Святые уроды

Алекс зашел в большой зал, окинул взглядом всех собравшихся и улыбнулся:

- Ну что, уолты, вот и пришло время.

В ответ раздались крики и аплодисменты. В первом ряду на Алекса смотрели его напарники, те, кто начинал это все вместе с ним.
Тут был и Митчелл, высокий статный парень, приехавший в Берлин из Америки, кажется, из Нового Орлеана;
Клаус, тощий блондин, предпочитавший, чтобы его называли Николя, он родился в Бонне и как только ему исполнилось 18 лет, бросил родителей и переехал в Берлин, прервав все контакты с ними;
Саймонговорит или просто Симон - весельчак с бородой, принадлежавший к группе “Белых мишек”.


Позади них стоял легион.

Сотни молодых людей, парней и девушек, которые были готовы к Великой миссии, которую возглавила “пятерка” основателей. Сегодня случится “Ночь длинных дилдо”, а за ней последует год Возмездия и никакая из их целей не уйдет от этого возмездия. Каждый стоявший тут осознавал, что он избранный, ведь участники этой организации отбирались особенно тщательно, а отобранные проходили тренировки и обучение примерно год.
   Год жизни каждый из них потратил, чтобы следующий год провести особенно продуктивно для себя, для каждого, для народа, для человечества. Из отобранных первоначально сразу слилось примерно половина, еще 20% не выдержало следующего этапа, и только 5% пришло к этому великому дню.

Заиграла песня “Just got to be” группы The Black Keys и первые пары слились воедино в сексуальном танце, переходящем в петтинг а потом и в секс. Примеру первых пар последовали остальные и вскоре в молитвенном зале старой протестантской церкви началась настоящая вакханалия - гей оргия, которых никто еще не видел. В зал с балкончика священника сбрасывались различные таблетки в огромном количестве и вскоре по залу начали раздаваться совершенно истеричные крики сходящих с ума людей, опьяненных обстановкой всеобщей анархии, флюидами дикого наркотического секса и адреналиновыми волнами от осознавания великой роли каждого из них.


- Уитменианцы! Вы - избранное племя! Стая, призванная наводить справедливость и порядок в этом мире! Имя вам - легион! Да прибудет с вами сила, эрекция и удача! - громогласно звучал голос Алекса через музыку The Black Keys.


Уитменианцы. А всего в двадцати метрах от этой церкви молодая мать Фрида накладывала сладкое пюре своему двенадцатилетнему сыну, который сегодня пропустил школу из-за насморка. На самом деле он просто сильно натер глаза, а в нос забил муку, размешанную с водой - он очень не хотел идти сегодня в школу, ведь там была запланирована контрольная работа на тему Первой мировой войны. Фрида не знала этого так же, как не знала того, что происходит в закрытой церкви недалеко от ее дома, в которой ее окрестили.



И вдруг, словно видимая волна синеватой дымкой пробежала по всему залу и как сурикаты, все присутствующие подняли головы и вдохнули. Это было благословение. Они были готовы.


                …


Три года назад Алекс сидел за прилавком ночного магазина, где работал продавцом и, подперев голову рукой, наблюдал, как дряхлый старик полчаса рассматривал журнал эротического содержания возле газетной стойки.
Брякнул звонок двери и в магазин зашел юноша с копной черных волос падающих на нос, он повернул голову к Алексу и отбросил челку. Алекс поднял голову с руки и улыбнулся. Его “маячок” сразу подсказал, что этот парень точно из “его команды”.

Сам Алекс год назад переехал из России в Германию, где надеялся начать новую жизнь и найти свое счастье. Дома его выводило из себя гомофобное общество и сами российские геи были озабоченными наркоманами, которые всегда искали секс на одну ночь и в ответ на намеки о серьезных отношениях смеялись в лицо. Алекс решил кардинально изменить жизнь и жить в европейской гей-столице. На родине он работал копирайтером, но здесь его знания оказались не нужны. Он полгода жил на деньги, которые присылали ему родители, пошел учиться и в результате нашел эту непыльную работу в ночном магазине, которая давала ему хорошие карманные деньги.

Незнакомый парень взял с полки бутылку Джека Дениелса, прихватил Швепс и Ред Бул.

