласа можно достигнуть либо через лес по тропе, либо по побережью. На мысах бухты Золотой стоят необыкновенные скалы. На южном мысу две скалы в виде сфинксов. На севере в виде гигантского спящего  человека. Чуть дальше скала  с лицом злого человека. Сам мыс вдается в море. На самом  верху стоит полуразрушенное здание, оставшееся от пограничников. Когда-то с этого высокого места они  обозревали с помощью мощных биноклей и прожекторов, как говорится: «денно и нощно» водное пространство Японского моря. Внутри здание как обычно расписано именами посетителей. География туристов обширная. От Уссурийска до Хабаровска. Оставил свой неизгладимый след  турист из далекого Братска в виде своего имени «Вася». Под самым мысом стоят знаменитые скалы. Сверху это Замок. К нему можно спуститься по узкому ущелью. С северной стороны эти скалы похожи на  двух богатырей. С южной- это  «расческа» или «колыбель». Интересно, как они смотрятся со стороны моря? Как вообще, многие скалы, которые приходилось фотографировать, смотрятся со стороны моря? Об этом никогда почему-то не задумывался.
С мыса Лапласа открываются приятные для глазу виды как в сторону бухты Краковка, так и в сторону Триозерья. На закате хорошо прорисовываются все вершины одного из последних отрогов хребта Сихотэ-Алинь. Особенно выделяется высокая гора Пирамида. С какой бы стороны ее не обозревал, она предстает в виде идеальной пирамиды. Чудны дела Господня…
В здании турист может укрыться от непогоды, разжечь костер и приготовить пищу. За водой придется спуститься по тропе к морю, где всегда журчит небольшой ключик.
Сколько бы сюда не приходил, всегда оказывался в одиночестве. По костру и мусору в здании и за пределами его видно, что это красивое место посещается. Особенно приятно оказаться здесь в одиночестве, когда бухта Триозерье забита тысячами отдыхающих. Здесь тишина. Лишь стремительно снуют ласточки, да иногда о чем-то прокричат утки-гагары, сидящие на недоступных для человека скалах. Однажды ночью это одинокое место посетил тигр. Еще вечером, собирая вдоль тропы дрова, прошел по ней  в сторону леса. Ничего необычного не заметил. На следующий день, возвращаясь по этой тропе во Врангель, вдруг обнаружил там, где вчера ничего не было, обгрызанную голову косули. Выяснять где туловище,  конечно же, не стал. Ускорил свой ход от этого места до бега. Значит, ночью в несколько десятков метров от моего бивуака произошла трагедия. Но рассказать хочется не о трагическом, а о мистическом.
Был конец июля. Пятница. Теплый солнечный день с белыми низкими облаками. Поход на Беневские водопады сорвался. Решение пришло само –собою. Идти только на мыс Лапласа.
Быстро взвалил на плечи готовый к походу рюкзак. Взял сумку с фотоаппаратом и помчался на автовокзал. Успел на отходящий автобус. От поселка Первостроителей почти бегом устремился по дороге к Триозерью. Туда же потоком шли и шли машины. Сотни машин. Только на подходе к перевалу, неожиданно пришла шальная  мысль: «а вдруг кто нибудь остановиться, да и спросит: «Не подвезти ли тебя, мужик?»  Но это была лишь слабость. После перевала эта мысль испарилась, как будто ее и никогда не было. Опыт на сей счет, был большой. Давно пришел к выводу, что понятие «милосердие» на дорогах уже не существует. Впрочем, добежал до Триозерья  как никогда быстро. Вся огромная бухта была забита автомашинами, палатками, туалетами и мусорными свалками. Повсюду были счастливые лица людей. Мне же почему-то не хотелось смотреть им в глаза. Хотелось как можно быстрее пройти этот людской муравейник. Но вот  наконец-то   один на тропе. Такой же счастливый, как оставшиеся за мной. Надо было торопиться. Успеть к закату. Когда стал подходить к бухте Золотой, то обомлел. Над ней клубились низкие белые облака. Это был не туман. В вечерних лучах