Советский фильм ужасов или утеря комсомольского би

Как и подавляющее большинство советских юношей, я тоже был когда-то комсомольцем. То есть не то чтобы был… но вступал в ряды. Вообще, слово «вступить» ассоциировалась у меня с чем-то другим, но тогда еще не так остро…
Партия сказала «надо!» - комсомол ответил «есть!».
Не знаю, каким я был комсомольцем, но взносы платил исправно, то ли две копейки в месяц, то ли десять, уже не помню.
Как-то в школе обратился я к нашему классному комсоргу с просьбой поставить мне печати об уплате этих самых взносов в мой билет, который, как я считал, только для этого и был нужен.
- Нет с собой штампа, и ведомости нет, не ношу в школу, – отвечал комсорг важно, уже какой по счету раз…
Но однажды «сжалился»:
- Ну ладно, давай билет, я дома посмотрю и все отмечу.
В общем, забрал он мою красненькую книжечку «до завтра», и… больше я ее не увидел. Говорит, «не давал мне», и все тут…
Как порядочный член ленинского союза молодежи, решил я со временем обратиться в райком комсомола по месту жительства. Надел белую рубашку, галстук, пиджачок, несмотря на жару, прицепил комсомольский значок, первый раз после выдачи, и пошел.
До этого в таких официальных и монументальных зданиях мне бывать не приходилось, разве что в театре.
В огромном пустом холле, где сквозил холодок, я обратился к скучающей вахтерше с вопросом, куда мне идти.
- А тебе зачем сюда? – грозно спросила она.
- Заявление об утере билета принес, - признался я честно.
- Это тебе в кабинет N к третьему секретарю – пояснила вахтер уже другим, тихим голосом и посмотрела на меня как-то жалостливо…
В указанном кабинете находились молодой парень и женщина райкомовской наружности от двадцати до сорока.
- Какие проблемы возникли у нашего комсомольца? - с деланной бодростью спросили они. Видимо, мой приход как-то разнообразил их скучный летний день, который молодые, здоровые люди вынуждены были проводить не на пляже, а в пустынном мрачном здании.
- Да вот, заявление принес… на новый билет… - начал я.
- Что значит, на новый билет? А твой где?! Как ты мог потерять свой самый главный документ?!! Это тебе что, проездной?!! – услышал я грозный рык. - Этот документ можно получить один раз в жизни! Думал, потерял – и тебе новый выдадут?!!
- Ну а где же взносы-то отмечать? - поинтересовался я простодушно.
Тут и началось!
- Комсомольский билет, это вам не бумажка! - как по писаному начал вещать районный секретарь маленького разлива, но готовящийся со временем перейти в разлив «покруче». Он даже перешел на «вы», обращаясь ко мне, но явно с маленькой буквы.
- А вдруг он достался врагу?! – продолжил он.
Надо признаться, что к такому обороту я не был готов. Я наивно полагал, что райком – это организация, которая призвана помогать молодежи на ее нелегком пути содействия партии в строительстве коммунизма и достижении всеобщего благоденствия…
- Ну какие враги? Он в школе затерялся… - решил я не выдавать комсорга. - Там все наши – комсомольцы.
- Наши?! Комсомольцы?!! - совсем перешел на крик секретарь. - Комсомольцы - это те, у кого есть билет! А те, кто не дорожит дорогой сердцу каждого комсомольца книжечкой… - он aж сглотнул, - это враги! Ясно тебе?!!
Тут сидевшая молча женщина решила тоже поучаствовать.
- Ну почему сразу «враг»?- мягко сказала она. - Просто безалаберный парень, безусловно недостойный находиться в рядах нашего славного комсомола.
Я, сначала почувствовав в ней поддержку, совсем растерялся и перестал понимать, что происходит.
- Пойдете осенью в ПТУ, там берут таких, как вы… не комсомольцев…
- А потом в армию! Но и там не комсомольцы не нужны, – добавил хозяин кабинета.
- А где нужны? – совсем робко спросил я.
