Мои первые 50 события из реальной жизни

Алена Фадеева


«Мои первые 50»
/события из реальной жизни/
18+

А мне сегодня 50, а это ведь не вечер
И годы быстро так спешат, и догорают свечи,
А годы быстро так спешат и догорают свечи,
А мне ведь только 50, а это ведь не вечер.

Горит свеча, стекает воск,
Посеребрила жизнь височный лоск.

И жизнь ведь не прошла, а началась с начала,
Вот только молодость ушла до мудрости причала,
И только молодость ушла до мудрости причала,
А жизнь ведь не прошла, а началась с начала...

Сергей Павлов


По прошествии лет мне кажется, что именно тот поцелуй и был самым настоящим в моей жизни. Именно здесь, на подоконнике, он сказал, что любит меня, смешно, по детски, но так искренне, с глазами полными слез.





Москва.
     Москва. За моим окном уже несколько лет шумит Москва. Столица нашей Родины. Смешно, если бы не было так грустно. Я полюбила ее. Перестала бояться, и даже стала ее чувствовать и понимать. Странно.  Рано утром Москва - сонная. Поздно вечером - шумная. Зимой — снежная. Летом — жаркая. Разная. Этим она не особо отличается от других городов нашей страны. Отличие в другом. Она яркая. Сейчас я говорю не  рекламных щитах и иллюминации. Я говорю о ней самой. Живя здесь - понимаешь, как Москва и все, что здесь происходит, далеки от глубинки, откуда я приехала. Иногда мне кажется, что я живу в ином государстве. Грустно. Никогда не думала, что она станет для меня домом. И не просто домом, а новым миром, таким миром, какого у меня никогда не было. Обычная сельская девочка теперь ходит на матчи любимой команды, я болельщица с огромным стажем, и конечно попав в первый раз в «Лужники» на игру любимой команды, испытала огромный восторг. Ходит в Большой театр, на выставки великих художников, побывала в цирке Ю.Никулина и полюбила его, гуляет по Воробьёвым горам, наслаждается набережной, засиживается в маленьких кафе. Так получилось. Москва стала моим домом. Не знаю на долго ли, но пока я здесь.  Сегодня воскресенье, но  вся моя большая семья разбежалась по своим делам. У сына выезд с группой в Новомосковск. Практика. Он студент 3 курса АГЗ МЧС России. Дочь и внук вышли на прогулку, зять — на работу. Редко так бывает, но сегодня я дома одна. Завтра на работу. Вот уже более 30 лет я работаю в школе учителем  начальных классов. Моя любимая работа. Как же я благодарна родителям, судьбе, что именно с этой профессией связана моя жизнь. Я наслаждаюсь каждым днем проведенным с детьми. Я учу их не только читать и писать, я учу их думать, рассуждать, любить, дружить, я учу их жить. И мне это нравится. Здесь я счастлива. Много лет назад я пришла в маленькую сельскую школу, и вот уже более тридцати лет отдано детям. Встречать своих выпускников и понимать, что в том,  кем они стали в жизни, есть и моя заслуга. Здорово! Это навевает на мысль, что жизнь прожита не зря.  Я горжусь многими своими учениками. Я горжусь собой, как  не громко это звучит. Конечно, школа — это только маленький кусочек моей жизни, но очень важный и дорогой для меня. Из разных кусочков складывается  моя жизнь. Одни яркие, другие тусклые — разные, все как у всех.  Жизнь идет. И все бы хорошо. А на душе боль. Страшная и тяжелая, как огромный камень, который не вырвать и не выкинуть. Его надо нести, с ним надо бороться и не сдаваться. Вот уже год, как мы ведем борьбу за маму. У нее рак. Последняя стадия. Нас у родителей четыре дочери.  У каждой семья, дети.  На своем маленьком совете мы решили, что без боя маму мы не отдадим. Мы - семья, так было всегда, сколько я себя помню, так есть и так будет. Горе нас сплотило еще крепче. Мы, как тот веник, который не переломить ни горем, ни бедой. Мне скоро 50, я живу в Москве, дети рядом. Есть близкий человек. Но какой долгий и тяжелый путь был пройден и что еще предстоит пройти.
 