солнца облака приобрели неземной цвет. Они словно были живые. Вдруг внутри этого бурлящего котла возникла радуга. Но такой радуги никогда видеть не приходилось. В этой радуге цвета каждое новое мгновение меняли свою окраску, переливались, светились изнутри. Это была живая радуга. Тут же достал из сумки фотоаппарат. Доставая, вспомнил, что зарядить  пленку в фотоаппарат  не успел. Спешил на автовокзал. Там же сразу  удалось сесть в отходящий автобус. В автобусе было много народу и пришлось стоять. О зарядке пленки и мысли не было. Достав кассету с пленкой из сумки, стал вставлять конец пленки в приемную катушку, при этом все время поглядывал на радугу. Боясь, что она исчезнет. Вставив, быстро захлопнул крышку. Крутанул резко рычаг перемотки пленки. Затем начал быстро отщелкивать один кадр за другим. Успокоился только тогда, когда радуга исчезла. От бухты Золотой пошел к мысу по побережью. Используя выступы скал, иногда можно было близко подкраться к уткам гагарам, отдыхающим на камнях. Так и оказалось. Яркое солнце, которое было за моей спиной, мешало им быстро обнаружить меня. Подходил к ним как никогда на близкое расстояние. Удалось сделать несколько снимков с необычными позами уток. Закат с мыса Лапласа оказался на редкость интересным. Ушедшее за хребет солнце, раскрасило облака в нежные малиновые тона. Спать лег с прекрасным настроением. Редко когда так фартило.
        Встал задолго до рассвета. На юге в море висела черная туча. В ней ежесекундно сверкали молнии. Раскаты грома были сплошным гулом, как прибой. Сделал несколько снимков этого необычного явления. Незаметно пришел и рассвет. Таких рассветов на мысе Лапласа видеть не приходилось. Черная грозовая туча стала синей, а затем  оранжевой. В ней по- прежнему  продолжали сверкать молнии. На самом востоке высоко в небе разметались серебристые облака, которые с рассветом меняли  цвет и форму. Все это успевал только снимать. Затем кругом запорхали бабочки. Забыв про сварившуюся кашу, гонялся за ними несколько часов. Удалось сделать несколько интересных снимков. К обеду со стороны Триозерья неожиданно налетела та самая черная грозовая туча, которой я любовался рано утром. Начался сильный ливень. Если бы не здание, то  в палатке от такого ливня  спастись бы не удалось. Граница дождя пришлась по мысу Лапласа. Уже в сотне метрах в сторону бухты Краковка  сияло солнце. Как только дождь стал слабнуть,  вышел из укрытия и подошел к обрыву с целью сфотографировать бухту Краковку и Триозерье. То, что увидел в море, под собой, было похоже на сон или сказку. На глади моря лежали две очаровательных радуги. Вновь стал лихорадочно снимать и снимать. Гроза ушла. Вновь залетали бабочки. Почти рядом от меня сел на цветок большой хвостоносец Маака. Не спеша стал переводить рычагом пленку. Вдруг заметил, что она идет слишком свободно. Что такое? Нажал на спуск. Затем вновь повторил эту простую операцию. Головка обратной перемотки пленки не крутилась, а рычаг пленку на приемную катушку не тянул. Такого смятения мыслей и чувств никогда переживать не приходилось. Пленка с приемной катушки сорвалась. Она при переводе рычага лишь хлопала концом о валик, создавая впечатление перекрутки пленки. Ни одного кадра снято не было. Все дальнейшее пребывание на мысе Лапласа потеряло всякий смысл. Это была даже не потеря, не поражение, а было наказание. За что? За беспечность?  Весь вечер на мысе Лапласа размышлял о случившемся. За этой трагедией, а по- другому назвать  случившееся со мной было нельзя, крылась более глубокая причина. Какая? Если Бог не позволил мне отснять все это самое необыкновенное, что мне приходилось в жизни видеть,  то значит рано. Возгоржусь этим подарком. Всему свое время. Тем не менее, с того самого дня стал вставлять пленку в фотоаппарат заранее.
