Из старых писем. Поздравительное

    6 февраля 2019 года моей маме, ГОЛЫШЕВОЙ Маргарите Флегонтовне исполнилось бы 95 лет. Однако её нет с нами вот уже 19 лет…

    Наверно своё место на Земле она уступила правнуку Диме, родившемуся за год с небольшим до этого. Так же, как в 1971 году ушла из жизни её мама – ПОПОВА Галина Андреевна, оставившая своё место для родившейся в том же году правнучки Оли Голышевой, моей дочери. Так же, как в 1924 году уступил своё место на Земле для самой мамы её дед Андрей Тольский, ушедший из жизни через три дня после её рождения.

    Высшими силами предопределена для живущих на Земле какая-то грустная закономерность среди близких в этой смене поколений…


                *    *    *    *    *


    Разбирая старые письма, я нашёл своё поздравительное письмо, написанное 35 лет назад маме в честь её 60-летия. Мы к этому времени уже восемь лет жили на другом конце Союза, в дальневосточных краях, а они с отцом и дедом продолжали жить в солнечной и некогда благословенной Молдавии, мечтая о встречах с нами, в надежде увидеть подраставших вдали от них внуков, не предполагая, что очень скоро всё кардинально изменится: в жизни страны, в судьбах их детей и внуков, да и в их собственной устроенной старости… А тогда мне было тоже всего 35 лет и казалось, что всё светлое у нас ещё впереди.

                *    *    *    *    *

 
                29.01.1984 г.

                Дорогая моя мама!


    Пусть простят меня твои мужчины, но это письмо я адресую только тебе.

    Очень быстро уходят от нас в Историю те времена, когда просыпаешься ранним утром с затаённым приятным холодком в груди от сознания, что сегодня твой день рождения, что ожидают тебя чудесные подарки, особое внимание и забота родителей, торжественное застолье, а, возможно и приход гостей.

    С годами острота ощущений притупляется, и вдруг в одно прекрасное время начинаешь ощущать не радость, а скорее лёгкую досаду от того, что дни рождения свои почему-то приходят чаще, чем хотелось бы, и отчего-то не хочется радоваться, что стал ещё на год взрослее. Наверно потому, что неожиданно осознаёшь, что твои очень маленькие несмышлёные дети вдруг на глазах выросли; что маленькие заботы вдруг начинают вырастать в большие проблемы; что прежняя лёгкость в выборе знакомых сменяется некоей предвзятостью и осторожностью; что пропадает желание смотреть на себя по утрам в зеркало и временами обнаруживаешь местоположение собственного сердца…

    А дальше (я высказываю уже лишь своё предположение, так как всё у меня впереди) наверно приходит мудрость и глубина мыслей, не обременённая тяжестью бытовых проблем и служебных условностей, досада уступает место грусти, а это чувство сродни тем светлым мыслям, которые иногда возникают ранним осенним утром, когда в воздухе стоит лёгкий туман и уже ощущается скорый приход холодов, хотя к середине дня и приходит остаточное и запоздалое тепло. Это чувство осталось у меня почему-то в памяти со времён работы на кишинёвском заводе «Мезон» (наверно, ностальгия по родине).

    И пусть порой приходят разные ненужные горести и печали о смысле прожитых лет, и организм порой подводит и не хочет подчиняться разуму, и порой нет полного понимания с окружающими, но всё же не это главное.

    Главное в другом, в большом и светлом, наполняющим жизнь глубоким содержанием и смыслом. Это и довоенная юность, и связанные с ней чистые и светлые помыслы. И огромные трудности, и пережитые со всем народом грозные дни, месяцы, годы Великой войны, то время, которое мы, как бы ни хотели познать по книгам, фильмам и рассказам, не поймём его до конца во всём. И не ваша вина, а скорее всего великое счастье в том, что не приняли вы непосредственного участия в войне, оставаясь «золотым фондом», резервом армии, обороны.

   Это о вас писал Семён Гудзенко:

      «…Нас не нужно жалеть
      Ведь и мы никого б не жалели.
      Мы и в трудное время
      Пред нашей Россией чисты».


    А дальше… Дальше нужно было менять в строю тех, кто «победу штыками добыл». И ты несла нелёгкую армейскую службу наравне с отцом по отдалённым гарнизонам.

    Это вам, это тебе Римма Казакова несла слова стихов своих, словно букет цветов:


      «…На судьбу свою не сетуй, подасадуй на себя:
      От порога на полсвета увела тебя судьба…

        …Дождик каплет, дождик каплет, пограничный гриб как зонт.
        Здесь не Сочи и не Капри, здесь военный гарнизон.

      Для тебя здесь нет работы, А, пойти – куда пойти?
      На резиновые боты налипает полпути!

        Варишь, шпаришь, прибираешь, половицами скрипя,
        И носки ему стираешь, усмехаясь про себя…».


    И – жизнь, просто жизнь и не просто жизнь…
    И повседневно, изо дня в день воспитывать: и сына, и мужа, и отца, умело поддерживать в них истинно-мужское, и незаметно вытравливать мужичье;

    и держать на своих хрупких плечах нелёгкие заботы о благополучии семейного очага, сочетая их с нелёгким трудом на производстве;

    оперативно и мужественно передать ещё не успевшего испортиться жизнью сына на постоянное попеченье другой женщине (это ли не отвага для матери?!);

    и увы, недолгих четыре года воспитывать, вкладывать своё женское «я» в любимую внучку, всю до корней волос (правда, рыжих!) такую Голышеву, чтобы потом на бесконечные восемь лет потерять её, видев только урывками, ненадолго;

    и появление там, вдали на краю земли внука, такого незнакомого и не представляемого в мыслях и такого смешного и интересного при встрече (опять, увы, короткой!).

    Где же взять те слова, которыми выразить удивительное чувство отношения к внукам? Конечно же, только стихами. Евгения Евтушенко:

      «Просим отцов усталую небрежность
      И матерей припадочную нежность –
      Из просто не хватает на детей.
      Россия наша держится на бабушках,
      И вся Россия в бабушках как в башенках
      Невыветренной совести своей…

    …Жесток наш век, детей своих не балующий.
    Мы в мягкости, и то, порой, грубы,
    Но по земле, на счастье, ходят бабушки,
    Так мягко, словно ходят по грибы…
    
      …Быть бабушкой – нелёгкая профессия.
      Им грустно – впереди небытие,
      Но у России зубы вновь прорезываются
      В руках у грустных бабушек её…»


    Прости меня за грустный тон письма. Это чувство светлое, да и за грустью всё же проглядывает весёлый оптимизм 35-летнего мужчины.

    Есть у тебя мы четверо, пусть и далековато, но кто-то пока должен служить и здесь. Есть родные тебе люди рядом с тобой. Есть хорошие, добрые, искренние друзья, которые проверены временем и придут на помощь в трудную минуту (ну как тут не позавидуешь!).

    Есть очень дружные родственники, что в наш рассудочный и расчётливый век тоже очень здорово. Есть самая большая и добрая в мире страна, в которой всем нам посчастливилось родиться; есть, наконец, мир на планете.

    Что ещё нужно человеку для счастья?


    Я ещё и ещё раз дарю тебе всё это и говорю – с Днём рождения тебя, дорогая мамочка! Счастья тебе, светлой радости и крепкого-крепкого здоровья на долгие годы!

       Твой сын.