- Решил сделать один коктейль, надеюсь получится, - произнес покупатель на английском с ярко выраженным американским акцентом.
- Звучит неплохо, надеюсь, получится. - Алекс улыбнулся, - с вас 18.99.

Парень протянул 20 евро, забрал сдачу и направился к выходу. Прямо возле двери он обернулся и спросил Алекса:

- Не хочешь присоединиться?

Внутри похолодело, бабочки сорвались со своих мест и отчаянно пытались вырваться из желудка Алекса.

- Моя смена заканчивается через 40 минут. Если будет актуально, я с удовольствием.
- Конечно актуально, - парень подошел, достал гелевую ручку, глянул с улыбкой на Алекса и на банкноте написал цифры. - Как закончишь - сразу звони.

Парень заехал за Алексом ровно через 40 минут и даже не дал возможности Алексу набрать номер. У него был прекрасный кабриолет из 70х.
Прыжок в машину, взгляды, “Соме a little closer” от Cage the Elephant в динамиках, пустая освещенная дорога, отель “Генрих Баварский”, стаканы, коктейль, секс, секс, секс, перекур.

Обнимаясь, оба курили “Капитан Блек” и смотрели в потолок. Свет в комнате был выключен, но уличный свет был настолько ярким, что дарил парням приятное желто-ржавое освещение. Проезжавшие машины отражались в потолке, разбавляя этот цвет ксеноном фар.

- Ты будешь улетать?
- Такой был план
- Когда?
- У меня самолет послезавтра
- Ты не улетишь
- Хорошо


                …


   Они сидели в кофейне и оба пили фраппе. Алекс рассказывал Питеру, так звали парня, свой сон, где они селятся на берегу Карибского моря, каждый день едят креветок, пьют ром и постоянно пишут. Алекс был особенно мил в деталях, рассказывая, как оба будут сидеть рядом, спиной к спине и изредка поворачиваться и класть подбородки на плечи друг другу, присматривая, как идет письмо у другого. Питер приехал в Берлин, чтобы собрать материал для своей дебютной книги о гей-культуре Европы и как она отразилась на геях Америки. Алекс же написал большую новеллу об истоках гомосексуальности, влиянию ее на общество и каноны полярных стран касательно геев - гомофобность славянских стран, наигранная толерантность США и обожание Европой.

Питер постоянно смеялся и дополнял рассказ Алекса деталями их будущей жизни. Так, ему очень хотелось иметь собаку и небольшой катер. А еще он хотел купить две старинные печатные машинки и чтобы они оба, занимаясь творчеством, гармонично сливались абсолютно во всем, даже в стучании по клавишам. Он сказал, что это будет великий  синхронный роман, написанный одновременно разными людьми, которые любят друг друга, на разные темы, но при совершенно одинаковом ритме написания. Алекс пришел в восторг от идеи одновременного стука по клавишам.

Когда позже Питер прочитал 240 страниц новеллы Алекса, он расплакался. Как пояснил потом - слог этого текста настолько прекрасен, что Питер не устоял. В тот момент гордыни Алекс вдруг понял, что любит.


А потом начались роковые события. Жили они в так называемом “проектном районе”, где кроме них счастливо жили многие геи. Там же образовалась локальная инфраструктура, - кафе, бары, клубы. Там же были построены многоквартирные дома и совершенно недавно туда заселили огромное количество беженцев. Последние там быстро освоились и методично начали наводить свои порядки. Это происходило не нагло, не открыто, без апломба, однако очень настойчиво и поступательно. Мечеть, кальянные, много мелкого бизнеса с восточным уклоном и засилье женщин в паранджах. Коренные старались лояльно относиться к этому, даже приносили welcome-корзинки к первым жильцам и открытым бизнесам. Однако те реагировали холодно и первое время совершенно игнорировали тех, кто там жил до них. Игнорирование доходило иногда до совершенно вопиющих ситуаций, когда однажды утром было обнаружено, что беженцы завесили бельевыми веревками площадку для волейбола.

Совершенно неконфликтные граждане заволновались. Вдруг они оглянулись вокруг и увидели не тихий район Берлина, а гетто Дамаска. Не зная что делать, активисты пошли прямо в канцелярию старосты своей статистической территории. Там развели руками и сказали, что вынуждены оказывать помощь беженцам и теперь это - их дом.