       В этот же год случилась поездка к далекой Кеме. Там был поход к вершине горы Черной. Во второй половине дня, когда начали восхождение к вершине, на нас обрушился тайфун. Фотоаппарат  «Минольта», верно мне служивший почти десять лет, побывал в воде. Кожаная сумка, в которой он хранился, не спасла. С тех пор он стал «барахлить». В каждой пленке оказывалось по несколько кадров испорченных. Видимо в фотоаппарате набухла створка кадрового окна,  но возможно что-то случилось и с компьютером. Ни один мастер отремонтировать фотоаппарат не мог. Приближался день, когда солнце на мысе Лапласа  всходило точно между скалами, то есть в «качель». Самонадеянно посчитал, что если даже Минольта  испортит мне два-три кадра, то все равно пока солнце встает, успею отснять полпленки. С тем и поехал встречать рассвет. Задолго до появления солнца встал  на заветное место. Ожидал рассвет с необычайным волнением. Какой он будет? Как поведет себя Минольта?
Вот и Оно. Огромное огненное светило заполнило всю «качель». Начал нажимать на спусковую кнопку. Но что такое? Она не поддавалась. В фотоаппарате ничего не горело. Он был мертв.
Может быть батарейки? Пронеслась мысль-надежда. Быстро сменил батарейки, поставив новые. Но, увы. Причина была другая. Все! Опять трагедия! Но эту трагедию можно было и предотвратить. Например, взять с собой запасной фотоаппарат «Зенит». Не взял. С тяжелым чувством поднялся на вершину мыса. Без всякого желания вскипятил чай. Отхлебнув из кружки несколько глотков, остальное вылил все на костер. Собрал рюкзак. Отрешенно покинул,  это место, ставшее уже для меня роковым. Вновь ожидание в целый год.
И вот этот год прошел. Со мной уже три фотоаппарата. Отремонтированная «Минольта», новый фотоаппарат «Никон» и безотказный «Зенит». Вновь я на мысе Лапласа. Так как, солнце входит в «качель» в течении нескольких дней, то пришел на всякий случай на три рассвета.
Четверг. Вечер. На Западе тучи. Заката не получилось. Не беда. Зато на Востоке чисто. Это обрадовало.
Пятница. Утро. Весь Восток затянут плотными облаками. На Западе голубое небо. За ночь тучи сместились с Запада на Восток.
Пятница. Вечер. Все завалило туманом. Не видно ни скал, ни моря.
Суббота. Утро. Густой туман. Лишь к обеду солнце пробилось и приоткрыло часть скал. Моря не видно. Сделал несколько снимков скал-миражей.
Суббота. Вечер. Туман еще гуще. Всю ночь прислушивался. Ждал ветра. Только он мог бы сотворить чудо, разогнать этот ненавистный туман. Ветра не было.
Воскресенье. Утро. Густой туман. Завтракать не захотелось. Уходил с мыса как обреченный.
Что это? Стечение обстоятельств? Рок? Проклятое место? Плюнуть и больше сюда не приходить? Но вот этого то «они» не дождутся. Кто «они»? Помнится, у Дерсу Узала были такие проклятые места. Но кто мог проклять это место? Еще с тридцатых годов на мысу сохранились остатки от укреплений и здания. Здесь была батарея. Жили люди. В сороковых годах построили свой пост пограничники. Мыс был обитаем в течении многих лет. Какие мысли и чувства оставили те, кто здесь служил? Так ли уж здесь все было плохо? В  десяти километрах находились села Хмыловка и Береговой. Ни гнуса, ни комаров здесь не бывает. Сильных морозов здесь тоже нет. Нет! Проклинать это место не за что. Здесь красиво в любое время года. Душа радуется, когда приходишь сюда. Значит все дело в удаче. Пока удача лишь махнула мне своим неуловимым крылом. Поманила за собой. Приоткрыла занавес, показав то, что может человек поймать, если у него хватит сил и терпения устремляться к этому необычайному месту. Каждому дается то, чего он достоин, на том месте, которое он заслужил, и в тот час, который для этого настал. Именно на эту Соломонову заповедь необходимо опереться. Вновь и вновь спешить на этот удивительный мыс, который непременно когда-нибудь одарит настойчивого красивым снимком всходящего солнца между двумя чудо-скалами с названием «Колыбель Солнца».
               
Фото-путешественник, член  Российского Союза Писателей Владимир Маратканов