Воспоминания.
     Говорят, что дети начинают помнить свое детство с 2-3 лет. Может я не совсем обычный ребенок, но помню я свое детство далеко не с двух лет. Оно начинается с такого странного, на первый взгляд, и такого страшного  случая. Может быть этот случай и стал предвестником того, что жизнь моя будет совсем нелегкой. Прочитав мою книгу вы поймете, о чем я.  В тот день я, моя старшая сестра Оля и еще 5 девочек, старшей из которой было 6 лет,  поздно вечером возвращались в село довольные и счастливые. Сегодня был прекрасный день. Столько хотелось рассказать маме. Мы шли и чувствовали себя абсолютно взрослыми, ведь мы сегодня целый день пасли овец. Да, да, не смейтесь, но у сельских детей немного другие радости, ценности в жизни. Мне всегда было интересно знать, куда  пастух угоняет стадо. И сегодня, когда мы всей своей командой брели к нашему любимому родничку,  увидели, что стадо уходит. Разве можно было не проследить и не узнать,  куда оно направляется? День прошел незаметно. Мы собирали ягоды, играли и даже ели « лисичкин хлеб», точно такой, как в произведении  М. М. Пришвина.  И, как я уже говорила, возвращались мы довольные, загорелые и очень голодные. Войдя в село, мы и не сразу поняли своим детским умом, что происходит. Навстречу бежали родители, кто плакал, кто смеялся. Они обнимали нас и что-то громко кричали.  Почему то я сразу, из всей толпы, увидела маму, бледную  с красными глазами от слез. Рядом был отец, не похожий сам на себя. Оказывается, все село  стояло на ногах весь день. Пропали дети! Мы пропали! Были подключены к поиску все: подростки, мужчины, женщины и даже старики. Село задыхалось от страха и боли, а мы отдыхали, радовались и проживали один из самых счастливых и свободных дней нашей маленькой жизни.  В сельских домах, если кто ни разу не бывал, между печкой и стеной всегда оставляли прогал для лестницы,  мы были поставлены сюда и не смели выходить. Мы были наказаны. Мама плакала, бабушка молилась, отец нервно курил. Это первые мои воспоминания из детства. Не очень веселые, правда? Начало моих первых 50. Мы жили одной большой семьей. Мама -  учитель музыки сельской школы, отец -  водитель — тракторист и их четыре дочери Оля, я Лена, Надя и Наташа. Наша любимая бабушка Настя (мама мамы), проживала в своем домике, но была частью нашего семейства. Вторая бабушка, бабушка Наталья (мама папы), жила напротив, но членом нашей семьи не являлась. Просто так бывает. Сказать, что мы жили счастливо, значит — соврать. Я же в своей книге делать этого не хочу и не буду.  Жили мы плохо. Нет, мы не голодали, у нас всегда был достаток, мы были одеты и обуты. Нас очень любили. Ад заключался в другом. Как мне тогда казалось, не любовь родителей к друг другу. Хотя сейчас, когда мама так сильно больна, я не могу этого утверждать. После того, как отец узнал о мамином диагнозе, он изменился совершенно. Он старается ничем не обидеть, не расстроить, не оскорбить маму. Носит ей цветы, говорит нежные слова. Он до безумия любит ее - это видно. Только почему так прошла их молодость, не понятно.  Вечные пьянки отца и жестокое избиение мамы на наших глазах, почти каждый день! Этот страх вечера, когда он должен был прийти. Этот холод, в наших маленьких сердцах, он жил в нас, рос и делал жизнь невыносимой. Утром, когда я  просыпалась, страх просыпался  со мной и жил во мне целый день. Бывали дни, когда отец приходил трезвым. Нет -это была не радость, а притупление боли - завтра все может быть иначе. Оля, она старше меня на целый год, она  сильная и смелая девочка, ей уже было шесть. Она вставала рядом с бабушкой Настей, между отцом  и мамой и стояла, если можно так сказать «насмерть». А я - трусиха, от страха залезала под одеяло, накрывалась головой и просила Боженьку о том, чтобы  он не дал убить маму. Однажды, когда мама пряталась на печи, силы Оли и бабушки не могли удержать пьяного отца,  тогда я собрала все свое мужество в кулачок, на дрожащих ногах подпрыгнула и повисла на нем. Отец, не ожидая этого, отступил. Он нас никогда не бил. Никогда! После этого вечера я больше не боялась вставать с сестрой и бабушкой на защиту мамы. Мы стали умнее и перед его приходом прятали топоры и ножи, а днем возвращали все на место, даже мама об этом не знала. Особенно были страшны праздничные дни. Страх, в течение дня, вырастал до огромных размеров. Ты уже знал, что сегодня будет и сходил сума от безысходности.  Как бы ты не старался  настроиться - ничего не получалось. К этому нельзя не приготовиться, не подготовиться. Так мы и жили.
 