А потом был митинг, переросший в некую революцию. Однажды мимо неокего кафе проходила женщина в парандже и с ребенком. В кафе сидели молодые люди и некоторые из них обнимались. Это было кафе для всех, но по большей части “для своих”. Ребенок увидел, как два парня целуются и спросил маму “наш папа тоже целуется с мужчинами?”. Она закричала, прямо на улице выпорола ребенка, обругала на своем языке сидящих парней, подбежала к тем, кто целовался, схватила кружку с горячим кофе и вылила его прямо в лицо тому парню. После этого она убежала и жизнь кафе пошла в обычном русле, но только до вечера.

Вечером же, прямо на закате, к кафе прибежало около десяти человек с факелами, они в момент разнесли столики, стоявшие снаружи, ворвались внутрь и подожгли кафе, угрожая всем вокруг. Кафе сгорело, старосте снова пожаловались. Староста пожаловался выше. Глава палаты депутатов приехал и в окружении прессы, с запинками пытался высказать официальную позицию города.

Ситуация была парадоксальной - две группы социума, к которым питают крайнюю толерантность, сошлись в бою. После несвязной речи, из которой никто ничего не понял, вышла статья с официальной позицией. Там рекомендовалось геям заниматься своими делами внутри помещений, а беженцам настоятельно рекомендовалось более не устраивать поджоги.

Однако последних это не устроило. Уже через неделю на улицы района вышли сотни беженцев, которые жаловались, что невозможно жить по законам Аллаха в таком распутном месте и что власти Берлина обязаны выселить из их района всех геев. Митинг длился две недели и город никак не мог принять решение, что же делать. В конце концов, кому-то пришла в голову идея, - геям, недовольным соседством и нетерпимостью, предложили переехать. Им предлагали выгодные условия аренды в других районах города и снижение налогов. Но предложение не успело официально вступить в силу, так как накануне ночью произошло первое убийство. Вооруженный ножом исламский фанатик прямо на улице напал на гомосексуальную пару и тяжелым ранением в область шеи отправил одного из них в кому. Партнер успел выбить нож из рук маньяка, но увидев это, на помощь подбежали другие и забили парня до смерти.


Об этом написали по всему миру и поставили радикальный вопрос толерантности власти - неужели это будут терпеть и дальше?
Германия дала официальный ответ, что они и далее будут выполнять свои обязательства по приему и адаптации беженцев из пострадавших стран.

Очнувшись из комы, Алекс не поверил в то, что услышал, но совершенно впал в безумие, когда услышал, что Питера убили.


                ...


Уитменианцы.

Пребывая на больничной койке, Алекс пытался бороться с депрессией и постоянно читал Уолта Уитмена, известного оптимиста. Чем дальше, тем легче становилось Алексу и он понимал, что во имя Питера он просто обязан жить дальше, любить всех, независимо от расы и вероисповедания, как всегда говорил Уитмен.

Чем яснее становились его мысли, тем радикальнее становились его идеи. Созревал план. Месть. Уитмениацы. Он видел новое поколение людей, которые будут любить всех и все в этом мире, но только они будут делать так, чтобы этот мир можно было любить. Ведь сейчас он населен миллионами паразитов, которые ненавидят. Паразитами, которые хотят лишить мир любви. И чтобы в будущем любить всех и все, чтобы существовать в гармонии со всеми, - этих паразитов необходимо уничтожить.


В ту ночь пострадали еще несколько человек, которые тоже оказались геями.
Также были избиты.
Алекс познакомился с ними в курилке больницы. Среди них был Митчелл - парень, с которым Питер приехал из США. По приезду они редко общались, но оставались друзьями.
Митчелл обвинял Питера в том, что тот пропал, общаясь с Алексом, но в больничной курилке он сдружился с Алексом и вскоре впитал все его идеи.
Митчелла в больнице навещали его друзья - Симон и Клаус, ребята, с которыми он тут познакомился и постоянно общался. Клаус был ипохондриком и постоянно  ныл насчет разных мелочей. Симон же был его противоположностью, - он всегда был весел, шутил над Клаусом и в каждой компании был душой.

В больнице Алекс и Митчелл провели месяц и за это время у них и друзей полностью созрел план, что делать дальше. Они назвали себя “квинтетом возмездия”, потому как посчитали, что Питер всегда будет с ними.

