Веточка
Санька не спал. Ворочался на своём соломенном тюфячке под тонким ватным одеялом. Солома была жестка, колюча, под потолком чуть слышно зудел комар, а терпкий запах высохшей травы, проникая сквозь грубую ткань тюфяка, отправлял Санькину бессонницу в завтрашний день. В скошенные поля, где на солнечных межах уже кустится спелая малина, а в прореженных осинниках из-под прошлогодних листьев тянутся к небу красноголовые грибы. Детство – замечательное время!
Бабушка, проведшая день в заботах спала на скрипучей деревянной кровати в передней, оклеенной голубыми обоями. Вздыхала о чём-то во сне, бормотала.
– Ба, ты сегодня опять полночи разговаривала, – по утрам информировал её Санька.
– Саня, это я другую жизнь свою во сне проживаю, – смеялась она в ответ
А текущая жизнь у бабушки была обыкновенна: работа и дети, внуки вот теперь, а для себя и вспомнить мало что. Сны открывали дверь в другой мир в котором не было болячек и она, по её словам, могла летать выше птиц над полями - лесами легко и безо всяких усилий. Но, бывало, вскидывалась посреди ночи долгим надрывным: «а-а-ааа…», будто бежала от кого-то или звала кого. Это означало, что по ту сторону сна была какая-то напасть и то, что происходило с бабушкой там, достаточно серьёзно. Санька, просыпаясь в такие минуты, терялся от её крика. Пугался даже и не мог понять, что происходит. Но ночь брала своё, бабушка успокаивалась, а испуг отпускал. Растворялся в сумерках избы, где-то между черным под потолок старинным сервантом и печью «голландкой», одной стеной встроенной в его маленькую комнату.
«Ширк – ширк – ширк», – послышалось ему в полудрёме. Будто кто-то гусиным пёрышком водил по стене. Санька оторвал голову от подушки, напряженно уставился туда, откуда возник этот странный звук. И тут, в темени узкого пространства между стеной и печью, разглядел её. Веточку. Тоненькую веточку без листьев. Она торчала из-за печки метрах в полутора от пола, и не просто торчала на одном месте. Она двигалась! Вверх – вниз по обоям: «ширк – ширк – ширк». Саньке стало не по себе. Противный холодок потянулся змейкой от ног и стал пробираться под одеялом выше, к забившемуся не в лад сердцу. Тело сделалось чужим, ватным и не было ни сил, ни возможности пошевелить рукой или ногой от страха, а в темноте за печкой дрожал неясный отсвет, будто кто-то там открыл дверцу и зажег свечу.
Санька с сомнением относился к разговорам о чудесах, о домовых и леших. Соседка Тонька двенадцати лет однажды рассказывала ему взахлеб, широко раскрыв глаза, что «правда – правда, сама видела, как из-под брёвен полуразрушенной догнивающей старой бани вылезло маленькое лохматое непонятно что и, ругаясь трёхэтажными матюгами, послало Тоньку подальше. Чтобы не бродила поблизости никогда-никогда». Но Санька ей не верил. Послать Тоньку мог кто угодно, да хоть деревенский конюх любитель выпить, а Тонька считалась фантазёркой. Могла и приврать без особых сомнений. Но тут…
Но тут движение веточки прекратилось и, отбросив тень на стену, из-за печки показалась чья-то маленькая рука держащая веточку в маленьком кулачке, а следом за рукой возникло и лицо. Странное это было лицо. Странность была в том, что оно размером значительно уступало лицу обычного человека. Было очень мелким, сморщенным, с взлохмаченной бородёнкой и всклокоченными, неопрятными волосами. Маленькими, и, как показалось Саньке, живыми глазками. Минуту, не больше, они оба, не проронив ни звука, пристально всматривались друг в друга. А потом существо исчезло, растворилось, будто и не было ничего. Дверца за печкой закрылась, отсвет пропал, исчезла и рука, и веточка вместе с ней.
Санька лежал и не мог поверить: неужели это ему не приснилось? Наконец, опомнившись, он соскочил с кровати и бросился со всех ног к спящей бабушке. Растолкал её:
– Ба, ба, я видел! – шептал он взволнованно.
Бабушка с трудом приоткрыла глаза.
– Саня, ночь ведь, ну что ты?
– Ба, у нас за печкой кто-то живёт!
– Сань, приснилось тебе, никого там нет. Иди спи.
– Да как же нет, я видел, ба! – не сдавался он.
Но бабушка ничего ему не ответила, только рукой махнула. Идти в свою комнату Санька не решился, прилёг на свободный диванчик тут же рядом с бабушкой и только под утро заснул. Когда проснулся, бабушка спросила его, зачем он бегал ночью по избе и её будил. Санька ответил, не вдаваясь в подробности, мол, "а, снилось тут всякое". Бабушка потрепала его по голове, а Санька ни ей и никому больше никогда не рассказывал о том, что с ним приключилось. И не потому, что засмеют или не поверят, а потому, что и сам, наверное, не до конца верил в произошедшее.
Несколько лет спустя, по весне, печь решили обновить. Печник, выгребая мусор из-за печи, среди кусков битых кирпичей и прочего, нашел старую сухую ветку. «Дети игрались. Засунули за печь, а достать не смогли», – подумал печник равнодушно и бросил ветку к кухонной плите. Сгодится на растопку.
Свидетельство о публикации №219020601483