Восхождение на гору Синай

Восхождение на гору Синай.

Это восхождение всегда имело для меня символический аспект. И дело в искуплении грехов. Нет-нет... Дело в таинстве, в чём-то неизведанном, в чём-то непостижимым для моего, тогда еще неокрепшего юношеского сознания, полного романтизма и твердой уверенности изменить этот мир к лучшему. Я был убежден, как впрочем, и все подростки-мечтатели, что все в моих руках и мне все под силу. Оно, впрочем, так и есть, но, разумеется, не по щелчку пальцев. И уж точно не силой одной лишь жажды справедливости.  Все намного сложнее. И слава Богу. Иначе, представьте, каким был бы мир. Кстати, о Боге. Наверняка, Вы, мой дорогой читатель знаете, что это за гора такая – гора Синай.
Если нет, то вот пара слов об этом. Гора Синай, или гора Моисея – то самое место, где Моисей получил скрижали с десятью заповедями. Придание гласит, что тому, кто взойдет на гору и встретит на ней рассвет, простятся все грехи.
Конечно, меня , как человека, увлекающегося творчеством и эзотерикой, притягивало это место. Будто приоткрывалась завеса тайны. И, вот, вооружившись энтузиазмом и сухпайком из отеля, я двинулся навстречу приключениям.
В три часа ночи к дверям отеля прикатил экскурсионный автобус. Надо отметить, что температура воздуха в пустыне днем разительно отличается от ночной. Можно и замерзнуть. И, вот, трясясь ночью в автобусе, вглядываясь в бесконечную темную пустоту обочины дороги, я думал о том, зачем я это делаю? Посреди ночи, за свои деньги, не выспавшись и отказавшись от вкусного ужина, я мчу в холодную пустыню, чтобы до утра взбираться на гору. А мог бы сидеть в лобби-баре, попивая причудливые коктейли и слушать легкий джаз в исполнении арабского пианиста. На кой это все? Не так уж я грешен. Я, что, сошел с ума? Так во мне говорили демоны комфорта и лени. Просили вернуться в уют. Но ответ на эти вопросы появился сразу. Я, как бы сам ответил на них. Да, я мог сидеть, пить, слушать, есть до отвала. Но, разве это интересно? Меня ждало неизведанное. Что-то, что приблизит к высокому, к вечному, неизведанному. В общем, это было куда интереснее. Это было круче.
На месте нам выдали фонарики, чтобы мы могли освещать путь впереди. Путь, усыпанны верблюжьими испражнениями острыми камнями. А как Вы хотели? Путь наверх ковровой дорожкой не выстлан. Я дохнул свежий ночной воздух пустыни, который сильно отдавал верблюдами и был, кстати, весьма пыльным, и двинулся за толпой по горному серпантину.
Становилось холоднее. Тогда-то я понял, почему бедуины так одеваются. Днем их одежда не пропускала тепло, а ночью – холод. Когда я преодолел, как мне казалось, около двух километров, то начал чувствовать, что энтузиазм мой ослаб. И, что, пожалуй, стоило остаться в отеле и наслаждаться теплым приятным вечером в оазисе отеля. Там было много развлечений, танцев, еды и выпивки, яркая центральная улица, около которой располагался отель, не уступала Арбату в яркости и веселой шумности. Это вновь заговорили во мне демоны лени и комфорта. Я отгнал от себя эти мысли. К тому же, отступать было некуда. Позади меня поблескивала огоньками вереница паломников, которые тянулись к прекрасному, древнему. Была мысль много ли таких же как я дураков, среди ночи плетется по горам за чем-то эфемерным.  Много. Настолько, что я не видел, где заканчивалась цепочка огоньков, пляшущих по серпантину. Впереди было примерно столько же народа.
Вместе с толпой шли погонщики верблюдов с их подопечными. Некоторые предпочли добираться на вершину именно на верблюдах, на чем, конечно же, зарабатывали местные бедуины. По разным причинам, разумеется. Кому-то было уже тяжело преодолевать такие расстояния, кто-то сбил ноги, а кто-то просто не привык ходить пешком. Но все хотели приобщиться к волшебству священной горы. Верблюды шли ближе к обрыву так, что седоки покачивались, то в сторону тропы, то нависая над обрывом так, будто вот-вот свалятся. Но, верблюды, тысячу раз проходившие этот путь не оступились бы и не допустили трагедии. Эти линкоры пустыни плыли спокойно и важно. Однако, смотреть на это было страшно. Могу только представить, как страшно было сидеть верхом. И, не смотря на то, что верблюды шли чуть в стороне, они мастерски оставляли кучки прямо под ногами пеших каждые пятнадцать минут.
Становилось действительно холодно, так что, на привале пришлось одолжить одеяло. В него, видимо, и верблюдов укутывали. Но, желание согреться было сильнее. Допивая бедуинский чай в пакетиках из пластикового стаканчика, я не переставал любоваться ночным небом, усыпанным звездами. Конечно, я и до восхождения восхищался местным небосводом, но здесь, в тишине, ночью, на высоте, оно было особенно прекрасным. Холодным и завораживающим.
Мы продолжили путь. Нас ждало следующее испытание. Семьсот пятьдесят ступенек. На самом деле, сколько их точно не знает, пожалуй, никто. Разве что, бедуины, поддерживающие под руку тех, кому тяжело было забираться самому(не бесплатно, конечно). Они-то эту тропу тысячи раз проходили. Казалось, что ступенек намного больше. Ступеньки были представлены огромными валунами разного размера и формы.  Подъем был настолько крутым, что верблюды туда уже не поднимались. Только проводники, поддерживающие всех желающих за локоть.
Время тянулось невероятно медленно, а ночной холод стал неизбежным и постоянным злом. Начиналась нова стадия восхождения. Я проклинал все на свете, ругая себя за то, что подписался на этот безумный поступок, в итоге потеряв вечер и, вероятно, часть дня своего отдыха. Это выходили из меня демоны, покидали меня, в последней тщетной попытке убедить меня в том, что лучше было бы греть тело под солнцем, наслаждаясь системой «все включено», а не яблоком и высохшим сыром, что дали мне с собой в дорогу. Но это уже было не важно. Оставалось совсем чуть-чуть. Я был в предвкушении. Начало светлеть, но небо все равно еще было ночное, когда мы достигли вершины. Больше не было огорчения и чувства досады. Мои демоны лени и уюта окончательно покинули меня. Теперь оставалось только ожидание. Чего-то самого важного. Того, ради чего сотни, тысячи людей приезжают к монастырю Екатерины и всю ночь поднимаются в пыли, слушая монотонные, вводящие в легкий  транс покрикивания погонщиков. Удивительно, но у них целый язык для общения с верблюдами. С условными обозначениями и интонациями. Они жили своей, свободной жизнью, водили туристов наверх. Обыкновенная, скучная работа, по их меркам. И невероятное приключение, которое останется ярким впечатлением в памяти, по меркам туристов. Каким, все-таки разным бывает угол зрения…