Уитменианцы - так они назвали будущее тайное братство, которое будет вершить справедливость в стране, раз официальные органы погрязли в своей толерантности. Отныне, именно Уитменианцы станут новыми тамплиерами, которые будут отстаивать не религию, но свободу их европейского общества! Именно они наведут порядок и вернут status quo на эти земли!


                …


Через неделю по всему городу появились листовки с портретом Уолта Уитмена и отрывками его стихотворений, кричащих о любви и оптимизме.
Через две недели листовки приобрели новые слоганы.

“Только в свободном мире будет царить любовь”
“Нетерпимость да воздастся нетерпимым”
“Агрессия к благим вернется вдвойне”

Через два месяца на листовках стали появляться признаки организации и призывы поддержки. Через полгода открытый призыв присоединяться.

Через восемь месяцев на листовках был шифр, через который разгадавший получал адрес.

8 марта в здании старой церкви собралось около тысячи человек. Это был аншлаг, шок, неожиданность и близость к провалу в силу такой широкой осведомленности. Тем не менее, “квинтет” решил продолжить. Двери закрылись, снаружи раздался железный скрип - это был засов. Выключился свет и зажглись два факела на сцене, где раньше было распятие и иконы. С бокового входа внезапно ворвалось десять человек, одетых в восточные туники. В руках у них были биты и палки. Почти половина людей кинулась к запертым дверям, начали лезть на стены, кричать и плакать. Но примерно 20-30 человек дали отпор и побили этих людей. Свет включился и раздался голос:

Недостойные борьбы - не значит не достойные жизни. - двери открылись. - Идите же вы, не вступившие в схватку. Останьтесь те, кто дал бой.

Гул разочарования прошелся по залу, люди в туниках встали, сняли с себя маски, пожали руки тем, кто только что их избил, и координировали выход из зала остальных.

Вы - первые после Большой Пятерки, кто вступает в великую борьбу. Элита, рыцари. Браво, вы теперь в стае. Вы теперь - Уитменианцы.


Рикард эту ночь спал так, как никогда ранее. Ранняя смерть родителей, неустроенность в жизни, неудача в браке, потеря ребенка, работа на бензоколонке, все это просто толкало его к тому, чтобы оборвать эту жизнь и попробовать другую. Но событие в древнем храме перевернуло его жизнь. Теперь он - избранный. Он знает, чего хочет и он знает, что будет идти за своими новыми братьями в ад, если необходимо.
Спи сладко, Рикард, все еще впереди.


                …


Если ты Уитменианец, ты должен:

Следовать канонам и заветам “Пятерки”
Всегда прикрывать своих братьев
Никому не рассказывать о назначении и цели организации
Быть преданным своей любви к миру
Быть преданным идее справедливости и возмездию нерадивых
Быть мужественным и смелым
Никогда не отступать
Принимать смерть, если этого требует ситуация и законы организации
Быть честным к самому себе и своим братьям
Придерживаться идей, правил и принципов организации
Быть геем
Без размышлений нажимать курок или выбрасывать пред себя нож, если так сказала организация
Распространять учения организации, не рассказывая об источнике
Поддерживать тех, кто неосведомленно придерживается правил, установленных организацией, помогать им
Постоянно развиваться, читать произведения Шопенгауэра, Ницше, Канта
Постоянно развиваться, держать себя в физической форме, приходить на еженедельные спарринги
Знать произведения Уолта Уитмена, читать наизусть его стихи, пояснять уитменовский гуманизм
Поднимать бокал коктейля “Уолт” во имя Питера, идеолога нашего, ангела, защищающего нас
Держать всегда при себе символ организации: в виде значка, татуировки, нашивки, кольца, чтобы братья распознавали тебя
С братьями в общественных местах здороваться только по образцу, которому тебя обучили, никогда не раскрывать знакомство через организацию
Есть свинину
Никогда не идти на попятную перед мусульманами
Никогда не отступать при нападении неверных
При любой возможности убивать неверного
При любой возможности пользоваться протоколом 152. Это в приоритете
Всегда надевать только удобные вещи, будучи всегда готовым к нападению
Всегда иметь при себе кольцо или сережку стоимостью не менее 300 долларов на похороны
Быть всегда верным правилам
Быть осторожным

                …



Николя толкнул Митчелла в бок. Оргия закочилась, настало время заданий. Митчелл поднялся, посмотрел на Николя и что-то неразборчиво произнес. Вслед за ними проснулся и Саймонговорит.

