Дорога к счастью Глава вторая

Люда и Аленка в это лето имели уже официальный статус десятиклассниц, учились они в школе хорошо, Людмила была круглой отличницей, а Аленка на счет учебы не очень-то и заморачивалась, в школе учиться любила, любила общественную школьную жизнь, хорошо относилась ко всем без исключения, одноклассникам, но к самим школьным предметам относилась философски.
Даже зная отлично тему по какому-либо предмету, когда не хотелось ей отвечать у доски, просто из соображений вредности характера, могла стоять и молчать. Почему такое нелепое упрямство возникало, объяснить она не могла и спустя долгие-долгие годы. Не хотелось отвечать и не отвечала. В общем то жила так как хотелось ей, а хотелось ей жить «правильно», но как это «правильно», в свои четырнадцать – пятнадцать лет, ответить пока не могла никому, даже самой себе.
Людмила же к учебе относилась очень ответственно, сочинения по литературе писала с проверкой у своей очень умной мамы Аллы Алексеевны, которая работала в селе ветеринаром и была парторгом в свое время, домашние задания выполнялись строго обязательно, но, при всем при этом, как и у всех молодых девушек девяностых годов, у нее было довольно много различных интересов, которые наглядно были видны всем, кто когда-либо посещал ее комнату. 
Стены в комнате Людмилы были увешаны плакатами с изображением Виктора Цоя и группы «Кино», группы «ДДТ», на полках стояло очень много интересных книг. Старшие братья Людмилы уже давно жили отдельными семьями в далеком северном городе, потому Людмиле была выделена в доме отдельная комната в лучшей части их большого дома.
Конечно же, если нынешняя молодежь увидела бы эту комнату сейчас, то не оценила бы по достоинству, но в девяностые годы, да и еще и в селе, эта комната была пределом зависти многих одноклассниц Люськи (как ее называли тогда многие девочки).
Вечерами Аленка приходила к Люде, она терпеть не могла, когда ее кто-то называл Люськой и старалась напрочь искоренить это в компании сверстниц.  Книги на полках в комнате Людмилы будоражили ум Аленки, но самой любимой была «А зори здесь тихие», которую она уже зачитала до дыр, и два сборника Анны Ахматовой, которые спустя лет пятнадцать, уже после смерти Аллы Алексеевны, Люда подарила подруге. Девчонки, собравшись вместе, болтали о чем-то своем, читали книжки, листали журналы, шили себе совместно обновки, слушали музыку, ходили на прогулки, общались с одноклассницами и расходились по домам. Каждый день их был похож один на другой, но при этом каждый день был особенным. 
Аленка отдыхала у Люды от младших сестер и братишки, комната была у них одна общая на всех, потому ей сложно было собираться с мыслями и посидеть в тишине (что было ее особенно любимым занятием), размышлять, что-то писать, рисовать. Она любила свою семью безумно и всегда боялась, чем - нибудь огорчить своих родителей. Папа всегда был авторитетом, для нее. Высокий, черноволосый, зеленоглазый красавец – потомок полтавских казаков, на вид он был так же по- казацки суров, но очень справедлив и добр. Под усами его часто скрывалась добрейшая, немного лукавая улыбка. Отец был потомственный строитель, работал в свое время бригадиром в сельской строй части, создавал интересные проекты домов, которые отличались внешне от привычных (дома были построены сразу на въезде в село, лик их был довольно нескучным, чердаки имели балконы, считались жилым помещением, для их глуши это было чем-то очень престижным, балкон – предел мечтаний). В молодые годы отец серьезно заболел, ему дали первую группу инвалидности и работать в полную силу он уже не мог, но разве казака этим остановить?! У отца была неудержимая страсть к чтению литературы, причем совершенно любой, начиная от политической, заканчивая фантастикой, на тумбочке отца в родительской комнате всегда лежали кипы книг, газет и журналов, которые отец читал перед сном. В годы перестройки он писал статьи и публиковался в областной и районных газетах, даже в одной из московских газет была опубликована его какая-то очень большая статья. Самый первый, если не в масштабах области, то в масштабах родного села – однозначно, отец поднимал вопросы экологии и загрязнения окружающей среды, по старой памяти, в строй части на лесопилке, мастерил для детского сада качалки-самолеты, трактора, домики, в общем, имел активную гражданскую позицию и был социально ориентирован, чем вызывал неимоверную гордость за себя и стремление быть на него похожей у своей старшей дочери.
Мама Аленки была женщиной молодой, высокой красивой, скорее всего, благодаря, польским генам. Отец любил ее в прямом смысле страшно. Часто до синяков и вызова участкового. Правда, ближе к тридцати годам, немного успокоился, но ревновал жутко.
Для Аленки мама так же была авторитетом. Как сказала мама, так и будет, а если мама сказала идти к отцу, значит нужно спросить совет у отца. Мать никогда не сидела без дела, всегда чем-то была занята, хозяйство было не маленькое, огород, да и одеть во что-то нужно было четверых детей. Шить, вязать, перешивать – всё это она умела и трудности ее никогда не пугали. Вчера вечером еще вещь была отцовской старой рубашкой, а утром это уже был сарафан младшей дочери.
Конечно, как и все девушки, Аленка мечтала о чем-то своем, конечно же, бунтарь внутри нее восставал частенько (а иначе как, ведь казацкие корни должны были давать знать о себе), но внешне на старалась сохранять спокойствие и воспитывать в себе «барышню».