Представьте только, сколько вещей воспринимаются по-разному. Одно и то же действие, явление может быть чем-то ужасающим, непонятным, диким для одних, и нормой, даже чем-то хорошим для других. Время остановилось. Все ждали восхода. Безропотно, в ожидании чуда, все смотрели на небо. Начало казаться, что солнце уже не взойдет. И вот, когда уже вечность прошла, появились первые лучи солнца, робко опускаясь на вершины гор. Какое ликование началось. Люди хлопали в ладоши и радостно обнимали друг друга. Чудо наступило. Солнце, казалось, мгновенно появилось из-за горизонта и все быстрее и смелее заполняло светом все вокруг. Малиновые отблески разбавили синеву неба, добавляя чудных красок на холст небосвода. Это было чудесно. Будто нам приоткрылась тайна. Я не скажу, что это был самый красивый и насыщенный рассвет из тех, что я видел. Советую побывать на Валдае. Восход там неимоверно прекрасен. Но, ожидание, весь долгий путь, все, что предшествовало этому закату, вся эта тайна делали его по-настоящему значимым. И от этого он становился прекрасным. Это был момент счастья.
Спускаясь с горы уже ближе к семи утра я решил для себя, что это было незабываемым путешествием, но повторять этого я не стану никогда. В дальнейшем, я взошел на священную гору еще четыре раза. И каждый раз ощущал то, что и в первый раз, проходил те же стадии, раз за разом. Хотя и был более подготовлен и одевался теплее, да и еды с собой брал больше. Но, ни разу не смог ощутить того трепета, как в первый раз.
Путешествуйте и открывайте для себя мир, ведь в нем так много неизведанного.