- Где Алекс?

Этот вопрос каждый из них задал себе. На гравюре XIXго века черным маркером было написано “Крыша”.
Клаус, Митчелл и Симон отряхнулись от сна, окинули взглядом весь зал, -  там лежало множество тел, истощенных оргией.
Легион.
Скоро вершить им судьбы.

Они встали и пошли к чердаку, ведущему на крышу. Приоткрыв створку, повеял свежий ветер.

“Ветер перемен” подумал Николя.

Они вышли на покатую крышу старой церкви и увидели Алекса, сидящего на самом краю, там, где раньше стоял крест. Он не двигался и только его грудь шевелилась, наполняясь воздухом.

- Идите ко мне.

Парни замешкавшись, подумали, как это сделать, ведь крыша стремилась вниз с обеих сторон и лишь тонкая линия посередине позволяла пройти к Алексу. Они чередой прошли к концу и стали друг за другом позади Алекса.

- Братья, это станет нашим символом, сядьте же так, чтобы мы взяли руки друг друга.

На рассвете на крыше старой церкви в линию сидели четыре человека, заключающие пакт пятерых. Потом они встали и, взявшись за руки, танцевали, напевая Clean Bandit. Для них это был незабываемый и роковой момент.




Для Джефа Монтаны, бомжа, который жил напротив церкви, это было просто видение, ведь накануне он употребил метамфетамин, на который копил две недели.


                …


Утром каждый из присутствующих на оргии, получил задание. Оно содержалось в желтом пакете и требовало сожжения. Каждый должен был сделать нечто особое. Цель была одна - добиться справедливости и равенства.

Уже очень скоро поставленные цели начали перевыполняться. Активности членов организации с неожиданным энтузиазмом перехватили обычные граждане. Это был психологический эффект, на который рассчитывала “пятерка”, - за активными действиями радикалов кроется безнаказанность для большинства поддерживающих.

Последовали первые смерти среди беженцев. Но эти единицы были пустяками по сравнению с главными задачами организации, которые беспрекословно выполнялись.
Примерно 23 человека среди пришельцев с ближнего востока пострадали самым ужасным для них способом - они были анально изнасилованы. Более того - каждое изнасилование снималось на камеру и было вскоре выложено в сеть, а также на разных носителях (флеш карты и диски) были распространены среди родственников пострадавших. Цель в большинстве случаев была достигнута - пострадавшие кончали жизнь самоубийством. Или их убивали родные. В этом крылась очень жестокая ирония, ведь нигде в Коране не написано, что изнасилованный человек должен быть убит и такие действия лишний раз показывали, насколько современные мусульмане отошли от написанного в святом писании и действуют на основе правил, созданных радикалами.

Когда эти события стали происходить массово, беженцы снова стали жаловаться. Ведь так невозможно жить, когда их терроризируют.
Наступил комендантский час для беженцев. Они боялись выходить, но даже если выходили, военные их отправляли обратно домой. Из демократического Германия превратилась в полицейское государство. Но не для всех. Если военные видели на улице парочку, которая явно была местной, они совершенно ничего не говорили. А так как многие военные при этом еще и тайно поддерживали взгляды обычных граждан, но неофициально, в закоулках, пряча лица, со случайно заблудившимися беженцами продолжали происходить ужасные вещи. В то время, когда они наивно надеялись на защиту от военных. Последние калечили, грабили и издевались над бедными пришельцами, даже убивали их. А потом все это списывалось на действия Организации. Поэтому, когда начались убийства, а не самоубийства, - дело приняло самый серьезный оборот.
Ситуация достигла апогея, когда сама Канцлер объявила, что не допустит геноцида беженцев в Германии. После этого заявления последовало в два раз больше самоубийств среди беженцев по причине изнасилования.



