11-92

 Детский дом номер 4 казался заброшенным. Серый, обшарпанный домишко, обвитый изгородью, почти не дышал. В окнах уже давно не загорался тёплый свет, в комнатах не слышались голоса. Шепотом по коридорам гулял вольный ветер, иногда спотыкаясь о скрип размокших дверей. Эхо оставленности грустило на покатых карнизах, храня память чьих-то последних секунд.

 Мне захотелось зайти внутрь. Вход больше не сторожил чёрный Цербер. Его будка была пуста, миски перевёрнуты. Передернув плечами, я переступила порог.

                ***
 - Эй, Лексис! Что ты делаешь? - спросил веснушчатый мальчишка
- Отстань, Тим. Я очень занята. - девочка скорчила рожицу в ответ.
Она подняла взгляд на мальчика и хотела улыбнуться, но вдруг осеклась и угрюмо уставилась в свои записи.
Лексис создавала чудесные звуки музыки, но знала ли она об этом?

                ***
 Стены пропитались затхлым запахом разрухи. К ним не хотелось прикасаться, было довольно тяжело идти. Накатывали приступы клаустрофобии, очень сдавливало горло, а голова надулась словно набитый гелием шар. Тем не менее я продолжала идти.
Комната 11-92. Я остановилась и разрешила себе вдохнуть.

                ***
 Лицо веснушчатого мальчишки пылало.
- Тебя опять наказывали, Тим? - в темноте раздался тихий голос Лекс.
- Да. - выдохнул в ответ Тим.

 Какое-то время тишина съедала пространство молчанием. А затем Лекс произнесла:
- Я задумала это в понедельник. Снова придёт Она.
Тим вынырнул из-под одеяла, которое служило ему убежищем. Лексис посветила ему в лицо фонарем. Ссадины и фингал под глазом, шея была расцарапана. Девочка молча изучала лицо своего друга.
- Надзиратели - процедил сквозь зубы Тим. - Эй, Лекс, не беспокойся. Я буду всегда с тобой. Даже если Она тебя никогда не поймёт.
- Я не жду от неё понимания.

 Тим взял девочку за руку.
- Пойдём, - он потянул Лекс к выходу, она заупрямилась, но выключила фонарик и пошла за Тимом.

 Дети шли в темноте наощупь. Спотыкаясь и врезаясь в углы, они дошли до перекрытия. Кивком головы Тим показал, что надо выходить.
Ржавостью заскрипела отворяющаяся тяжёлая дверь. Секунда, и они на свободе.
Воздух был свеж и тяжёл. Казалось, что дождь скопился в груди и вот-вот вырвется наружу.

- Куда мы идём, Тим? - спросила Лексис.
- Я хочу кое-что показать тебе.

 Они прошли поле мокрой травы и очутились у здания закрытой лаборатории.
- Надзиратели, - прошептала Лекс, - нам нельзя сюда.
- Они здесь не бывают, - успокоил девочку Тим, - я бываю здесь почти каждый вечер после наказаний. И хотел показать тебе это сейчас, пока не поздно.
Тим подвёл Лекс к темной стене и включил фонарь.
Старую, полуразрушенную стену украшала огромная гравюра. Это была музыка, та музыка, которую ткала Лекс на занятиях. Ее можно было видеть и слышать одновременно. Но здесь было еще что-то. Неуловимая тень, обрамление.
- Впереди сложное время, - как-то по-взрослому произнёс Тимос, не только его манера, но и сам голос говорил о зрелости и глубине его мысли, - и мы пойдём дальше. Мы не будем пасовать. И что бы ни случилось, знай, я всегда с тобой. Мы можем провести обряд сейчас.
Тим достал тонкое лезвие и, не раздумывая, сделал надрез на своём запястье. Затем молча протянул лезвие Лекс. Девочка взглянула на друга, в ее глазах читалось тревожное спокойствие бездны. Кажется, и она все решила. Лексис взяла лезвие и сделала точно такой же надрез.

 - Да, мы никому не скажем больше, - эхом отозвалась Лекс.
Снаружи лаборатории задребезжали ставни.
- Надзиратели! - Крикнул Тим.
- Бежим.

                ***
 Я стояла у той стены, где Тим создал свою музыкальную гравюру. «Эхо Лексис и Тимос». Мелодия нашего детства, история одной дружбы, которая превратилась в крепкий, никому непонятный союз.
Здесь больше не было ни надзирателей, ни страшного пса с рваной пастью, я точно знала, что не услышу Ее шагов. Но я все ещё ждала Тима, ведь он никому не сказал, когда вернётся.

                ***
 - Мне придётся наказать тебя, Лексис, - строго сказала надзирательница, - вы с Тимом нарушили правило. Я полагаю, что без него ты больше не будешь этим заниматься...
- Где Тим?
- Ты больше не будешь нарушать правила, - с нажимом продолжала надзирательница, не обращая внимание на вопросы девочки, - Я уже договорилась с твоей...
- Вы не ответили мне.
Надзирательница тяжело посмотрела на дерзкую воспитанницу.
- Тима больше нет. Его карниз не выдержал, - отчеканила надзирательница, поправляя юбки.
Лексис замерла.
- Поэтому, я полагаю, что ты больше не должна ходить к лаборатории.
Из глаз Лексис покатились слезы, впервые за долгое время.
- Он бормотал что-то о том, что мы никогда не узнаем, вы не скажете, - вкрадчивый голос надзирательницы прорвал образовавшуюся стену пустоты вокруг Лексис, - нам придётся вскрыть тебе память. У нас есть разрешение от Неё.

Лексис услышала шаги. Они гулким эхом отдавались в ее голове. Она снова появилась в жизни девочки. И Лексис оставалось только бежать, спрятать свой самый страшный секрет.

                ***
 Стоя у стены Тима, я вспоминала эту историю, снова и снова возвращаясь в тот день. Я не знаю, зачем я сюда возвращаюсь. Кажется, я что-то здесь потеряла. А ещё этот Тимос, глупый мальчишка.
 Мир кружился со страшной силой, сдавливало горло и запястья, а в голове паучьей сеткой раскинулась странная мысль: «О чем мы никому больше не скажем?»