Ива.
      Дни в деревне летят быстро. Работы много. У каждого из нас были свои дела и мы не роптали, молча выполняли их. Я не говорю, что мы были загружены работой с утра до вечера, вовсе нет, но деревня есть деревня.  Так было в каждой семье. Это нормально.  Но за то вечерами, когда заканчивались дела, мы собирались всей своей командой и проводили чудесно время. Возле нашего дома росла ива. Я не могу о ней не рассказать. Помню, на  ней висели  качели, и когда я раскачивалась на них, то улетала под самое небо. Бабушка видя мои полеты всегда ойкала и говорила:                -Эта ива тебя погубит. Однажды ты взлетишь на облако, и оно тебя унесет. Тогда я смеялась от души. Огромная ива. А может она была обычной, но мне всегда она казалась огромной, и , конечно, живой. Много секретов поведала я ей сидя на самых высоких ветках. Только ива знала, как мне  страшно вечерами возвращаться домой. Только ива знала, как я дрожу от страха. И именно она, первая узнала, кто из ребят мне нравится больше других.  Ветки под самым небом были только мои. Все строили свои домики на земле, а я высоко - высоко. Даже мальчишки не все решались взобраться ко мне «в гости». Я любила лазать по деревьям. Это был такой мир, мой мир, в который никто не мог пробраться. Мы с ивой были друзья. Ни разу я даже не сорвалась и не упала с нее, потому что дерево оберегало меня. Я любила ее, и она это знала. Потом, когда стали проводить дорогу по нашему селу, убили мое дерево, десятки деревьев тогда погибло. Часть моей души словно, выкорчевали с моей ивой. Если честно, то я плакала по ней. Но время шло, а детские раны быстро заживают. И все же, не смотря ни на что - детство чудесная пора! Мое детство оборвалось в один миг.

Боль.
     В тот день мы работали у бабушки. Перебирали семенную картошку. Было весело. Мама и папа сегодня разговаривали и даже шутили между собой. Я была счастлива. Все были счастливы. Мама попросила  включить свет в погребе, он включался в доме. Я полетела на крыльях. Мне хотелось быстрее вернуться сюда, где сегодня смех и покой. Я забыла, что бабушка выдвинула доски и открыла подпол для сушки, когда я об этом вспомнила, было поздно. Боль! Она такая сильная, что ты начинаешь задыхаться. Слез нет, но и воздуха тоже. Так началась новая страничка моей, еще пока, маленькой жизни. Больницы, больницы, больницы сколько их было?  Благодарна всем врачам, что боролись за мою ногу, за меня. Спасибо.  Как же нам, детям 70-80, повезло. Не нужны были связи, чтобы положили в больницу, не нужны были связи, чтобы выписали дорогое лекарство, не нужны были  связи, чтобы дали путевку. И благодаря  моему дорогому, как  это не пафосно звучит, Советскому Союзу, уже через два года я вернулась домой.  Первый год помню смутно. Помню только, как плакала ночами от боли, помню, как ждала воскресенье, потому что приезжала мама, помню первый Новый год в больнице, помню вкус лекарства «Паск». Вот и все.  Второй год я провела в санатории «Кирицы», это было замечательное время. Оказывается, я взрослела и становилась  красивой и открытой девочкой. Со мной хотели общаться и не смотря на то, что я долгое время была лежачей ( полгода), у меня было много друзей и подруг. Когда впервые мне принесли мою гипсовую кроватку, конечно, был ужас. Я очень долго и больно к ней привыкала, но, наверное, именно тогда пришло  понимание того, что человек, не важно, маленький или большой, привыкает ко всему. В школу нас возили уже «ходячие» ребята. За мной всегда приходил Андрей. Рыжий мальчик, которому я очень нравилась, а он мне нет. Я тогда была разбалована вниманием ребят. Олег, который пел вечерами мне песни под гитару, тоже не очень меня вдохновлял. Но он все равно приходил каждый вечер, садился на кровать и начинал: « Гляжусь в тебя, как в зеркало...» И все это было так естественно. Так мы жили, взрослели и умнели. Через полгода меня «поставили». Ощущения того, что ты не в гипсовой кроватке — непередаваемые. Я помню их до сих пор, хотя прошло уже более 30 лет. За полгода я так срослась с ней, что первое время не могла спать на мягкой, по больничным меркам, кровати. И вот я начала ходить. Правда ходьбой это назвать было трудно. Первые шаги вдоль стенки самые трудные. Но разве это имеет значение? Потихонечку прошла боль, и я пошла. Через месяц я уже ходила без костылей. Помогала ребятам возить в школу «лежачих».  Каждый день поступали новенькие. Они быстро вливались в нашу семью. Может быть от того, что нас объединяла одна беда? Беда, боль, слезы, но жизнь не стоит на месте, она берет свое, хочешь ты этого или нет.