                …


С самого начала этих действий, они описывались прессой и совершенно некстати подавались под ироничным соусом, мол, “геи вершат справедливость и своим способом казнят беженцев” или “гей-оргии переходят на новый уровень”. В момент геи стали террористами, их стали преследовать, закрывать гей-клубы, как потенциальные рассадники радикальных настроений. Геев стали бояться, как скинхедов или еще хуже. Подростки очень быстро смекнули, как на этом сыграть. Если кто-то жил в неблагополучном районе, где подростка доставали хулиганы, теперь ему стоило лишь надеть розовую рубашку или обтягивающие лосины и к нему не прикасались. Стали появляться целые молодежные группировки, не имеющие никакого отношения к организации и к беженцам. Они просто вызывающие одевались, закупали в секс-шопах розовые дилдо максимального размера и выходили на промысел. Они грабили людей разного пола и возраста, сильно калечили этими оригинальными орудиями. Некоторые группировки шли дальше и грабили магазины, фабрики и склады, при этом оставляя записки, в которых говорилось о том, что владельцы этих магазинов, фабрик и складов являлись беженцами и подлежат мародерству.

В Организации вскоре поняли, какую махину они запустили. Однако, эффект был налицо - всего лишь за 5 месяцев количество беженцев в Германии снизилось на 80%, а оставшиеся 20% не жили в одном районе и были разрознены. Цель фактически была достигнута. Однако “пятерка” осознала, что нанесла непоправимый вред очень многим и добилась того, чего на самом деле не хотела.
Убийства, грабежи.
Это не было целью Уитменианцев. И они официально об этом заявили через прессу, сказав, что остается лишь одно дело, которое они осуществят и после этого более не станет ордена Уитменианцев, Организация умрет.

Николя предложил отказаться от задуманного, другие засомневались и хотели было согласиться, когда Митчелл напомнил, что это было задумано изначально и это будет венец их миссии. Без этого события все что они сделали не будет иметь значения.

                …


- Уолт, там все готово?
- Да, Уолт, все приготовлено.


Посол Сирии много слышал про “геноцид беженцев”, как он его толерантно назвал, но никогда не мог подумать, что Организация дойдет до него. Это уже слишком. В Организации это называли “Возмездием”, официально заявляя об этом, но почему то мало кто старался разобраться в истоках возникновения этого движения вообще. Пресса ограничивалась краткими сведениями о произошедшем и вяло связывала текущие события с недалекой историей. Уитменианцы регулярно писали в различные газеты письма, поясняющие философию их движения и необходимость радикализма, но все они оставались без внимания - прессе нужны были только скандалы.
Однако сама избирательность тем для публикаций еще раз заставляла думать о том, что медиа - уже давно не пятая власть в этой стране, а принадлежит “пупам” Германии. Внешнее спокойствие скрывало внутренний социальный кризис только для того, чтобы не падали разные акции, не терялись крупные контракты, чтобы нормы ВТО по прежнему играли на руку Германии.



                ...


Саймонговорит поднес факел к связанному послу:

- Ну что, можно уже?
- Да погоди ты, еще не время.


Раздался детский плач, истерики взрослых. Саймонговорит крикнул:

- Молчать! Вы представляете все то, что мы ненавидим! Молчать, иначе будет все плохо!


Тут раздался визг жены посла и мольба о прощении и отпущении. Внезапно Алекс, молчавший все это время, вдруг крикнул со срывом связанному послу:

- Чертов ты убийца!

Будто бы его внезапно осенило или он только сейчас что-то вспомнил.

- Но я не убийца! Я никогда в жизни никого не убивал! никто из моих родных! Молю, отпустите нас!
- Ты кто? Представься.
- Мохамед Али Майс.
- Полностью представься! С должностью!
- Чрезвычайный посол Сирии в Германии.
- Скажи мне, Мохамед, у вас имен мало? Какого черта вы все, твари, Мохамеды??!
- Я..я не знаю…. я не могу сказать, меня так назвали.
- Скажи мне, Моха. Праведно убивать?
- Что?! Я..я не убиваю!


Алекс взял стул, красивый, явно ручной работы, и разбил его об угол комнаты. Потом подошел к жене и приказал ей нагнуться. В ответ на крики ее ударили по спине и заставили нагнуться. Алекс снял паранджу, прикрывающую задницу.


- Знаешь, друг мой, то что я вижу, меня не привлекает. Совсем. И тем не менее, я должен это сделать.


Притихли даже Саймонговорит, Николя и Митчелл.
Посол с замиранием посмотрел, как Алекс достает свой член и засовывает его в жену. После того, как они вышли, Николя готов был поклясться, что посол возбудился. По крайней мере, он молчал и смотрел. Жена кричала и молила Мохаммеда спасти ее.