- Нигде не нужны! - рявкнул секретарь и посмотрел на женщину.
- Я комсомолец, просто…
- Чем докажешь? - как-то слегка по-дворовому произнес секретарь, по-видимому, еще недавно сам гонявший в футбол и воровавший груши из колхозного сада.
- Я готов… штраф… - начал я, видя, что страсти уже поутихли, и даже для убедительности зачем-то полез в карман.
Тут действие достигло кульминации.
- Штраф?!!! Штраф он заплатит… Это тебе что, магазин? – не ясно к чему упомянул секретарь. - Это Союз коммунистической молодежи Советского Союза – закончил он говорить уже стоя. - Готовьте приказ об отчислении!
- Из школы? - спросил я (мне такая мысль даже на секунду понравилась, начало лета на дворе, экзамены…).
- Пока из комсомола вылетишь, а потом и из школы.
- Как же меня можно исключить, если, по вашим словам, я уже не комсомолец?
- Умный! – прищурился секретарь. - Хотел ограничиться выговором, - опять же непоследовательно заметил он, - но вижу, придется с тобой по-другому... другие тобой займутся, - он кивнул куда-то в бок, но я понял куда...
В его взгляде, я прочел глубинную генетическую ненависть ко всем «городским» мальчишкам, которым не пришлось буквально прогрызать себе путь сначала в город, а потом и «наверх», «в люди» в его понимании. Они виноваты уже тем, что им просто повезло здесь родиться...
Он вдруг вышел, хлопнув дверью.
- В институт поступать собирались? –  и не ожидая ответа. - Теперь об этом можете забыть, – опять вроде как сочувственно сказала женщина. - А в армии таких, как ты, не любят, ох не любят…
Светило солнце, радовалась ему еще свежая зелень на деревьях, пели птички, вокруг шумел мирной жизнью город. Мой бывший родной город…
Но это уже был не мой мир. Меня из него только что вычеркнули, помножили на ноль. Показали, что я никто…
Не помню, как я переходил дорогу, как не попал под машину, как дошел домой.
Там я просто лег, не раздеваясь, на диван. Вечером вернулись с работы родители. Испугались. Начали расспрашивать, что со мной, мерять температуру. Я даже не знал, что им сказать… Просто сообщил, что велосипед, занимавший полкоридора и постоянно падавший всем на ноги, скоро больше не будет им мешать. И маме не нужно будет столько готовить…
В общем, напугал их еще сильнее.
Когда я все же объяснил им ситуацию, они замолчали. Потом папа позвонил близкому другу семьи, ответственному работнику ЦК партии, посоветоваться.
Была пятница. В субботу я не пошел в школу, впрочем, гулять тоже не пошел.
А в понедельник, прямо с утра, часов в восемь, в нашей квартире раздался телефонный звонок.
Звонили из райкома и вежливо просили зайти в любое удобное для меня время. Но кабинет назвали другой.
Я опять не пошел в школу – какой смысл? - а отправился в райком. Чего тянуть? Неопределенность страшнее всего.
Там на втором этаже будто только меня и ждали. Секретарь сразу провела меня из приемной в огромный светлый кабинет. Солидный мужчина, хозяин кабинета, в хорошем летнем костюме, вышел из-за стола, усадил меня в кресло в углу и сам сел рядом.
Не буду передавать весь наш разговор, но его суть была в том, что произошла чудовищная ошибка, виновные уже понесли наказание (мне всегда было интересно, куда понесли?), а такими хорошими комсомольцами, как я, гордится наша школа, да что там школа – весь район!
Растет достойная смена, и это высшая награда лично ему, как руководителю. Потом в кабинет зашла та же женщина, с которой я беседовал в пятницу, и, широко улыбаясь, вручила мне комсомольский билет.
- Нашелся?! – наивно спросил я.
Они переглянулись.
Дома я открыл новую, еще пахнувшую свежей краской книжицу и увидел, что комсомольские взносы погашены не только за прошлые годы, но и на год вперед…