 Моя первая любовь.
     Его я увидела в первый раз в зале. Да, пропустить то где мы жили  и лечились, было бы преступлением. Наш санаторий располагался, он и сейчас там располагается, в великолепном имении. Огромные палаты, высокие потолки, широкая лестница и, конечно, Голубой зал. Зал  где, как мне казалось, очень давно проходили балы. Настолько все это было величественно и красиво. Вот в таком месте я его и увидела. Вернее, он увидел меня. Ведь, когда за тобой наблюдают, ты это сразу почувствуешь. Я оглянулась   и поняла - пропала.                -Каким он был? Спросите вы. Обычным. Мальчишка 15 лет. Ничем особо не отличался от других ребят. Черты лица уже почти стерлись из памяти, но глаза, эти добрые глаза, я помню до сих пор. В них можно было утонуть, что я и сделала. А еще голос. Когда он подошел в первый раз и  просто сказал:                - Я вижу, как тебе тяжело ходить. Давай посидим где-нибудь. Не отказывайся, пожалуйста.                Разве я могла отказать? Мы нашли укромное местечко. Это был  подоконник в фойе, спрятались от всего мира  и проговорили весь вечер.  Это было начало нашей дружбы. Очень детской и очень наивной. Теперь каждый вечер  мы сидели  на подоконнике, спрятавшись  от всех и вся, и не могли наговориться.  А бывало, мы часами  сидели молча, и каждый думал о чем то своем. Он просто держал меня за руки и пересчитывал мои пальчики. Разве может быть, что -то  нежнее и важнее этого  в юные годы. Конечно, нет! Твоя рука в его руке и все — счастье. Я думаю, что вы поняли, что мы не гуляли.  Я ходила еле-еле, он еще хуже. Эта была первая любовь, которая пряталась от всех на подоконнике. Здесь он читал мне стихи, рассказывал смешные истории, здесь он меня поцеловал, неуклюже, неуверенно, робко, но это было и выкинуть из своей жизни я это не могу и не хочу. По прошествии лет мне кажется, что именно тот поцелуй и был самым настоящим в моей жизни. Именно здесь, на подоконнике, он сказал, что любит меня, смешно, по детски, но так искренне, с глазами полными слез. Мы же понимали, что придет время, нас выпишут, мы разъедемся и все. Расставание  - боль! Расставание — маленькая смерть, как поется в одной из песен А.Б. Пугачевой. Конечно, кусочек моего сердца при расставании с ним умерло. Я знаю.  Возможно, кому — то покажется   смешным, но это одно из самых теплых воспоминаний того периода моей маленькой жизни.  Чистая, нежная и очень болезненная  моя первая любовь.  Да мне жилось там хорошо. Но я никогда, ни на минутку, не забывала о своей семье, о сестрах, о Оле, о маме и, конечно, бабушке. Нет, об отце я тоже вспоминала и даже скучала. Каждый месяц   ко мне приезжала мама. Это было 18 число. На всю жизнь я запомнила это число. Мама была со мной два дня. Рядом с нашим отделением была гостиница для родителей, и мама оставалась там. Это были самые счастливые и самые грустные дни. Я радовалась, когда мама приезжала и очень грустила, когда она уезжала.  В эти дни он был рядом. Мы снова прятались на подоконнике, он шутил, смеялся, рассказывал разные небылицы. Раньше, когда его не было в моей жизни, я подолгу плакала после маминого отъезда, а теперь я очень легко переносила это, но все равно с первого же дня  я в своем календаре начинала зачеркивать дни и считать  сколько их осталось до следующего маминого приезда. А что еще осталось в памяти? Голод. Ощущение голода.  Ужинали мы в 18.00 и все. Все время хотелось есть. Но мы не жаловались. Все, что привозилось родителями, очень быстро съедалось. Делилось на всех- это обязательно. Были девочки к которым никто не приезжал. Мы были за них в ответе. Я много лет уже не голодаю, но это чувство сидит во мне до сих пор.  Да, все в этой жизни имеет конец. Прошло два года, я еду домой. Прощайте, мои дорогие девочки. Прощай, моя первая любовь. Ты оставила такой огромный след в моей душе. Буду помнить тебя всю жизнь. Спасибо.
 
