Чёртово колесо - продолжение 2

Они стояли у стены, выходящей на север. В луна-парке за рекой возвышалось чёртово колесо. Подвешенные на ободе кабины плыли по кругу на фоне облаков и в наивысшей точке оказывались на одном уровне с прозрачным куполом «Неба в алмазах», где за фешенебельным стеклом два человека вели неторопливую беседу об алмазах. И тому, кто находился в этот момент в смотровой кабине, наверняка, они были видны, как на витрине. Если, конечно, он смотрел на них сквозь винтовочный прицел с десятикратным увеличением.

Двадцатью этажами ниже, перед крутящимися дверями остановился человек в чёрном облачении, не снимавший длиннополый прилегающий плащ даже в солнечную погоду. Он взглянул вверх одними только глазами: не запрокидывая седовласую голову, а напротив, грозно её опустив. Спустя секунду на его губах промелькнула удовлетворённо-снисходительная усмешка, словно он мгновенно получил всё, что требовалось и вообще знал всё, что будет происходить в дальнейшем. Этот человек не стал входить в парадные двери, а прошёл дальше по тротуару и свернул в узкий проулок между зданиями. Там он нашёл вход в подземный гараж и приложил к сканеру, вместо парковочного талона, надетый на мизинец перстень с крупным камнем. Щёлкнул электрический замок и человек в чёрном, толкнув дверь, проник в подвал.

Наверху же хозяин «Неба в алмазах» уселся на белый кожаный диванчик и пригласил гостя сделать то же самое.  Оскар последовал его примеру и занял угол диванчика.

– Но ведь возраст алмаза всё равно можно определить? В специальной лаборатории? Я так полагаю, – высказал сомнение Оскар.

– Понимаете ли... Если очень упрощённо... Возраст алмаза можно определить только косвенно, по крупицам примеси в нём, изотопным методом. Но для этого надо её извлечь из него. А если бриллиант абсолютно чист? Без единого постороннего включения? Что обеспечивает наша уникальная технология.

– Тогда возраст алмаза не определить в принципе... Но тогда идеально чистый камень должен вызвать подозрение? – сказал Оскар.

– Совершенно верно. Вы правы. И дело не в возрасте камня. Но мы принимаем во внимание и этот аспект. И поэтому сделаем вот что… Позаимствуем у мелкого природного алмаза микроскопические включения и внедрим их в синтезируемый. Это совершенно незначительно снизит ценность, но зато подтвердит натуральность.

– Спасибо за такое предложение, но не могу, как представитель интересов вдовы покойного, не поинтересоваться о законности такой манипуляции.

– Видите ли, незаконными операциями мы не занимаемся. Это наш принцип. Мы выдадим свидетельство о действительном происхождении алмаза, что он искусственный. А дальнейшая его судьба нас не касается. Что будет через сто, двести лет... думаю мало кого из нас это будет интересовать. Отличить ваш алмаз от натурального будет невозможно. Но, тем не менее, если вдруг кто-либо, когда-либо обратится именно в нашу компанию с запросом о происхождении камня, - мы ответим правду. И через пятьсот лет. И через тысячу... А Люси!

Откуда-то прибежала белая лохматая собачонка и, запрыгнув на диванчик, устроилась между ними. Хозяин ласково потрепал её за загривок.

– Такие амбиции внушают оптимизм, – Оскар отдал должное сказанному собеседником. – По-видимому, пять карат не предел? Может быть и десять, двадцать, пятьдесят…?

Хозяин довольно улыбнулся:

– Именно! И пятьдесят... и поболее...

Почему-то Оскар верил его словам. Насколько фантастично всё ни звучало.

– А как же Де Бирс и прочие? Им не понравится, если рынок наводнится крупными идеальными камнями, – поинтересовался он.

– Де Бирс – это прошлое. Только они об этом пока не имеют представления. Никто не имеет. Кроме меня, и, вот теперь, вас, - ответил хозяин, глядя за горизонт.

Он допил виски и поставил бокал на столик сбоку.

– Вот как? А чем я заслужил такое доверие? – решил выяснить Оскар.

– Вы? Из вас хороший бриллиант получится.

– Что?!

Оскар подумал было, что это шутка, но взглянув на каменное лицо Хозяина, слегка обеспокоился.