Люда же, напротив, жила с родителями и старенькой бабушкой, потому и приходы Аленки ее радовали, ведь доверительное общение – всегда непозволительная роскошь, а уж тем более в таком юном возрасте и в шальные девяностые.
Каждая находила в этих отношениях что-то такое, чего ей не хватило в семье. Они и называли иногда друг друга сестрами, а мама Люды Алла Алексеевна даже нашла что-то в внешности Аленки схожее с своей внешностью в молодости и называла ее, в шутку, «дочка».
Зимой подружки проводили вечера одинаково, в выходной старались прогуляться по лугам на лыжах, и когда появлялось настроение «выйти в люди», ходили в сельский клуб на дискотеку, в знойные летние дни бегали на речку купаться, а вечерами просто гуляли по улицам села или болтали, сидя на скамейке у дома.
Толи от скуки, толи от чего, по дороге на речку, либо гуляя поздним вечером по селу, девочки затягивали песни. Репертуар их был разнообразен, от «Ой, цветет калина» до популярных в то время песен Алены Апиной.
Далеко и скучно было ходит на Песчаную косу, да и течение было от Иртыша там очень сильное, а вот на Кожевку в самый раз, речка возникла из бьющих родников, течения нет совершенно, есть где позагорать и идти не по лугам, а по степи, по степи то не так страшно.
Аленка не любила плавать, но зато любила смотреть на воду, поэтому, когда подруга заплывала куда-нибудь подальше, ей становилось скучно одной на берегу и она занималась своим любимым занятием - размышляла о жизни.
 Мечтала она получить хорошее образование, жить в городе, иметь свой автомобиль, обязательно красного цвета, чтобы приезжать на нем домой и привозить кучу подарков своим родным.  Она уже видела, как ее младший братишка тянется обнимать ее, счастливый и довольный, как вдруг кто-то помешал ее размышлениям словами:
- И что такая девушка сидит одна на берегу?  Давайте знакомиться?
Возле Аленки в траве сидел на корточках незнакомый смугловатый парень, лицо его было худощавым и слегка вытянутым, глаза были бледно-голубые с каким-то дьявольским прищуром, волосы курчавой шевелюрой падали на плечи.
Парень назвал свое имя, но Аленка его не запомнила, потому как не придала этому значения, отвернулась и молча наблюдала за тем, как плавает ее подруга. Подружки уже привыкли за последний год, что кто-то ищет с ними знакомства, потому и вела Аленка себя спокойно и достойно.
Неожиданно за спиной послышался другой голос, который заставил проявить интерес и обернуться.
- Ну что, я же сказал, девчонка приличная, не будет знакомиться.
Аленка улыбнулась. Парень напоминал ей кого-то очень сильно, только она не могла понять кого именно.
Широкая улыбка, большие, как у оленей, карие глаза, вьющиеся светлые волосы, немного коренастый, он стоял совсем рядом.
- Филлипок, - представился он.
- Ну да, -  захохотала Аленка в голос.
- Я серьёзно, - ответил «Филиппок».
Аленка уже не могла сдержать улыбку и молчать.
- Ну да, и фамилия Ваша Васечкин, - ответила она в тон ему.
- Да нет. Если серьёзно, меня зовут Олег, - ответил «Филиппок»
- Теперь я, конечно же поверила, - продолжила недоверчиво, диалог Аленка.
Олег достал из кармана шорт водительские права и, раскрыв их, показал Аленке.
Аленка расхохоталась:
-Люююд! Представь какая у него фамилия!
Подруга обернулась и подплыла поближе.
- Какая?
- Миленький…. - хохотала Аленка.
Люда от неожиданности чуть не ушла под воду, засмеявшись.
Веселье расслабило немного обстановку, подошедший первым, незнакомец назвался уже теперь Сергеем. Толи из-за его дьявольского взгляда, толи по какой-то иной причине, Аленке он совсем не нравился, даже наоборот, чем-то отталкивал.
Ребята стали расспрашивать откуда девчонки приходят сюда, из какого села, не хотят ли покататься с ними на мотоциклах и тут вдруг Олег спросил Аленку:
- Так это ты всегда поешь песню, когда сюда идешь «Миленький ты мой, возьми меня с собой»?
- А это ты всегда кричишь в ответ издалека «Возьму, возьму, я здесь»? – спросила Аленка.
****
Несколько встреч спустя, подружки стали соглашаться, чтобы ребята их подвозили на мотоциклах домой, постепенно Сергей перестал появляться, а Олег, все оставшиеся летние дни, довольно часто приезжал к Аленке, днем они просто общались, ездили за земляникой, вечерами, чаще всего, катались на мотоцикле.
Ветер в лицо и скорость, адреналин зашкаливал и жизнь играла новыми красками. Несколько раз Олег приезжал к Аленке с розами, она засушила их между страниц книг, потому как это были ее первые цветы.
В конце августа, одним из вечеров, как обычно, подружки собрались прогуляться, Алёнка ждала Олега, но он приехал не один, лица нового знакомого в темноте было не разглядеть, потому и возможности узнать его при других обстоятельствах и дневном свете, у нее тоже не было.
Молодежь разбилась по парам и уехала кататься на мотоциклах.