Домой.
     Два долгих года я ждала этого дня. Я представляла, как это будет. Как я обниму бабушку, сестер, отца. Как я буду наслаждаться своим возвращением. Но я переоценила свои силы. Сначала мы зашли к бабушке, я не обняла ее. Почему? Не знаю. Я не обняла ни сестер, ни отца. А самое интересное и они не пытались меня обнять. Я была чужая. За два года все привыкли жить без меня и это меня пугало.  Я не могла общаться на своем языке, мне приходилось говорить на русском и это тоже всех отталкивало. А я не могла вспомнить ни одного слова на родном языке. Мне было грустно, больно и очень страшно. К вечеру первого  дня у меня началась истерика. Вы можете представить когда бьется в истерике ваш ребенок? Я плакала, плакала, плакала. Я просила маму вернуть меня назад. Я приводила, как мне казалось, очень веские доводы, что я им не нужна, что я здесь чужая и, что потолки скоро меня раздавят. Ране я писала в каком имении я прожила второй год моего лечения, а здесь мне казалось все такое маленькое, низенькое и чужое. Я задыхалась, мне казалось, что я вновь лечу в темный подпол. Помню растерянное лицо мамы. Она все время была рядом. Разговаривала со мной, обнимала или просто молчала. Моя дорогая мама, столько ты пережила со мной за все эти годы. Сколько пролила слез, сколько молилась, спасибо за все.  Сейчас, когда эта проклятая болезнь окутывает тебя, я обнимаю тебя, я молюсь за тебя.  Поздно вечером, когда я уже выбилась из сил, мама вошла в комнату и сказала, что пришел весь мой класс.                -Что будем делать, дочь?                Это был еще один удар по моей детской психики. Я никого не хотела видеть, я забыла их, я была потеряна. Но мама сделала все правильно. Она у нас очень умная и сильная женщина.   Мама проводила всех в комнату, потихонечку накрыла на стол, рассадила ребят, обняла меня и сказала, что как бы не было трудно надо возвращаться к жизни.                - Ты потерпи, - сказала мама, а мы поможем.                Я смотрела на детей, молчала, но уже тогда понимала, что я выплакавшись возвращаюсь к  жизни. Конечно, и потом я очень часто плакала, но это были уже другие слезы. Они были менее болезненны, чем те. А медведь, большой белый мишка, которого принесли девочки моего класса, живет со мной уже более 30 лет.  Мое возвращение было зимой, а летом я уже жила старой жизнью и только в своем дневничке говорила с ним, рассказывала о своей жизни. Боль проходила оставляя в памяти нежность к нему и благодарность за то, что он был в моей жизни, есть и будет всегда. Мне скоро 50, но я с таким трепетом вспоминаю наш подоконник, его глаза, слова, смех. Об этих чувствах я никогда никому не рассказывала. Боялась, что мои близкие насмешками, хихиканьем, грубым словом  могут  оскорбить их.

Мои дороги.
     Борьба за здоровье велась еще долгие годы. И вот болезнь постепенно начала отступать. Каждый год мне выдавали путевки. Я побывала во многих городах нашей необъятной страны. Ульяновск запомнился Волгой - матушкой, Тольятти- своим Жигулевским морем, Ленинград- старыми двориками и огромными дворцами, Евпатория —теплым морем, Феодосия —старыми улочками, Калининград — янтарем. Я счастливый человек не смотря ни на что! Следующее яркое пятно в моей памяти — это поездка  в Каунас.  Калининград проводил нас ранним утром. Город еще спал, когда наш автобус покидал его. Река Преголя бурлила под колесами нашего автобуса. Столько замечательных мест мы объездили, но в памяти на всю жизнь остался Музей чертей. Жуть. Поверьте мне, не стоит туда заходить. После экскурсии у нас оставалось свободное время. Все побежали по магазинам. Как же я благодарна  Жанне Эдуардовне за то, что она потащила меня в ресторанчик.                -Леночка, запомни,- сказала  мне мудрая женщина,- магазины в твоей жизни будут всегда, а вот посидеть в ресторанчике города Каунас придется ли еще раз?                И действительно, пока не пришлось. Я до сих пор помню убранство этого ресторанчика, виртуоза бармена, в Советском Союзе в то время мы об этом даже  не слышали, а запах свежего кофе, это воздушное пирожное, никогда ничего подобного нигде не пробовала. Там мы просидели все два часа. Слушали живое исполнение, смотрели на красивых людей. Вспоминая эти два часа, мне кажется, что это был сон, но реальный. Потом был Кельн с Рейном и с его величественным Кафедральным собором. Сказка.  Но где бы я не была, какие бы красивые места  не приходилось посещать, мне всегда хотелось домой. И я с огромной радостью возвращалась назад. 