– А что? – Хозяин повернулся к нему, – Судя по цвету лица — не курите и не курили никогда, и алкоголем не злоупотребляли. Организм — здоровый, не зашлакованный. Если провести прижизненные подготовительные процедуры, то карат на шестьдесят потянете, как минимум. Чистейших, как слеза. Как вы? А?

– Нет, спасибо, я поживу ещё, – отказался он от заманчивого предложения. – Да и денег у меня таких нет, заплатить за собственный синтез.

– О деньгах не беспокойтесь, – обнадёжил Хозяин. – Во-первых, вам будет скидка, вы нам уже одного клиента предоставили – вашу вдову. Ну и, кроме того, можем договориться так, что мы из вас сотворим как можно более крупный алмаз, абсолютной чистоты, продадим его на рынке и половину отдадим вашим наследникам. Я вам скажу – это приличная сумма, несколько миллионов евро. У вас ведь есть наследники?

– Знаете, давайте для начала одну сделку завершим. Оценим качество работ. А позже со мной разберёмся. Может быть стану вашим заказчиком лет через пятьдесят.

– Через полвека соответствующего качества можно и не достичь. Ваш возраст самый подходящий. И организм не поношенный и масса тела достаточная, чтобы получить увесистый камешек. Самые чистые, конечно, получаются из детей. Но, как понимаете, от них остаётся мало пепла. Так что соглашайтесь, не каждому выпадет шанс так обеспечить свою семью. Очень многие хотели бы иметь такую возможность.

– Вы только из людей алмазы производите?

– Из людей выходят лучше всего.

– Хитрости технологии, да? – Оскар стал прощаться: – Мне, пожалуй, пора. У меня ещё встречи сегодня. Вам стоит показаться психопатологу, мне кажется. Извините уж. По-моему, у вас профессиональный сдвиг.

– Я так не думаю, – пристально глядя ему в глаза, сказал Хозяин.

Он внезапно протянул руку, грубо схватил Оскара за нижнюю челюсть и, сдавливая, потянул её вниз.

Кровь бросилась в голову Оскара. Он хотел сбить руку наглеца, но сзади кто-то придавил его плечи к спинке дивана так, что он не мог пошевельнуться.

– Ну, где камень? Съел, что ли? Он его проглотил?

Телохранитель, к которому был обращён вопрос Хозяина, схватил Оскара за волосы и запрокинул ему голову.

– А ну, выверни гортань! – скомандовал громила, заглядывая ему рот.

Что было силы, Оскар саданул бокалом в освободившейся руке в склонившееся над ним хамское мурло. Край бокала удачно врезался мордовороту в переносицу, залив тому остатками виски глаза и всю физиономию. От неожиданности и боли он схватился за лицо, отпустив Оскара. Тот, вскочил с дивана и в три прыжка оказался у отверстия в полу. На его счастье оно оставалось свободным: на платформе как раз поднимался на верхний этаж бармен из кафе с сервировочным столиком.

Оскар прыгнул на площадку, перевернул столик и, повиснув на руках на краю платформы, соскочил на пол. Добежав до лифта и нажав кнопку вызова, он обернулся и увидел, как на платформу приземлился телохранитель с залитым кровью и виски лицом. Одна его нога застряла в сервировочном столике, а другая попала в какое-то блюдо и поехала вместе с ним по залитой пролившимися напитками поверхности платформы. Он упал на четвереньки и яростно спихнул с ноги столик, чуть не сбросив с платформы заодно и бармена. В ту секунду, когда преследователь, спрыгнув вниз, коснулся пола, разъехались двери лифта. Оскар заскочил в него и нажал первую попавшуюся кнопку. Двери закрылись перед самым носом разъяренного бодигарда, который успел только выкрикнуть: «Стой! Убью!» и мощным ударом сотряс внешние двери лифта. Но кабина уже ехала вниз.

Через этаж лифт остановился. Оскар насторожённо выглянул наружу. Мимо него по коридору на инвалидной электроколяске потихоньку катился худосочный пан преклонного возраста. Оскар развернул его коляску, втолкнул в лифт и нажал на кнопку нулевого этажа, сам оставшись снаружи. Дедок на коляске покорно принял случившийся поворот в своей судьбе и, так же, ничего не возразил, когда, по приезде на самый нижний этаж, два бугая ворвались в кабину и, сграбастав его вместе с коляской, доложили кому-то по радиосвязи:

– Взяли! Катим!