- Моха, значит так, ты отвечаешь на мои вопросы нормально и твоя жена не будет мучаться. Подходит? - Алекс закончил насилие, не кончив.
- Пожалуйста, не надо! Пожалуйста! Я дипломат! - Посол будто бы очнулся ото сна.

Алекс посмотрел на него вопросительно и зашел спереди, ударил жену по щеке и пока она рыдала, он вставил ей член в рот. Это явно было сделано просто для шока и чтобы образумить посла, - Алекс моментально вытащил член и сразу после этого жену вырвало.

- Еще раз - ты понял?
- Да, да! Пожалуйста перестаньте!
- И так, что происходит, ты понимаешь или нет?
- Нет! Кто вы?? Зачем вы это делаете?
- Оооо, я думаю, ты уже можешь догадаться, кто мы. Попробуешь?
- Вы… те… Уитменианцы?
- Бинго! Молодец, Моха! Значит ты понимаешь, почему мы это делаем!
- Нет! Вы глупцы! - в бедном арабе проснулось чувство справедливости, - из-за нескольких безумцев вы не можете убивать всех мусульман!

- О, нет, мой друг! Дорогой Моха, вашими людьми было неоднократно доказано, что нужно брать во внимание абсолют. Дело в том, что вы громили и убивали без разбора. Из-за одной пары геев, которые вас смутили, вы разгромили весь район и устроили революцию в том месте, которому вы не принадлежите. Вы же помните, что вы тут все - гости?! Нет, вы забыли… Ваши сограждане хулиганят, насилуют наших женщин, грабят наши магазины, но им все сходит с рук, потому что сейчас вы - неприкосновенны! Вам это сходило с рук, но теперь вы добрались до тех, кого не стоило трогать вообще! Но нет, вы продолжаете! И что же теперь - ты считаешь если у тебя семья, ты сам приличный гражданин, то ты недосягаем?! Глупости! Твои братья не спрашивали, когда убивали наших людей! И за это вы все понесете наказание!

- Обязательно! Я готов! Но не так! Пожалуйста, дайте мне возможность предстать перед справедливым судом!
- Этот суд - самый справедливый. Наше государство решило придерживаться политики толерантности, из-за которой уже умерло много людей. Мы делаем правильный суд. И суд приговаривает: жену - обесчестить и лишить возможности иметь детей, сына - изнасиловать с записью и выложить в интернет, тебя - изнасиловать и лишить руки, которой ты подписывал документы об открытии границы для твоих собратьев.


Саймонговорит вытащил огромный дилдо. Черный, диаметром сантиметров 15:

- Это твое наказание.


Николя основательно отшлифовал задницу посла смазкой, после чего Симон сразу вонзил туда дилдо:

- Во имя Питера, - фаллос вонзился, посол взревел.
- Во имя Организации, - снова вонзился, посол хрякнул и пытался дышать ровно.
- Во имя Революции, - опять, в последний раз и посол замолк, лишь тихо поскуливая.


Перепуганный ребенок смотрел на Симона. Алекс уже связал ноги мамаши так, чтобы было удобно перерезать необходимое. Симон посмотрел на дитя и направился к нему. Ребенок крикнул и прыгнул под маму, так как та уже стояла на коленях. Маме все сделали довольно быстро, не обращая внимания на ребенка, всхлипывающего под ней.

Алекс посмотрел на малыша. Саймонговорит схватил его и снял шорты.

- Стоп, - сказал Алекс. - Мы этого делать не будем. Мы заберем его с собой.


Симон недоуменно посмотрел на Алекса. Алекс переглянулся с Митчеллом, тот улыбнулся и, словно соглашаясь, помотал головой.

Алекс улыбнулся и вновь обратился к малышу:
- Малыш, не стоит бояться. Ты станешь нашим сыном. Ты станешь янычаром. Святой Урод.

Вся “пятерка” рассмеялась и, забрав малыша, удалилась из дома посла.


                …


В Берлине объявили комендантский час. Все безумно боялись “Уитменианцев”. Преследования беженцев, после надругательства над послом Сирии и похищением его ребенка, последовали одно за другим, самоубийства также не отставали, - все больше и больше арабов стремились закончить свой путь в этом мире. Террор приобрел всегерманский масштаб.
Официальные власти пытались остановить этот беспредел, но тайно искали выходы на Организацию с целью ее проспонсировать. У “Уолтов” собралось множество записей, на которых Штаты предлагали продавать полученные данные, давали деньги на Организацию с целью поддержки, но с небольшими условиями. Организация решила принимать все предложения подряд и потом сливать их в сеть, не сотрудничая ни с кем.