Я сходила замуж.
      Вскоре я стала студенткой, и эта страничка, моей маленькой жизни, закрылась. Студенческие годы - самая классная пора. Было все. Были встречи, были расставания. Были радости побед и разочарования. Все как у всех. И вновь все это вперемешку со страхом и болью. С Афганистана шли  цинковые гробы. Уходили браться, друзья, знакомые. Я тогда и предположить не могла, что через 20 лет рядом со мной будет человек прошедший этот ад. Но об этом позже. Именно в студенческие годы я повстречала своего будущего мужа. Как говориться — накаркала я себе мужа. В одно воскресенье забежала соседка и говорит, что вернулся с армии Алешка. Да такой красавец! Не с Афгана вернулся. В Германии служил. Обернулась я к зеркалу, посмотрела на себя, улыбнулась.                - Красавец,- говоришь?- Значит мой будет.                Посмеялись все и забыли. А через два года замуж за него пошла. Полюбила его всем сердцем. На все закрывала глаза. И выпивал уже тогда, обижал. Даже  когда  назвал меня другим именем,  именем близкого для меня человека, я  не смогла уйти. Я понимала, что это предательство со стороны двух дорогих для меня людей. Сделала вид, что не расслышала.  Любила.  Я любила его всеми клеточками своей души. Я думала, что моя  любовь сильная, она справится с трудностями. Вместе мы все преодолеем. Ошиблась. За  это время я закончила училище, поступила в институт и уже работала в школе. Жизнь потихонечку текла. Но пьянки становились все чаще. Через полгода, нашей семейной жизни, он  ударил меня. Я ушла. Через несколько дней, как это бывает, он валялся в ногах, просил прощение, плакал. Я простила. Любила очень. Скоро у нас появилась дочка. Мы получили квартиру и вроде все наладилось. Шли годы, но пьянство только усугублялось. Я не сидела сложа руки. Я боролась за своего любимого целых тринадцать лет. Возила по больницам, по бабкам. Но становилось все хуже. Я первая заговорила о разводе. Тогда он еще очень боялся нас потерять, он понимал, что с пьющими родителями он совсем скатится в яму и никто уже не сможет ему помочь. Он закодировался, тогда это было модно. А для меня это была последняя надежда. Он перестал пить. Я была счастлива. Мы ждали сына. Счастье длилось недолго.  Когда мой любимый человек взял в руки нож я поняла — это конец. Надо спасать детей и себя. Я подала на развод. Начались новые круги ада. Делились ложки и вилки, постельные комплекты, посуда, мебель. Последним ударом было то,  как мой дорогой забирал корову. Сыну два года, девяностые годы, он уводит кормилицу. Боль! Снова боль. И снова, я лечу в темный подпол. Тогда, если бы не дочка, я наверное, не выдержала.   Она в свои десять лет, бросилась ко мне, обняла и просила:                -Мама, не плачь, не плачь, не плачь.                Рядом хныкал сынок. Так я пережила еще одну боль. Мы остались втроём. Конечно, моя семья всегда была рядом. Благодаря им мы не умерли с голоду. Зарплату выдавали талонами, мы отоваривались самыми дешевыми продуктами. Старались их растянуть, как можно на дольше. В эти годы я была благодарна Богу за то, что упала так сильно в детстве. Мне дали группу, я получала пенсию 356 рублей.  Это ж как нужно было жить, чтобы благодарить Бога за боль? Так мы выживали. Но денег все равно не хватало. Меня выручали мои подруги. Я часто занимала у них, точнее у их мужей. Девочки тоже проживали не сладкую жизнь. Одна жила с мужем — гулякой, вторая -с эгоистом. Всем было тяжело. Но в одном доме, я  знала, мне помогут всегда. Моя  учительница, в те годы уже коллега Зобова Галина Николаевна, она всегда меня спасала. Сейчас ее нет в живых, но я всегда буду ей благодарна  за  помощь. За то, что никогда не роптала на меня, когда бы я к ней не прибегала. А прибегала я к ней часто. Спасибо огромное.  Вскоре прекратили выдавать зарплату талонами, стали выдавать водкой. Везде стояла водка. На то время я  смогла купить корову и мы немного вздохнули, но все равно было очень трудно. Боже, как же мы все выстояли в девяностые? Многие тогда ломались. В один  прекрасный день я поняла, что спиваюсь… Все, закончились силы. И я вновь летела в этот чертов подпол. Я начала пить. Шла с работы домой и думала, как сейчас открою бутылочку и напьюсь. Мне не нужна была компания, я  пила  одна. Помню, как приводила меня дочь домой пьяную. Мне было очень стыдно, больно, но на следующий день я напивалась вновь. Весь дом лег на 14 летнюю дочь. Она и за братиком смотрела, и за мной, и за двором. Все было на ней. Мне было не до чего. Я пила. Чем могло это закончиться известно одному Богу. Это он, через сына, спас меня.  Как — то     утром, во время завтрака, я поняла, что сынок старается что - то сказать       и не может. Это было не просто заикание, а нечто больше. Он не мог выговорить ни одного слова.  Оказалось, когда он был один, то очень сильно испугался. Такой страх вселился в меня! Такой стыд!  Тогда я поняла, как я виновата перед детьми. Я словно проснулась. Началась новая битва — битва за сына.  С огромным трудом я взяла себя в руки.  Я не знаю, как я смогла выбраться из  ямы. Не могу сейчас ответить на этот вопрос. Не могу. Но знаю точно, что выбраться оттуда в тысячу раз тяжелее, чем упасть. Мне казалось, что стоит мне захотеть и я перестану выпивать. Наверное, так кажется всем пьющим. Но, увы! Нужны силы огромные, воля, вся какая есть и терпение. Все это, оказывается, мне Боженька дал. Спасибо. Я выкарабкалась. Сын начал снова говорить. Много было потрачено сил, но это того стоило. Время шло.  Весь ужас остался позади.  Дочь закончила школу. Поступила в институт в городе. Мы остались с сыном вдвоем. Все чаще я оставалась одна. Сын взрослел. Часто пропадал в школе у Виктора Григорьевича , у Виктора Алексеевича. Наши лучшие учителя. Дети тянулись к ним и они отдавали всего себя нашим, сельским, детям.
 