Оставшись на этаже, Оскар пробежал по коридору из конца в конец. Вниз, кроме лифта, вела ещё единственная центральная лестница. Он открыл окно и выглянул наружу. Прямо под окном по всему периметру здания шёл карниз, шириной с метр, состоящий из металлических профилей параллельных стене здания, соединённых через каждые несколько метров поперечными балками. Он вылез из окна и ступил на продольную балку. Не отрываясь руками от подоконника, он проверил устойчивость карниза и, затем, осторожно пустился по нему вдоль фасада, придерживаясь рукой о стену, стараясь сфокусировать зрение непосредственно на месте куда ставил ногу, не переводя взгляд вниз – на мелких прохожих и далёкие автомобили на мостовой. Ему нужно было пройти до самого конца фасада, завернуть за угол и пройти ещё, как можно дальше, чтобы оказаться в части здания, где мог быть другой выход. Расстояние между продольными балками было сантиметров десять. Провалиться совсем он не боялся, но при неверном шаге ушибиться можно было знатно. Поэтому он опустился на колени и дальше полез на четвереньках, хватаясь за тёплый пыльный металл. К тому же так было легче миновать окна, будучи незамеченным обитателями кабинетов. Лишний раз попадать в руки полиции было ни к чему: пришлось бы всё выложить о цели визита и об алмазе.

Он добрался до угла и увидел, что боковой фасад намного длиннее, выходящего на главную улицу. Он постарался как можно быстрее доползти до конца боковой стены. Колени уже здорово болели, а руки и джинсы почернели от пыли, порывы ветра на такой высоте заставляли замирать на месте и прижиматься к перекладинам. Завернув, очередной раз за угол, он заметил открытое окно. Тогда он выпрямился и, уже не таясь, проделал оставшийся путь. Влезши в окно, он оказался в дамском туалете. Дамы его не пугали. Он их тоже постарался не обеспокоить, прошмыгнув мимо умывальников к дверям. Главное было не попасться в руки маньяков из алмазного похоронного бюро. В коридоре он нашёл лифт и в подъехавшую кабину зашёл только он один.

Немного переведя дух, он вспомнил про ноутбук, который остался у Хозяина на «Небе». К счастью, диск был зашифрован, копии нужных файлов имелись, а мобильный телефон был у него с собой в кармане. Он припомнил, что не оставлял свой адрес в вопросниках, хотя они всё равно его узнают рано или поздно. Но фора во времени у него есть. Он успокоился и решил, что уходить нужно пешком и потом послать кого-нибудь за машиной, брошенной неподалёку в платной зоне. Он оглядел себя в зеркале лифта: чёрные ладони его не беспокоили, и грязные по колени джинсы тоже вряд ли могли кого взволновать.

Лифт остановился. На дисплее чернел номер «13». В зеркале он увидел, как двери разъехались в стороны, и внутрь вошёл человек в чёрном. Тот самый, которого он так жаждал выловить.

На мгновение их глаза встретились в зеркале, и он, впервые за много лет, по-настоящему испугался. Как и в ту памятную встречу на кладбище внезапная немощь охватила всё тело, сковала его по рукам и ногам. Но жуткий страх овладел им не потому, что он вдруг понял, что обладатель надменного, пагубного взгляда был виновником смерти не только Андрея, но, очень вероятно, и Марка, и что смертельная опасность могла грозить и ему самому. Боялся он не за себя. За краткий миг визуального контакта он отчётливо осознал, что ни оба его товарища, ни он сам не представляли для него никакого интереса. Всё, что случилось с ними и случится сейчас с ним, всё это – лишь средство для достижения его главной цели.

Нужна же ему была Мария! Только она! И он страшился одного, – что будет бессилен помешать ему получить её.

В ту же секунду, как он это уяснил, человек в чёрном протянул руку, сжатую в кулак с выдвинутым мизинцем, и коснулся его шеи перстнем. Сокрушительный электрический разряд, как от мощного электрошокера, пронзил тело с головы до пят, все мышцы свело и перекрутило, спину и голову судорожно выгнуло назад.

Лифт стремительно полетел вниз. Его сознание исчезло.


Продолжение следует.