Посол устроил настоящий резонанс. Он объявил охоту на Организацию, давая по 10 тыс евро за голову каждого причастного к ней (официальное лицо). Он пригласил наемников, которые искали и истребляли членов Организации. Он выступал во всех советах Европы, нагло и грубо обвиняя всех подряд в том, что они допустили такое своенравие благодаря демократии и теперь из-за нее он потерял ребенка. Он несколько раз произнес слово “джихад” и это для всех стало шоком. В результате, похищение ребенка уничтожило в нем всю демократию и открыло наголо его суть - ничем не отличающийся от остальных подобных, ненавидящий всех, кто не его рода.


Шокирующее поведение посла повлекло за собой множество последствий. От него никто не ожидал такой реакции и после этого его выгнали из Дипломатического совета Европы, отобрали мандат посла, но это были мелочи.
Европейский мир официально стал боком к странам Востока, отказавшись более принимать мигрантов. А те, которые уже жили там, насильно отправлялись в более бедные страны Европы, такие как Греция, Украина, Румыния и так далее. В балгодарность, этим странам прощались миллиардные долги.
Политика Правящей Европы изменилась. И вскоре Париж стал таким, каким его знали Хеммингуэй и Миллер, Марсель вновь вернул себе звание столицы красивых ножек, а в Лондоне снова были замечены джентльмены.


Мир, однажды сойдя с оси, плавно возвращался на нее. Политики радовались и пожимали друг другу руки, поздравляли других политиков, выпивали “Кристалл” с тостами “Мы сделали это” и совершенно не вспоминали об одной Организации, которая сделала этот мир мирным.
Уитменианцы.


                ...



- Алекс, ты уверен в том, что ты делаешь?
- Абсолютно, не задавай глупых вопросов.
- Просто… Просто, это очень серьезно.
- Николя, просто протяни мне чертово кольцо и все.


Алекс женился на Митчелле и в память о Питере они сразу зажгли огромную статую, которая полыхала полчаса и погасла.
Потом приехала полиция. Счастью не суждено было закончить эту историю. Алекса и Митчелла забирали под песню Алекса и Питера, - Барбары Льюис “Baby I’m yours”. Алекс вырывался из рук полицейских и кричал “Уитменианцы!”. Митчелл не сопротивлялся, но смотрел на Алекса и других и улыбался. Он понимал, что они положили основу для важного дела и теперь все будет по другому.


                …


Уолтер, вставай! За тобой пришли, - Джонни, сокамерник, разбудил Симона. Уже семь месяцев тот сидел в камере и мечтал только о том, чтобы получить известия извне, узнать, как живет их детище.


Он получил назад старую одежду, документы, презрительно посмотрел на охрану и вышел. Воздух снаружи был тревожно таким же как и внутри. Это подсказало Симону, что мало что поменялось в жизни.

Как же так. Они старались, стремились…

За воротам его встретил Николя. Был типичный день ноября. Холод, пасмурное небо и никаких надежд на что-либо оптимистичное.

- Вези меня к парням, - Симон откинулся на сиденье старого Опеля.


Они ехали через весь город, мелькали дома, люди, они улыбались, здоровались друг с другом. Кое кто даже махал из машин. Что-то все-таки изменилось. Они проехали старую больницу, дальше было широкое поле и Симон открыл окно, вдыхая свежий и чистый воздух провинции. Наконец подъехали к воротам.



                ...


Могилы находились рядом друг с другом, - Алекса и Митчелла казнили смертельными инъекциями полгода назад.
Потом сожгли.
Так как они были “преступниками”, никто не хотел и слушать об их желаниях, кто и как хотел быть похоронен. Могилы находились рядом и между ними кто-то палкой начертил “Peter”. 
По традиции там стояло пару бутылок вина, несколько дилдо, и куча сигарет.

Николя с Симоном откупорили одну бутылку, подкурили, по очереди выпили, полили вином обе могилы и смотрели на надгробные камни. Молча они просидели на кладбище пару часов, а после посмотрели друг на друга и разошлись. Их миссия была окончена.




                Из цикла "TOLERANTIA"