Мужичок из телевизора.
     Новая беда ждала меня у порога. Ко мне стали захаживать мужчины. Я не понимала, что происходит. Папы детей, которых я учила, мужья подруг и знакомых. Десять лет я жила одна.  Десять. Никому не давала никакого повода. Все силы были направлены на воспитание и поднятие детей. Боролась, как могла, как умела. Я гнала всех «желающих» прочь. У них были семьи, дети, чаще мои ученики. Начался ужас. Много было выплакано слез. Однажды вечером, когда сын уже спал, вошел он. Его девочек я тоже учила. Я расплакалась. Было обидно, больно и стыдно.                -Ты четвертый за этот месяц.                За что? - спросила его.                Он нежно меня обнял.                -Может быть потому, что ты другая, особая, сильная и очень одинокая. Хочется тебя обогреть, защитить и любить.                Конечно, он тоже ушел. Я не могла ничего с собой поделать. На утро я решила, что надо что - то менять. Как? Тогда еще не понимала. Ответ пришел неожиданно. Через два дня он пришел вновь и снова был отправлен к жене. Он сказал, что времени у него достаточно и он может подождать.                -Ведь после того, как ты узнаешь меня, ты будешь ждать меня снова и снова, - сказал как-то раз мой гость. Я испугалась. Вдруг придет время и я не захочу его прогонять. И что тогда? Я разобью семью? Я металась, как птица в клетке. Еще немного и я сдамся. В конце концов я женщина и мне очень хочется тепла. Он стал заходить чаще. Я прогоняла, кричала, умоляла, плакала. Было очень страшно, а вдруг я не выдержу?  Но судьба не дала мне совершить тот грех. Этот день я запомнила на всю жизнь. Шел дождь, сын убежал к другу. Я сидела и смотрела  передачу. В низу шла бегущая строка. Читаю: « Красивая и молодая девушка 13 лет познакомится с кареглазым парнем». Я улыбнулась. Вдруг меня осенило. А что если я? Взяла и написала, что устала быть одна,  ищу не пьющего взрослого мужчину для семьи. Отвечу на звонок. Было много звонков. Я рассказала дочери, мы много смеялись, считали, что все это так глупо.                Но Однажды ночью прозвенел звонок.                -Здравствуйте.                Этот голос сразу меня  зацепил. Мы проговорили всю ночь. На завтра повторилось все заново. Так продолжалось две недели. Мне захотелось увидеть этого человека. Я назначила свидание. Он долго молчал, но в конце концов согласился. И вот я собираюсь на свидание. В этот вечер вновь заглянул мой гость. Сегодня он был выпивший .                -Все,-говорит, больше не могу и не хочу.                Он говорил о своей любви, о том, что в голове только я и о том , что вчера ночью назвал жену моим именем. Дома скандал. Нужно было как-то заканчивать это мучение.                - У меня появился мужчина, - тихо начала я. Больше не надо ко мне приходить. Я не люблю тебя и никогда не смогу полюбить.  Сначала он долго  молчал, потом смеялся , как ненормальный, а в конце встал на колени и прошептал:                -Я же умру без тебя. Прошло 11 лет, не умер. Живет в семье. Растят внуков. Только при встрече отводит глаза и тяжело вздыхает. Возможно он действительно меня любил, любит. Ведь бывает же так?   И так я еду на свидание с моим новым , выбранным мной по голосу , человеком. Встречаемся мы в городе у центрального рынка в 12.00. Волнуюсь. Подъезжаю. Звоню. Отвечает. Подходит. Бомж не бомж, но что - то среднее. Худой, измученный, только с запоя человек. В мятых штанах, брюками это нельзя назвать, в не чищенных ботинках, в старой куртке, в странной шапочке. Стою и думаю:             -Доигралась. Мужика тебе подавай! На, получай.                Хотела сразу броситься бежать от него, но его взгляд побитой собаки, меня остановил. Раз приехала, то пообщаемся. Убежать хоть когда успею. Хотелось скорее куда — то сесть, чтобы люди не оглядывались на странную парочку. Когда мы зашли в кафе, посетители не могли оторвать от нас взгляда, благо было их на то время мало. Мы выбрали столик в темном уголочке и уселись. Здесь мой Бомж стал меня удивлять. Он заказал дорогое вино, фрукты, пирожное. Честно говоря, я выпила бокал вина залпом, чтобы прийти в себя, он не пил. Разговор потихонечку начал склеиваться. Я узнала, что он Афганец. Многое пережил. Рассказ свой начал так:                «Невеста, которая обещала  ждать, встретила меня беременной. Любил очень, простил, женился. Родила сына, но больше не захотела рожать. Так и поднимал чужого мальчика. Любовь свою отдавал ему и матери его. А после того, как застукал свою любимую  жену с крестником, запил по черному и только сейчас возвращаюсь к жизни. Вот такая оказалась женская благодарность.  После нее была женщина, пили вместе. Подумал, что и ты такая, раз сама назначила свидание, и приехал в том, что нашел, просто посмотреть».                Конечно, после кафе я запретила себя провожать, честно, мне было стыдно. Может быть, после приезда домой я поступила не совсем , как женщина. Женщины ведь жалостливый народ. А я написала такую эсм, что он молчал несколько дней. Потом начал звонить, писать. Я сдалась через три недели. Поехала еще на одну встречу. Конечно, теперь меня встретил совершенно другой человек: чисто выбритый, хорошо одетый, с живыми глазами и с букетом роз. Вот так человек из телевизора вошел в мою жизнь. Вот уже 11 лет мы вместе. Сказать, что я его люблю, значит слукавить. Да и какая может быть любовь в пятьдесят. Но то, что я уважаю этого человека, доверяю ему и ценю — это точно. Существует в народе поговорка «Первым куском не наешься, а вторым подавишься», но мой второй кусок оказался более близким, чем первый. Так бывает. С ним мы выдали мою дочку замуж, вместе подняли сына. Вместе переехали в Москву, вместе встретили мамин диагноз. Он вместе с нами ведет борьбу за маму. Он надежный, спокойный, уверенный мужчина. Бог поцеловал каждого из нас, когда дал нас друг другу  в самые трудные моменты нашей жизни. Сейчас за моим окном шумит Москва, дети рядом, рядом близкий  человек, а за маму мы еще поборемся .

А жизнь то продолжается.               
       Вот уже две недели в нашем подъезде на столе Сюрпризов, это стол, куда люди выносят вещи, которые жалко выбрасывать, стоит крокодил Гена. Большой такой, зеленый  с гармошкой. Книги, что лежали рядом, люди разобрали. Унесли кожаную сумку и даже соломенную шляпку. А Гену никто не берет. Стоит он там в уголочке и смотрит на нас, вот уже две недели. Сегодня его взгляд показался мне особенно грустным.                - Ну, что, Гена, пойдешь со мной? - спросила я.                В это утро в классе у детей появились дела. Девочки перестирали Гене жилетку, мальчики отремонтировали шляпку, я подправила гармошку. Во время урока Гена тихо сидит в шкафу, а на переменах он всегда среди детей. Смотрит на них своими большими глазами и наверное, думает:                - А жизнь то продолжается…                И как с ним не согласиться.  Сегодня мне позвонили из клиники, где я уже полгода стою в очереди на протезирование. Скоро меня пригласят. Очень жду. Я давно забыла, как это жить без боли?  Тогда, еще девчонкой я упала в глубокий подпол. И  больше не жила без нее.  Она была всегда.  Я сроднилась с ней. Ты живешь с ней,   учишься, работаешь, выходишь замуж, рожаешь. Она стала частью меня. А теперь у меня есть шанс отделаться от нее. И я воспользуюсь им.     Я очень часто в жизни задавала себе вопрос: «А как это ходить без боли?» Нет ответа. Не помню. Но я обязательно вспомню. А главное задвину доски этого чёртово подпола. И   будет новая история. Это будут мои вторые 50 .